Верховная жрица чувствовала, что король недоволен. Причину Бария понимала прекрасно. Она знала, что так будет. Грацинд фон Робек хмуро посмотрел на неё.
— И так, почтенная, вы созвали жреческий съезд, даже не поставив меня в известность.
— А зачем собственно, это внутреннее дело нашего братства.
Верховная была сама невозмутимость. Формально она была, конечно, права, но обычно о таких вещах короля извещали. Так что право на недовольство он имел.
Грацинд фон Робек поморщился.
— Я бы так не сказал. Оно напрямую касается моей непутёвой дочери.
Причину сборища он не спрашивал, это было ясно и так.
— Если наше предположение подтвердится, то это будет касаться всех, — степенно ответила Бария.
Твоё предположение, — подумал верховный король, но не сказал этого в слух: какая собственно разница.
— Об этом имеет смысл говорить только после того, как мы узнаем, что там у них вышло с Барзаком.
Саму возможность Грацинд не отрицал, это было бы слишком недальновидно.
— Как бы неготовыми не оказаться, — проворчала Бария, — у меня такое предчувствие, что после какого-то момента события могут начать раскручиваться как волчок.
И монарх нехотя кивнул, скорее машинально, чем осознанно.
— Честно говоря, я удивляюсь, почему вы сами не связались по этому вопросу с младшими монархами, — добавила верховная жрица.
Верховный король ответил не сразу. Они находились то ли в очень длинном помещении, то ли в не очень широкой аллее. Однозначно назвать не получалось, ибо высокие и крупные деревья чередовались здесь в шахматном порядке с толстыми мраморными колоннами: дерево, тёмная колонна, дерево, белая колонна. Деревья тоже были неодинаковыми и состояли из последовательно повторяющихся двух пород: приземистые, но более широкие с острыми листьями и несколько более высокие, с тонкими расходящимися стволами с полукруглыми листьями. Впрочем, наверху кроны переплетались, образуя единый свод, настоящую крышу. Так что, скорее это было помещение. В некоторых местах стояли скульптуры сложной абстрактной формы. Это и был главный зал, главного аквилонского храма.
На колонах кольцом, на высоте головы были вырезаны барельефы, в основном, тоже абстрактные. Некоторое время Грацинд молча рассматривал один такой барельеф, стилизованное изображение мужчины-эльта средних лет с тиарой на голове. Казалось, в его взгляде на короткий миг даже мелькнул искренний интерес.
Наконец король нехотя ответил:
— Думал, посмотреть, чем закончится их путешествие к де Круату. Хотя теперь, конечно, придётся раньше, благодаря вам.
Он снова с неудовольствием посмотрел на жрицу.
— М-да, заварили вы кашу. И как не вовремя.
Бария спокойно встретила его взгляд, потом упрямо покачала головой.
— Каша заварилась сама. Я просто ищу способы её расхлебать, покуда она не стала слишком густой.
Король не ответил. Но, по его мнению, созвав съезд, Бария сама подбросила в этот котёл очень серьёзный ингредиент, и наверняка это понимала, не могла не понимать. Король никак не мог уразуметь мотивов её действий. За пределами эльтийских лесов, даже среди магиров, многих верили в единство всех эльтов. Увы, но это было не совсем так. И если то, что они с Барией предполагают верно, то ситуация может грозить полным хаосом. Даже среди жрецов, далеко не все придут в восторг от второго явления. Да оно же просто поломает всю систему власти.
Король Грацинд фон Робек вновь уставился на барельеф, словно желая вопросить изображённого мужчину о чём-то. Интересно, — вдруг подумалось ему, — а каким же ты был на самом деле? Вряд ли таким же монументальным и бесстрашным, как тебя изображают. И главное, каким же ты стал сейчас?
— Вы хорошо помните пророчество? — вдруг спросила жрица.
Грацинд повернул к собеседнице голову и чуть пожал плечами.
— А кто его не знает. В школе всем наизусть вдалбливают. Правда даже я не знаю всех примет. А сколько их, кстати?
К удивлению короля жрица негромко хмыкнула. Это было так нетипично для неё, что его величество слегка удивился.
— Я тоже не знаю, — сообщила она.
— Не понял! — теперь его величество по-настоящему удивился.
— Просто подстраховка, — пояснила жрица, — во избежание мухлежа, часть примет была разделена по разным храмам разных лесов.
— Понимаю.
Король тут же подумал, что подобное разделение имеет и другую сторону: что если какому-то храму очень не захочется признавать второе явление.
— Напомни, сколько за всё это время было самозванцев, — попросил он.
— Двадцать пять, — Тут же откликнулась Бария.
— Мне казалось, что больше, где-то с полсотни.
— Пятьдесят два, — уточнила жрица, но это вместе с теми, кого предполагали мы сами. Большинство из последних так никогда и не узнали, что мы их проверяли.
Грацинд молча кивнул. Он знал, что истинных самозванцев жрецы, как правило, разоблачали на раз, затем следовала неизбежная смертная казнь за святотатство.
Он вдруг успокоился. Ну, в самом деле, второе явление уже не единожды ожидали и подозревали, а всё без толку. Наверно и сейчас пронесёт.
— А ладно, — пробормотал он. — Просто уйдёт, с помощью Барзака, его сознание в его мир, тем всё и закончится.
Однако жрица не была в этом так уж уверена. Дело в том, что среди известных ей примет была и одна такая смысла которой никто точно не понимал. «И вернётся его жизнь сюда по большому кольцу. И снова уйдёт по кольцу совсем малому, что бы вскоре вернуться опять». И лишь недавно Бария стала подозревать, что может значить эта примета.
Некоторое время Бария молча смотрела в спину удаляющемуся королю.
— Уйти-то он, скорее всего, уйдёт, — пробормотала она, — вот только надолго ли.
Но произнесла она это так тихо, что Грацинд ничего не услышал.
***************
Встречали их не то что бы торжественно, но с почтением. Слуги были, видимо, предупреждены и ворота распахнулись, едва небольшой отряд приблизился к ним. Ко входу в небольшой, но изящный замок вели каменные ступени.
Ну, вот и добрались, — подумал Плохой.
После внезапного появления магира, Артём ожидал, что Барзак де Круат, каким-то магическим способом, единым махом перенесёт их в свою обитель. Ну, мечтать оно, конечно, не вредно. Но оказалось, что магир просто неспособен на это чисто технически.
— Магический конь, — объяснил ему Громалк, — способен пронести через промежуток только одного седока.
— Погодите, через какой такой промежуток?
— Ну, — протянул неопределённо учитель, — просто промежуток, между двумя местами. Он везде, и в тоже время его как бы и нет. Понял, чего-нибудь?
Чувствовалось, что он и сам не очень в курсе.
— Нет, — чистосердечно признался Артём.
— Все понимают не больше, кажется, даже сами магиры. Просто призывают коня и вперёд…
Громалк сделал неопределённый жест рукой.
Постой-ка, — дошло наконец до Артёма, — уж не о гиперпространстве ли тут речь. Ничего себе конёк!
Так что до замка пришлось тащиться пешком ещё целых полтора дня. Им и так очень повезло, что предусмотрительный Барзак каким-то образом контролировал не только свою территорию, но и её ближайшие окрестности.
У входа их ждали двое слуг, в одежде явно парадного вида. У одного из них с пояса свешивались ключи. Мажордом или сенешаль, — подумал машинально Плохой, — или как его там. Он не разбирался в подобных тонкостях.
— Приветствую вас достойные, — проговорил носитель ключей, — я управляющий Крайон. Барзак ожидает Артёма Плохого, Громалка фон Блестара и принцессу Литию фон Робек в своём кабинете. Мой помощник Брайдер проводит их. Остальным приготовлены гостевые комнаты.
В тот раз, разобравшись с нападавшими, магир почти сразу умчался, сославшись на неотложные дела. Что ж, теперь разговор, надо полагать, будет подольше.
Артём с интересом осматривался. Подсознательно он ожидал, что замок де Круата будет похож на замок Аруджума. Но это оказалось не так. В отличие от мощной цитадели де Тревола, этот больше походил на хорошо укреплённый особняк, окружённый множеством цветников.
Впрочем, Плохой не сомневался, что хрупкость замка мнимая и здесь есть множество ловушек. Колдовским зрением, он различал здесь целый комплекс переплетённых магических сетей. А ведь наверняка было и то, чего он не видел.
Они вошли в холл, который освещали колдовские свечи, укреплённые по стенам. Пол покрывала ровная синяя плитка, а две широкие лестницы вели на галерею второго этажа. Их нижние пролёты поддерживали небольшие колонны.
По этой лестнице они и поднялись. Их провели в кабинет, довольно большой. По обеим его стенам стояли стеллажи с книгами и какими-то бумагами. Плохой разглядел даже несколько свитков. Что его слегка удивило, так как книгопечатание в этом мире было уже налажено. Впрочем, свитки выглядели довольно старыми. Возможно, им было несколько столетий.
Хозяин поднялся из-за стола, и, обойдя его, подошёл к гостям. Теперь Плохой смог его, наконец, хорошо рассмотреть. В их прошлую короткую встречу ему было как-то не до этого.
Барзак де Круат был беловолосым человеком среднего роста, с круглым и немного мрачным лицом. Он был одет в одежду тёмного цвета, как это обычно и принято у магиров и носил на шее золотую цепь. На Земле Артём дал бы ему лет сорок или чуть больше. Но сейчас он не был уверен: магиры жили достаточно долго, консервируя себя с помощью своего искусства, и де Круат мог оказаться значительно старше.
Этикет, принятый при подобных встречах, Артёму уже объясняли, так что сейчас расшаркались друг перед другом, как и положено. То, что виделись совсем недавно, сейчас значения не имело.
— Мой дом, ваш дом, — произнёс Барзак принятую в этом мире формулу гостеприимства, потом подвинул крепкий табурет для Артёма и два стула для остальных. Возвращаться обратно не стал, подвинул третий стул и уселся рядом. Согласно местному этикету, совместно с предыдущей формулой, это означало признание гостей равными.
— Искренне рад, снова видеть вас — продолжил Барзак. — Система, предназначенная для возвращения почтенного Артёма в его родной мир, уже мною смонтирована и готова к немедленному использованию и я считаю, что шансы на успех велики.
На мгновение магир замолчал.
— Но я прошу почтенного Артёма де Плохого уделить мне всего три дня из его драгоценного времени. Мне очень хочется узнать, как устроен его родной мир.
Тут он снова ненадолго прервался.
— Хотя нет. Для начала, я попросил бы вас, — если нетрудно коротко описать впечатления от нашего. Всегда полезно узнать, как выглядит твоя родина со стороны.
Плохой не возражал. В конце концов, три дня ничего не решают, так почему же не уважить человека.
Барзак слушал очень внимательно. Иногда задавал уточняющие вопросы.
— В одном ты ошибся, — проговорил он, — когда Плохой закончил рассказ о своём пребывании у Аруджума. — Он не садист. Чужая боль не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Ему просто начхать. Он в принципе не способен воспринимать как личностей обычных людей, тех которые немагиры. Поставить опыт на человеке для него всё равно, что экспериментировать на мышах или в лучшем случае на обезьянах.
Артём промолчал. Возможно, магиры и не могли воспринимать других хотя бы как приблизительно равных, но можно ведь, как миниум элементарные права уважать. Так ведь и этого нет. Исключения вроде самого Барзака явно были очень редки.
Большую часть рассказа Барзак слушал спокойно, хотя и с любопытством. Но когда Плохой добрался до Боссы, магир вдруг резко сосредоточился, принявшись задавать вопросы, уточняя даже незначительные детали. Потом совершенно неожиданно ухмыльнулся.
— А знаете, если не считать непонятной истории с обманом стража, это самая странная часть ваших похождений, — проговорил он
Артём бросил на него удивлённый взгляд.
— Не понимаю, чего же здесь странного: «всего лишь» головастик переросток, который спятил на почве собственного величия и со способностью к гипнозу, — бросил он небрежно. — Ну, то есть Босса, конечно, странный, но только сам по себе.
Артём видел, что Громалк с Литией тоже были удивлены, никак не ожидая, что местный Джабба Хатт чем-то привлечёт внимание могущественного магира.
Де Круат ухмыльнулся вторично.
— Да, надул он вас классно, — кажется, на мгновение Барзаку вдруг сделалось весело, — а вот зачем это уже другой вопрос.
— Не понял, — проговорил Артём.
Мудрейший и Лития явно собирались сказать что-то аналогичное, но не смогли сделать это первыми.
Магир покачал головой.
— Я никогда не встречался с Боссой, кстати, на самом деле его зовут Хейзен, босса просто дружеское прозвище, но я слышал о нём. Так вот, все встречавшиеся с ним утверждают, что на самом деле он очень умён.
— Что эта туша, — фыркнула Лития и замолчала, видимо вспомнив, что тогда ей самой что-то показалось не так. О том же самом вспомнил и Плохой. Зря они тогда не поверили интуиции.
— Говорят, что иногда он может даже предвидеть будущее, продолжил магир — хотя я в это не особо верю. Но главное даже не это. Дело в том, что он надул вас дважды. Вы говорили, что он предлагал вновь залезть в озеро за знаниями?
Озадаченные Артём с Литией синхронно кивнули.
— Ну да.
— Так вот. На самом деле ему это совершенно не нужно.
Магир немного помолчал, возможно, желая лучше сформулировать мысль.
— На самом деле Хейзен это, что-то вроде живого механизма созданного древними магирами для связи с озером. Он имеет прямой доступ ко всем сброшенным в него воспоминаниям, ко всем хранящимся в нём знаниям.
Забывшая об этикете Лития сперва подпрыгнула в кресле, а потом ещё и свистнула. Барзак никак не прореагировал на эту выходку.
Плохой тоже был ошеломлён.
— Да сколько же ему тогда лет! — вырвалось у него.
— Не меньше трёхсот, — ответил магир с каменным лицом, — я даже думаю больше, просто триста это то, в чём я полностью уверен.
— Но зачем это ему было нужно, — удивился Громалк, — зачем он устроил всю эту клоунаду?!
— Если бы знать, — отозвался Барзак, — если бы знать. Но какой-то смысл явно был, как я уже сказал Босса далеко не дурак.
После этой реплики все задумались.
***********
— Вот значит, как, — с нехорошими интонациями протянул Айрех де Крим, — скажи, ты абсолютно уверен.
Аруджум с трудом удержался от того, что бы пожать плечами.
— Данные сообщённые магическим наблюдателем были однозначны. Они там балуются с порталами в демонический мир. Книжники, конечно, производили экранировку, но…
Светоч познания лишь рукой махнул, показывая всё, что думает об этих потугах.
— В общем фонило даже больше, чем я ждал. Ну и, конечно, книжников неопытность в деле сокрытия информации подвела. Когда видишь большую дыру, то невольно задумываешься, а что же там изначально было. Вот если бы они догадались заполнить эту лакуну чем-нибудь…
Айрех молчал долго, очень долго. Взгляд его был устремлён на фонтан, перед которым они оба сидели на лавочке. Тонкая струя поднималась вверх и вдруг расплывалась, образуя фигуру книги. Потом вода вновь концентрировалась в поток и ниспадала четырьмя струйками, по сторонам света. В прошлый раз было несколько шаров, — вспомнил Аруджум, — причём они вращались друг вокруг друга. Пожалуй, поэффективней выглядело.
Водная фигура вдруг изменила форму, превратившись в стилизованное изображение кулака. Книга и кулак, — сразу понял Аруджум, — символы ордена. Магосхема обеспечивающая всё это не должна была быть особенно сложной. Но «светочу» было лень разбираться. Он даже не потрудился усилить магическое зрение. Де Тревол вообще не понимал, зачем такой выпендрёж: бессмысленный расход силы. Её, конечно, с рабов качали, но всё равно.
Впрочем, сейчас де Крим явно не замечал собственного фонтана, хотя и смотрел прямо на него. Взгляд его был отсутствующим и явно уходил куда-то во внутренние сферы. Наконец гроссмейстер раздражённо стукнул кулаком по скамье. Поскольку магиры считали хорошим тоном всегда сохранять степенность, то это свидетельствовало о сильном раздражении.
— Да, недооценил я их, сильно недооценил.
Голос его, впрочем, оставался спокойным, да и на лице ничего не отразилось.
— Существует, ли хоть какая-то возможность, что мы с ними на одной стороне? — осторожно спросил Аруджум.
На мгновение Айрех задумался, но затем покачал головой.
— Вряд ли. Я хорошо представляю расклад. К сторонникам верховного книжники, насколько мне известно, не присоединялись.
Он снова чуть помолчал.
— Проблема в том, что среди его противников их тоже нет. Предполагалось, что они держат нейтралитет. Неужели собственную игру ведут?! Вот только с какой целью? С этим следует разобраться и поскорей.
Сказать больше магистру было, в общем-то, нечего и он слегка сменил тему.
— Слушай, я не спросил, а чего ты вообще забыл в их архивах, да ещё перед собственной свадьбой.
— Так, — неопределённо протянул светоч познания, — хотел глянуть, что у них есть про ангелов с демонами.
Он надеялся, что Айрех не заинтересуется подробностями: сейчас было ещё не время раскрываться.
Айрех не заинтересовался.
— Узнаю истинного учёного, — произнёс он, — ладно не буду больше задерживать, понимаю, что у тебя сейчас хлопот полон рот, так что готовься к свадьбе.
— Да, пожалуй, — согласился младший магистр, — надо посмотреть, как бы не напортачили там без меня.
Это был очень удобный предлог надолго исчезнуть. В свой замок Аруджум собирался заглянуть лишь ненадолго: убедиться, что всё в порядке и попробует сговорится о встрече с Барзаком. От нежелания делать это буквально сводило скулы. Но все остальные возможности лучше понять ситуацию, похоже, были исчерпаны.
**************
Три дня обещанных Барзаку пронеслись как один, и вот час настал. Магир провёл их в свою лабораторию. Собственно они здесь уже были, де Круат объяснял, как всё будет.
Артёма усадили в кресло. Оно заскрипело под тяжестью голема и, как показалось Артёму, слегка прогнулось, однако выдержало. Возможно, Барзак специально его укрепил.
Не смотря на довольно солидный размер, лаборатория была сильно загромождённой. Повсюду выселись конструкции весьма странного вида, назначение которых Плохой даже не пытался понять. Каждую из них окружала сложная сеть эйтов, а саму лабораторию пересекало множество маголиний причудливой конфигурации. Имелись также шкафчики и полочки на стенах.
Из одного такого шкафчика ассистент Барзака и достал прозрачный шлем-маску. Шлем должен был закрывать верхнюю часть головы и лицо. Он был сделан из материала похожего на кварц, но кое-где в нём можно было разглядеть жёлтые вкрапления. Больше всего шлем смахивал на череп, были даже небольшие углубления на месте глазниц и отверстие на месте рта.
Ассистент осторожно надел шлем на голову голема. Артём вдруг осознал, что напряжён и серьёзно нервничает. Ну, а кто бы ни нервничал, — попытался он сам себя успокоить. Но спокойствие не приходило, напротив начал закрадываться подленький страх. Он подползал из самой глубины естества какой-то тоненькой змейкой, что бы закрепившись в сознании начать толстеть, как удав.
Ведь неизвестно, что из этой затеи получится, — шептала эта самая змея. Нет, в честности Барзака Плохой не сомневался, но ведь тот сам признавался, что никогда прежде такого не делал. А если он отправит его куда-нибудь не туда. Или маленько ошибётся со временем, переместив его сознание в тот его отрезок, где настоящее тело Плохого уже успело дать дуба. Сам магир, правда, утверждал, что последнее абсолютно невозможно, но кто знает. Или вселение произойдёт не туда.
Может оставить всё как есть?! — шептал медленно толстеющий питон страха.
Ну уж нет, — мрачно подумал Плохой, — раньше надо было думать, сейчас отказаться в последней момент значило потерять лицо, отказаться от самого себя, резко упасть в глазах остальных. Да Артём и сам бы не простил себе подобной трусости.
Он мысленно представил себе эту подлую змеюку, обхватил чем-то вроде ментальных рук и принялся душить. Видимо сказалась приобретённая в последнее время привычка к визуализации. Душилась змеюка плохо. Похожая на шланг, она всё же слегка утончилась, выплёскивая своё содержание куда-то назад, и, наконец, сделалась похожей на шнурок. Вот только совсем не исчезла, продолжая нашёптывать всякую ерунду, так сказать, фоном. Но теперь Артём мог не обращать на неё особого внимания.
Прозрачный материал шлема почти не мешал зрению и Плохой видел, как Барзак плетёт сложную магосеть соединяя шлем с двумя находящимися рядом конструкциями. Маголинии плясали, изменяли конфигурацию, образовывали сложные поверхности. В большинстве точек их пересечения вспыхивали искорки эйтов. Большинство из них Артём не знал. Плохой вообще до этого не встречал такого сложного колдовства, куда уж там Громалку. Барзак был сильнее его, как миниум на порядок, а возможно и на два.
Казалось, что создаваемая им магосеть живёт собственной жизнью. Некоторые эйты уходили куда-то внутрь, на нижние уровни, на их место из глубины выплывали другие, изменялись их связи. Казалось, что сеть сама подстраивается подо что-то. Барзак контролировал изменения словно дирижёр, иногда даже взмахивая руками.
Артём перевёл взгляд на своих спутников. Громалк неподвижно стоял, наблюдая за происходящим, но чувствовалось, что он напряжён. Лития вопреки обыкновению тоже не двигалась, и, как показалось Артёму, даже слегка побледнела. С чего бы это, — подумал он, — неужели так переживает за меня?
Наконец Барзак остановился, прекратились и изменения магосети.
— Готов?! — спросил он непривычно резким голосом.
— Да!
И магир взмахнул рукой, сотворяя в магосети последний эйт. В магосхему тут же устремилась энергия.
У Плохого закружилась голова, и он почувствовал, что проваливается сквозь барьер отделяющий сон от бодрствования и жизнь от смерти.