Прибыли они в Аквилон по воде, а уезжали по суше. Прибывали вдвоём, а уезжали с караваном. Караван, правда, был небольшим: всего четыре возка и с десяток всадников. Артём вспомнил, как Громалк показывал ему карту.
— До Гурда лучше добраться с торговым караваном, — сообщил он, — так удобней, да и безопасней.
Артём мысленно сделал пометку, что эльты ведут торговлю с людьми. Ну, а чего он ждал? Интересно, что именно поставляют лесные жители на экспорт?
— Но тут пути разойдутся. Те, кто отправятся к Барзаку дойдут до реки Урх, там наймут или купят лодку. Спустятся по Урху вниз до гор.
Палец мудрейшего ткнул на карте в эту самую реку и прочертил по ней короткую линию.
— А там уже пара дней пути до магира. На всё, думаю, уйдёт недели две или три.
Артём кивнул, он ожидал, что времени на путешествие уйдёт куда больше.
— Ты точно решил рискнуть? — сменил тему мудрейший. — Ты ведь понимаешь, что Аруджум ни за что не откажется от возможности получить тебя обратно.
Плохой кивнул:
— Да, я очень благодарен вам всем за гостеприимство, но без обид — это тело не по мне.
На лице Громалка возникло полное понимание.
— Да, я сам поступил бы так же.
— Конечно, мне жаль, что придётся закончить такие интересные уроки, — начал было Плохой, но замолчал, так как выражение на лице мудрейшего снова переменилось, теперь оно выражало совершенно непонятную Артёму иронию.
— А почему ты решил, что они прекратятся? — очень ласково поинтересовался мудрейший. — Решил сбежать с уроков?! Нет, мой мальчик, так не пойдёт!
— А…, - только и сказал Плохой, в голову ему почему-то ничего не приходило, кроме этого, невольно вырвавшегося у него восклицания.
— Разумеется, я иду с вами, — солидно сообщил Громалк.
Он принял в кресле торжественную позу.
— Я Громалк фон Блестар, я занимаюсь только теми проектами которые мне интересны. А ты мне интересен и даже очень. К тому же я давно хотел лично встретится с Барзаком и посмотреть на кое-какие его опыты. Он давно меня приглашал.
— Что ж, — Артём слегка улыбнулся, насколько это позволяла скупая мимика голема. — Я искренне рад, учитель, но выдержите ли вы такое долгое путешествие?
В ответ Громалк тоже улыбнулся, но так как улыбаются детям, когда слышат от них нетактичный вопрос.
— Пусть это тебя не беспокоит, сказал он таким тоном, что Артём сразу понял неуместность подобной заботы, и потому предпочёл переключиться на другое.
— Я так понял, что у вас есть какая-то мгновенная связь, например, с тем же Барзаком.
— Да. Магиры способны мысленно общаться друг с другом практически на любом расстоянии, ну а простым смертным, вроде нас, требуются соответственно зачарованные артефакты. Потом я расскажу поподробней.
Было видно, что Громалку хочется вернуться к обсуждению их будущего путешествия.
— Отделившийся от каравана отряд, — продолжил он, — будет небольшим. Безопасней будет не привлекать внимания. Ты, я, да несколько воинов, котырых согласился выделить нам король.
Тут, однако, произошло неожиданное. На редкость мирно сидевшая на стуле и чуть ли не дремавшая Лития, вдруг, радостно подпрыгнула прямо из сидячего положения.
— Забыли! — завопила она в своей обычной манере. — Забыли про меня!
Громалк уставился на неё уже виденным Артёмом холодным взглядом. Плохой мысленно называл его фирменным.
— Я не совсем понял, юная леди, при чём здесь вы, — бесстрастно произнёс он.
Лития подпрыгнула снова, на этот раз из стоячего положения.
— Я тоже еду! — радостно сообщила она. — С отцом всё уже согласовано.
Артём явственно видел, что Громалк попросту оторопел, он сам, впрочем, тоже.
— Ты хочешь сказать, — медленно и очень внятно проговорил Громалк, — что их величества готовы опустить свою, совсем недавно чудом, вновь обретённую дочь, за пределы Аквилона, к магиру на кулички.
Лития немного смутилась, на мгновение.
— Ну, я немного надавила на главную жрицу. Буквально умоляла её, и та похлопотала перед отцом. Мол, такое важное дело не должно обойтись без представителя царской семьи. В общем, всё в орехах.
Взгляд Громалка сделался задумчивым. Артём ясно видел, что он не считает, будто всё в орехах. Сам Артём тоже: без этой дамочки путешествие было бы много спокойней. Но мудрейший эту тему решил явно не развивать.
В фургоне Лития естественно ехать не пожелала. Она предпочитала чувствовать под собой лошадь. И теперь носилась на ней вокруг каравана, если только позволяла дорога. За последние пять минут она пронеслась мимо Плохого трижды. В седле она держалась отлично. Ничему не учится, — подумал Плохой.
Сам он шагал пешком. Големы не были предназначены для верховой езды. Артём даже не стал и пробовать. К тому же было слишком нечестно нагружать лошадь подобной тяжестью. Занимать место в фургоне, он тоже смысла не видел: к чему, если это тело практически не знает усталости. Вот так и шагал посреди каравана, по обыкновению укрытый широким плащом с капюшоном, так что бы никто из посторонних не мог догадаться, что шагает голем.
Артём проследил взглядом за в очередной раз удаляющейся Литией.
— Жрица, жрицей, — проговорил он идущему рядом Громалку, — но я совершенно не понимаю, почему её отпустил родители.
У Громалка было своё место в фургоне. Но сейчас он предпочитал
Шагать рядом с Артёмом.
Мудрейший ехидно ухмыльнулся.
— Надавила на жрицу, значит, — произнёс он, явно подражая Литии. — Артём, ты этой жрицы не видел. Невозможно на неё надавить. Она фанатик, причём с очень сильной волей. О том, что бы наша принцесса ею манипулировала, и речи быть не может.
Он помолчал.
— Я даже думаю, это она манипулировала Литией, — позволив ей так считать. Но нет, инициатором явно была сам жрица. Весь вопрос в том, зачем это Барии нужно?
Артём знал, что Барией звали верховную жрицу.
— Но тут даже две непонятушки, — продолжил мудрейший, — и вторая: как ей удалось уговорить короля с супругой. Грацинд он ведь тоже не слабоволен. И в культ принца не особенно верует. Аргументы должны были быть очень убедительны.
Он вздохнул.
— Нет, не понимаю, не понимаю. Эх, Артём не видел ты эту жрицу.
Мимо них в очередной раз проскакала Лития.
****************
Так случилось, что Артём жрицу видел. Гуляя по лесному городу эльтов Плохой забрёл в одно место. Кроны мощных деревьев переплетались вверху настолько, что даже днём здесь было слегка темновато. Прямые солнечные лучи проникали лишь через немногочисленные разрывы в листве.
Прямо перед ним поднималась небольшая возвышенность, резко обрывавшаяся на другом конце. На ней в свою очередь возвышалась вытесанная из камня площадка, на которую вели ступени. На площадке находилась статуя женщины под покрывалом, склонившая голову в глубоком горе. Прямо перед статуей был разбит узкий прямоугольный цветник. По его углам, в нишах небольших столбиков, слабо горели магические светильники. Артём понял, что видит чью-то могилу.
Он взошёл по ступеням. Цветы были чёрными, траурными. Они были посажены несколькими ровными строчками. Но в самом центре была короткая линия таких же, но только красных цветов. Прорвавшиеся сквозь кроны солнечные лучи падали на цветник.
— Знаешь ли ты что это за место? — послышался голос.
В первый, безумный миг, — Артёму показалось, будто с ним заговорила статуя. Но он тут же понял, что слова были произнесены невысокой женщиной, ранее скрывавшейся позади неё.
Женщина была одета в зелёный балахон жрицы, но капюшон был откинут, и она стояла прямо в солнечном луче, что позволяло хорошо разглядеть лицо. Женщина была эльтой. Лицо её было, пожалуй, немного кукольным. Но вот взгляд женщины был взглядом уверенного, сильного человека. Да и во всей фигуре чувствовалась некая властность. В отличие от одежды обычных жриц, которых Артём уже видел, на её переду был вышит крупный, хотя и простой узор. По этим признакам Артём понял, что женщина занимает не последнее место в жреческой иерархии.
— Нет, — отозвался Плохой. — Конечно, я вижу, что это могила, но кто похоронен здесь, мне неведомо.
— Это могила Карлото фон Гельта, — сказала жрица.
Говорила она медленно, негромко и очень чётко. При этом смотрела она прямо в глаза голему, и на мгновение в этом спокойном взгляде проявился вопрос. Артём едва заметно кивнул, показывая, что понимает о ком идёт речь.
— Я думал, от него не осталось тела, — сказал он.
— Так и есть. Но один из присутствующих на казне эльтов, смог собрать немного пепла героя, когда палачи магиров развеивали его по ветру.
Они немного помолчали.
— Но почему здесь, а не в храме? — спросил Артём.
— В храм приходят, когда бывает нужда помолиться или воздать ему почести, сюда же когда возникает настоятельная потребность поговорить с ним наедине. А это бывает нечасто. Считается неприличным тревожить его дух зазря.
— Прости, — отозвался он, — я не хотел нарушать его покой.
— Прощать нечего, ты пришёл просто потому, что пришёл.
Ну и к чему этот разговор, — подумал про себя Плохой, совершенно не разбиравшийся в тонкостях местной религии.
— Сама я часто бываю здесь, — сказала вдруг жрица. — Скажи, как по-твоему, нравится ли ему это место? Нравится ли быть здесь?
— Сударыня, — осторожно ответил Плохой, — я не верю в загробную жизнь и посмертье.
Жрица внимательно на него посмотрела. Но что означал этот взгляд, понять было невозможно
— Даже после случившегося с тобой?
Артём убеждённо кивнул.
— Именно мой случай доказывает, что сознанию для функционирования необходим материальный носитель. Там я был в теле, здесь тоже, только в другом. В момент же своего перемещения моё сознание явно не функционировало. Я ведь не каким-то там бестелесным, но всё осознающимпривидением между мирами перемещался.
На мгновение во взгляде жрицы мелькнуло что-то странное.
— Интересная точка зрения, — сказала она. — Мы не особенно это афишируем, но принц Карлото тоже не особо верил в загробную жизнь. Что не помешало магирам выбросить его душу за пределы нашей реальности. Так, на всякий случай. Ну, во всяком случае, так думали они сами.
— Но оставим это пока. Допустим, что за гранью, что-то все-таки есть. Как по-твоему, нравится ли ему такая усыпальница?
Вот привязалась, — подумал Артём. — Мне-то откуда знать? Тем более, что я почти ничего об этом самом принце не знаю.
Но жрица явно ждала ответа. Поэтому Артём немного подумал.
— Мне почему-то кажется, что он предпочёл бы, что бы было слегка посветлее. И что бы речка рядом текла, быстрая.
В ответ вновь странный взгляд. Жрица молчала, никак не высказывая своего отношения к словам Плохого. И всё же у того возникло странное ощущение: по каким-то едва уловимым признакам он уловил, что ответ его ей понравился и одновременно… напугал. Ерунда какая-то. Он даже едва удержался, что бы не помотать головой.
А жрица между тем уже уходила, неспешно и величественно спускаясь по лестнице, и накидка её задевала каменные ступени. Она уходила безмолвно и без всяких объяснений. Артём даже испугался, не нарушил ли он невольно какое-нибудь табу. Но никаких последствий этот разговор не имел.
И сейчас, вновь вспомнив жёсткий, волевой взгляд женщины, Артём мысленно согласился с Громалком: такой не очень-то поманипулируешь. Что бы там Лития о себе не воображала.
Если при вплытии в Аквилон он не отметил чёткой границы, то сейчас граница была. За очередным поворотом дороги лес как-то внезапно кончился, и потянулись возделанные поля, на которых работали люди.
Артём оглянулся. Лес позади высился сплошной, почти ровной стеной, от которой они постепенно удалялись. Взгляды людей работающих на полях и тех, кто шёл каравану навстречу, были не то что бы враждебными, но какими-то неприветливыми. Причём эта неприветливость, эта хмурость проявлялась у людей, только тогда, когда они видели, что большинство в караване составляют эльты.
Тогда с лица большинства крестьян сползало добродушие, и появлялась маска неприязни.
— Не любят они вас, — сказал Плохой.
— А за что любить-то, — отозвался Громалк с явной иронией, — мы же не даём им расширить их любимые поля за счёт Аквилона. Ну, а им просто очень хочется подпалить лес, что бы на расчищенном пепелище устроить новое поле.
— И что, так ни разу и не попробовали? — заинтересовался Артём, — Я имею в виду — подпалить.
— Бывало, конечно, — усмехнулся Громалк. — Мы всегда убиваем таких лесорубов и поджигателей, причём не только в лесу. Если успевали сбежать, а такое несколько раз бывало, но их успевали рассмотреть, находили и за пределами леса.
Артём молча кивнул, как бы выражая согласие с действиями лесных жителей. Впрочем, примерно такого ответа он и ожидал. Плохой успел достаточно хорошо узнать эту расу: политкорректностью они совершенно не страдали.
— Плевать нам на их нелюбовь и любовь, — хмыкнула Лития.
Пристроившись к разговаривающей парочке, она слезла с лошади и теперь вела её в поводу. — Даже магиры не смеют сунуться в наши леса.
— Знаю, знаю, — сказал Артём, — лесная энергетика подпитывает вашу магию. Вот только сейчас мы не там, а на их территории. Так, что не стоит их провоцировать лишний раз.
— Мудрый совет, девочка моя, — усмехнулся мудрейший. — Ты не находишь?
Лития издала короткий фырк, но как ни странно не возразила. Артём заметил, что она вообще обычно не возражает Громалку. Вместо этого она снова вскочила на лошадь, но далеко в этот раз не отъехала. Явно желая послушать их разговор, а возможно и поучаствовать.
Неужели она совсем игнорирует, что было совсем недавно с ней, в этом самом внешнем мире, — удивился Артём, — а ведь её, между прочим, прямо с окраин леса похитили, за их пределы она даже не выходила. Ну и характерец. Плохой подумал, что не завидует её будущему мужу.
Впереди были видны городские стены. Вообще-то они уже давно появились, но Артём не то что бы не обратил на них внимания, просто он считал гораздо более интересным наблюдать за встречающимися людьми.
Крестьяне, как ни странно, больше всего походили на… крестьян, средневековых. Во всяком случае, Плохой их именно такими и представлял. Одежда грубая, хотя надо признать добротная, мускулистые руки, в основном они имели вид крепких людей привыкших к тяжёлой работе.
Один раз миновали даже небольшое селение. Дома больше походили на сараи, правда справные. На немногочисленных окнах была какая-то полупрозрачная плёнка, возможно из бычьего пузыря. Дымовых труб Артём не заметил. Неужели топят по чёрному?! Впрочем, возможно их просто не видно с этой стороны. Где-то замычала корова.
Плохой подумал, что магических прогресс этих людей не коснулся.
Если таковой прогресс вообще имел место быть.
— Я так понял, что никто из крестьян магией не владеет? — спросил он Громалка.
— Откуда? — тот даже удивился вопросу.
— А понял, — сказал он после небольшой паузы, — ты просто проецируешь скорость своего обучения на других. Тебе кажется, что овладеть ею не так уж и сложно. Так вот, поверь мне, всё совершенно не так. Многие срезаются уже на первом посвящении, большинство на втором. То, что ты продемонстрировал, есть уровень очень талантливого человека, а возможно и гения.
Сказано это было настолько обыденным тоном, что Артём даже не сразу и понял-то, что Громалк ему только что сообщил. Зато немедленно прозвучал радостный вопль Литии, которая всё ещё слушала разговор:
— Я всегда знала, что он особенный!
Артём заметил, что шедший в охранении каравана Геред, после этого крика бросил на него какой-то чересчур мрачный взгляд. Впрочем, юный эльт тут же отвернулся, и Плохой не был уверен. Он просто взял на всякий случай этот взгляд на заметку.
И всё же вопль Литии Плохого немного смутил, почему-то даже больше слов Громалка. По лицу голема очень трудно определить чувства, но Плохой даже слегка отвернулся, делая вид, что рассматривает уже значительно приблизившиеся городские ворота. И всё же почему же её отпустили? — подумал он.
***********
Артём бы очень удивился, если бы узнал, какой разговор произошёл вскоре после отбытия каравана.
— И так, они отправились в путь, — произнёс его величество король Грацинд Фон Робек. Произнёс без всякого выражения, просто констатируя очевидный факт.
Обе его собеседницы молчали, — погрузившись в мрачное молчание. Да и сам король весёлым тоже отнюдь не выглядел.
— Бедная девочка, — произнесла, наконец, королева.
Новая пауза, остальные просто не знали, что следует им сказать.
— Я всё же надеюсь, что вы ошибаетесь, святейшая, — Грацинд обращался к верховной жрице.
Бария степенно кивнула.
— Я и сама надеюсь, тем более что нам были явлены ещё не все знаки. Подождём немного.
— Но если ваши подозрения всё же верны, то, как я понимаю, душа Плохого просто не сможет покинуть нашего мира, — сказал верховный король.
— Скорей всего да. Впрочем, я до конца не уверена. Мы соприкоснулись с той областью знаний, в которой ничего не смыслят даже магиры. Великий ткач ткёт свой узор, и хотя у каждого есть варианты действий и каждый свободен в выборе, узор он тоже есть, вот только его всего мы не видим.
— Разрозненные фрагменты, в лучшем случае, — добавила она помолчав.
На мгновение жрица заколебалась, но всё же закончила:
— Пусть это цинично, но я бы предпочла, что бы этот несчастный голем погиб бы на пути к замку Барзака. Тогда бы его душа осталась бы здесь гарантировано, но не было бы проблем с этим глиняным телом.
— А я всерьёз подумывал, не устроить ли ему несчастный случай, — сказал Грацинд ответную откровенность.
— И что же вас удержало? — голос жрицы звучал бесстрастно.
— То, что если вы правы, то в этом случае мы влезем в то, во что лучше не вмешиваться.
— То-то и оно.
— Бедная девочка, — вновь произнесла королева.