- Я ему написала, - сказала бабушка, кивнув головой.
- И меня... отдадут... ему? - запинаясь, спросил я.
- Не знаю. Посмотрим, - сказала бабушка,
- О! Что со мной будет, если мне придется вернуться к мистеру Мэрдстону! - воскликнул я.
- Ничего об этом не знаю, - бабушка покачала головой. - Не могу ничего сказать. Посмотрим.
При этих словах бодрость покинула меня, я весь поник, и на сердце стало тяжело. Бабушка, как будто не обращая на меня внимания, надела простой передник с нагрудником, который достала из шкафа, и собственноручно вымыла чайные чашки: когда все было вымыто, поставлено на поднос и прикрыто сложенной скатертью, она позвонила Дженет и велела ей убрать поднос. Затем она надела перчатки и смела маленькой щеткой крошки, не оставив ни одной, даже самой крохотной, после чего вытерла пыль и убрала комнату, которая и так была безукоризненно чиста и в полном порядке. Когда все эти дела были закончены, к полному ее удовлетворению, она сняла перчатки и передник, сложила их, спрятала в особый уголок шкафа, откуда они были извлечены, поставила рабочую шкатулку на свой столик у открытого окна и уселась за работу, защищенная от яркого света зеленым экраном.
- Пойди-ка наверх, передай мистеру Дику привет от меня и скажи, что я рада была бы узнать, как подвигается его Мемориал, - сказала бабушка, вдевая нитку в иглу.
Я живо поднялся, чтобы выполнить это поручение.
- Мне кажется, ты считаешь, что у мистера Дика слишком коротка фамилия, не правда ли? - спросила бабушка, вглядываясь в меня так же пристально, как она смотрела на иголку, вдевая в нее нитку.
- Вчера мне показалось, что она в самом деле коротка, - признался я.
- Не думай, что у него нет другой фамилии, которую он мог бы носить, если бы захотел, - надменно сказала бабушка. - Бебли, мистер Ричард Бебли вот как зовут этого джентльмена! *
Памятуя о своем юном возрасте и сознавая, что уличен в непозволительной вольности, я хотел было сказать, что уж лучше я буду его величать полным именем, но бабушка продолжала:
- Но ни в коем случае не вздумай так его называть! Он не выносит своей фамилии. Такая уж у него слабость. Впрочем, не знаю, можно ли это назвать слабостью, потому что, богу известно, он натерпелся достаточно от людей, которых так зовут, чтобы питать смертельную ненависть к своей фамилии! Мистер Дик - вот как его зовут и здесь и куда бы он ни отправился... Впрочем, он никуда не отправится. Поэтому будь осторожен, малыш! Называй его просто "мистер Дик".
Я обещал повиноваться и отправился с поручением наверх, размышляя по пути, что если мистер Дик работает над своим Мемориалом длительное время, с тем рвением, какое я приметил в его действиях, когда спускался вниз и заглянул в открытую дверь, то, должно быть, Мемориал подвигается превосходно. Мистер Дик продолжал заниматься все тем же, в руке у него было длинное перо, а голова почти лежала на листе бумаги. Он так был погружен в свое занятие, что я имел достаточно времени, чтобы заметить в углу большой бумажный змей, груды свернутых рукописей, множество перьев и запас чернил (у него было не меньше дюжины кувшинов вместимостью в полгаллона каждый), прежде чем он обратил внимание на мое присутствие.
- А! Феб! - воскликнул мистер Дик, кладя перо. - Ну, что делается в мире? Я вот что тебе скажу, - он понизил голос, - ты никому этого не говорил, но, мой мальчик... - тут он наклонился ко мне и приблизил губы вплотную к моему уху, - мир сошел с ума! Это не мир, а бедлам!
Мистер Дик взял понюшку из круглой коробки, стоявшей на столе, и расхохотался от всей души.
Воздерживаясь от выражения своего мнения по такому предмету, я передал поручение.
- Превосходно! Передай и от меня привет и скажи, что я как будто уже приступил. Мне кажется, я уже приступил... - сказал мистер Дик, запуская руку в свои седые волосы и бросая какой-то неуверенный взгляд на рукопись. Ты учился в школе?
- Да, сэр. Недолго, - ответил я.
- Ты помнишь, в каком году был обезглавлен король Карл Первый? спросил мистер Дик, внимательно на меня посмотрел и взял перо, чтобы записать дату.
Я сказал, что, кажется, это произошло в тысяча шестьсот сорок девятом году.
- Превосходно. Так говорится и в книгах, но я не понимаю, как это могло быть, - сказал мистер Дик, почесывая ухо пером и с сомнением глядя на меня. - Если это произошло так давно, то как же окружавшие его люди могли совершить такой промах, что переложили заботы из его отрубленной головы в мою голову?
Я был очень удивлен таким вопросом, но не мог дать никаких разъяснений по сему поводу.
- Очень странно, что мне никак не удается это установить, - продолжал мистер Дик, бросая безнадежный взгляд на свою рукопись и снова взъерошивая волосы. - Мне никак не удается это выяснить. Но неважно, неважно! воскликнул он бодро и возбужденно. - Время еще есть. Привет мисс Тротвуд. Я превосходно подвигаюсь вперед.
Я уже собрался уходить, когда он обратил мое внимание на бумажный змей.
- Какого ты мнения об этом змее? - спросил он. Я ответил, что он чудесен. Как мне показалось, он был не меньше семи футов длиной.
- Это я его сделал, - произнес мистер Дик. - Мы с тобой пойдем и запустим его вместе. А это видел?
Он показал мне наклеенные на змея листы бумаги, исписанные очень мелко, но так тщательно и четко, что, когда я вгляделся в строчки, мне показалось, будто в двух-трех местах я вижу упоминание о голове короля Карла Первого.
- Бечевка у него очень длинная, и чем выше он поднимается, тем дальше разносит факты. Таков мой способ распространять их. Я не знаю, где они опустятся. Это зависит от обстоятельств, от ветра и так далее. Но тут уж приходится идти на риск.
У него было такое кроткое, приятное лицо, такое почтенное, хотя вместе с тем веселое и свежее, что я подумал, уж не подшучивает ли он добродушно надо мной. Я рассмеялся, он также рассмеялся, и мы расстались наилучшими друзьями.
- Ну, как поживает сегодня мистер Дик? - спросила бабушка, когда я спустился вниз.
Я передал ей привет от него и сообщил, что он прекрасно подвигается вперед.
- Что ты о нем думаешь? - спросила бабушка.
У меня было смутное желание уклониться от ответа, сказав, что, по моему мнению, он очень любезный джентльмен; но бабушку трудно было провести, она опустила на колени работу и, положив на нее руки, переплела пальцы и произнесла:
- Полно! Твоя сестра Бетси Тротвуд сразу сказала бы мне, что она думает о ком бы то ни было! Старайся походить на свою сестру и говори откровенно.
- Он... мистер Дик... я спрашиваю, бабушка, потому, что я не знаю... Он не в своем уме? - запинаясь, спросил я, ибо чувствовал, что вступаю на опасный путь.
- Ничуть! - ответила бабушка.
- В самом деле? - пролепетал я.
- О мистере Дике можно сказать все что угодно, только не это! решительно и энергически заявила бабушка.
Мне ничего не оставалось делать, как снова робко пролепетать:
- В самом деле?
- Да, его называли сумасшедшим! - продолжала бабушка. - Мне доставляет эгоистическое удовольствие говорить, что его называли сумасшедшим, так как, не будь этого, я была бы лишена его благодетельного общества и советов в течение десяти лет, если не больше, - словом, с того дня, как твоя сестра, Бетси Тротвуд, так меня разочаровала.
- Так давно?
- Нечего сказать, хороши были эти люди, имевшие смелость называть его сумасшедшим! - продолжала бабушка. - Мистер Дик приходится мне дальним родственником, неважно каким, я не буду на этом останавливаться. Не будь меня, его собственный брат засадил бы его до конца жизни в сумасшедший дом. Вот и все.
Боюсь, не лицемерие ли это было с моей стороны, но, видя, как моя бабушка негодует по сему поводу, я притворился, будто также негодую.
- Спесивый глупец! - сказала бабушка. - Только потому, что его брат немного чудаковат, хотя далеко не так чудаковат, как многие другие, он не пожелал видеть его у себя в доме и отправил в какую-то частную лечебницу для умалишенных, хотя их покойный отец особо поручил мистера Дика его попечению, так как считал мистера Дика придурковатым. Тоже, нечего сказать, разумный человек! Сам-то он, несомненно, был сумасшедший!
И снова, раз бабушка казалась совершенно убежденной в этом, я попытался сделать вид, будто и я в этом убежден.
- Тут я вмешалась и обратилась к его брату с предложением, - продолжала бабушка. - Я сказала: "Ваш брат в своем уме, надеюсь, куда более в своем уме, чем вы сейчас или когда бы то ни было в будущем. Пусть он получает свой небольшой доход и живет у меня. Я-то не боюсь его, я-то не спесива, я-то о нем позабочусь и не стану с ним дурно обходиться, как обходятся некоторые, не говоря уже о тех, кто служит в доме для умалишенных". Мы долго пререкались, но, наконец, я его отстояла, и с тех пор он живет здесь. Он самый сердечный, самый покладистый человек на свете. А что касается его советов!.. Никто не знает, кроме меня, какой ум у этого человека!
Бабушка обмахнула платье и потрясла головой, словно смахивала с платья вызов, брошенный ей всем миром, и вытряхивала его из головы.