Глава 3. «Все не то, чем кажется».
Я очнулся, лежа на спине. Надо мной было серое небо. Я поднялся на ноги. Вокруг меня была серая пустыня. Не было солнца, не дул ветер, вокруг царствовали серые сумерки. Небо над головой было серым, песок под ногами был того же оттенка, что и небо, и сливался в дали в единый серый фон. Лишь вдалеке я различал силуэт одинокой горы, которая возвышалась над всем горизонтом одиноким обломанным зубом. Все, как в тех снах, где я пытался дойти до одинокой горы. Я посмотрел на свои руки и понял, что нахожусь здесь в форме рыкаря. Несколько минут я потратил на то, что постарался принять обратно простую человеческую форму, но все попытки провалились. В моей тени все также пряталась тень Абдулматина, и это радовало. Хоть какое-то подспорье. Я попробовал призвать все стихии по очереди — каждая отозвалась. Это тоже радовало. — Это Мир Духов, о котором говорил Баир Баторович? — В слух спросил я. Вопрос был риторическим, но неожиданно для мен самого тень выскользнула на поверхность, сформировалась в полноценную фигуру и, приклонив одно колено, ответила:- Да, господин, вы оказались в Мире Духов, пройдя в него с помощью бурятских врат. Я с удивлением посмотрел на первого и пока единственного своего подчиненного Теневого солдата (да, ничего оригинальнее я пока не придумал, и решил их называть просто Тенями). — А раньше ты не проявлял никакой инициативы. — Ответил я. — Раньше я не мог, господин. Но этот переход что-то изменил в вас, в вашей душе. А я связан с ней. Ваша душа словно бы стала другой, более полной, и я теперь могу мыслить и говорить сам, пока вы не запретите мне. — Ты уже был здесь? — Да, господин. — Когда? — В то время, пока я был мертв, моя душа попала в Мир Духов. Но я не провел здесь много времени. Вы быстро призвали меня обратно. Что ж, логично, если есть мир людей, существуют боги, то должен быть и мир духов. Значит, я должен найти в этом мире своего Небесного Покровителя, который поможет мне на моей Дороге? Как сказал Баир Баторович, я должен искать встречи со своим Небесым Покровителем. Но у меня их два. Значит ли это, что я должен найти обоих, или же будет достаточно одного? Вопросов много, а ответов — ноль. И где их искать? А главное — как? — Ты видел здесь хоть кого-то, пока был в мире духов? — Я задал вопрос. — Нет, господин, я лишь успел отправиться в сторону той одинокой горы, которая похожа на сломанный клык. Но дойти до нее я не успел. Я вновь перевел свой взгляд на гору. Других объектов поле моего зрения не попадало. Что ж, делать нечего. Придется идти своими двумя. — Тогда пошли к этой горе. Будем наверстывать то, что ты не успел закончить в прошлый раз. — Да, господин. — Ответила Тень, и двинулась вслед за мной, не оставляя следов на сером песке под ногами.
* * * * *
Сколько мы шли, для меня было непонятно. Я пытался считать в уме, пытался считать вслух, считал шаги, но каждый раз сбивался. И это злило. В какой-то момент я просто перестал обращать внимание на количество шагов и чисел в уме, просто постарался абстрагироваться от самого себя. Лишь продолжал идти вперед. Небо не менялось надо мной, ветра все также не было. Лишь Тень все также следовала за мной. И было абсолютно непонятно — почему у меня есть тень под ногами? Ведь солнца нет! Этим вопросом я задался, когда прошел первую тысячу шагов. И из-за него сбился со счета. Но решать вопрос наличия тени под ногами сейчас я не собирался — главное, добраться до горы… — Господин. — Тень позвала меня, и я вынырнул из своих мыслей. Гора наконец-то приблизилась к нам. — Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе сам… — Задумчиво сказал я, осматривая открывшийся передо мною пейзаж. Море сухого шипованного кустарника окружало гору. Среди этого моря шипов шла узкая тропинка к единственной пещере, которая смотрела на этот мир своим черным лазом. — Никогда не слышал такого выражения, господин. — Так говорят в России, устоявшееся выражение, так сказать. — Афоризм? — Афоризм. — Кивнул я. — Мне не нравится эта гора, господин. Словно бы мы заходим во владения очень опасного дикого зверя. — Тебе-то бояться явно уже нечего, тебя ведь не убить даже. — Мне кажется, господин, что здесь даже духи могут умереть…Я повернулся к Тени. И замер. Абдулматин изменился. Тень стала более четкой — появились черты брони, сотканной из Тьмы, оружие стало более очерченным — на поясе афганца висел ятаган, сотканный из лоскутов тьмы. Даже черты лица Абдулматина приобрели более четкие линии. Он словно бы стал более четким из-за того, что кто-то убрал мутное стекло, которое мешало мне его рассмотреть раньше… — А ты изменился, и я, не приукрашивая, могу точно сказать, что в лучшую сторону. — Этот мир влияет на меня, господин. — Ладно, пошли к той пещере, возможно, там мы найдем кого-то. — Кивнул я и шагнул на тропинку среди моря шипов. На мой взгляд, до входа в пещеру нам нужно было бы пройти километра три — четыре по прямой, но пройти прямо не было возможности из-за шипов. Трогать их я опасался, идти через них — тем более. — Нормальные герои всегда идут в обход. — Криво улыбнулся я, обходя почти полный круг вокруг одного колючего куста на пути. — Шшшшшшшш…. — Из кустов впереди меня по правой стороне раздался неприятное шипение, очень похожее на змеиное. — О, а я уже думал, что мы здесь одни. — Улыбнулся я. Но вот только бравады в мои словах было больше смелости. И одновременно со словами я запустил построение аркана Цепей. Спасибо Баиру Баторовичу и Жаргалу — за три недели я смог полноценно освоить данный аркан. "Цепи Тьмы" окутали все тело и скрыло корпус, руки и ноги полноценным покрывалом, очень похожим на глухо запахнутый плащ. Единственным отличием от полноценного плаща стали четыре щупальца, которые сейчас просто легли на землю, но я мог в любой момент использовать их, словно это мои собственные руки. — Тень. — Позвал я. — Да, господин. — Абдулматин появился слева от меня, сжимая в руке свою саблю. — Не вмешивайся, если мне не грозить опасность смерти. Ты меня понял? — Да, господин. — Ответил теневой солдат, пряча клинок, сотканный из тьмы, обратно в ножны. Я сделал первый шаг в направлении звука. Шипение усилилось. На каждый мой шаг шипение лишь усиливалось. На седьмом шаге кусты дернулись, и на меня пригнула крупная тень на четырех лапах. Но щупальца только этого и ждали. Плащ взметнулся темным покрывалом и окутал здоровенную серую кошку с тремя хвостами. — МЯУ! — Печальный и оскорбленный вскрик здоровенного кошака был ответом на мою реакцию. — А ты чего хотел? Пугать добрых людей вздумал, сидишь в засаде, шипишь, людей пугаешь, прыгаешь на людей — вот и получаешь. — Ответил я, осматривая здоровенную кошку. А кошак был интересным. Шерсть ему заменяла крупная ромбовидная чешуя, которая терлась друг об друга и издавала звук, который был очень похож на треск сухих веток. Окрас кошака состоял из тонких черных полос на сером фоне, который позволял ем сливаться на фоне этого серого пейзажа в глубине кустарника. Серые глаза не обладали зрачками, и было абсолютно непонятно — видит ли он вообще, или полагается лишь на слух и осязание…Но самым интересным было даже не тело большой кошки, а его хвост, точнее хвосты. У кошака их было три. Три длинных, больше чем само тело кошки, гибких чешуйчатых хвоста, каждый из которых заканчивался узким слегка изогнутым жалом длиной около тридцати сантиметров. Сейчас одно из щупалец прижимало одновременно все три хвоста, два щупальца оплели по паре лап, а четвертое обвило шею и придавило к земле. Размерами этот кошак напоминал пантеру, но более сухую и поджарую. Хотя, возможно именно так и должна выглядеть пантера, если её побрить налысо… — Ну и что теперь мне с тобой делать? — Задумчиво проговорил я, продолжая рассматривать кота из мира духов. — Мяу?! — Ответил мне этот гений. — Господин, возможно, его стоить убить на месте, чтобы он не смог атаковать нас в спину… — Тень снова подошла ко мне бесшумно со спины. Меня опять слегка перекосило. Ну не люблю я, когда подходят вот так со спины и абсолютно бесшумно! Вот, был бы я наемным убийцей, то меня точно бы ждал безумный успех, при условии, что я бы выбирал правильные контракты… С таким-то помощником! — Мяу!!! — Протестующие ответил кошак и коротко прошипел явно что-то неприятное в сторону Абдулматина. — Не шипи, чучело лысое. И кто тебя таким создал… — Пробурчал я. — Мяу! — Этот "мя" уже был явно адресован мне, после чего кошак повернул голову в сторону пещеры, к которой я шел ранее. — Если я тебя правильно понимаю, то этот жест значит, что твой хозяин внутри пещеры под горой? — Мяу! — На этот раз это прозвучало утвердительно. — Тогда ты пойдешь со мной внутрь. — Я принял решение, и щупальца из Тьмы оторвали кошака от серого песка, подвесили его в воздухе и потянули вслед за мной. — Мяу! — Вновь протестующее. — Нет уж, дружище, ты один раз уже показал себя, так что пойдешь со мной так, как есть. И, если я найду твоего хозяина, и если мы с ним сможем договориться, то я тебя освобожу. Только при таких раскладах я оставлю тебя в живых здесь и сейчас. Годиться? — Мр-р-р-р-рыр-р-р-… - Обреченно ответил кошак и отдался "на волю случая". — Тогда идем дальше. — Резюмировал я и поспешил ко входу в пещеру.
* * * * *
До входа в пещеру наша троица добиралась еще добрый час. Тропинка постоянно петляла в остром кустарнике. Только к концу тропинки я понял, что меня так смущало всю дорогу — весь этот кустарник был под завязку напитан энергией, которая словно уже прошла через луч Земли и закрепилась на нем. В конце пути я не удержался и, вырастив еще одно щупальце из своего плаща Тьмы, решил попробовать дотронуться до кустарника. Щупальце доползло до кустарника и как только коснулось поверхности шипов, кустарник, словно хищник, начал обвивать ту часть, что попала на его территорию, пытаясь пронзить шипами. Что-то не уверен я, что эти шипы всего лишь пронзают плоть и фиксируют жертву. Готов поставить сто рублей серебром, что они ещё и ядовиты… Я развеял попавшее в капкан щупальце, не решившись продолжать свои эксперименты, и прошел дальше. Интересно, а почему этого странного кошака данная флора не пыталась схватить? Или его чешуйчатая шкура защищает его от уколов этих шипов? Хотя вряд ли, его же не держали шипы, когда он пригнул на меня… Ладно, разберемся позже. Я вошел под своды пещеры. Вниз шла лестница, выдолбленная в камне. У третьей ступени стоял одинокий камень, на котором сидела одинокая старушка, одетая в несколько богатых халатов, очень похожих на те, что носили Баир Баторович и Жаргал. Верхний халат был просто накинут поверх плеч. Лицо женщины обладало всеми типичными признаками восточной внешности — черные длинные волосы, узкие карие глаза, смуглый оттенок кожи. И вроде бы её поза не выражала никакой агрессии, не было ничего, что несло признаки возможной опасности. Но что-то внутри меня, какое-то смутное чувство просто тихо шептало, что, если я не хочу сдохнуть прямо здесь и сейчас, сдохнуть окончательно и бесповоротно, так что моя душа уже никогда и нигде не возродится, мне нужно быть ОЧЕНЬ вежливым и вести себя достойно. Ни раболепно, а именно достойно. Поэтому я остановился на первой ступени, опустился на колени, положил ладони рук перед собой и поклонился в пол:- Здравствуйте, великий предок. — Здравствуй, юноша. — Позвольте узнать ваше имя, великий предок? — Задал я второй вопрос, не поднимая головы. — Я та, что несет на своем теле каждого. Я та, что примет в себя каждого, Я та, на ком стоит каждый. Баир Баторович сказал мне перед камланием, что нужно спрашивать трижды, если тебе не дают ответа. И если дают — тоже спрашивать. Ни боги, ни духи, ни демоны не могут солгать, когда их спрашивают трижды. Это один из небесных законов, который никто из них не способен нарушить. — Простите, великий предок, но я не услышал вашего имени. Как же вас зовут? — Меня называют началом и концом вечного круга, меня называют самым старым и вечным другом Синего Неба. С каждым словом этой женщины на меня падал груз. Тяжелый, просто неподъемный. Мне казалось, что с окончанием второго ответа я держу на себе горы. Так тяжело было слышать эти слова, этот голос. — И вновь…спрошу, великий…предок… Как… ваше имя?.. Трижды…спросил я, трижды…прозвучал…мой голос, небесный. закон…требует…ответа…Вены на руках вздулись, мои руки дрожали от навалившейся тяжести, но я все же приподнял голову, глядя на женщину, сидящую на камне. Она улыбалась. — Я — Мать Земля Ульгень. Приветствую тебя в своих чертогах, как хозяин приветствует гостя в своем доме. И груз пропал с моих плеч. От резкого рывка вверх я просто свалился на пятую точку. От знания того, где я оказался, меня ввело в ступор. Но я вновь встал на колени и поклонился в пол. — Здравствуйте, Великий предок Матушка Ульгень. Я — Матвей, сын Александра, славянских кровей. — Ты нашел моего котенка, Матвей, сын Александра. Ты пришел вернуть его? Я не понял её слов вначале. А потом услышал сзади нежное, почти детское:- Мяу. Повернув голову, я увидел, в в щупальцах моего плаща уже висит спутанным не огромный кошак с чешуйчатой шкурой, а маленький, просто крохотный милый рыжеватый, почти золотой котенок с тремя пушистыми хвостиками. — Честно говоря, Матушка Ульгень, когда мы с ним встретились впервые, он имел другой облик. Но я готов вернуть его вам, если вы этого пожелаете. — О, именно этого я и желаю. — Улыбнулась самая опасная женщина из всех, кого я встречал. Я опустил котенка на пол пещеры и развеял плащ. Щупальца, все это время удерживающие котенка, осыпались черным прахом, который, даже не успев коснуться пола, истаял прямо в воздухе. Котенок в несколько прыжков добрался до богини и запрыгнул к ней в руки. Мило заурчав, он сперва потерся об ее руки, а затем устроился прямо на них, свернувшись пушистым калачиком. — Часто бывает так, что то, что мы видим, не совпадает с тем, чем это является в действительности, юный рыкарь, но и то, чем видимое нами является в действительности, не всегда соответствует нашим ожиданиям от увиденного… — Матушка Ульгень подняла на меня взгляд. Сколько лет было в этом взгляде. Десятков? Сотен? Тысяч? Миллионов? Миллиардов?.. В мои глаза смотрела Вечность. На меня смотрели глаза того существа/богини/духа/сущности, которая помнила мир без людей, помнило мир, который был молодым и юным. Видело, как кто-то первым взял палку, что стала первым орудием. Видела первое сострадание и первый гнев, первую скорбь и первую радость, первую боль и первую нежность, первую старость, первую ненависть и первую любовь… И даже, когда умру я, умрут мои дети, мои внуки и правнуки, она все также будет наблюдать за этим миром… И видеть все и вся… — Мне пока не дано это осознать, Матушка Ульгень. — Конечно, не дано, жалкие полвека не могут даровать мудрость, но даруют опыт. А твоя жизнь была интересная. Не каждый проходит через такое испытание, но кто-то проходит и через те испытания, которые ты посчитаешь невообразимыми. Но каждому Река Мира дарует то, что он способен вынести. Если ты смог это вынести и не сдаться, значит, закон всего Мироздания вновь доказал, что Миропорядок не нарушен. — Какой Закон, Матушка Ульгень, позволено ли мне узнать? — У Знания, любого Знания, есть своя сила и своя цена. А Сила подобного Знания Велика, как и Цена за Обладание им. Ты уверен, что сможешь заплатить эту Цену, юный рыкарь? Я замялся. Каждое слово "знание" Богиня Земли произносила так, словно это было нарицательное имя. И каждый раз при этом слове по моей спине торжественным маршем в аккуратном строю гуляла "коробка" мурашек. Вверх — вниз — вверх — вниз… — Нет, Великий Предок. Я не уверен, что смогу заплатить цену за это Знание. — Наконец ответил я. — Тогда оно пока что не нужно тебе, юный Андрей. — Улыбнулась Богиня. — Простите, Великий Предок, но меня зовут Матвей. — А ты сам-то уверен в том, что говоришь сейчас? — Богиня Земли продолжала улыбаться. — Я…я…я…Мое горло схватила судорога. Мышцы стали каменными, во рту стало словно, словно в пустыне… Я пытался прошептать хоть что-то, но не мог выдавить из себя ни единого звука, словно я стал немым. — Так кто же ты, юный рыкарь, Андрей или Матвей? Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь мне правду. — Матушка Ульгень никак не изменилась. Ни поза, ни выражение лица, абсолютная неподвижная фигура, я даже не видел ни одного тока энергии, ни одной крупицы, которая оторвалась от ауры, окружающей Богиню Земли. Но ее сила сковала меня. Что я могу сделать против нее? Да ничего! Она раздавит меня, словно червя, да какого червя?! Я для нее меньше, чем микроб! — Неважно…как меня…звали…тогда…и…как…зовут…сейчас…я…это…я…теперь…я…Матвей…Волков… — Именно! — Богиня впервые подняла руку и щелкнула пальцами. Ко мне вернулась способность нормально говорить, — Ты — это только ты…. В прошлой жизни ты был Андреем, в этой будешь Матвеем, в следующей ты можешь быть Баиром, но это не меняет твоего естества, твоей души, юный рыкарь. Имя — всего лишь пропуск, который нужен тебе исключительно для удобства. Как и мое имя нужно мне лишь для удобства. Моей сути это не изменит. Запомни это, рыкарь. — Запомню, Матушка Ульгень, благодарю за напутственное слово. — А ты интересный, юный рыкарь, ты напоминаешь мне Бату, воина — барса. Когда-то ему была дарована сила, подобная твоей. — Бату? Он был из бурятского рода? — Да, потом сможешь узнать о нем побольше, если захочешь. Но сейчас мы должны поговорить о другом. Ведь, ты пришел ко не просто так, юный рыкарь. — Матушка Ульгень опустила руку, и перед ней возник низкий столик, на котором стояли чайник и две простые глиняные пиалы.
— Присаживайся, юный рыкарь. Налей мне и себе чаю забеленного молоком. Испей его, как мой гость, с дороги дальней и поведай, зачем ты пришел в Мир Духов. — Матушка Ульгень широким жестом указала на столик. — Благодарю вас. Великий Предок. — Ответил я и присел за столик. Я попытался взять одной рукой чайник, но не смог его даже оторвать от стола. Мне пришлось вновь встать и взяться за него двумя руками. Словно штангу я смог его немного поднять от стола и дрожащими руками разлить чай по двум глиняным пиалам. Поставив чайник обратно на стол, я шумно выдохнул и уселся за столик. — Испей же чаю беленного, юный рыкарь. — Матушка Ульгень продолжала улыбаться. Уже чуя подвох, я взялся за пиалу двумя руками. Пиала оказалась немногим легче чайника. С трудом я приподнял пиалу и сделал глоток, во рту развернулся настоящий ад — настолько горячим был напиток. Но я все же проглотил и поставил пиалу обратно на столик. — Благодарю за угощение, Матушка Ульгень. — Поклонился я. — Отведай и оладьев, юный рыкарь, подкрепись с дорожки-то. — Богиня продолжала улыбаться, а под взмахом её руки появилась глиняная миска, наполненная оладьями. — Благодарю, Великий Предок. — Ответил я и протянул руку. Оладьи не были такими же тяжелыми, как и посуда, но они были настолько сухими, словно я вместо выпечки взял в руки кусок песчаника. Я с усилием откусил маленький кусочек и начал его тщательно прожевывать. У меня было ощущение, что на моих зубах скрепит песок, а не тесто. — Хороша ли выпечка моя, юный рыкарь?" Все не то, чем кажется" — слова старого шамана просто барабанным маршем застучали в моей голове. — Хороша, Великий Предок. — Кивнул я. — Добрый ли чай ты испил, юный рыкарь? — Добрый, Великий Предок. — Красив ли мой дворец, юный рыкарь? — Красота его не соизмерима, Великий Предок. Матушка Ульгень весело рассмеялась. Смеялась она красиво и долго. — Молодец, юный Матвей. Ты усвоил уроки старого шамана, по крайней мере, часть из них. — Отсмеявшись, ответила она на мой вопросительный взгляд и вновь щелкнула пальцами. И мир вокруг преобразился. Пропала пещера, пропал невзрачный каменный столик и глиняная посуда. Теперь мы сидели в богатом украшенном самоцветами зале за длинным столом. Во главе стола сидела Матушка Ульгень на троне с высокой спинкой, изготовленном из малахита. Длинный стол из черного дерева был инкрустирован тонкими серебряными нитями, которые образовывали сложный геометрический узор на столешнице и спускались по ножками стола до самого пола. Вместо глиняной посуды на столе стоял фарфоровый сервиз с узором, повторяющим узор столешницы. — А ты хорош, юный рыкарь. Испытание пройдено. А теперь можешь говорить, зачем ты прибыл в этот Мир. — С удовольствием сказала Матушка Ульгень, откидываясь на спинку малахитового трона и поднимая свою пиалу со стола. Я тоже взялся за пиалу. Теперь она имела обычный вес, и я смог спокойно поднять ее со стола, отпить душистого чая и поставить ее обратно на место. — Я прибыл в поисках своего Небесного Покровителя, Матушка Ульгень. Мне необходимо встретиться с ним. — Но у тебя, ведь, их двое. С кем из них ты хочешь встретиться? — Хитро прищурилась богиня, — учти, в зависимости от вопроса будет и ответ. Я задумался — с кем мне было важнее встретиться? С одной стороны, с Белобогом я уже несколько раз общался, а с Чернобогом мне поговорить не представилось возможности. Да, я слышал его, видел, но беседовать — такого ни разу не было. С другой — мне важны именно мои навыки в стязе лечения и лекарского дела. Но, при этом… А! Кого я обманываю… — Великий предок, вы можете проложить мне дорогу до Чернобога, чтобы я смог поговорить с моим Небесным Покровителем? — Великолепно! Ты не перестаешь меня радовать, юный рыкарь! Вопрос стоит практически идеально. Ну, да ладно. Как у вас говорят? По доброте душевной? Так вот, по своей душевной доброте, я могу проложить тебе дорогу до того места, где сейчас находится Чернобог. И я даже, по доброте душевной, могу дать тебе возможность приручить животное, что сможет доставить тебя до этого места. Но знай, чтобы попасть за один стол с одним из Вышних Богов, тебе тоже придется пройти испытание. И оно будет уже гораздо сложнее, чем мое. Ты согласен? — А разве у меня есть выбор? — Криво усмехнулся я. — Выбор есть всегда, юный рыкарь. Ты мог не приходить в этот Мир, но решил прийти, ты мог не идти к моему дворцу, а идти подальше от него, но ты пришел. Гобелен твоей Судьбы может быть уже сплетен, а может лишь плестись прямо сейчас… Кто знает? Но каждый платит свою цену за свои решения. — Значит, и сейчас у меня есть выбор? — Есть, — Кивнула Богиня, — сейчас выбор прост — либо я проложу тебе дорогу до твоего Небесного Покровителя, и ты пойдешь на своих двоих, и добираться ты будешь, как минимум, месяц. Либо ты приручишь зверя, который донесет тебя туда за один день и одну ночь. Решать тебе. — А что это за зверь такой, который способен за сутки преодолеть расстояние, которое пеший проходит за месяц? — О, тебе понравиться. — Улыбнулась вновь богиня и поднялась со своего малахитового трона. Щелчок пальцев её рук, и на мест е ровного пола, который был справа от стола, мгновенно возник спуск в подвал. — Тогда не будем зря терять время. — Ответил я и поднялся из-за стола.
* * * * *
Мы спустились в подвал. Ну, как сказать, подвал. Мы спустились по лестнице в огромный подземный амфитеатр. Арена в низине была подсвечена факелами с фиолетовым пламенем, каждый из которых стоял на отдельной стеле, которые возвышались по всей окружности сцены на расстоянии примерно десяти метров друг от друга. Круг сцены имел в диаметре около трех сотен метров на мой взгляд, половина окружнасти упиралась в высокий борт амфитеатра, вторая — в отвесную скалу, нависшую над сценой каменным когтем. Мы спустились до главной ложи в центре амфитеатра. Здесь центральное место занимал трон, аналогичный малахитовому, но немного меньше в размерах. Матушка Ульгень уселась на свой трон и вновь щелкнула пальцами. В центре сцены, словно вышибая пол, с грохотом появилась огромная клетка из мрамора. Внутри сидела непонятная тварь, от которой даже на таком расстоянии несло Тьмой. Концентрированной энергией Тьмы, которую я ранее не чувствовал нигде и никогда. Она волнами расходилась по окружности сцены и не шла дальше лишь благодаря странному фиолетовому пламени от горящих факелов по окружности. — Я не смогла его приручить. У него дикий и необузданный нрав, я уже подумывала его прикончить, но раз ты пришел, возможно, у тебя получиться приручить этого зверя. — Богиня кивнула в сторону клетки. — А что это вообще такое? — Я удивленно смотрел на клетку, в которой крутился безумный хоровод Тьмы. — О, это Теневой Пятихвостый Волк. Порождение Тьмы. — Улыбнулась богиня и снова щелкнула пальцами. Клетка рассыпалась пылью. На сцена остался огромный, размерами с коня породы Шаир, волк с пятью длинными хвостами. Широкие лапы, огромное тело, крупная голова, черная, отливающая серебром, постоянно колышущаяся словно под дуновением ветра… Хвосты моментально встали дыбом и распушились, волк поднял морду в нашу сторону и протяжно взвыл. Волна Тьмы ударила от него во все стороны и остановилась лишь на границе фиолетового пламени. Факелы мгновенно затрепетали, но ни один не погас. Яркие голубые глаза, словно морская Луна, остановились на нас, и волк зарычал, выпустив такие же голубоватые когти, а хвосты начали бить по песку на сцене. — Если подчинишь его, сможешь забрать и на нем же добраться до Чернобога. — Кивнула в сторону теневого волка Матушка Ульгень. — И как это сделать? — Ну, задача эта не простая, но, в основном, от тебя здесь мало что зависеть. Дай ему свей крови. Крови рыкаря. И если волк посчитает тебя достойным, ты сможешь забрать его. — И в чем подвох? — Нет никакого подвоха, но есть небольшая сложность. — И в чем тогда сложность? — Волк должен добровольно вкусить твою кровь, а ты не должен при этом погибнуть. Я молча начал спускаться вниз. Этот волк мне был нужен. Что-то было в этом волке, что-то родное. Дойдя до нижнего яруса, я остановился у бортика. Волк поднял морду и, уставившись на меня, тихо зарычал. Я же перемахнул бортик и спрыгнул вниз.
— Мы с тобой похожи, дружище. Мы оба попали в клетку, и нас держали против нашей воли. Я был заперт в теле, которое стало моей клеткой на несколько лет, тебя же заперли внутри настоящей клетки. Я помогу тебе выбраться, но только при условии, что ты сам этого захочешь. — Я остановился в десяти шагах от теневого волка.
Шерсть на загривке волка встала дыбом, он опустил голову к земле и тихо зарычал, все пять хвостов начали бить по песку, покрывающему сцену амфитеатра. Я же медленно присел на песок.
— Тише, малыш, тише… Я не собираюсь пленить тебя вновь. Лишь предлагаю тебе союз… — Я раскопал маленькую лунку в песке, пролил в нее немного воды и заморозил мокрый песок, создав своеобразную поилку для волка. Когтем правой руки я рассек запястье левой и сцедил кровь в лунку. После чего встал и спиной вперед вернулся к факелам фиолетового пламени. Волк перестал рычать и, раздувая ноздри, не отпуская меня из поля зрения, подошел к лунке. Понюхав кровь, он вначале фыркнул и лег рядом с лункой, но крови так и не попробовал.
— Чего тебе надо, волчара серый?! — Удивился я его реакции.
— РРРРРРРРРР…. — Тихое рычание было мне ответом.
— Без меня тебе отсюда не выбраться, дружище. Либо ты пойдешь со мной, либо ты останешься здесь на долгие — долгие годы. Так что я бы на твоем месте даже не думал над выбором.
— РРЫРРРРРР… — Снова был ответ, и волчара развернулся ко мне пятой точкой…
— Да что ты ломаешься, как девица красная, а? — Прыснул я.
Со стороны главной ложи я услышал заливистый женский смех. Волк посмотрел на меня, фыркнул и отвернулся.
ДА НУ НАФИГ! ЭТО ЖЕ ДЕВОЧКА!!!
— Прощу прощения, красавица. Я слишком давно не общался с дамами, поэтому не смог сразу разглядеть вашу… красоту. — Я поклонился.
У меня сложилось стойкое ощущение, что этот зверь был разумным. Да и можно ли называть простым зверем существо, обитающее в Мире Духов?!
— Мадам, я предлагаю вам партнерство. Вкусите моей крови, и мы сможем заключить союз, я вытащу вас из этой темницы, а вы поможете мне в моем путешествии. — Я вновь поклонился волчице.
Волчица вновь поднялась и повернулась ко мне лицом. Пару минут она смотрела мне в глаза, не моргая, затем все же поднялась и вернулась к импровизированной поилке с моей кровью. Понюхала её, снова посмотрела на меня и снова понюхала.
— Хочешь ведь выбраться отсюда? Тогда пошли со мной. — Улыбнулся я.
Волчица самым кончиком языка коснулась крови. Окрас её начал меняться — в волнах тьмы начали появляться темные багровые всполохи, её аура расширилась, стала плотнее. Я начал различать Источник волчицы, который представлял собой концентрированную Тьму, густую, словно кисель. Из её Источника ко мне потянулась одна единственная цепь, сотканная из Тьмы. Она росла медленно, но довольно уверенно. Звено за звеном цепь вырастала и уже вышла за границы физического тела волчицы. Я повторил её действия, выпуская свою Цепь медленно подходя к волчице. Она остановилась на середине очередного звена и просто ждала моих действий. Я, в свою очередь, построил крайнее звено аналогичным способом и соединил свою половину звена с её цепью.
В один момент в моей голове возник безумный хоровод воспоминаний волчицы — рождение, первые запахи, впервые открытые глаза, первая охота, частый голод и холод и постоянное одиночества и тоска, от которой так и хотелось завыть… И одна единственная мысль: «САГА.»
— Ты тоже была одинока, девочка. Это твое имя? Сага. — Я подошел к волчице, присел перед ней и положил руки по двум сторонам морды, — больше не нужно быть одной, у тебя будет своя стая.
Я начал медленно гладить волчицу по голове.
— Сага. Хорошее имя, мне нравиться. Мы так и будем все тебя назвать.
Ответом мне было тихий удовлетворительный рык.
Со стороны трибуны послышались редкие хлопки. Матушка Ульгень медленно спускалась к границе сцены. Подойдя к границе, она ни словом, ни жестом не обозначила своего намерения пройти дальше. Просто сделала шаг вперед. Но границы уже не было — под ногами богини из стены вырастала лестница, ведущая к нам с Сагой.
— Неплохо, юный рыкарь. Совсем неплохо, хотя, можно было и лучше. Но и то, что ты не стал подчинять её Силой, меня порадовало. Что ж. Эта девочка сможет быстро донести тебя до озера. — Матушка Ульгень улыбалась, рассматривая преобразившуюся волчицу.
— Что за озеро?
— О, сам увидишь, не хочу испортить сюрприз. Хочешь совет?
— А его цена?
Матушка Ульгень весело рассмеялась:
— Молодец! Ты быстро усвоил урок! Меня это радует. Тогда дам тебе целых два! И не волнуйся, я делюсь этим знанием по собственной воле, и я не буду требовать за них никакой платы.
Я медленно кивнул. Глупо отказываться от советов богини.
— Первое — по мосту идет душа, а не тело. Второе — знания Вышних Богов стоят любой цены, которую лично ты можешь заплатить здесь и сейчас!
Матушка Ульгень подняла правую руку на уровень моих глаз. Большой и средний пальцы выдали громкий щелчок, который разнесся по амфитеатру ударом колокола. Земля под ногами задрожала, а за спиной богини из песка сцены выросла каменная арка с глухими створчатыми воротами около пяти метров высотой. Ворота арки открылись, и я увидел проселочную дорогу, окруженную хвойным лесом.
— Бегите по дороге до озера. Не заходите в лес, даже если видите, что можете срезать путь. На озере тебе нужно попасть на остров, на котором живет… Впрочем, это испортит сюрприз. — Улыбнулась богиня, — для тебя главное, что Чернобог сейчас находится там. Так что бегите.
Я повернулся к Саге, у меня зародилась идея нового эксперимента.
«Ты слышишь меня, Сага?» — Я постарался обратиться к волчице по той связи, что образовали наши цепи.
— Ррыр! — Удовлетворительно.
О! Успешно! Продолжаем!
«Ты сможешь посадить меня к себе на спину и быстро пронести по дороге к озеру?»
— Ррыр! — Снова удовлетворительно.
«Я могу тогда залезть к тебе на спину?»
Вместо ответа Сага просто легла на песок, давая мне возможность забраться к ней на спину.
Я же повернулся к Матушке Ульгень и низко поклонился до земли:
— Благодарю вас, Великий Предок! За слово ваше напутственное и дар ваш!
— Ступай уже, рыкарь. Посмотрим, что у тебя получиться. — Богиня махнула рукой и указала на арку.
Я забрался на Сагу и попросил её бежать вперед. Одним мощным прыжком она проскочила арку. Чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться руками за шерсть на загривке. Еще пара прыжков, и мы ушли на добрую сотню метров от арки. Я обернулся посмотреть на наши ворота. Но их уже не было. Вновь была одинокая пещера у подножья одинокой горы, которую окружал лес. Больше не было пустыни. Вокруг царили всё те же сумерки.
«Не всё не то, чем кажется» — Вспомнил я слова старого шамана.
— Пора, Сага, нам нужно попасть к озеру. — Я почесал волчицу за ухом.
— Ррыр-р-р-р! — Был мне ответ, и волчица побежала по дороге.
* * * * *
Вот ведь блин! Вроде бы и шерсть мягкая, и это Мир Духов, а сидеть верхом для меня все равно непривычно! Сага неслась с безумной скоростью по лесной дороге, вокруг нас менялись пейзажи — леса и болота, река, озера и широкие степи. При каждой смене окружающего ландшафта мы проносились сквозь огромные арки — ворота. Одно озеро меня заинтересовало — оно было рубиново — алым, словно наполнено кровью. И запах от озера шел соответствующий… После вторых врат я впал в некую прострацию, отрешившись от происходящего, разум лишь фиксировал смену пейзажей и новые врата. Всего мы пронеслись через девять врат — арок.
Но Матушка Ульгень сказала мне никуда не сворачивать, и я следовал её совету. Сага пару раз была готова сорваться в лес по своим волчьим делам, но я не позволил. В итоге мы оказались на берегу широкой реки с непроницаемыми черными водами и серебристым песком на берегах. Дорога здесь резко поворачивалась и дальше шла параллельно течению руки. Вдали, выше серой туманной дымки, я смог различить башни огромного черного замка.
— Ну, по всей видимости, нам нужно туда, малышка. Помчались! — Я указал Саге на замок.
Волчица взвыла и помчалась вновь по дороге. Сейчас уже я не проваливался в свои мысли, а наблюдал за приближающимся черным замком. Замок был построен в восточном стиле. Постепенно проступали детали зданий. Замок располагался на другом берегу реки, Моста к нему с такого расстояния не было видно. Девять башен замка возвышались вверх, скрываясь в сером небе.
Крылья замка были высотой в несколько сотен метров, у меня сложилось ощущение, что весь замок отлит из металла.
На моей стороне стояла небольшая юрта, рядом с которой был вбит деревянный кол в землю. Добравшись до юрты, я соскочил с Саги и подошел к одинокой юрте.
— Доброго дня, хозяева! Есть кто в доме? — Крикнул я, далеко не отходя от волчицы.
— Доброго, коли не шутишь, путник. С чем пожаловал сюда? — Ко мне вышел, сгорбившись, крепкий старичок лет за семьдесят на вид. И все было в его виде, кроме трех черт. Во-первых, выпрямившись, он стал в росте около трех метров, во-вторых, его кожа была такого же серого оттенка, как и моя, и, наконец, его глаза были заполнены живым огнем. Пламя бушевало внутри глаз, оно вращалось, танцевало в безумном водовороте, в нем появлялись и моментально пропадали силуэты животных и лики людей (как я думаю).
— Здравствуйте, Великий Предок. Я ищу своего Небесного Покровителя, Чернобога. Мой путь лежит на ту сторону реки, но моста я не вижу, подскажите, будьте так добры, как мне попасть туда?
— О-хо-хо-хо-хо-хо-хо… — Утробно рассмеялся «старичок», — как это нет моста, вот же он!
Старичок подошел к забитому в землю деревянному колу и ударил рукой перед ним. Раздался гулкий звон от одинокой струны, натянутой до другого берега.
— Это мост? — Удивился я, задрав голову.
— Это мост. — С улыбкой кивнул «старичок».
— И кто по нему сможет пройти?
— Любой, чья воля крепка. — всё также с улыбкой ответил «старичок».
— А как называется эта река?
— О, это первый правильный вопрос, юный рыкарь. — Кивнул головой «старичок», — это река Тойбодым, рожденная из слез тысячи тысяч. Ты сейчас на восточном берегу, а на западном берегу стоит Стальной Дворец Адам Эрлик-хана, владыки Подземного Мира. Мост к его Вратам — конский волос через реку Тойбодым, юный рыкарь. И именно в нем сейчас в гостях находится твой Небесный Покровитель, Чернобог. Коли хочешь встретиться с ним, то по мосту тебе этому пройти придется.
«Эх, а что я теряю! Мне все равно нужно к нему!» — Подумал я и сделал шаг вперед.
— Э, нет-нет-нет, рыкарь. Рановато шагаешь. За проход по мосту нужно заплатить, ты же не думаешь, что я здесь просто так сижу? Не-е-е-ет, за проход нужна плата соразмерно тому месту, куда ты хочешь попасть. — «Старичок» легонько толкнул меня в грудь, вот только от этого «легонько» я отлетел на пару метров и лег на лопатки, — что-то ты больно хлипкий, рыкарь, а ты точно рыкарь? Или может захворал часом?
— Все хорошо, не беспокойтесь. — Я поднялся с земли, потирая грудь, — тогда хотелось бы узнать, какова цена?
— Дай-ка подумать… — «Старичок» приставил палец к подбородку и начал им постукивать, — с тебя и взять-то нечего… Кожа, да кости. Да и даров ты не принес. Ни злата, ни серебра, ни парчи, ни драгоценностей, ни одеяний, даже пищи белой с чаем беленым, молоком и кумысом нет. Ну, я думаю, глаз. Да, точно! Пусть будет глаз! Это достойная плата за проход к Владыке!
— А если я не согласен?
— То можешь убираться на все четыре, а нет, на все три стороны! — Улыбка не сходила с лица «старичка».
— Ну а если я решу пройти с помощью силы?
— О, это было бы интересно! Давно я уже не разминался! — «Старичок» резко повернул шею, громко хрустнув позвонками, — но ты, конечно, можешь попробовать, РЫ-КА-РЬ!
Огненный вихрь моментально окружил «старичка», и из него на меня вышел крепкий воин в восточной броне с пылающим луком, который длинной был больше моего роста, с наложенной на него золотой стрелой, длиной около двух метров с пылающим трехгранным наконечником. От него по всей округе разлилась такая огненная энергия, которая воспламенила даже землю. Лишь моментально выпущенная на одних рефлексах, Тьма спасла меня от испепеления. Сага отскочила от нас на один мощный прыжок.
— Воу, я понял, понял, мне вас не одолеть! — Крикнул я, окутывая себя Тьмой.
— Ха-ха-ха-ха-ха… — Рассмеялся «старичок», возвращаясь в свою прежнюю форму, — молодец, правильно понял, что со мной ты тягаться пока не можешь! Ну, так что решил? Заплатишь или пойдешь подобру — поздорову?
— Плата. — Прорычал я.
— Тогда держи. — «Старичок» протянул мне узкий нож без гарды, — отдашь глаз — сможешь пройти.
Клинок ножа источал жар и мерцал, словно угли ночного костра.
— Левый или правый? — Сглотнув, спросил я.
— А мне без разницы. Оставляю выбор за тобой. Какой не нравиться, тот и отдай. — Хохотнул «старичок».
— Мне бы зеркало какое, иначе не получиться. — Прохрипел я.
— А, пожалуйста. — «Старичок» взмахнул рукой, и пламя волной разошлось по песку у нас под ногами. Мгновение — и мы стоим на одном огромном зеркале.
— Зеркало — есть, нож — есть, рыкарь — есть. Можешь приступать. — «Старичок» уселся прямо на зеркало, скрестив ноги, упер локоть в бревно и положил голову на сжатый кулак, наблюдая за мной.
Я опустился на колени, согнувшись в пояснице. Мое лицо было передо мной. Руки мелко задрожали. Вы когда-нибудь готовились добровольно вырезать свой собственный глаз? Нет?! Так вот, я вам честно скажу, морально я не мог поднести нож к глазу. Я видел себя, свои руки. Черт возьми! Я хирург с огромным опытом, я знаю, как удалить глазное яблоко! Да я, в конце концов, в Мире Духов! Мой глаз останется у меня! Или нет?..
— А мое тело потеряет глаз? — Я поднял глаза на «старичка».
Тот с улыбкой пожал плечами.
— М-да, и выбор-то невелик… — Пробурчал я, возвращаясь к своему отражению.
Я злился, злился на себя, на свою слабость, на свой страх. Дрожащая левая рука легла глаз, оттянула нижнее веко. Правая подняла нож….
— А-А-А-АРРРР! — Я зарычал, доставая глазное яблоко из глазницы.
Руки дрожали, голова дрожала, спина просто содрогалась, даже ступни ног дрожали от боли…
— Давай его сюда, парень. — «Старичок» протянул ко мне руку.
Я буквально полз к нему на коленях. Каждое движение отзывалось болью. Мне показалось, что я полз вечность. Дважды я упал, ожог на глазном дне отдавал пульсирующей болью в мозг.
На открытую ладонь легло обожженное глазное яблоко. Руки продолжали дрожать.
— Я могу пройти ко Дворцу Владыки? — Прохрипел я.
— Плата принята, можешь пройти по мосту. — Теперь «старичок» не улыбался.
Лицо его стало серьезным. Он поднялся и подошел к деревянному колу, к которому был привязан конский волос. В руке «старичка» возник деревянный молоток, и он им трижды ударил по колу, погружая его чуть глубже в землю. С третьим ударом над рекой появился веревочный мост, соединивший два берега.
— Можешь пройти, рыкарь. Во Дворце ждут. Не стоит заставлять Владыку ждать. — «Старичок» приглашающим жестом указал на мост.
Я с трудом поднялся на дрожащие ноги. Попытка приложить руку, напитанную жизненной энергией, ничего не дала, аркан «Цепей Жизни» тоже не помог. Я по очереди пытался применить разные целительские чары, но ни один «аркан» не оказывал никакого воздействия, но вот движение энергии Источника через луч Жизни.
— А, попытка не пытка, да?! Но ты же не думал, что всё будет так легко, да? Не-е-е-е-е-ет, рыкарь, рядом со Стальным Дворцом ты не сможешь воспользоваться ни светом, ни жизнью, вода тебе не подчиниться, и воздух тебе не откликнется. Тьма и смерть, твердь и пламя здесь сильнее, чем где бы то ни было. Так что пройти этот мост ты сможешь только за счет Воли.
Я лишь кивнул и шатающейся походкой шагнул на мост. Вдох — выдох — шаг — вдох — выдох — шаг — вдох — выдох — шаг. Я медленно продвигался вперед, держась за натянутый канат моста. Каждый новый шаг отдавался ноющей болью в голове. Я медленно дошел до середины моста и услышал крик со спины:
— Э-э-эй, ры-ы-ыка-а-арь!
Я обернулся на «старичка», который все ещё стоял на берегу реки Тойбодым. Даже с середины реки я понимал, что он всё также улыбается и подбрасывает в руке мой глаз.
— Ты же не думал, что все будет так просто, да?! — Крикнул «старичок» и, размахнувшись, метнул мой глаз ближе к середине реки.
Глаз с характерным «бульк» ушел под воду.
Вначале ничего не происходило. Но новый шаг показал, что все совсем ненормально. Новый шаг по мосту. И картинка передо мной изменилась.
Не было больше берега реки Тойбодым, не было и Дворца. Я стоял перед свежей выкопанной могилой. Рядом лежал простой деревянный крест, который ставят на первый год после захоронения.
Мою руку сжимала чья-то рука. Я повернул голову, и сердце сдавило. Мама, любимая, единственная. Она стояла и молча плакала, держа меня за руку. Что происходит. И тут я вспомнил — это Казанское кладбище. Здесь мы хоронили бабушку. Никто тогда не пришел на похороны, и мы хоронили её вдвоем. Стоял холодный октябрь, и пока опускали гроб, начался мелкий холодный дождь. Он пробирал меня всего до дрожи, потому что куртка быстро промокла. А мама все так и стояла, ожидая машины…
И вот приезжает черная машина, четверо мужиков достают закрытый гроб. Его опускают вниз, и дождь начинает лить в два раза сильнее.
— Мама, а где бабушка? — Я слышу свой голос. Детский, звонкий, тревожный. И ничего мне мама тогда не ответила. Не смогла.
Плохо на душе. Так не хочется отпускать её руку. Так хочется остаться с ней. Но мне нужно идти вперед. Отпускаю её руку и делаю шаг вперед.
Вновь передо мной мост и Дворец. Только воды Тойбодым стали еще темнее.
Вдох — выдох — шаг.
Вновь пропал Дворец. Я стою на входе в нашу однокомнатную квартиру в Рыбацком.
— Андрей, тебе пора ехать в училище! В увольнительное же не отпустят на следующей неделе, если опоздаешь! — Мама стояла передо мной и причитала.
Я помню этот день. Я смотрю на рукав и вижу две косые курсовки. Второй курс, это последний раз, когда я видел мать живой…
— Мама… — В горле встает ком.
— Что? Давай уже, езжай в училище, а то без пирогов оставлю! — Она стояла передо мной, уперев руки в бока.
Я беру мать за руку и прижимаю к себе.
— Андрей, что с тобой? — Я слышу удивленный голос мамы.
— Ничего, мама, просто я тебя люблю. — Слезы сами появляются в уголках глаз.
— Андрей, все хорошо? Может, на учебе что-то не так?
— Нет, мамуль, все хорошо, просто я так давно тебе этого не говорил…
Я отпускаю маму, а руки дрожат.
— Ты чего плачешь-то?!
— Прости, прости, пожалуйста, я сам не знаю… Мне пора…
Я делаю шаг.
Снова мост и Дворец.
— Ну и с*ка же ты, старичок! — Шепчу я, пытаясь отдышаться.
За спиной раздается смех.
— Не уже ли ты слышишь меня на такой дистанции… — Пробормотал я.
— Слышу, слышу, не волнуйся! Иди дальше! — Раздался крик сзади.
Вдох — выдох — шаг.
— Таким образом, мы с вами теперь знаем, что все травмы после минно — взрывных ранений требуют переливания крови не только в связи с потерей, но и в связи с тем, организм получает заражение продуктами взрыва…
Я сидел в аудитории. Меня окружали курсанты училища, рядом с доской стоял преподаватель. Я даже не помню уже, как его зовут…
В дверь кафедры постучали.
— Войдите! — Громко ответил преподаватель.
В аудиторию входит наш курсовой офицер.
— Прошу прощения, мне нужен курсант Волков.
— Я! — Тело вновь отвечает само и поднимается со своего места.
— Курсант Волков, идемте со мной. — Отвечает наш «курсовик» и выходит за дверь.
Я выхожу с аудитории. Он стоит у окна, и я приближаюсь к нему. Я знаю, что он сейчас скажет. Я не хочу его слышать. Но тело идет само.
— Андрей, мне нужно с тобой поговорить. — Офицер переминается с ноги на ногу, не зная, как рассказать. Только сейчас понял, насколько он был тогда молодой…
— Андрей, нам позвонили в институт… В общем, произошел несчастный случай… Твоя мама… Её сбила машина… Она сейчас в Мариинской больнице в тяжелом состоянии…
Я, не произнося ни слова, срываюсь на бег. Он что-то кричит сзади, бежит за мной. Но мне всё равно. Я успеваю добежать до КПП, и там меня ловят двое дневальных и дежурный. Он заламывают мне руки и укладывают на землю.
— Пустите! Пустите меня!!! — Я кричу, пытаюсь вырваться, но меня держат. По телу проноситься волна дрожи, и тут я чувствую боль — удар в затылок — и тьма…
Вновь мост и Дворец, вдох — выдох — шаг — вдох — выдох — шаг…
Осталось совсем немного до конца. Совсем чуть — чуть…
Вдох — выдох — шаг…
Стук молотка в зале окружного военного суда.
— Прошу всех встать! Оглашается приговор! — Все присутствующие встают, и поднимаюсь вместе со всеми, опираясь на костыли.
На трибуну поднимается судья, оглашавшая приговор по моему делу.
— Согласно рассмотренному нами делу, третий окружной военный суд постановил: признать майора Волкова Андрея Борисовича виновным в нарушении исполнения приказа вышестоящего начальства, нарушении техники безопасности, а также пренебрежении своими должностными полномочиями. В связи с этим, третий окружной военный суд принял решение, что майор Волков Андрей Борисович должен быть уволен из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации с лишением звания и выслуги лет…
Злость… Ненависть… Обида… Гнев… Эти чувства заполняли меня. Мне было страшно и обидно. Меня уволили за то, что я дал в морду особисту, который запретил мне вытаскивать парней — саперов, которых раскидало с брони подрывом фугаса…
— Да пошли вы все нах… — Процедил я сквозь зубы и делаю шаг из-за стола.
И весь мир замер. Посерел, все окружающее меня пространство потеряло цвета.
— Хочешь все это изменить? — Голос «старичка» звучал отовсюду.
Я молчал и продолжал, словно в замедленной съемке, делать свой шаг.
— Я могу помочь. И все измениться. Бабушка не уйдет так рано, Мать не собьет машина. Тебя не уволят… Ты вернешься в своё тело, ты вновь будешь здоров, мать будет жива, а главное — у тебя будет семья… — Старичок продолжал говорить.
Передо мной появилась новая квартира. Мужчина с квадратным подбородком, высокий, с коротким ежиком каштановых волос, карие глаза и шрам на нижней губе, которую разорвал прилетевший камень в одной из уличных драк… Таким был я до того, как меня уволили с позором. Рядом с мной сидит мама, постаревшая, но счастливая. На коленях у нее сидят двое ребятишек. Мальчик и девочка. Мальчик чуть постарше — лет четырех, девочка — не старше трех лет. Оба ребенка с каштановыми волосами, как у меня. Как были и у мамы…
— Ты ведь всегда был один. Это одиночество — та пустота, что была внутри тебя всегда… Всю твою жизнь… Но у тебя есть шанс исправить это… Мать будет жива… У тебя будет семья… У тебя будут дети… Будет смысл жить… — Голос «старичка» звучал так, словно он стоял рядом и шептал мне на ухо, — Просто не делай этот шаг, в нем ведь нет смысла, нет цели, он не нужен тебе, зачем так стремиться вперед…
Да, это было заманчиво. Да, я на какой-то момент, на секунду был готов согласиться… Все бросить и вернуться. Вернуться назад и исправить все ошибки, которые я совершил тогда, в прошлой жизни…Но вот только слова Баира Баторовича продолжали звучать в моей голове. А еще я вспомнил деда, Софью, Конева…
— У меня уже есть семья. — Сглотнув, ответил я, — и я не верю, что кто бы то ни было может изменить ход времени…
Я сделал шаг. Первый… Второй… Третий…Картинка меркла и пропадала, словно туман. А я шел вперед.
— Испытание пройдено, рыкарь. — Услышал я.
Тьма пропала в один миг. Я стоял на другом берегу реки Тойбодым.
— Ты можешь войти в Дворец Владыки, рыкарь. — «Старичок» стоял рядом.
— Ты ублюдок. — Процедил я сквозь зубы.
— Не без этого, но у меня работа такая — отсеивать слабых. — Хохотнул «старичок».
— А если бы я согласился?
— Тогда бы я тебя выкинул в реку. — Пожал плечами «старичок», — и утопил.
Я разворачиваюсь к сидящему "старичку" и наношу удар сплетенными щупальцами из плаща Тьмы на манер кулака в челюсть. "Старичок" немного потерялся от такого удара. Я запрыгиваю ему на грудь, и щупальца уже складываются в огромное жало за моей спиной.
— Скажешь, что не справедливо получил по морде? — Я рычу на него точно Сага, столько во мне злости.
Только сейчас я понимаю, что мои кулаки сжаты, и когти пробили кожу, кровь капает с ладоней.
— Справедливо, чего уж там. — "Старичок" не рвется встать и говорит лежа на спине, всё также продолжая улыбаться, — но работа такая, чего уж там. А ты не робкого десятка оказался, уважаю. Даже сжигать не буду. Тебя во Дворце ждут.
Я молча встал и шагнул к Дворцу.
* * * * *
Огромные черные металлические ворота медленно раскрывались навстречу мне. «Старичок», имя которого я так и не удосужился узнать, остался сидеть на берегу и за мной не пошел.
С каждым шагом я приближался к распахнутым воротам Дворца Эрлик-хана. С каждым шагом я чувствовал все сильнее и сильнее, как вокруг пульсирует Тьма.
На пороге дворца я услышал её шепот. Тихий… Спокойный… Уверенный… Вечный… Я остановился, открыв рот, услышав этот шепот. Сама Стихия говорила. Как это возможно?! Не уже ли у Стихии есть разум? Есть свое Сознание?
Тьма ничего не обещала… Она ничем меня не манила… Она ничем меня не искушала… Она шептала о постоянстве. Она рассказывала историю всей вечности… Она шептала о Пустоте… Она шептала о Начале и Конце… Она рассказывала хором мириад голосов мириады разных историй, и я слушал то одну, то другую, не успевая понять, как переключаться и фокусироваться на каком-то одном голосе…
Сколько я стоял? Не знаю… Я слушал Тьму, все, что она могла рассказать таким тихим чарующим голосом… Я выхватывал осколки её историй и пытался сложить общую картину, но, чем больше я слушал, тем больше «белых пятен» появлялось в этой картине…
Я бы так и продолжал стоять… Если бы не «старичок». Мощный удар ногой в спину толкнул меня вперед.
— Иди уже! Говорю же, тебя уже ждут! Рано тебе ещё Тьму слушать, мальчишка! — Крикнул из-за ворот «старичок».
Я поднялся и посмотрел на него. Только сейчас я понял, что пересек порог Дворца. Выходить и бить вновь по морде этого гения у меня уже желания не было, так что я развернулся и отправился внутрь Дворца. Шепот Тьмы странным образом успокоил меня, вернул собранность и хладнокровие.
Внутри царил полумрак. Шагов через сто я начал различать силуэт огромного стола, за которым сидели две персоны.
Подойдя ближе, я начал рассматривать сидящих за столом. Первого, который сидел ближе ко мне, я узнал сразу. Крепкий мужчина с длинными гладкими черными волосами до плеч, черные глаза без признаков радужки и белков. Серая кожа, острые, практически хищные, черты лица, хитрое и безумно опасное выражение лица, на голове — белоснежная корона, словно выточенная из отполированной кости с одним единственным черным ромбовидным камнем по центру, и ощущение, что корона словно бы растет из его головы, так и не пропало… За столом сидел Чернобог. Сейчас его рост был метра четыре, чтобы сидеть за таким столом. Но даже в такой форме мой один из моих Небесных Покровителей мерк по сравнению с тем, кто сидел на месте хозяина стола.
От затылка по всей спине пробежала волна мурашек. Потом вторая. А потом третья. А, когда я окончательно рассмотрел фигуру хозяина Дворца, прошлась и четвертая. Похоронным маршем.
Если с Матушкой Ульгень было ощущение опасности просто появилось и пропало в определенный момент времени, то сейчас это чувство просто тихо скулило, спрятавшись на задворках сознания, перед тем, кто сидел во главе стола…
Огромная фигура крупного мужчины с голым торсом восседал на скопище медвежьих шкур. Сидя со скрещенными ногами на низком табурете, он был больше в росте, чем Чернобог. Рядом с ним, воткнутый прямо в пол, стоял огромный меч из зеленого металла. На широкой груди висели бусы черного цвета, спускавшиеся до пояса, где каждое звено было размером с мою голову. Рядом с ним на столе лежал аркан, смотанный кольцами, рядом с ним стояли крупные весы. За спиной Хозяина Подземного Мира находилось огромное зеркало в простой черной оправе. Длинные прямые черные волосы свободно падали за спину, усы же у Эрлик-хана были такой же огромной длины и заправлены за уши. Было просто непонятно, куда смотрят глаза, заполненные Тьмой.
— И ты про этого заморыша говорил, Чернобог? Да он рассыплется пылью от моего дыхания! — Пробасил хозяин Дворца.
— От твоего дыхания тело любого смертного рассыплется пылью. Твое дыхание ни одно тело не выдержит, Хозяин Подземного Мира.
— И что с того, был же один смертный, что смог выдержать мое Слово! — Эрлик-хан поднял чашу, выполненную в виде черепа и в один глоток осушил, — Вот тогда я удивился!
— Ага, а потом один из твоих сыновей с ним пил! — Улыбнулся Чернобог и поднял свой кубок.
— Так это же один из моих сыновей, а не я! У меня их, между прочим, девять! А что твой? Как его… Кощей, вроде бы. — Бухнул ладонью по столу Эрлик-хан, — и ему, этому смертному заморышу, который не прожил даже века, ты просишь дать право пойти по Дороге? Хочешь, чтобы он вновь открыл Славянские Врата?
— Да, мы с братом именно этого и хотим. — Кивнул Чернобог, проигнорировав вопрос о своем сыне.
— А давай заключим сделку? — Прищурился Хозяин Подземного Мира.
Стоит ли говорить, что его прищур был больше похож на оскал?
— Какую?
— Если он выдержит одно мое Слово, то я дам тебе то, чего ты хочешь. Всего одно! И ты мне ничего не будешь должен за услугу?
С одной стороны, мне было неприятно обсуждение меня в третьем лице. С другой стороны — а стоит ли вообще в их присутствии открывать рот?.. А если я чихнуть захочу, меня сразу развоплотят в космическую пыль или после слов о том, что меня плохо воспитали, и старших перебивать некрасиво?..
В итоге, весь диалог между богами я прикидывался ветошью. Стоял, молчал и не отсвечивал…
— Идет. — Кивнул Чернобог, — одно твое Слово, и если он выстоит, ты подаришь ему Ключ. И ни он, ни я, ничего не будем должны тебе, Эрлик-хан.
— Сделка? — Кивнул Эрлик-хан.
— Сделка. — Кивнул Чернобог.
Чернобог и Эрлик-хан повернулись ко мне.
— Тебе нужно выстоять. Всего одно Слово. Используй для защиты все, что умеешь. — Кивнул Чернобог.
Я молча кивнул. Светлый Источник здесь я использовать не мог абсолютно. Но Темный Источник был со мной. Земля вряд ли подойдет для защиты от Хозяина Подземного Мира, Смертью защититься было просто невозможно, разве что не выставить перед собой толпу мертвецов, поднятых как куклы. Но только вот, думаю, что Слово будет обращено ко мне лично, и, мне кажется, что толпа кадавров не защитит меня от «адресного» аркана… Остается Тьма. А защита на основе Тьмы очень своеобразна. Она не отражает, она поглощает, впитывает в себя все, что на нее обращено… Ну, значит, пусть будет Тьма. Клин — клином, так сказать…
Аркан «Цепей» на основе Тьмы сформировался моментально, следом появился плащ на его основе, его «хвосты» расправились и окутали меня сферой, затем встали простые ученические щиты, которые не были привязаны к какой-либо стихии. На момент я «завис». Шепот Тьмы тихим, практически неслышным фоном зазвучал в моей голове. Колебался я не долго и решился впустить этот шепот в защиту.
Если мгновение назад защита была частично прозрачной снаружи, то теперь она приобрела антрацитовый цвет.
Когда новый цвет заполнил всю сферу, я ответил:
— Готов.
На каком-то подсознании я занял рукопашную оборонительную стойку.
— Ну раз он говорит, что готов, значит, я могу начать? — Эрлик-хан посмотрел на Чернобога.
Славянский бог лишь кивнул.
Эрлик-хан развернулся ко мне всем корпусом, вытянул вперед свои огромные руки, с громким хеканьем развернул ладони и щелкнул пальцами.
Одну руку он положил на колено, а второй сжал рукоять меча из зеленного металла.
— М — Е — Ч! — Слово Эрлик-хана просто развалило разом всё.
Сферу, щиты, плащ из Тьмы — все просто рассек МЕЧ. Самый кончик клинка дотянулся и до меня. Я почувствовал, как кончик клинка рассекает меня от центра груди до левой ключицы. Я упал на колено, тяжело дыша, темная кровь теплым покрывалом начала покрывать грудь.
— Надо же, он выдержал! А я уже подумал, что его надвое развалит! — Хохотнул Эрлик-хан.
— Сделка. — Напомнил Чернобог.
— Да, сделка. — Кивнул Хозяин Подземного Мира, — Подойди ко мне, смертный.
Впервые он обратился ко мне на прямую. Я на ватных ногах подошел к Эрлик-хану. Вблизи он казался ещё более огромным.
— Я, Эрлик-хан, Владыка Душ, Хранитель Закона и Верховный Судья, Хозяин Подземного Мира, дарую Право этому смертному. Слово мое произнесено, Слово мое нерушимо. И Стихии будут мне Свидетелями. — Голос Эрлик-хана заполнило все пространство. Мне показалось, что сейчас оно звучало по всем уголкам Подземного Мира. Каждый слышал его Слово, каждый его принял. И никто из Духов и Богов не решиться его нарушить.
— Тогда, как говорят у нас, пора и честь знать. Пойдем мы, Владыка Подземного Мира. — Чернобог поднялся из-за стола, коротко поклонился Эрлик-хану и подошел ко мне.
С каждым шагом Чернобог уменьшался, и рядом со мной стоял уже просто высокий мужчина (со своими особенностями внешности).
Он осмотрел рану, цыкнул и поднял правую руку, вытянув указательный палец.
— Пламя. — Шепнул Чернобог.
Перед указательным пальцем вспыхнул тонкий голубой огонек.
— Стой смирно. Будет больно. Но оно того стоит. — Кивнул Чернобог.
Он схватил меня левой рукой за плечо, а правой начал прижигать рану. Это было больно. Это было очень БОЛЬНО! Я сжал зубы и терпел эту экзекуцию…
— Этот старик все также продолжает творить какие-то безумные испытания за право прохода по мосту, иногда мне кажется, что он уже давно окончательно обезумел. Хотя я удивлен, что ты смог так быстро начать слышать шепот стихии. Возможно, в будущем, это нам пригодится. — Чернобог осмотрел пустую глазницу и положил на неё левую руку.
Вначале пришел холод. Это несло облегчение. Затем ушла боль. А затем пришло облегчение.
— Считай это Даром за то, что ты добрался до Дворца. — Кивнул Чернобог, убирая руку.
Я снова мог смотреть двумя глазами. Боли больше не было, и я с удивлением ощупал восстановившийся глаз.
— А с этим нельзя также было поступить, Великий Предок? — Я опустил вернувшийся полноценный взгляд на грудь, на которой уже зарубцевался новый шрам.
— Нет. — Покачал головой Чернобог, — Слово Эрлик-хана сильно. Эта отметина останется с тобой на всю оставшуюся жизнь. Она же и отпечатается на твоем теле. А сейчас идем, нам пора, мы и так задержались.
Чернобог развернулся и взмахнул рукой. Перед ним возникла дверь. Он спокойно открыл её. За ней была лишь Тьма. Абсолютная и непроглядная. В ней не было ни одного намека на свет. Она была тихой и спокойной, ее шепот моментально донесся до моего разума. До моей Души.
— И куда мы, Великий Предок? — Нервно сглотнув, спросил я.
— Во Тьму, — Чернобог весело (!) улыбнулся, — ты вместе со мной сделаешь шаг во Тьму, я проведу тебя, живого, по глубинам изначальной Тьмы, мы пройдемся по самой Бездне, с помощью этих древних потоков энергий Тьмы мы на миллисекунду приоткроем дверь в Сверхсознание, вернемся из вневременья, дабы услышать Откровение, увидеть пробуждение Смерти и рождение Земли, вспышку первого яростного Пламени и вернуться к началу Дороги Шамана.
Вышний славянский Бог взял меня за руку и шагнул во Тьму.
* * * * *
Матвей, весь бледный и вспотевший лежал на ковре рядом с костром в юрте.
От центра груди и до левой ключицы протянулся багровый шрам. Баир Баторович, который всё это время продолжал камлать, так и не понял, когда он упустил момент появления нового шрама. Секунда — и его не было, и вот — он уже есть на груди.
Близились сумерки. За ними придет новый рассвет. Он не сказал молодому рыкарю лишь одно — если он умрет в мире духов, то умрет и его физическое тело, вместилище его души…
Неожиданно молодой рыкарь открыл глаза, заполненные Тьмой. Он резко сел на ковре, открыв рот в немом крике. Начиная от глаз, Тьма пробежала по каждому сосуду, заполняя их. Пальцы крючками вцепились в ковер под рыкарем, тело выгибалось в приступах агонии. Шаман и его ученик слышали, как хрустят все суставы рыкаря. Жаргал отскочил от Матвея, стараясь не коснуться Тьмы, которая уже начала выступать на теле рыкаря словно пот. Спустя пару минут все закончилось.
Матвей тяжело дышал, лежа на ковре. Глаза вернулись к обычному виду, Тьма из сосудов ушла, все тело расслабилось. Молодой парень мутным взглядом поймал фигуру старого шамана, пытаясь сфокусироваться на ней.
Баир Баторович закончил камлание.
— Давно не виделись, Матвей. — Улыбнулся Баир Баторович.