Всё ж таки, на самом деле мне далеко не четырнадцать лет, что бы там не говорил об этом паспорт Альберта. И, потому, первое, что пришло мне в голову когда услышал крик — "Засада!" Классическая ловушка же, ну. Разе ж нет? Но проверить-то всё равно надо. Так что в тот переулок мы с Эльбой всё-таки свернули. Но были настороже. Кто тут у нас «засады» устраивает?
Но засады не было. А были два «союзника»-заправца, тащившие в ближайший дом упирающуюся девчонку из местных. Поняяяятненько… Крысят и мародёрят. Словно в Средневековье — «город на разграбление». Хрен им! Там у Макса ещё бой идёт, а «эти твари» уже пытаются сливки снять. С-суки… Знакомое бешенство опять поднималось откуда-то изнутри, грозя снести плотину сознания.
— Стоять!!! — я знаю, что в этом слове нет ни одного рыкающего звука, но я его именно прорычал. Воздух, проходя по горлу, словно теркой продирался наружу.
Эти придурки только сейчас заметили-таки меня. Похоже, что и не узнали даже. Конь отбросил девчонку в руки Утюга и завозился, пытаясь перекинуть автомат, переброшенный за спину, через плечо.
— Куда! — раненым мамонтом взревел я и выстрелил ему под ноги, — руки вперёд! Убрал их от автомата, быстро!
Не помогает. Придурок упрямо тянет автомат из-за спины. Похоже, он просто не понимает, что реально ходит по краю. И только нежелание ссориться с Князем ещё удерживает меня от того, чтоб пристрелить их обоих здесь и сейчас. Но остановить-то его нужно и, нужно срочно! Иначе уже он пристрелит меня. Узнать он меня уже узнал, но, наверняка ж, сейчас на адреналине припомнил всё свои обидки. И как на Восьмое Марта его швырнул, и как вчера по яйцам схлопотал. Наивный — думает, что «вот он шанс, скитаться. Потом всё свалить на суматоху боя». Эти мысли так явно были написаны на его лице, что я больше не колебался.
Следующая пуля чиркнула его по голени. Благо с расстояния в пять-семь метров, да ещё приложившись я мог стрелять довольно точно, выбирая куда попасть. И, если на эту царапину он лишь дёрнулся, зашипев сквозь зубы: "А-а-а-а!", то следующая пуля, изувечившая его правую ладонь (и, возможно, ложе автомата, за которое он как раз держался) заставило-таки его заорать благим матом.
— На землю! Лицом вниз! — орал я, преодолевая эти самые последние метры, и не отводя ствола укорота от его лица. Вот пусть только дернется! Пусть! Я уже на таком взводе, что на всё наплюю. И на последствия, и на Князя с его бронетранспортёрами, и на собственное желание сдерживаться.
Конь на землю не падал, он, зажав окровавленную ладонь второй рукой, тонко голосил. Как баба, честно слово! Я же подойдя к нему вплотную уже не сдерживаясь зарядил ему прикладом в рожу. Вот так — прямо снизу вверх. Вышло неплохо. Но всё равно эффект не тот. Что там того приклада-то у укорота? Вот если б его собственным веслом врезал — куда как чувствительнее было б. Или вон как Эльба своим прикладом Утюга приложила. Я только сейчас вспомнил про неё. А она исправно шла за мной. Хороший ведомый! Потом поблагодарю, когда дома будем.. И теперь вот, не растерялась и вырубила второго противника. Сходу! Про которого я, в своей злости, снова как-то подзабыл. А ведь и он тоже оттолкнул-таки девку и попытался так же достать и применить свой ствол. Против нас. Не успел!
Сдернув со спины Коня так до конца и не снятый им автомат, я повесил его на плечо. Эльба, глядя на меня — точно так же разоружила Утюга.
— В тепло, — кивнул головой я на дом, до которого они так и не дотащили девку. Она же, кстати, под шумок пытается незаметно слинять. — Ку-уда?! Стоять. Назад. Впереди нас иди. Двери открывай.
Сам же я до сих пор кипел возмущением. Вот же дал бог «союзничков». План похерили. КПП сожгли. Девок валять кинулись когда ещё стрельба идёт! Тут на помощь к Максу спешить нужно, а вместо этого два потенциальных помощника конвоируют двух других, таких же помощников. Просто «красота». Зла не хватает!
Впрочем, спешить на помощь к Максу уже и не потребовалось. Он появился здесь сам. Всклокоченный, в крови, но с ружьём наперевес.
— Что тут у вас? — заглянул он в калитку.
— Да вот, — чуть всё-таки дернувшись от неожиданности ответил я ему, кивнув на пленных. — «С-союзники» у нас гнилые оказались.
— Сам их привёл, — вполне справедливо заметил мне Макс. — Мы б и сами справились. Всё равно от них пользы ноль… Двух сопляков безоружных пристрелили и всё.
— Дебилы, — скрипнул зубами я. — Что у тебя? Пальба стояла как во вторую мировую…
— Там их было больше, чем мы ожидали, — помрачнел Макс, — и оба ствола именно в этом доме. Я справился, но у меня Булька убило. А Купа и Малек ранены. Где медицина? У тебя же есть медик?
— Да, — я словно очнулся. — Так, тогда вяжи-ка этих придурков, а ты, Эльба в машину и на базу! Малинку сюда! Со всём инструментарием чтоб. И эту свою помощницу пусть сюда берёт. Спицу. И наших там всех успокой. На нерве ж все. Скажи там, мол, всё удачно закончилось. Левашово — наш.
А дальше начался ад! Я не был наивным юношей, чтобы считать, что с окончанием боевых действий всё само собой уляжется. Недаром я надеялся спихнуть весь этот ворох проблем на местных. Но, увы. Девчонки, на которых я так надеялся, оказались, мягко говоря, не в форме. Им бы самим кто помог… А на меня свалилась забота об нескольких десятках разновозрастных детишек. Меня буквально рвали на части. Я должен был решать десятки дел одновременно. Я носился по всему посёлку в мыле, как конь, пытаясь всё успеть, всё предусмотреть и обустроить. И всё это — одновременно!!!
И вот тут-то я впервые по настоящему смог оценить тот подвиг, что совершил Гвоздь в своё время. И совершает до сих пор. И по настоящему искренне посочувствовать ему. У меня сносило крышу всего от нескольких десятков детишек. У Гвоздя же их — несколько сотен. Под тыщу, наверное, уже наберётся.
Да, у меня были помощники, но как же и их катастрофически не хватало на всё и вся! Прибывшие с Эльбой Малинка и Спица занялись ранеными, облюбовав себе один из домиков. Дело осложнялось ещё и тем, что он не отапливался и там было довольно прохладно. А раненых хватало. Кроме Малька и Купы помощь следовало оказать и связанному Коню (тут уж только в присутствии Эльбы как конвоира. Один на один я его с девчонками уже больше не оставлю), и двум обнаруженным нами пленницам (тут бы психолог больше пригодился, но где ж его нам взять-то?). И, так же при штурме Максом центрального дома был ранен один из мелких Левашовцов. Итого- уже шесть! Шесть человек нуждались в медицинской помощи. Малинке со Спицей было не продохнуть.
Да и мне нужно было что-то срочно решать с пленными, что-то делать с пожаром на въезде, не забыть похоронить всех погибших этой ночью, между делом торговаться с Максом, думать, как поступить с заправщиками и решать ещё десятки таких же срочных и нужных вопросов.
Совершенно неожиданно существенную помощь в этом мне оказал, как не странно, Башка! Когда его вместе с пятью младшими, которых привели к нам девчонки — моей первой реакцией было посадить их всех под арест. «До выяснения», так сказать. Но Белка с Витой сумели меня убедить не спешить с наказанием для них. Скрепя сердце я согласился. И отправил этих пятерых дружно собирать трупы и копать могилы за территорией посёлка. И парочку мелких к ним добавил, тех, что взял в плен Макс. Вместе с ними отправил и пяток тех самых девок-союзниц во главе с Белкой (хотя и помощи от них ждать реально не особо приходилось. Все они выглядели убого. Не так страшно, конечно, как жертвы Герцога, но тоже — не очень. Ну примерно как сама Белка выглядела, когда явилась к нам прошлой ночью.) И, для придания весомости отправил туда и Тёмыча. Строго-настрого запретив ему работать, а лишь наблюдать за порядком. Чтоб пленные не взбунтовались, чтоб собачья стая не налетела, чтоб кто левый не пришёл. Тёма серьёзно кивнул. Понял мол.
Башка же остался рядом. (Отправлять старшего парня под присмотром двенадцатилетнего мальчишки было бы верхом глупости. Случись чего, Тёмыч бы мог просто не справиться.) Потому-то я его оставил подле себя. Уж я-то справлюсь с кем угодно! (Мне хотелось бы так думать.) И этот пленный Башка совершенно неожиданно оказался совершенно незаменимым помощником. Неизвестно откуда достав блокнот и ручку он что-то там чёткая, монотонно зачитывал данные местной статистики:
— На вчерашний день в Левашово проживало 91 человек. Это без учёта тех восьмерых, что ушли к вам воевать четыре дня назад и двух умерших за эти дни малолеток…
За время штурма вами убито пять человек. Сам Герцог, Лысый, Борщ, Синий и Каратист. Итого осталось — 86.
Из них: трое в медпункте. Это Вика, Алина и Флакон. Итого 83.
Из них я и семеро пацанов… Пленные. Итого 75.
Плюс десять девчонок и мелких из состава… М-м-м… Семей что ли, прежнего состава банды во главе с Лялей и Коброй…
— Так. Стоп! — встрепенулся я, услышала знакомое имя. — Кобра… И Резина. Где они?
— В составе этого десятка… До выяснения заперты в своём доме.
— Привести сюда. Где Эльба?
— В медпункте. Следит за этим… Заправцем. Пока его бинтуют, — подсказывает Макс, стоящий поодаль.
— Тогда ты, Макс… Не в службу, а в дружбу. Приведи сюда этих двоих. Только осторожно. Девки говорят, что они чистые фурии.
— Разберёмся, — коротко усмехается Макс и уходит.
— Так что там дальше со списком? — вновь поворачиваюсь я к Башке.
— Десять человек. Девчонки и мелкие из "семей" членов банды. Итого 65.
Дальше девчонки, которые ваши союзницы. Тринадцать человек. Во главе… Ну, Белка, наверное, сейчас самая авторитетная. И Лизка. Итого 52.
Дальше идёт самая многочисленная группа. Хотя единой группы как раз и нет. Все они — каждый по себе. Мамки с их малышами. 14 мамок и 27 малышей. Всего 41. Итого остаток 11.
Эти одиннадцать — это мелкие до десяти лет, которые живут сами по себе. Питаются чем попало, спят где придётся… Состояние у них, нужно признать… Неважное. Недаром двое померли на днях…
— Вот они, — Макс появился с парочкой девок. Я, признаться, слегка растерялся. После рассказов Белки я ожидал увидеть… Ну не знаю кого, но точно не то что увидел. Обычные девчонки. Одна постарше. Моя ровесница, наверное. В очках. Крайне интеллигентной наружности. Вторая — мелкая, совсем лет одиннадцать максимум. Вот у той в лице было что-то такое… Крысиное. Но всё равно, на воплощение вселенского зла, как их расписывали девки, они никак не тянули. Я даже засомневался.
— А это точно они?
— Они, они, — с ненавистью прошипела подобравшаяся к нам Вита с парочкой своих союзниц.
— Ну значит ок, — без прежней уверенности всё же протянул я, — метнись в медпункт, скажи Эльбе, чтоб обоих заправщиков сюда вела.
— Хорошо, — ускакала девчонка.
Я же думал, разглядывая этих малолетних садисток. Да, я всё-таки решил выполнить свою часть сделки и отдать их заправщикам. Несмотря на всю херню, что они тут уже сотворили. Автоматы я им, конечно, возвращать не буду. Только Длинному. И вообще, мне с ними говорить не о чём. А вот Длинному я выговорю. Всё-таки он, хотя бы номинально, их старший. Вот пусть и призывает их к ответу.
— Грузи их в машину, — коротко приказал я Эльбе, приведшей двоих имбицилов. — И вот этих двоих девок туда же.
— Автоматы верни! — подал голос Конь, баюкающий перевязанную руку.
— И кляп этому гондону, — добавил я, вновь закипая, — и прикладом его мыслительный процесс простимулировать можно.
— Ну-у-у… А как же их всех поместить-то? — не поняла Эльба. Нам же тоже место в машине должно остаться?
— Эля, что за глупые вопросы? В багажник этих «героев». Им уже не привыкать так ездить. А девок в салон. Справа. На переднем справа, и на заднем — тоже справа. Я за водителя, ты за мной сзади.
— Ага. Понятно.
— Вот и выполняй, — и поглядев как Эльба погнала пленных к машине повернулся к Максу. — Макс. Будь другом, присмотри тут за порядком, пока я на заправку этих горе-героев с их «призом» доставлю.
— Ладно, — недовольно протянул тот. — Ты только недолго, лады? Мне тут тоже особого резона торчать нету.
— Я быстро, — успокоил я его. — Мне и самому там задерживаться особого резона нету.
И развернувшись захромал вслед за Эльбой. С заправщиками действительно нужно было расставить всё точки над Ë.
Девчонки-трофеи, словно догадываясь какая незавидная участь их ждёт, были напряжены и явно нервничали.
— Куда мы едем? — не выдержала старшая, та, что в очках.
Покосившись на неё я задумчиво пошевелил губами. До сих пор не знаю, правильно ли поступаю? Вот с участием заправщиков тоже был уверен, что это прекрасная идея, а в итоге что вышло? Так начав ей отвечать, я приговаривал нк столько для неё, сколько для самого себя:
— Вы двое изрядно отличились, гнобя своих же товарок в посёлке и теперь когда…
— Каких товарок? Этих пришибленных что ли? Да они сами винова…
Продолжая удерживать руль левой рукой, провой я шлепнул тыльной стороной ладони ей по лицу. Хотел по губам, но получилось что по щеке. Впрочем, намёк она уловила и заткнулась.
— Не надо меня перебивать, — вроде бы мягко, но со скрытой угрозой в голосе проговорил я. — Так вот, теперь когда эти "пришибленные" в посёлке стали реальной властью, вам там места не осталось. Они охотно припомнят вам всё ваши издевательства над ними. И оставь я вас там без присмотра… Боюсь, что этот день вы бы уже не пережили. Вас просто разорвали бы там на части. В самом прямом смысле этого слова.
— И, что теперь? — выдержав паузу и убедившись, что я точно закончил говорить, поинтересовалась очкастая.
— Ну я нашёл место где вам точно будут рады, — напустил я тумана, но эта недоделанная интеллигентка сразу просекла в чём фокус.
— В бордель, что ли?
— Можно сказать и так, — чуток уклончиво, но всё же согласился, я не став отрицать очевидного.
— И чем же ты тогда лучше нас, таких отвратительных? — с нескрываемым презрением в голосе и взгляде спросила она.
Резко затормозив, я развернулся к ней всём телом, уставившись ей в глаза злым взглядом.
— А кто сказал, что я лучше? — тихо, почти шёпотом спросил я её. Но от этого шёпота она отшатнулась как от удара. Дёрнулась к ручке дверцы, пытаясь распахнуть её и выскочить наружу, благо мы стояли на месте в этот момент. Но я ожидал такого манёвра и успел заблокировать всё двери. Всё-таки мой Ниссан довольно современный автомобиль. Достаточно кнопку нажать. Краем глаза замечаю, что Эльба на заднем сиденье прижимает вторую девку. Ну ту-то мелкую Эльбе одной рукой можно успокоить. Никуда не денется. А эта… Задергалась, запаниковала. Достав левой рукой макаров, я щелкнул курком, направив ствол ей в живот.
— Сядь. Успокоилась. Будешь дёргаться — привезём на место только одну девку. А твой труп вон у обочины притормозил и выкинем. Даже заморачиваться с похоронами не станем. Потом собаки сожрут.
Всю эту речь я говорил тихим без эмоциональным голосом. Мне и вправду было всё равно. Пристрелить её или отдать заправщикам. Она в равной мере заслужила и то и другое. И она почуяла. Почуяла своим бабьим чутьём это равнодушие к её судьбе и готовность её пристрелить. Враз присмирела. Всё-таки умная девка. Редкость по нынешним временам. Хоть и сука она не менее редкостная.
На самой заправке всё прошло просто и предсказуемо. Автоматы провинившихся бойцов я сдал Длинному лично в руки (не забыв перед этим отщёлкнуть себе по пятку патронов с магазина, с обоих бойцов. Ну а что? Всё честно. Я пять патронов пожег, вот пусть по пять и возвращают. Ведь на их же обуздание тратил.) Коротко рассказал о «подвигах» его подчинённых и заявил:
— С такими не дисциплинированными и непредсказуемыми бойцами больше дел иметь не собираюсь. Они недоговороспособны. Свою часть сделки я всё-таки выполняю, я ж не чепушила, как твои быки. Вот обещанные тёлки. А вот и «бойцы» твои в багажнике. Забирай их тоже. Появятся они у меня в Малинках или в Левашево без нужды — пристрелю.
Длинный еще попытался качать права, предъявляя мне за раненного Коня, но я срезал его фразой, что за то, что они натворили во время штурма, кого другого я бы просто пристрелил. И стволы забрал в знак компенсации. Насовсем. Я же, как честный компаньон, возвращаю автоматы ему лично. И Длинный будет просто балбесом, если не разыграет эту карту и не приструнит распоясавшихся подчинённых. Длинный заткнулся и всерьёз задумался. Ну а мы с Эльбой под шумок быстренько закруглились и сдернули оттуда. Вряд ли я ещё своей волей на эту заправку когда приеду. Боюсь, при следующей встрече Конь точно наплюет на всё условности и встретит меня доброй очередью из автомата эдак на пол рожка минимум. Нечего мне здесь больше делать. Бензином и у Гвоздя разжиться можно. Торговлю развивать. А эти… Пускай сами тут в своём соку варятся. Мне до них больше дела нету. Отрезанный ломоть.