— Лежите, лежите, что вы! — воскликнула девушка, подходя к Пашкиной койке. — Я вот здесь присяду немножко. Можно?
— Боже мой! — сказал Пашка и опять попытался сдвинуться на койке.
Девушка села на краешек белой плоской койки.
— Я из городской молодежной газеты. Хочу поговорить с вами.
Белобрысый перестал хохотать, смотря то на Пашку, то на девушку.
— Это можно, — сказал Пашка и мельком глянул на белобрысого.
Тот начал теперь икать.
— Как вы себя чувствуете? — спросила девушка, раскладывая на коленях большой блокнот.
— Железно, — сказал Пашка.
Девушка улыбнулась, внимательно посмотрела на него. Пашка тоже улыбнулся и подмигнул ей. Девушка опустила глаза к блокноту.
— Для начала… такие… формальные вопросы: откуда родом, сколько лет, где учились…
— Значит, так… — начал Пашка, закуривая. — А потом я речь скажу. Ладно?
— Речь?
— Да.
— Ну… хорошо… Я могу потом записать. В другой раз.
— Значит, так: родом я из Суртайки — семьдесят пять километров отсюда. А вы сами откуда?
Девушка весело посмотрела на Пашку, на других больных; все, притихнув, смотрели на нее и на Пашку, слушали. Белобрысый икал.
— Я из Ленинграда. А что?
— Видите ли, в чем дело, — заговорил Пашка, — я вам могу сказать следующее…
Белобрысый неудержимо икал.
— Выпей воды! — обозлился Пашка.
— Я только что пил — не помогает, — сказал белобрысый, сконфузившись.
— Значит, так… — продолжал Пашка, затягиваясь папироской. — О чем мы с вами говорили?
— Где вы учились?
— Я волнуюсь, — сказал Пашка (ему не хотелось говорить, что он окончил только пять классов). — Мне трудно говорить.
— Вот уж никогда бы не думала! — воскликнула девушка. — Неужели вести горящую машину легче?
— Видите ли… — опять напыщенно заговорил Пашка, потом вдруг поманил к себе девушку и негромко, так, чтобы другие не слышали, доверчиво спросил: — Вообще-то, в чем дело? Вы только это не пишите. Я что, на самом деле подвиг совершил? Я боюсь, вы напишете, а мне стыдно будет перед людями. «Вон, — скажут, — герой пошел!» Народ же знаете какой… Или — ничего, можно?
Девушка тоже засмеялась… А когда перестала смеяться, некоторое время с интересом смотрела на Пашку.
— Нет, это ничего, можно.
Пашка приободрился.
— Вы замужем? — спросил он.
Девушка растерялась.
— Нет… А, собственно, зачем вам это?
— Можно я вам письменно все опишу? А вы еще раз завтра придете, и я вам отдам. Я не могу, когда рядом икают.
— Что я, виноват, что ли? — сказал белобрысый и опять икнул.
Девушку Пашкино предложение поставило в тупик.
— Понимаете… я должна этот материал дать сегодня. А завтра я уезжаю. Просто не знаю, как нам быть. А вы коротко расскажите. Значит, вы из Суртайки. Так?
— Так. — Пашка скис.
— Вы, пожалуйста, не обижайтесь на меня, я ведь тоже на работе.
— Я понимаю.
— Где вы учились?
— В школе.
— Где, в Суртайке же?
— Так точно.
— Сколько классов кончили?
Пашка строго посмотрел на девушку.
— Пять. Неженатый. Не судился еще. Все?
— Что вас заставило броситься к горящей машине?
— Дурость.