всегда находила, что он непристоен.
Но когда он достает Жида, оказывается, что он на французском. А Кафка,
который упал на пол, пока он доставал
Жида, на немецком.
- Ничего, - говорю я. - У тебя нет, случайно, Сердечных горестей Белинды?
Или лучше даже Страстей в бурную
ночь?
- Я очень огорчен, - отвечает он. - Я не думаю, что...
Его огорчение, стеснительный тон еще больше выводят меня из себя.
- Тогда, пожалуйста. Войну и мир в том, помнишь, прелестном и тонком
переводе на японский...
Он кладет книги, которые держал в руках, и обнимает меня:
- Кошечка моя...
- Мне кажется, - говорю я самым неприятным голосом, - что называть меня
"кошечкой" еще рановато. В конце
концов, мы знакомы всего девяносто шесть часов...
Он прижимает меня к себе.
- Послушай, - говорит он, - я вправду очень огорчен. Я вижу, что
получилось очень нехорошо. Сейчас я отменю
это...
Но в ту минуту, когда он собирается снять трубку, я начинаю чувствовать
себя смешной. Я откашливаюсь,
сглатываю слюну и говорю ему:
- Пусть все будет как есть. Я вполне могу часа два почитать газету, а
если ты дашь мне бумаги, то я напишу
письмо, которое должна была отправить несколько месяцев тому назад. По крайней
мере, совесть будет чиста. Мне нужна
еще авторучка.
Он явно испытывает облегчение, идет к большому дубовому секретеру,
который стоит в другом конце комнаты,
достает оттуда несколько листов кремовой очень тонкой бумаги, и вынимает
авторучку из внутреннего кармана пиджака.
Потом переносит в спальню телевизор.
- Надеюсь, что ты не сердишься. Это больше не повторится.
В ту минуту я еще не знала, до какой степени он сдержит слово.
Когда звонит внутренний телефон, я уже лежу на его кровати, опершись
спиной о подушку, подняв колени и держа
в руке авторучку, тяжелую и приятную на ощупь. Я слышу, как мужчины здороваются,
но когда они начинают спорить, не
могу разобрать ни слова.
Я пишу письмо ("...я встретила этого парня несколько дней тому назад,
начало приятное, он ничем не похож на
Джерри, который теперь совершенно влюблен в Хэрриет, ты помнишь его..."), бегло
просматриваю Таймc и читаю в Пост
свой гороскоп: "Вы слишком легко пренебрегаете теориями, потому что в них не
верите... Утренние часы лучше посвятить
неотложным покупкам..."
"Хотела бы я хоть раз в жизни понять свой гороскоп", - подумала я.
За те несколько часов, которые я провела с этим человеком, я не успела