- Не так важно, - говорит он наконец все еще улыбаясь. - Ты очень хороша.
Просто восхитительна. Отставим
шляпу. - Он наклоняется ко мне и берет мои руки в свои, как будто согревает пуки
мальчика, который пришел домой с
улицы, где лепил снежную бабу.
- Не нервничай. Не из-за чего нервничать.
Подходит официант. Он заказывает мне вино, а себе еще одно виски, но позы
не меняет: нога на ногу, наклонив
торс ко мне и держа мои руки в своих. Я сижу прямо, напряженно, обуреваемая
самыми противоречивыми чувствами; но
разве не так было с того самого дня, как я узнала его? Мне неловко, я краснею,
задыхаюсь, я крайне возбуждена и пьяна,
хотя еще ничего не пила.
Официант совершенно невозмутим. Когда он приносит заказ, я осмеливаюсь
взглянуть на него. Он ничего не
замечает.
- Все внутри тебя, понимаешь, - говорит мне сидящий напротив мужчина,
одетый в такой же костюм, как я. -
Людям вокруг на все наплевать. Но меня очень забавляет, что ты так смущаешься.
Мы идем в ресторан, и когда официанта рядом нет, он держит меня за руки.
Мне трудно жевать, еще труднее
глотать; я пью в два раза больше, чем обычно. Потом мы пьем еще что-то в баре, и
он кладет руку мне на бедро.
Когда мы поднимаемся в номер, он подводит меня к зеркалу и обнимает за
плечи. Мы разглядываем себя: двое
мужчин, один - высокий и чисто выбритый, другой - маленький и бородатый; оба в
темных костюмах, один в розовой
рубашке, другой - в голубой.
- Сними ремень, - говорит он тихо.
Я повинуюсь, не в состоянии отвести взгляда от зеркала. Не зная, что
делать, я сворачиваю ремень. Он берет его и
говорит:
- Влезай на кровать и стань на четвереньки.
Он подходит сзади и расстегивает на мне брюки.
- Спусти их и покажи мне зад.
Я не могу удержаться на локтях. Я стою на коленях, положив голову на
руки, и из моего горла вырываются какие-
то звуки, сама не знаю, что означающие: это не страх, и не желание, точнее, я не
могу отличить одно от другого. Он бьет
меня, закрыв мне голову подушкой, чтобы заглушить мои стоны, потом берет меня
как мужчину. Я кричу еще громче, глаза
мои открыты в темноте. Он входит глубоко в меня, потом останавливается.
Укладывает меня на живот, подсовывает под
меня правую руку, раздвигает мне ляжки. Лежа на мне, снимает с мой головы
подушку, слушает мои стоны. Когда я
осознаю, что мы дышим в одном ритме, я замолкаю, и он едва-едва ласкает меня
рукой. Скоро я начинаю задыхаться. Когда
я кончаю, он снова закрывает мне голову подушкой и тоже кончает. Потом берет
гигиенический тампон и кладет мне между