Глава 21
Внутри оказалось просторно и почти безлюдно. Высокий потолок, поддерживаемый грубо отесанными балками, весь черный от копоти. У огромного очага висел здоровый медный котел, в котором, судя по запаху, варили эль. Рядом с котлом висела ободранная туша оленя, которую коптили в дыму очага.
От очага обернулся плотный здоровяк со шрамом, глубоко разрезавшим все лицо. Шрам проходил через нос, разрезая его на две неодинаковые части.
— Приветствую вас, путники, в таверне «Кабаний клык»! Приятно видеть благородных посетителей в наших глухих местах в такой ранний час!
Радушия в его голосе было не больше, чем серебряных ложечек в замке вампира.
— Ладно, заткнись и принеси нам выпить, — пробурчал рыцарь. — Идеррийский кларет, три шоппена*. Впрочем, этому уже достаточно.… Два шоппена!
— Сию минуту, сударь!
— Нет, все-таки три шоппена! Да погоди! Вот этого субчика помнишь? — Эйхе вытолкнул вперед Литца, державшегося до той поры как можно незаметнее.
Мужик нахмурился.
— Эээ… не припоминаю…
— Он тут у вас оставил вещь, которая ему не принадлежит. Это имущество Пресветлой церкви, надо бы ее вернуть, сам понимаешь…
Двуносый тип заметно напрягся.
— Если этот господин был тут вечером, так меня тут не было. Я позову того, кто обслуживал вчера.… И стал пятиться к лестнице наверх, не поворачиваясь, впрочем, к нам спиной.
— Хозяина позови! — крикнул ему Эйхе вслед.
— Всенепременно, — буркнул одноглазый, быстро поклонился и побежал наверх.
— Что-то, по моему, тебя тут не рады видеть, — пробурчал Эйхе магу. — Ты тут буянил, что ли? Не наплевали бы нам в кларет…
Вскоре наверху раздались тяжелые шаги, и в лестничном проеме мы увидели грузную фигуру, неторопливо спускающуюся к нам. В полутемном зале хозяин таверны сначала показался нам каким-то чудовищем, со скрипом и грохотом ступающим по толстенным плахам, служащим лестничными ступенями. Но, когда он вышел под тусклый свет масляного светильника, мы увидели, что первое впечатление, — самое верное.
На широченном, получеловеческом торсе сидела голова матерого бурого кабана. Из пасти торчали желтые клыки в шесть дюймов длиной. Маленькие свиные глазки внимательно, не по-звериному разумно всматривались в каждого из нас.
— Пафф… Какие ранние гости… И некоторое лицо… мне знакомо. Приятно… когда клиенты… возвращаются вновь….
Тварь говорила, не шевеля челюстями. Слова как будто рождались и вылетали прямо из его необъятной груди. И столько в нем было спокойной уверенности и силы, что сразу стало понятно — он ничего нам не вернет. И сами мы, пожалуй, отсюда уже не выйдем!
До этого зверолюдей я видел только на ярмарках. Их возят, как диковинку, в клетках и на цепях. Добрые горожане швыряют в них камни и конские яблоки — такие тут милые нравы. Но даже там, за решеткой, в цепях, видна их неукротимая лесная мощь и нечеловечески лютый нрав.
Здесь же мы видели чудовище, одаренное человеческим разумом и звериной силой, на свободе, в собственном логове, в роли владельца таверны и хозяина положения!
— Нам нужен амулет, — не своим голосом произнес я. — Отдай его, и мы уйдем.
Вепрь смотрел на меня спокойно и с достоинством, только легкая смешинка проскользнула в кабаньих глазах. Неужели мой голос так сильно дрожит?
— Не дерзи… пафф….ведьмин дружок! Он его… продал.… Три бутылки кларета…. Сделка совершена… безвозвратно!
— Знаешь, добрый господин, — сбоку из полумрака вынырнул уродливый приспешник твари, — а мы тебя тут не держим. Можешь забрать своего скомороха, и ступайте себе… — он зыркнул ясным, насмешливо-глумливым взглядом, — подобру, поздорову… Я бы, конечно, с клоуном твоим потолковал бы, отдельно, чтоб не клеветал на добрых людей, ну да ладно!
И посмотрел на меня укоризненно, как будто его хозяин действительно был добрым и был человеком.
— Это имущество церкви, — Эйхе начал терять терпение. — Он не мог им распоряжаться по закону!
И тут вепрь, стоящий рядом, совсем по-человечески улыбнулся.
Нет, они нас не выпустят. Это точно.
Выдающийся тип, подумалось мне невольно. Со своими зверолюдскими голосовыми связками болтает, прям как человек. И мимика — почти человеческая, и это на кабаньем-то рыле!
Странная вещь психика. Нас сейчас тут будут забивать насмерть, а я восхищаюсь ужимками кабаньеголового отморозка, который готовится размозжить мне череп.
Двуносый ублюдок обернулся и крикнул что-то наверх на непонятном гхыкающем языке. Немедленно раздался грохот. Это кабаньи копыта стучали по плахам лестницы.
И моментально за спиной вепря выросло еще двое. С оружием.
— Люблю валить кабанов. Во имя Света!!! — дико заорал Эйхе, отскакивая назад и одновременно выхватывая меч. Тут же он резким движением сорвал с себя плащ и закрутил его вокруг левой руки, как импровизированный щит.
Мой баклер был при мне, на поясе, успеть бы только надеть! И скорее достать тесак!
Раздался дикий рев — Эйхе всадил меч в глотку передней твари. Но даже он не заглушил стука моего сердца. Время как будто уплотнилось. На быстрые и мощные удары следует не менее быстрый ответ. Уклониться! Подставить щит! Черт!
Страшный удар, кажется, сломал мне руку.
Коммандер Эйхе рядом, кажется, весь содрогнулся от удара. Плащ ему не помог — страшный удар дубиной сокрушил бы и Геркулеса.
— Во имя Све…
Боевой клич рыцаря прервался бульканьем и хрипом. Ну, вот и все. Ему пробили горло вертелом. Я остался один.
Град ударов, которые не в силах сдержать мой баклер. Кто-то пихнул меня в грудь, так что я отлетел к стене, упав на колени. Во рту привкус крови, в голове звон.
Ну, вот и все.
Баммм!!!
……………………………………………………..
Слепящая вспышка. Дикий рев пламени, как из гигантского горна, отбросил меня к стене. Когда я смог снова соображать, то нашел себя скрючившимся в углу, закрывая лицо руками. Не знаю, с чем это сравнить, разве что с доменной печью, у которой внезапно рухнула стена. Только тут было холодно и сыро, и вот — пламя садит в потолок, и дубовые балки бездымно полыхают как спички, а на полу… на полу медленно скрючиваются от дикого жара туши тех, кто секунду назад хотел нас убить.
Один из Вепрей, еще живой, с диким ревом носился среди пламени, натыкаясь на стены.
Маг стоит и зачарованно смотрит на вызванный им огонь. В черных маслянистых глазах пляшут отсветы адского пламени. Совершенно спокоен, и кажется, доволен собой.
Пироман хренов. Вот чего он ждал, раз такой из себя крутой? Пока Эйхе убьют? Или меня? Сразу-то нельзя было так!?
Наконец кабаноголовый упал, скребя копытами, распространяя вокруг вонь паленой щетины
Боже, какой жар. Я сожгу себе легкие! Надо отсюда как-то выбираться. Сейчас тут все сгорит. Но через это пламя нам не пробиться. Выход один — выломать стену. К счастью, они здесь не особенно крепкие — глина с прутьями, обмазанная сверху известкой. Можно попытаться!
Мой тесак остался где-то там, в пламени. Достаю кинжал и начинаю ковырять стену в углу… Идет тяжело, но идет. Воздух становится слишком горячим, чтобы им дышать. Чувствую, как на спине начинает тлеть плащ. Черт, не успеем!
— Может, ты мне поможешь? — кричу магу, перекрывая гул пламени.
Он смотрит на огонь, хладнокровно, как мясник на бойне. Кажется, он меня не слышит.
— Эй!
Я толкнул его в бок рукояткой кинжала. Маг медленно повернулся ко мне.
В его глазах плясало пламя. Смотрит на меня в упор, и отрешенный взгляд его пугает сильнее, чем адское пламя в полушаге от нас…
Также медленно маг отворачивается от меня и смотрит на пламя, как мне кажется, с сожалением. Потом делает резкий взмах руками, как будто стряхивает с них воду.
Бах!!!
Пламя резко гаснет. В наступившей темноте пламенеют угли на потолочных балках. Все помещение сразу затягивает едким дымом — я не вижу его, но чувствую, как режет глаза и сухой кашель рвется наружу.
— Пойдем от…отсюда… — с трудом выдавливаю из себя, и на ощупь, спотыкаясь о лежащие на глинобитном полу тела, бреду туда, где должен быть выход. Тыкаюсь в стены. Выхода нет. Кхе, кхх.… Дышать просто невозможно. И еще начинает кружиться голова. Угарный газ.
— Посвети!
Легкая вспышка света прорезает дымную тьму. Вижу дверь. Она совсем рядом… Наконец-то!
Вываливаемся во двор. Боже, свежий воздух! И пара слуг человеческого вида. Смтоят с дубинками, настороженно ощерившись, но нападать не спешат. Это они правильно… Кхорн, как болит запястье!
С трудом пытаюсь отдышаться, смахнуть дымные слезы с глаз. Вот ведь занесло!
Маг, в отличие от меня, выглядит вполне бодро, даже весело. Лицо покрыто сажей, черные глазки блестят сумасшедшими искрами. Разрази меня Кхорн, да этот сукин сын просто наслаждается!
— Амулет наверху!
Литц со значением кивает на второй этаж таверны. Тот быстро разгорался — из окон уже валил такой густой, плотный дым, что было понятно — за пламенем дело не станет.
— Э-кхе-кхе. Изумительно. Очень ценная информация! Может, э-кхе, сходишь за ним — а то я что-то запыхался? Кхе-кхе!
Не успел я выдавить из себя этот вымученный сарказм, как маг бодро, хотя и заметно покачиваясь, проскочил в дверь, из которой мы только что вышли, и исчез в густом сером дыму.
Сумасшедший!
Я обернулся к ребятам с дубинами. Те подобрались под моим взглядом, раскачивая оружием в руках.
— Стой, где стоишь, — сказал я ближайшему — тому самому серву, что впустил нас. — Сейчас тут будет мой отряд. Не будете дергаться, — не тронем.
Тот переглянулся со вторым — черноволосым усатым типом, кажется — конюшенным.
— Вы вообще… — я снова закашлялся. — Вы вообще как попали на службу к зверолюдям?
Мне, конечно, пофигу, как они тут оказались, но один из способов снизить агрессию — заболтать оппонента. Не хочешь махать топором — болтай языком. У меня иногда получается.
— Вы, колдуны, чтоле? — подал голос черноволосый.
— Типа того. Тот, что ушел, — я кивнул на таверну, — маг огня. Я — по другой части.
— Отчаянный! — уважительно прочирикал светловолосый. Прям видно, что может с огнем что угодно делать, и не боится его совсем! А мы тут за лошадями смотрим. Приезжие, которые на лошадях, им уход нужен — овес там, сено, попоить, распрячь, то да се — а Вепри с лошадями не умеют.
— Да и лошади их боятся, — подал голос более молчаливый усатый конюх, — даже запаха. Наши-то, еще привычные, а вот у приезжих…
— Ну вот, они людей и набирали — за лошадьми ходить, да еду подавать — не всем нравится, если им Вепрь прислуживает, господам особенно, — вновь перехватил разговор чирикающий.
— А много их тут?
— Сейчас немного, да вы всех положили. Другие к вечеру приходят, как посетитель пойдет. Только, знаешь, неизвестно какой отряд-то сюда первым подойдет.
— А что не так? — спросил я с деланным спокойствием в голосе.
— Так у них-то, у хозяев-то, тут родственников три деревни живет. Такие же Вепри, как и те. Здоровые — ууу… — протянул чирикающий серв, — они тут весь округ держат! Наверно уже всполошились, зарево-то разгорается!
Верх и крыша «Кабаньего клыка» уже здорово горели. Жар заставил меня отойти от здания.
— А этот твой маг-то огненный, не угорел там? Что-то долго его нет!
Так, а действительно, где Литц? Он там не заснул спьяну? Разморило в тепле…
— Литциний! — крикнул я в дым, снова валивший из двери. — Магистр!
Треск горящего дерева был мне ответом. Так, что-то мне совсем это не нравится!
— Литциний…
Я попробовал зайти внутрь — куда там! Жар и дым не позволяли зайти больше чем на пару шагов. Я их прошел… и наткнулся на спину мага.
Тот пятился к входу, пыхтя, и тащил по полу что-то тяжелое. Слава Свету, жив!
Я поспешил наружу. Литц выполз следом, пятясь задом наперед. Тяжелый предмет, который он волок за собой, оказался … бочонком. Нетрудно было догадаться, что там красноречиво булькало!
— Послушайте, мэтр Кнаппе. Ваша тяга к горячительным напиткам перешла все границы. Как только мы окажемся в отряде, вы при мне выпьете зелье, отбивающее тягу к… приключениям. Вы поняли меня?
Маг кивнул, тяжело дыша.
— Ладно. Что с амулетом? Ты нашел его?
Литц поглядел на меня, как на идиота, насмешливо и чуть презрительно.
— Конечно.
Тут я заметил, что амулет болтался у него на шее.
— Да он сильный маг! — рядом опять нарисовался белобрысый серв Вепрей. — Вышел невредимым из такой жаровни! И даже одежда лишь чуть подпалилась!
Вот черт! Мой любимый дублет, который я хранил для визитов к Тереллину и разным знатным персонам, действительно был прожжен и дымился.
— Пожалуй, нам надо убираться. Совершенно нет желания разбираться еще с одной толпой зверолюдей.
— Конечно, — ответил маг и вопросительно посмотрел на меня.
— Что?
Тот кивнул на свою ношу.
— Что, тащить за тебя этот бочонок?
Тот смущенно кивнул.
— Вы, герр юнгер, намного привычнее к физическим усилиям, вы же воин, не то, что я!
— Господин хороший, — вмешался в разговор чирикающий серв, — а может, ты нас на службу возьмешь, а? Тут мы место, считай, потеряли, из-за вашего колдуна!
Я с сомнением посмотрел на него. Брать человека вот так, с улицы, конечно, неправильно. Но парень крепкий, и судя по всему, неглупый. Лишняя пара рук, в общем — то, не помешает…
— Я немного не при деньгах, любезный, а то бы взял тебя в услужение.
— Ничего, я пока за еду послужить могу, — прочирикал светловолосый.
— Как звать?
— Меня Птахой кличут!
— Ну, Птаха, бери бочонок, да пошли отсюда. А там разберемся.
— Да погодите вы! — очнулся усатый тип. — Там же деньги еще! Деньги Вепрей! В подвале они хранят!
— Точно! В винном погребе! — Птах замахал руками от возбуждения — Там тайник у них, но я знаю где! Как раз… да, как раз за этим бочонком и был!
— Литц, — я обернулся к магу с невысказанным, но совершенно ясным вопросом.
Тот смутился еще сильнее.
— Ну-ка, что там у тебя в карманах топорщится?
Маг покраснел.
— Да нашел я их, нашел. Пойдемте уже!
— А давайте лошадок-то заберем, — снова подал голос усатый конюх — а то, глядишь, и на конюшню огонь перекинется, а вам, добрый господин, лошадки-то не помешают! Они, хоть и не боевые, но добрые. Да и повозки надо выгнать — две отличные повозки сейчас на дворе! Да и вещички нам надо свои собрать!
— Давайте быстрее!
Мы с магом вывалились за ворота. Птах с усатым побежали за лошадьми и своими вещами. Слышалось испуганное ржание лошадей — крыша конюшни уже занималась.
Вскоре Птах и черноусый конюх выехали за ворота на двух прекрасных подводах, крытых доброй рогожей. Мы закинули вещи внутрь фургонов и залезли сами.
Лишь сейчас я заметил, что меня бьет крупная дрожь. Многое я тут видел, но такого ужаса еще не встречал!
Зверолюди очень сильные, опасные противники. Практически, сегодня я заново родился — так мал был шанс уцелеть, и все же он выпал!
Но не рыцарю Эйхе.
Глава 22
Коммандер Эйхе погиб. Его тело сейчас горит рядом с тремя кабаньими тушами. Sic transit…
Я бросил последний взгляд на пылающую таверну. Славный вышел у Ренна погребальный костер. Не каждый удостоится такого!
Литц рядом любовно поглаживал свой свеженамародеренный бочонок.
— Маг, так сколько там денег-то ты спер, показывай!
Тот неохотно вытащил из-за пазухи несколько мешочков. В одном были золотые монеты — 7 дублонов, 3 соверена, 5 тилейских флоринов, и еще 5 разных, незнакомых мне монет из Идеррии и Бастони. Очень большие деньги!
В другом оказалась пригоршня разного серебра вперемешку с медными и латунными монетками.
— В тайнике у них лежало золото. А еще в ящике с амулетом, в покоях — разменная монета для посетителей.
— Ты и тайник нашел?
— В подвале, где вино. Там еще столько всего было…
Похоже, этот пьянчуга действительно умеет находить чужие заначки. Не зря Тереллин его выделил мне в напарники!
Две крепкие телеги наконец — то выкатились за ворота. Здоровые рабочие мерины — три каурых, один серый в яблоках, по два на повозку — действительно были хороши. К фургонам привязали и трех наших кобыл.
Сервы с узелками под рукой, где, видимо, и были все их вещи, правили повозками умело и ловко. Мы залезли в переднюю, к Птаху.
— Давай правь к городу. Хочу побыстрее встретить наш отряд. А то кто знает…
Левая рука сильно болела. Перелома, конечно, не было, но пользоваться ей я еще долго не смогу. Несмотря на это, после благополучного возвращения амулета я испытывал такое облегчение, что даже задремал в повозке. Разбудил меня зычный голос:
— Эй, мужик, сворачивай! Мы армия Светлейшей церкви!
Вот идиот!
— Придержите язык, герр Николас! Не надо сообщать всем встречным, кто мы и куда идем. Вообще-то наш поход секретен.
— Не узнал вас, герр Андерклинг. А что это за быдло с вами?
— Напрасно вы так называете ученого мага! Птах, вставайте с повозками в хвост нашей колонны, а я останусь тут впереди с господами ротмистрами.
Пока мы ехали, я рассказал о происшедшем.
— Невероятно! — воскликнул Отто. — Тут уже лет сто не слышно про зверолюдей! На севере, в густых лесах, их еще полно, а здесь вроде бы их всех извели!
— Так давайте исправим это, — пробасил Рейсснер. — Устроим охоту, и доброе дело сделаем, и мяса запасем в дорогу!
— Вы это серьезно, Николас? Предлагаете есть такое мясо?
— А что такого, Энно? — удивился Шумпер. — Вы же сами ели того хряка, которого добыл Эйхе? Или вы думаете, что это был кабан?
Тут мне стало нехорошо.
— То есть та кабанья голова была….
— Конечно. Достойные охотники никогда не станут бить животных весной или ранним летом. Ведь они о ту пору выводят потомство, а если добыть родителей, то приплод пропадет, и охотиться будет не на кого. А этих уродов, заслуживающих лишь истребления, должно побивать в любое время. Весенние охоты — они всегда либо на волков, либо на зверолюдей!
— Конечно, — вмешался Рейсснер — бывает, что они дают отпор. Они же здоровые! Только ума объединиться в отряд у них не хватает. А то, это была бы не охота, а война.
Я в тоске откинулся на борт телеги. Кхорн возьми, как я тут все ненавижу!
Рука начала отдавать пульсирующей болью. Надо идти к Аззи. И не думать. Не думать о том, что я сейчас узнал.
— Пойду в арьергард, — сообщил я ротмистрам. — И, еще вот что — Эйхе погиб, теперь я коммандер отряда. Прошу обращаться ко мне соответственно, особенно при солдатах.
— Постойте, — вмешался фельдфебель Шумпера, Курт Линдхорст. — А родственники у коммандера были?
— Конечно. Он, то ли пятый, то ли шестой в семье!
— Эйхе — это те, что из Брейсенгау? — спросил Шумпер.
— Да, кажется.
— Брейсенгау — это Хаос знает как далеко отсюда, — продолжил Линдхорст. — Так что, по доброму старому обычаю, мы должны разделить имущество покойного среди его товарищей. То есть нас, господа.
— Наверное, вы правы, Курт. Только имущества у рыцаря было немного.
— Насколько я понял, его орудие и доспехи остались невредимыми? Он же поехал с вами с одним мечом?
— Да. Но вся его амуниция — из оружейной монастыря Андтага. И лошадь тоже. Так что, разделить мы можем только его долги!
— Ничего, дело же не в этом! Нам просто следует соблюсти древний обычай воинского братства. Сколько бы имущества не было у твоего однополчанина, будет очень печально увидеть его у какого-нибудь, да простит меня Свет, штатского!
На меня уставились четыре пары выжидающих глаз. Да пожалуйста!
— Несомненно, вы правы. Надо допросить его оруженосца насчет вещей.
— Да, и побыстрее, Энно, пока названный оруженосец — как его там, Гелло? — не присвоил самое ценное. Скажет, мол, рыцарь подарил, прямо перед смертью, да еще и Светом Неизбывным поклянется, выродок тощий! Там по рылу видно — ничего святого…
— Коммандер Андерклинг. Пожалуйста, не забывайте. Особенно при солдатах. Коммандер.
Первым делом я, конечно, отправился к Аззи.
Она хмуро выслушала подробности нашей эскапады.
— Давайте, осмотрю.
Рука была багрово-синей. Мне стало страшно — не разовьется ли какой-нибудь гангрена?
— Все хорошо будет. Сейчас займусь.
Она наложила компрессы, что-то шепча.
— Зачем ты бормочешь свои заклинания. Они же на меня не действуют?
— На тебя — нет, а на травы — да. Я заставляю их отдавать свою живительную силу.
— Ну, делай, как знаешь, мне главное не остаться без руки!
Тем временем из-за поворота показалось пожарище. Все уже почти потухло, лишь отдельные очаги огня тут и там больше дымили, чем горели. Сбежалась кучка зевак — проезжие торговцы, поселяне из окрестных сел. Все они были людьми — ни одной звериной рожи не было видно. Но, казалось, что чьи-то глаза следят за нами из глубины леса — чьи-то зоркие, внимательные, злые глаза…
Некоторые из зевак, осмелев, начал лазить по пожарищу с целью поживится.
— О, какой котел!
— Горшки целые!
— Бочки с вином!
— Гляди-ка, жареное мясо!
Ко мне подошел Майнфельд, фельдфебель Рейсснера.
— Сударь, там…
— Коммандер.
— Простите. Коммандер Андерклинг, там, у очага стоит целый медный котел. Ребята хотят его достать!
— Давайте, только быстро. Нам не стоит тут задерживаться.
Вскоре пехотинцы полезли к котлу, откидывая с пути тлеющие головни.
— И как котел остался цел? Он должен был расплавиться от такого жара! — воскликнул Шумпер.
— Эль, — мрачно буркнул Литц.
— Что?
— Эль. Там был эль. Пока горел огонь, эль выкипал. Пар охлаждал стенки котла и не дал им расплавиться.
— Ну, вы у нас маг огня, вам лучше знать.
Между тем солдаты, приняв нашу попытку забрать котел за индульгенцию на мародерство, массою хлынули на пожарище, роясь в кучах горелых досок и бревен.
— Рейсснер, отзовите своих людей. Наведите порядок! — воскликнул я.
— Они уже увидели вино! Не стоит запрещать им брать то, что плохо лежит, — отозвался тот.
— Как так! Что у вас за порядки?
— Обычные. Это часть контракта. Им разрешено брать добычу везде, где они ее найдут.
— А если они найдут что-то среди боя?
— Они возьмут это. Имеют право.
— Делайте что угодно, но нам надо идти. Забираем котел — и все.
Майнфельд полез в пожарище, громко матерясь. Потихоньку ему удалось собрать своих людей — но не раньше, чем они набрали себе по полному шлему вина из расколотых бочек. Так они дальше и шли, на ходу хлебая вино и закусывая полугорелым мясом.
Арбалетчики поставили котел в одну из повозок. На дне оказался прожаренный солод — солдаты съели и его, по очереди забираясь в повозку и шваркая по днищу котла ножами и тесаками. Кхорновы ублюдки!
Когда мы отъехали от сгоревшей таверны, я испытал облегчение. Только вот все время казалось, что глаза из леса продолжают следить за нами…а лошади разведчиков, как на зло, плетутся в хвосте — отдыхают после утренних эскапад.
— Ребята, смотрите вперед внимательнее! — скомандовал я идущим впереди пехотинцам. — Герр Райсснер, прошу вас уделять меньше внимания несчастным купцам и больше — придорожным кустам. Зверолюди могут устроить засаду.
Предчувствия меня не обманули. Часа не прошло, как ко мне подошел маг.
— Впереди засада, — буднично сказал Литц, весело указывая на дорогу по ходу нашего движения.
— Серьезно? Далеко?
— Пол-лиги.
— Как узнал?
Он повернулся ко мне. Черные глазки поблескивали, чувствовался запах дорогого вина из сожженной таверны.
— Сердцем чую!
— И сколько их там? — спросил я скалящегося мага.
— Сотни две!
— Стоять! — крикнул я солдатам. Они начали оборачиваться, капралы и фельдфебели бросились вдоль дороги, останавливать идущих.
— Где они? — обратился я к скалящемуся магу.
— В кустах, с правой стороны от дороги.
— Кто там? Бриганды? Зверолюди?
Тот кивнул.
Ну что же, ожидаемо. То-то у меня было предчувствие….
Я созвал ротмистров на совет и рассказал, что произошло.
— И что делать будем? — спросил Шумпер. — Они сидят там в буреломе. Мы их не видим, а сами — как на ладони. Мы, конечно, до них доберемся, но перестреляют наших немало.
— Господа, — маг Литциний вдруг протиснулся из-за моей спины. — А не позволите ли продемонстрировать мое огненное искусство?
— Ты о чем? — не понял его я. — Соблаговолишь поджечь им задницы?
— Соблаговолю! — лучезарно улыбаясь, ответил маг.
Размяв пальцы, магистр вдруг впился глазами в небо, где низкие хмурые тучи медленно затягивали горизонт.
Вдруг среди этих туч возник огненно-красный шар. Издалека было видно, что шар вращался, закручивая вокруг себя огненные протуберанцы. Он становился все больше и больше. Маг что-то шептал себе под нос и делал руками движения, как будто катал этот шар своими ладонями.
Вдруг вспышка на полнеба разорвала серую мглу, клубившуюся вокруг шара. Сорвавшись с неба, шар огненной каплей рухнул вниз, на придорожные заросли. Тррахх!! До нас донесся мощный гром. Подлесок у дороги взметнулся от взрывной волны и запылал.
Очень впечатляюще, надо признать.
— Ну что, можно дальше идти? — спросил я мага.
Тот, донельзя довольный, кивнул.
— Приготовьтесь к бою! — крикнул я солдатам. — Взвести арбалеты!
Приказав солдатам на всякий случай надеть шлемы и щиты, рыцарь дал команду «вперед».
— Что это? «Огненный метеор»? — спросил я Литца.
— Ну, что-то вроде того!
Пока мы подходили к месту удара, пожар сменился густым дымом, низко стлавшимся по кустам.
Но, когда мы подошли ближе и вошли в этот дым, то не увидели никаких следов ни пожара, ни взрыва! И даже воздух не изменился — он не пах ни дымом, ни сажей!
Слыша недоуменные возгласы солдат, маг громко смеялся.
— Я так не умею! Метеор может применять два — три человека во всей Вселенной, и я — не один из них! — сообщил он жизнерадостно. — Это был имитатор!
Вот это да.
— Так тут никого не было?
— Просто маленькое представление, чтобы развлечь ребят!
До наемников стало доходить, что случилось. Послышались шутки и смех, мага стали одобрительно хлопать по спине.
Вот же сукин сын! Устроил тут клоунаду!
Ну, по крайней мере, этот не заражен совершенно феерическим снобизмом, что присущ всем магам. Скорее наоборот, вполне охотно болтает и с солдатами, и с капитанами. Видимо, тяжело чувствовать себя белой вороной — в обществе магов его, недоучку, не принимают.
— И часто ты так развлекаешься? — спросил я, недовольный этим глупым розыгрышем.
— Герр коммандер, конечно, знает, как тяжело приходится в незнакомом месте, когда никто не помогает и все против тебя. Мне доводилось за деньги развлекать публику, делать фейерверки, взрывы, огненные столбы, звезды, колесницы, драконов, фениксов, да чего я только не делал.…А еще, — он понизил голос заговорщицки, — иногда приходится создавать лучи света прямо на алтарях некоторых уважаемых в народе святилищ!
Ах ты, сукин сын! Я изумленно повернулся к магу. Не хочешь ли ты сказать, что создаешь священное пламя в Храмах Света? Но маг, возможно, поняв, что брякнул лишнего, быстро сменил тему разговора.
На ближайшем привале мы разделили имущество рыцаря. Все его вещи разложили по земле. Даррем сел к ним спиной, а сержант Кунц ходил и указывал то на одно, то на другое, спрашивая:
— Кому?
Даррем, не видя, на что показывает Кунц, называл наши имена в порядке, какой приходил ему в голову:
— Это коммандеру. Это — валлету. Это — ротмистру арбалетов.
Мне достался щит рыцаря. Меч достался Шумперу. Кинжал — Линдхорсту. Кольчуга с хауберком отошла громиле Рейсснеру.
— Доспехи принадлежат монастырю, — сообщил я ему.
— Сударь, ну что вам стоит сказать, что рыцарь сгорел с кольчугой? Тем более что у вас прекрасный доспех!
— Ладно, будем считать, что до конца похода это ваше. А там посмотрим.
Было очень жалко отдавать меч рыцаря наемнику без рода-племени. Эйхе его берег и брал только в самых исключительных случаях, когда отправлялся поглазеть на турнир или большой праздник. В наши походы он еще ни разу его не брал, обходился казенным.
Впрочем, щит мне был очень кстати. Мой небольшой баклер сгорел в таверне. Конечно, на этом треугольном, кавалеристского типа, щите изображен герб покойного Эйхе — дубовый венок на серебряном поле. Носить чужой герб, по местным понятиям — знатный зашквар. За такое благородного вызовут на поединок, а простолюдина могут убить на месте, и это запросто сойдет с рук. Но, надеюсь, обитатели Орквальда не будут в претензии, что я немного поношу чужой герб, а по возвращении, его можно и закрасить. И след Рэйвена Теодора на этой земле станет еще призрачней…
---------------
* шоппен — 0,6 литра