— Твою мать, как же я промок, — ругался я, входя в пещеру.
Из глубины послышались приглушенные всхлипы. В дальнем углу, обхватив руками колени и уткнувшись в них лбом, рыдала Элеонора. Нелегко ей приходится. Но надо ко времени выдвижения ее более-менее в порядок привести, а то как мне ее с собой тащить? Или может лучше тут оставить? Да блин, даже если оставлю надо чтобы она была в адекватном состоянии.
Тут если по мягкому действовать, то успокоить ее удастся не раньше чем к утру. Значит, попробуем действовать резко.
— Хватит сырость разводить, а то затопишь нас тут. — Губо сказал я.
Она сквозь слезы, зло посмотрела на меня, продолжая вымученно всхлипывать.
Я обломал побольше сухих веток, сломал их через колено на несколько раз и присел разводить огонь.
— Я сказал: перестань реветь. Мне нужно как следует выспаться, а ты тут сопли распустила.
— Ты не понимаешь, он был для меня всем! — резко выпалила она, — Я так сильно любила его, а он… Он…
— Бросил тебя. Значит не любил. — также резко припечатал я.
— Да что ты о нас знаешь?! Он любил меня…
— Тогда почему ты сейчас тут полы слезами заливаешь? Чувства людей не изменяются в мгновение ока, да и с чего ты взяла, что его любишь? Это может быть просто увлечением, которое скоро забудется.
— Д-да как ты можешь быть таким грубым и бестактным, тебя что не учили манерам?!
— Не, извини. Я на уроках этикета спал. — демонстративно почесал я затылок, с театрально неловким выражением лица.
Она натурально захлопали глазами и на секунду замолчала, удивленная моим ответом. А затем вдруг рассмеялась.
— Дедушка все жаловался, что магистр Дерек который ему как сын, нашел ученика похожего на него самого, как две капли воды. Теперь я точно уверена что вы одинаковые. — покатываясь со смеху выложила Элли.
— Э-э… Ничерта не понял.
— Магистр Дерек тоже во времена учебы часто спал на уроках этикета, чтобы ночью перечитывать книги у дедушки в библиотеке. Да и характером прямым вы похожи.
— Пх… А мне этот жук говорил, что он был примерным учеником даже на уроках этикета. — Рассмеялся я вместе с девушкой у разгорающегося костра.
Похоже девчонке полегчало. Смех помог ей успокоиться. У подростков очень легко меняется настроение, нужно их лишь немного подтолкнуть в нужную сторону.
Утерев остатки слез с покрасневших глаз, Элли сказала:
— Спасибо. Я немного пришла в себя. Но, я… Я действительно его люблю, а он. — И снова замолчала уходя в себя.
— Объясни мне, что такое для тебя любовь?
— Ну… — замялась девушка. — Я им восхищаюсь, он похож на идеал. Красивый, статный, умный…
— Погоди, и это всё? Да это же просто восхищение предметом обожания. Ты просто представляешь его как идеал и восхищаешься им. Это что угодно, но точно не любовь.
— А ты много знаешь о любви? — насупилась Элли, шмыгая носом.
— Нет… Я ни в кого не влюблялся. Из близких людей у меня были только друзья и отец, но в один момент батя умер, а друзья разошлись по разным местам. Так в какой-то момент я остался один.
Немного погрустнел я, вспоминая свою жизнь.
— Извини, что напомнила.
— Да ничего, я уже свыкся с таким положением вещей. — отмахнулся я.
Мы посидели немного в тишине, разбавляемой звонким треском костра и приглушенным шумом дождя, думая каждый о своем.
— Знаешь, ты кажешься намного старше своего возраста. — видя мой вопросительный взгляд, девушка продолжила. — Постоянно спокоен и собран, не показываешь наружу лишний раз эмоции и рассуждаешь обо всем так, как будто у тебя уже огромный опыт в этих вещах. И глаза… Не знаю как объяснить, но твои глаза похожи на глаза дедушки. В них отражаются боль, крепкая воля и еще как мне кажется… Одиночество.
— Если будешь часто находиться рядом со смертью, жизнь заставит тебя повзрослеть намного раньше положенного срока. Меня как понимаешь, жизнь не слабо потрепала.
Это была чистая правда. После школы, когда умер батя, я ушел в армию, и остался там служить по контракту. В один момент нашу часть перебросили на борьбу с террористами в Сирии. И там я, как и всё подразделение, ходил по тонкой кромке лезвия между жизнью и смертью. Я видел смерти друзей, я своими глазами часто наблюдал зовущую меня на тот свет костлявую суку. Тогда то во мне умер юнец Максимка, и в тот момент родился морпех Булат. Проходя через бои, я становился все старше и ожесточеннее, играя в салочки со смертью. В какой-то момент мне начало казаться что уж в этот раз смерть точно догонит и меня. Но карга простила мне ту последнюю выходку, когда под кинжальным огнем, полегло пол нашего отряда и я всё же выжил и вернулся домой. Поступил в университет на инженера автомобильного транспорта, и казалось, жизнь наладилась.
Однако, этот спокойный мир, не был принят моим внутренним зверем. После ухода в запас, мне стало сильно не хватать острых ощущений. В тот момент я понял слова нашего майора. Он всегда нам повторял, что каждый солдат оставляет частичку себя на войне и всегда возвращается на поле битвы в ее поисках. Сам того не заметив, на войне я стал адреналиновым наркоманом. Чтобы хоть как-то почувствовать себя лучше, я начал искать себя в экстремальных видах спорта. Занимался горными лыжами, прыгал с парашютом, но мне было мало. И вот однажды, я проехал в машине одного из знакомых стритрейсеров. Это было удивительно, мое сердце вновь забилось чаще. Я снова почувствовал себя… Живым! Тогда я и начал кататься на отцовской жиге по Ахуну. Со временем мне становилось мало и я пересел на Зетку, потратив на нее большую часть своих сбережений. И продолжал вкладывать в нее.
Такова была моя жизнь. До попадания сюда.
— Макс, Ма-а-а-кс… — Элеонора присев рядом трясла меня за плечо.
— А? Что? Прости, я задумался.
— Д-да ничего. — немного отпрянула назад девушка.
Повисла неловкая пауза.
— Слушай, Макс, может я конечно лезу в чужие секреты, но как ты пережил огненный шторм? Тебя должно было выбить с турнира, но ты был в полном порядке. И ещё то, как ты добрался до Рисдаса, и то как ты разрушал их заклинания на расстоянии, и…
— Так! Подожди секунду. — остановил я словесный поток, которому конца я не предвидел. — Сейчас покажу.
Поднявшись на ноги, я направил Ману в кольцо и достал первопроходца, поставив его рядом.
Для тех, кто смотрел трансляцию, костюм уже секретом не был. Так что скрывать его более не имеет смысла.
— Ух ты! — у Элли глаза загорелись любопытством. Точно дитя малое. — А как эта штука работает?
— Много будешь знать, быстро состаришься.
— Да ну тебя. — щеки надула аки хомячок и отвернулась.
А я перестал обращать на нее внимание, доставил бревно на костер, достал спальник и завалился у огня, провалившись в сон