Глава 36
Победа над грозным врагом, далеко превосходящим нас силами, очень порадовала людей. Все оживленно переговаривались, предвкушая добычу, и расспрашивали Клауса, что и где можно найти в жилищах зеленокожих.
Я взял с собой Азалайсу.
— Посмотришь все там, может быть, найдешь что-то, относящееся к их магии и зельеварению!
Аззи отнеслась к идее скептически.
— Ну, найдем мы там котел с травою, и что с того?
— Аззи, ну ты же у меня умница. Ты все поймешь с одного взгляда! Да и лишний котел тебе не помешает, правда же?
Пройдя лигу, как положено, за час, мы увидели вдали стойбище орков. Поселение окружали несколько полей, на которых буйно зеленели бобы, турнепс и репа.
— Сами они это не едят. Свиньям скармливают, — сообщил Клаус.
Разведчики проскакали на лошадях к стойбищу. Подожгли несколько круглых тростниковых хижин. Никто их них не появился, и мы, убедившись в отсутствии засады, двинулись внутрь деревни.
С интересом рассматривал я немудреные подробности их быта. Круглые хибары из тростника и свиных шкур, внутри — кошмы и топчаны, какие-то рундуки и корзины с барахлом. Очаги для приготовления пищи стоят на улице. Множество свинарников и овчарен, характерный запах свиного навоза висит в воздухе густой пеленой.
На некоем подобии площади нас ждал сюрприз.
Посреди деревни стоял высокий, в два человеческих роста, идол Морка — это их, оркский, бог, а напротив него, на огромном деревянном колу торчало человеческое тело, обнаженное и ободранное. Рядом, на таком же точно колу была насажена голова серого коня.
Солдаты столпились вокруг, рассматривая труп. В жеребце все сразу признали прекрасного коня Хозицера. А вот человек был так изуродован, что его скорее угадали, чем узнали, да и то, далеко не сразу.
— Неужели это Шумпер?
— Да нет, не похож!
— Да как тут поймешь, на кого он был похож. Говорю, Шумпер!
— Фельдфебель Линдхорст, посмотрите-ка сюда! Узнаете?
Курт взглянул, куда показывали ему солдаты, и разразился ругательствами. Я не сразу понял, в чем дело.
— Это наш сундук. Наш, ротный, — мрачно сообщил мне один из арбалетчиков.
Так-так.
Все вокруг, и особенно, арбалетчики, матерились так, что дым стоял коромыслом. И постепенно я понял, что произошло.
Незадолго до начала боя Шумпер, понимая, что шансов у нас нет, решил сбежать. Наверное, он рассчитывал проскочить между орками на быстром жеребце Хозицера. Украв ротную казну, он приторочил сундук на спину жеребца, и потихоньку рванул из лагеря, но все-таки попался оркам. Почему и как его схватили, для нас, конечно, останется неизвестным. Возможно, жеребец хауптфельфебеля был утомлен предыдущим переходом, а может, из-за тяжелого неудобного сундука он не мог быстро скакать, или сам Отто направил его прямо в засаду орков — этого уже не узнать. Сам Хозицер заяви что его жеребец, как благородное животное, несомненно, сам сбросил подлого дезертира с седла.
Так или иначе, и ротмистр, и конь оказались в лапах орков, с самыми плачевными для себя последствиями.
Но солдаты ругались не из-за этого.
Орки выпотрошили не только Шумпера, но и ротный сундук арбалетчиков. А это значит, что серебро роты теперь разошлось по поясам и кубышкам орков и смешалось с их собственным. Теперь это общий трофей, который придется делить с пехотинцами!
Все новые и новые горсти монет падали на расстеленный на земле плащ. Тут были самые разные монеты, но понять, какие тут из сундука арбалетчиков, было решительно невозможно.
— Какие монеты вы давали Шумперу при выплате жалования? — спросил меня красный от гнева Линдхорст.
— Право, я не помню, Курт. Я сам получил разную монету, и ландрские гротены, и крейцеры, и мариенгроши… Что было тогда у менял, то они мне и дали!
Обстановка накалялась. Солдаты уже стали хвататься за оружие. Арбалетчики хотели, чтобы из добычи была выделена сумма, которая находилась в их сундуке, на что пехотинцы резонно им отвечали, что никому неизвестно, сколько у арбалетчиков было там денег, и что арбалетчики, мол, сами виноваты — нужно правильно выбирать себе ротмистра, чтобы не попадать в такие переплеты. Я же не знал что предпринять. И те и другие, по-своему, правы!
— Стойте, стойте! Решим это в лагере. Пока все серебро и золото — на плащ!
Но они не унимались.
Если сейчас они передерутся из-за добычи, нам конец. И этот исход становился все более реальным с каждой секундой. Кто-то из пехотинцев уже схватил за грудки сержанта арбалетчиков, вот уже и оружие обнажено….
— Орки!
— Что! Где орки?!
— Вот, тут орки!
Все обернулись. Распря на время была забыта. Арбалетчики спешно взводили свое оружие, пехотинцы надевали щиты и шлемы.
Оказалось, обозные, продолжавшие шнырять по стойбищу, в одной из хижин откопали старуху — орчиху. Больше орков не было. Но это хотя бы отвлекло солдат от усобицы.
— Отлично! Давайте-ка посадим ее на кол рядом с Шумпером! Будет сладкая парочка!
Старуха орчиха только рычала и скалила гнилые клыки. Похоже, она была слепа, и не смогла сбежать с остальными. Кожа ее, усеянная татуировками и шрамами, выдавала долгую и нелегкую жизнь, которой, судя по всему, сейчас придет страшный конец.
— А она шаманка, — сообщил Клаус. — Судя по татуировкам и вот тем кольцам!
В ушах у старухи было несколько колец, которые солдаты сейчас со смехом вырывали.
— Эй, малый! — крикнул я. — Дай-ка сюда это кольцо! Давай-давай, не бойся, посмотрю и кину в общую кучу!
Клаус внимательно осмотрел снятые со старухи украшения. Потом подошел к ней и что-то прокричал по-орчиному. Та злобно прорычала что-то в ответ.
— Так, ребята, стой. Нам с этой старой крысой надо потолковать!
Мы с Азалайсой подошли ближе.
— Слушай, Аззи. Вот эта бабка явно варила для орков разное снадобье. Давай ты с ней потолкуешь, может быть, узнаешь что-то интересное!
— Ха. Так она и будет говорить!
— Думаю, будет. Если жить захочет…
Мы затащили старуху в вонючую круглую хижину и начали допрос. Но, как и предполагала Аззи, старая орчиха категорически отказывалась говорить. Я показал ей нож — бесполезно. Точно, слепая. Зашел сзади и, задыхаясь от вони, поднес нож ей к горлу — тоже без толку. Ткнул ее острием под ребро — орчиха хрюкнула, но говорить не стала.
— Что можно сделать тут, Клаус?
— Что сделать, вы спрашиваете? Ответ очевиден! Прирезать ее, да и вся недолга!
— С удовольствием, но нам нужно ее допросить.
— Тогда просто напоите ее в свинью. Орки очень нестойки на алкоголь. А как напьются — становятся совсем дурные!
— Это можно. Клаус, собери-ка вино из солдатских фляжек! Скажи, я приказал.
Вскоре он вернулся.
— У солдат почти ничего нет, вылакали еще с утра, пока сюда шли.
— Тогда спроси у мага, у него всегда есть.
Через минуту ко мне прибежал недовольный Литц.
— С ума сошел, Энно? Поить моим кларетом эту сволочь? Дайте ей солдатского пойла!
— Солдатское кончилось две битвы назад. Разве тебе не жаловались твои собутыльники?
Литц фыркнул.
— Я пью исключительно с господами рыцарями. У Рейсснера еще оставалась фляжка!
— Давай свое и возьми у Рейсснера. Нам понадобится много выпивки.
Но собрать достаточно вина не удалось — его просто не было. Носимые фляжки у всех были полупусты, а тащиться в лагерь не хотелось.
— Давайте что есть, — вдруг сказала мне Аззи, странно улыбаясь.
Мы слили вино в один кувшин.
Аззи достала из-за пазухи небольшую подозрительного вида склянку и плеснула в кувшин.
— Белладонна, — подмигнув, одними губами шепнула она мне.
— Влейте это в нее! Только аккуратно. Не проливать! Больше у нас вина нет.
Пара солдат с удовольствием схватила орчиху за горло. Ей запрокинули голову, разжали ножом гнилые зубы и влили отравленное вино внутрь.
— Теперь подождем, — сказала Аззи, рассматривая старуху, как лягушку для препарирования.
Несколько минут ничего не происходило. Затем старуха начала что-то тихонько напевать, качая головой. Она на глазах становилась все более и более пьяненькой. Морщинистая морда улыбалась, все происходящее вокруг ей уже нравилось…
— Она готова, коммандер. Пьяна в стельку!
— Отлично! Аззи, спрашивай. Клаус, переводи нам!
Азалайса задавала вопросы, то и дело тряся перед глазами старухи то пучками разной сушеной травы, найденными в хижине, но разными банками и пузырьками. Та заплетающимся языком что-то отвечала. Клаус с трудом все это переводил — видимо, было много специфичных слов, которые он не знал ни на человеческом, ни на орочьем языке. Мне это вскоре надоело, и я вышел из душной, пропахшей навозом и орками хижины на воздух.
Солдаты тем временем закончили сбор трофеев. Мы нашли две дюжины неплохих мечей, кинжалов и тесаков под человеческую руку — видимо, это были старые трофеи орков. Также на плащ легло серебро монетой и орочьими слитками примерно на шесть фунтов — очень достойный улов с одной-то деревни! Нашлись также седло и конская сбруя — их придется отдать Хозицеру — несколько дюжин свиных шкур, выделанных и сыромятных, сапоги и дублет Шумпера. Еще солдаты натащили всякого железа — ухваты, топоры, гвозди, кочерги и так далее, полосовое железо, несколько медных и железных котлов и котелков. Нашелся и отнятый орками у Шумпера меч, когда-то принадлежавший рыцарю Эйхе.
— Давайте так, — предложил я солдатам. — Серебро в слитках — общая добыча, тут нет сомнений. Все мариенгроши — отдать арбалетчикам, навряд ли орки могли добыть их иначе, чем из их сундука. Ландрские гротены и другую монету — делим пополам. Пойдет?
Все остались недовольны — арбалетчики — тем, что не возместили своего убытка в полном размере, пехотинцы — несправедливым попранием обычаев дележа добычи. Но их взаимное недовольство хотя бы не достигало таких размеров, при которых поднимают оружие на соратников. Ну и ладно, это все, что мне надо!
— А вам, ребята, действительно, следовало лучше выбирать себе ротмистра, — заявил я арбалетчикам. — Никто не виноват, что ваш командир оказался вор и негодяй!
Однако бурление умов от этих моих утешений отнюдь не стихало. Денежный вопрос — всегда болезненный.
Вдруг из хижины, где я оставил Клауса и Аззи, раздался сдавленный хрип. Я бросился туда.
Старая орчиха освободилась из пут. Порвав веревки на запястьях, она душила Клауса, пытаясь добраться до него своими клыками. Аззи держала ее за редкие волосы, оттягивая от горла Клауса, и молотила кулаком, но толку от этого было мало.
Я достал кинжал. Надо ударить ее под лопатку. И все. Верное дело. Проще простого. Она спиной ко мне. Клаусу нужна помощь!
Но я никогда еще не убивал разумных существ! Даже в бою!
Майнфельд шагнул мимо меня и воткнул что-то старухе снизу под ребра. Та даже не дернулась, продолжая яростно душить сержанта. Дитрих снова ударил, потом еще, и еще раз. В хижину влез солдат с тесаком, и с размаху рубанул старую ведьму по затылку. Затем они с фельдфебелем стали яростно колоть живучую тварь, не считая ударов.
Наконец она обмякла и повалилась на пол. Темная, как зеленка, кровь растекалась вокруг. Клаус сидел на глинобитном полу рядом, тяжело дыша. Из шеи его текла кровь — когти орчихи располосовали кожу, но до яремной вены ей добраться не удалось.
Аззи поглядела его раны, и смазала своим снадобьем, укоризненно качая головой.
— Кхорнова белладонна. У орков от нее приступы бешенства. Я уже думала, ему конец!
— Ты что-то узнала?
— Что-то — да.
— Значит, попробуешь это сварить?
— Значит, попробую. Но ничего не обещаю! Хоть у нас, магия и сродни с орочьей, но на самом деле различий тоже хватает!
— Ну, вот и славно. Идем назад. Солдаты! Подожгите тут все! Мы возвращаемся!
Происшествие со старой каргой немного отвлекло арбалетчиков от их тяжкой утраты. Через час, нагруженные добычей, мы были в нашем полуразгромленном лагере.
Глава 37
Вернувшись, я сказал Литцу еще раз перепроверить показания Поисковика. Да, ошибки быть не должно. Наконец мы были почти у цели. Можно собираться в Мертвые земли.
По нашим расчетам, мы обернемся в пять дней. Правда, наш лагерь стоит не совсем вплотную к Проклятым землям, и переместить его не удалось — повозки были сильно повреждены боем и взрывом «Метеора». Пришлось оставить лагерь на прежнем месте у ручья. Я приказал за время нашего отсутствия отремонтировать фургоны и сделать новые щиты, обтянув их свиными кожами из орочьего становища.
Больше всего проблем доставляло отсутствие арбалетных болтов. Линдхорст обещал сделать простые деревянные стрелы без наконечников, заострив их и укрепив обжигом в костре, но разве это заменит полноценный арбалетный болт? Но, выбирать не приходилось.
Литц был мрачен и сосредоточен. Он не пил уже несколько дней, но как-то с этим справлялся. Похоже, предстоящая задача заставила его забыть про алкоголь. Сердобольная Аззи дала ему отвар, облегчающий страдания расстающегося с алкоголем тела, но, кажется, Литц не очень-то следовал ее рекомендациям.
— Далеко ли до этой штуки? — спросил я его.
— Я говорю, где-то двенадцать — пятнадцать лиг.
— То есть мы можем обернуться примерно за три-четыре дня?
— Возможно!
— Ты выдержишь?
— Возможно…
— Тогда завтра выступаем. Приготовься!
На следующий день, на рассвете, когда весь лагерь встал для краткой молитвы Свету, мы вышли из лагеря. У нас был запас мяса боевого кабана орков, вонючего, очень жесткого, но жирного и сытного. Оружия мы взяли немного, чтобы не перегружать себя, поэтому до границы Проклятых земель нас сопровождал небольшой отряд пехотинцев.
Хозицер тоже вышел проводить нас. Он остановился лишь, когда Литц категорическим тоном заявил, что мы уже в Мертвых землях и дальше с нами никак нельзя.
— Желаю удачи, герр Андерклинг. Очень надеюсь, что мы с вами еще увидимся!
Запомнив раскидистые вязы, у которых начиналась граница, мы вошли в густые заросли лавра и самшита. Сначала кустарник почти не давал нам двигаться, но затем мы выбрались на неширокое поле и зашагали по высокой траве, куда вела нас путеводная звезда поискового амулета.
Маг то и дел останавливался, и, посмотрев своими маслянистыми глазками в летнее небо, чего-то бормотал.
— Если почувствуешь себя плохо или странно, сразу скажи мне! — попросил его я.
— Ага, чтобы ты сразу меня прирезал?
— Чтобы я знал о возможных проблемах!
Но мощный защитный амулет делал свое дело, и мы медленно, но верно двигались к цели.
К концу дня маг выбился из сил. Явно непривычный к лесным походам, он просто уселся на поваленный ствол и сообщил, что на сегодня с него хватит.
— А далеко нам еще идти?
— Думаю, примерно семь-восемь лиг.
— А прошли мы….
— Четыре или пять.
— Всего? Да нам такими темпами еще два дня идти туда!
— Я не виноват, что туда не ведет имперская дорога!
— Ты сможешь продержаться столько времени?
— Не знаю.
— Очень оптимистично, Кхорн возьми!
— Ты бы не поминал демонов Хаоса в таком месте!
— Ладно. В любом случае, здесь мы не останемся. Надо найти воды!
Из-за яростной летней жары мы опустошили баклажки с водой еще в первой половине дня. Очень хотелось наполнить их снова. Пройдя еще с пол-лиги, мы наткнулись на крохотный ручеек, едва заметный среди высоких трав.
— Вот здесь и остановимся. Кидай торбы сюда!
Литц присел на суму и медленно, аккуратно снял сапоги.
— Похоже, я стер ноги, — сообщил он, осторожно ощупывая свои ступни.
— Ты же маг. Сделай что-нибудь!
— Я уже «делаю что-нибудь», хотя тебе это и незаметно. Но здесь, знаешь ли, я бессилен. Я ведь не маг Жизни, как эта твоя Азалайса!
— А она что, прям вот «маг»?
— Ну да, — Литц хмыкнул. — И притом хороший, не ниже магистра! Мне, конечно, трудно судить, я учился по другому направлению, но даже тебе это должно быть совершенно понятно!
— Она, вообще-то, из деревни. Определенно, ни в каких университетах ей бывать не пришлось!
— А я бы сказал, что она где-то училась. И не один год, уверяю тебя!
— Ну, она что-то говорила про «мудрых женщин». Видимо, от них чего-то набралась. Главное — как бы ее не поймали наши друзья в черных сутанах! Не хотелось бы ее потерять…
От мозолей я дал ему мазь, сделанную колдуньей. Она прекрасно помогает от ран, наверное, и тут подействует!
Через час Литц вполне мог ходить. Мы двинулись дальше, то и дело сверяясь с показаниями поискового амулета. Литц постоянно что-то кастовал и тихо ругался — Хаос мешал ему в поисках.
Лишь к началу следующего дня мы нашли то, что искали.
— Вон там, — маг указал на несколько гигантских дубов, возвышавшихся у небольшого озера. — Оно там. Определенно!
Несмотря на усталость, мы быстрым шагом направились к огромным деревьям. У одного из толстенных, узловатых стволов я увидел остатки шалаша. Тут же лежал скелет лошади, все еще привязанный за уздечку к дереву. Поодаль было еще два лошадиных остова.
— Вот тут.
В остатках шалаша, под сухими ветками, лежал сверток. Развернув заскорузлый пергамент, я увидел тяжелый, покрытый рунами молот. Хотя он лежал тут на земле, на нем не было ни пятнышка ржавчины.
— Это оно?
— Я точно не могу тебе сказать, Энно. С такого расстояния поисковик не действует. Но я попытаюсь определить….
Он с трудом поднял его, провел ладонью по рунному орнаменту, покрывавшему массивную рукоять.
— Магия в нем есть, древняя, мощная, нечеловеческая магия. Наверное, это то, что мы ищем!
— Значит, пойдем отсюда. Дело сделано!
— Погоди. Тут, кажется, еще что-то есть.
Порывшись в остатках шалаша, маг извлек на свет длинный круглый пенал.
Он был круглый и длинный, как цилиндр для чертежей. Коричневая кожа, обтягивающая его, снаружи была покрыта изящной золотой вышивкой, ничуть не потускневшей ни от времени, ни от ужасных условий хранения. Ремень из прошитой кожи, видимо, чтобы носить все это за спиной. Внутри было что-то, видимо, не очень тяжелое.
— Это очень сильная магическая вещь, — сообщил Литц.
— И явно дорогая. Давай, берем все это и идем прочь! Где только бывшие хозяева этого великолепия?
И тут противный скрип заставил меня обернуться.
Из густой травы под кроной деревьев медленно вставали три фигуры! Ржавые пластинчатые доспехи, почти такие же, как и мой, оставшийся в лагере, были покрыты сухими старыми листьями, налипшими на металл. Черепа, обтянутые лопнувшей местами кожей, повернулись к нам пустыми глазницами. Один из мертвяков сжимал грязно-желтою, иссохшейся рукою тяжелую железную палицу; другой пытался вытащить из ножен застрявший там от ржавчины меч.
— Бежим! — крикнул я магу и рванул из-под сени деревьев.
Маг чуть замешкался. Третий мертвец вдруг быстро шагнул к нему и ударил снизу кинжалом.
— Осторожно, Литц!
Маг оттолкнул обсыпанный бурыми листьями скелет и побежал. Я счел за благо рвануть следом, волоча на себе добытые артефакты.
Выбежав на солнце, я увидел, что один из мертвецов остался под деревьями, а двое других тяжело бегут за нами. Конечно, я уйду от них, даже с грузом, а вот маг начал отставать. Он обернулся, посмотрел на приближающихся мертвецов, и побежал быстрее. Но, через несколько десятков шагов, просто остановился.
— Прости, Энно. Я не могу бежать больше!
Он зажимал ладонью бок, из-под пальцев текла кровь.
Никогда еще в Мертвых землях я не встречал ходячих мертвецов! Да и нигде их не встречал, хотя о такой возможности мне рассказывали монахи. И еще они говорили, что убить их почти невозможно.
— Пойдем!
Я взял его под руку и потащил с собой. Оглянулся назад — один из мертвецов стоял на поле, заслоняясь руками от солнца, и озирался по сторонам. Видимо, он нас потерял. Другой же продолжал ковылять к нам, ориентируясь, как мне показалось, на оставляемый магом кровавый след.
— Мы так не уйдем!
Маг тяжело повалился на землю.
Я вынул из ножен легковесный меч Стусса.
— Оставь! — Литц быстро бледнел. — Эту тварь не убить! Он же уже мертвый!
Маг был плох. Его лихорадило. Он был смертельно бледен, лицо его покрылось бисером скверного, болезненного пота.
— Давай я понесу тебя. Не знаю, что еще можно сделать!
— Нет, не надо, Энни. Сейчас…. Он приподнялся на локте, потом с трудом встал на колени, — Отойди немного. Вот так.
Затем резко очертил рукой круг надо головой.
Как будто дымчатая полоса сорвалась с тонких пальцев мага и очертила над ним круг. Секунду или две колеблющийся голубоватый саван накрывал его, а потом он исчез.
Не веря глазам, я подошел к тому месту, где только что лежал раненый Литц. Нет, он не стал невидимым. Он именно исчез, оставив лишь примятую траву и капли крови на ней.
Это было то самое заклинание, которое бросило меня в этот мир! Такая же полоса колеблющегося, голубовато — белого тумана, в которую я по собственной глупости угодил три года назад! И ведь он скрывал это от меня, до последнего скрывал! Ай да Литциниус Кнаппе, маг-алкоголик!
Впрочем, артефакт он оставил мне, как и непонятный пенал. Мог бы и захватить с собой, чтобы мне не таскать его еще пять лиг! Кругом одни эгоисты…
Убрав меч в ножны, я взял молот и пенал и отбежал на несколько десятков шагов. Мертвец доковылял до места телепортации мага, и начал вертеться на месте, тыкаясь в стороны, как слепой. Меня, похоже, он не видел.
Какое-то время я боролся с желанием врезать ему как следует мечом, или может быть, даже молотом. Но здравый смысл победил, и вместо драки я, не торопясь, пошел в направлении нашего лагеря.