Глава 55
Рыцари Виссланда с гневными криками обнажили мечи. Городские стражники взяли наперевес свои альшписы и глефы. Мы зажаты с двух сторон, и врагов впятеро больше!
— Измена!
— Отходим! Отходим в ратушу!
Теми же молотами, которыми мы пробивали крыши домов, мы высадили двери ратуши и ввалились внутрь, прихватив с собой пленных фалькитов. На первом этаже ратуши оказался большой зал и множество скамеек в нем: сидя тут, господа фогты обсуждали дела города. Мы сразу же забаррикадировали вход этими скамейками и огромными сундуками.
— Майнфельд, поставьте двух человек с копьями, а вы, Линдхорст — двух арбалетчиков. Пусть отгоняют всех, кто попробует приблизиться!
Пока солдаты таскали тяжелые скамьи, я решил оглядеться. Быстро взойдя по темной лестнице на второй этаж — тут были кабинет штатфогта и канцелярия — а потом и на крышу, я выглянул в слуховое окно.
Ратуша была одним из самых высоких зданий города, хотя, всего лишь, двухэтажным. К ней была пристроена небольшая оборонительная башенка, удобная для наблюдения за городом.
Взобравшись на самый ее верх по очень узкой винтовой лестнице, я огляделся по сторонам.
Наши дела крайне плохи. С одной стороны — отряды герцога, стоявшие на той части городской площади, что примыкает к ратуше. С другой — отряды городской стражи, стоявшие, в основном, по улицам, примыкающим к площади. Вместе их, наверное, под триста-четыреста голов, а то и больше. А у нас так мало выстрелов для арбалетов!
Сбежав по лестнице вниз, я наткнулся на пленных фалькитов.
— Сударь!
Рыцарь Бреттенхер фон Фарнхофф обращался ко мне, сложив руки в жесте, означающем чистоту намерений и честность.
— Если вы вернете нам оружие, мы будем сражаться за вас.
На секунду я задумался. Те люди на площади, определенно, не друзья наемникам бургграфа. Не думаю, что тут есть подвох.
— Эй, Птах, — позвал я слугу. — Верни этому господину его меч и кинжал. Кстати, что это у тебя в сумах?
— Как же, — прочирикал слуга, — вы не помните? Это болты железные, для тех арбалетов, которые никто натянуть не может. Мы их так и таскаем, замучались уже!
Из-под тряпиц, действительно, тускло поблескивали острия гномьих арбалетных болтов. Мы так и не пользовались ими — для наших арбалетов они тяжеловаты.
Но ведь нам выбирать не приходится!
— Сударь, они тащат таран, — сообщил мне сержант Кунц, — вон, посмотрите.
Действительно, отряд городских стражников нес к нам короткое, толстое бревно.
— Так. Подпустите их поближе. Как начнут бить в дверь, — обстреляйте их этим, — я указал на гномьи стрелы.
— Но они никуда не годны!
— Меткий свалил таким целого тролля. С такой дистанции, да еще сверху вниз, вы не промахнетесь ни при каких обстоятельствах! Кстати, где Меткий?
Изувеченный стрелок оказался на втором этаже.
— Линдхорст, дайте ему самый лучший арбалет и все болты, какие сможете найти. Вообще все, кроме гномьих железных!
Меткий поднял свой арбалет и выразительно стукнул по нему костяшками пальцев.
— Ну, если самый лучший — твой, то так тому и быть. Слушай меня внимательно…
Я подвел его к окну.
— Вон там, видишь, со стороны площади, стоят люди герцога. Стреляй по их командирам. Не трогай ни кнехтов, ни людей шеффенского звания, — только рыцарей и их оруженосцев. Они в ярких ваффенроках в цветах герцога. Не торопись, у нас мало болтов.
Меткий с вопросительным видом показал на городских стражников.
— Нет, городскую стражу не трогай, даже командиров. Только людей герцога. Все понял?
Он кивнул, и я обернулся к Линдхорсту.
— Теперь дайте мне еще четырех ребят с самыми мощными арбалетами. Литц, ты тоже мне нужен. Мы поднимаемся на башню. Птах, бери эти железные болты, сколько сможешь унести, и пойдем с нами.
Спотыкаясь на узкой лестнице со страшно стертыми ступенями, цепляясь за камни частями снаряжения и доспехов, мы, наконец-то, забрались наверх.
— Смотрите сюда, — я показал Линдхорсту на островерхие крыши города, — все эти дома покрыты тростником. Даже если сверху лежит черепица или дранка, под нею — солома или сухой тростник. Литц, раскалите эти болты, как делали с троллем. А вы, — я обернулся к стрелкам, — стреляйте по крышам. Просто лупите во все стороны, тут невозможно сделать промах. Я хочу, чтобы все вокруг сгорело дотла!
— Отличная мысль, Кхорн дери! — воскликнул маг. — Давно мечтал о чем-то подобном. Но, может, проще пустить пару огненных шаров?
— Они разобьются о слой черепицы и совсем не принесут вреда. И ты слишком много магии потратишь на это, а она еще пригодится. Давайте, ребята!
Стрелки взвели арбалеты. Литц раскалил болты со стороны наконечника, чтобы не пережечь тетивы. Четыре огненные линии прочертили начинающее темнеть небо.
— Еще. Бейте еще!
От одной из крыш в полусотне метров от нас начал валить сизый дым. Другая крыша, подальше, задымила тоже.
— Теперь — в другую сторону. Вон туда!
От первых обстрелянных нами зданий все сильнее тянуло дымом. Затем в мансардном окне появились отсветы пламени.
— Пошло! Ты чувствуешь, Литц?
— Да, чувствую неприятности. Сейчас тут будет ад кромешный! Полгорода выгорит точно!
— Все как ты любишь, не правда ли? Пока развлекайтесь тут, а мне надо наведаться в одно здание по соседству. Птах, брось это все, и идем со мною!
Спустившись с башни, я вылез на крышу ратуши. На городской площади лежало уже несколько фигур в дорогих доспехах. Меткий знал свое дело. Вражеские арбалетчики начали отвечать, но лишь добавляли нам болты, которых так не хватало. Прямо под зданием лежало бревно и два городских стражника. Больше ломать двери в ратушу никто не пытался.
Я посмотрел на соседнюю крышу. Она, единственная в округе, была крыта свинцовым листом. Здесь размещалась лавка Вольфрамов, в которой я так и не получил свои дублоны.
— Самое время зайти, — пробормотал я сам себе под нос, прикидывая расстояние между крышами. Сажень, не более, но прыгать в доспехе совершенно не хотелось.
— Птах, принеси сюда скамейку подлиннее, чтобы перекинуть мостик вон туда!
Серв побежал исполнять. Вскоре он, пыхтя, притащил тяжеленную дубовую скамью нужной длины. Выломав ножки, я перекинул ее на ту сторону и подпер так, чтобы она никуда не съехала.
— Жди меня здесь, Птах, — сказал я слуге и перелез на соседнюю крышу.
Воткнув меч в медную жесть, я короткими резкими движениями распорол покрытие крыши, как вскрывают консервную банку. Затем, перерубив пару жердей, на которых крепился металл крыши, я пролез внутрь.
Темный чердак, засиженный голубями, казался огромен. Когда глаза привыкли к полумраку, нашел лаз и, открыв его, спрыгнул, гремя сапогами, на второй этаж здания.
Оглядевшись в полумраке, я увидел, что оказался прямо возле лестницы.
— Эй! Кто вы?
Один из клерков Вольфрамов, испуганный малый в черно-желтом упленде, услышав, видимо, мое приземление, спешил вверх по лестнице со светильником в руке.
— Я хочу предъявить вексель к платежу. Мне было назначено!
Клерк был крайне изумлен столь экстравагантным появлением клиента. Впрочем, кто бы не удивился?
— Но, как вы прошли сюда?
— О, не беспокойтесь. На улице некоторый беспорядок, поэтому пришлось зайти необычным способом. Проводите меня к господину Кросснеру. Он ведь тут главный?
Испуганный счетовод повел меня вниз. Мы вошли в их общий зал, где, несмотря на беспорядки, писцы и учетчики работали, как обычно. Когда мы вошли, наступило изумленное молчание. Все смотрели на меня, видимо, предчуствуя недоброе.
Уже знакомый мне герр Кросснер несмотря на всю необычность ситуации, вышел из-за стойки и учтиво поклонился.
— Герр….
— Андерклинг.
Я снял забрало.
— У меня вексель Волленбургов. 900 дублонов. Мы разговаривали месяц назад. Помните меня?
Банкир побледнел и сделал круглые глаза.
— Наш разговор мне хорошо памятен. Но, право, герр Андерклинг, это совершенно невозможно!
— Что, мать твою, невозможно? Что опять за отговорки?
Кросснер побледнел, но не отступился.
— Прежде всего, сударь, граф Волленбург, ваш должник, объявлен вне закона. Его деньги подлежат конфискации в пользу герцога Виссланда. А, во-вторых, вы, сударь, тоже теперь вне закона на территории нашего герцогства. Ваш вексель — именной. И вы не сможете получить по нему денег ни при каких обстоятельствах.
— Да неужели! А если я сам возьму все, что мне причитается? Да еще, наверное, с хорошим процентом, в точности как любите вы, Кхорновы торгаши?
Герр Кросснер, видимо, наконец-то понял, что происходит. Издав тонкий поросячий визг, он отпрыгнул от меня и спрятался за конторкой.
— Стража! Ради Света всемогущего, зовите стражу!
— Стража не придет. Они там немного заняты. У меня, кстати, тоже дел по горло. Может, сделаем все по-хорошему, а?
Нет. Клерки достали кинжалы. Из-за конторки появился взведенный арбалет. Медлить было нельзя.
— На!!!
Сначала я от души рубанул ближайшего ко мне писца, чтобы не мешался под ногами. Затем схватил за ножку тяжелый табурет и швырнул его в голову арбалетчика. И началась резня. Наверное, так чувствует себя волк внутри овчарни — чем больше давит овец, тем больше хочется… Кинжалы писцов им не помогли — кажется, ни один даже не смог меня им коснуться. Оружие мало иметь, надо еще и владеть им. Я вот тренируюсь, ребята. А вы?
Прошло несколько секунд, и живым в помещении остался лишь клерк со светильником, забившийся под конторку.
— Отведи-ка меня туда, где лежат мои деньги, — вежливо попросил я его, подняв за шкирку и хорошо встряхнув.
Полумертвый от страха писец повел меня в подвал. Несколько сундуков и корзины с разной монетой, отсортированной по видам — фирлинги, грошены, крейцеры, орты…. Это все не то!
— Где золото?
Клерк указал на сундук.
— Открывай!
— Ключа нет, добрый господин, — клерк почти плакал от страха. — Он был у господина Кросснера!
Взяв сундук за ножку, я просто поволок его по лестнице наверх. Найдя тело Кросснера, отцепил с его пояса связку ключей и после нескольких попыток нашел нужный.
— Снимай свой упленд! — приказал я дрожащему клерку. Тот торопливо повиновался.
Пересыпав монеты в куртку писца, я завязал ее узлом и взвалил куль на плечо. Из-за тяжести монет меня мотало из стороны в сторону.
— Ну, бывай. Хороший мальчик! — похвалил я дрожащего в одной камизе клерка, и пролез наверх.
Не без труда протиснувшись через узкий лаз, а потом — через еще более узкую дыру в крыше, я по шаткой дубовой доске перешел с кулем денег на крышу ратуши.
Снаружи бушевал сильнейший пожар. Ближайшие к ратуше здания полыхали вовсю, так что жар обжигал лицо смотрящему на них. Городские стражники разбежались гасить пламя, спасая свои дома. Люди герцога Виссланда, спасаясь от дыма и пламени, отступили вглубь рыночной площади, где, похоже, занялись мародерством. Из-за потерь среди рыцарей и корнетов, выбитых Метким, порядок навести было некому.
Взвалив куль с деньгами на Птаха, отчего он аж присел, как мул под поклажей, я позвал всех людей в главный зал ратуши.
— Сейчас мы пойдем отсюда в сторону городской стены, вот туда, — я указал направление, где быстрее всего можно было добраться до нашего подземного хода. Вы, господа, — я обратился к пленным фалькистам, — можете идти за нами или остаться здесь, я вас не держу.
— Да мы сгорим там! Весь город пылает!
— Нет. С нами пойдет вот этот достойный господин, — я указал на Литца — магистр магии огня и света, единственный из ныне живущих магов, способный создать «огненный метеор». Прошу любить и жаловать. Он проложит нам дорогу там, где другие и близко не подойдут. Собирайте свое барахло, и вперед!
Раскидав баррикаду из скамеек, мы вывалились на площадь. Жар от горящих домов был немыслимо силен. Огонь гудел, балки горящих домов с грохотом лопались, стреляя искрами и пылающими углями. Особенно пугало то, что огонь, казалось, шел со всех сторон! Было, от чего потерять голову.
— Литц, погаси вот это здание, — попросил я мага. Он постоял несколько секунд, сосредотачиваясь, а затем резко взмахнул руками, будто стряхивая с них воду.
С громким хлопком угловой дом моментально потух, окутавшись черным дымом.
— Идем!
Плащами закрывая лица от дыма, мы пошли вперед. Через несколько десятков шагов мы наткнулись на городскую стражу, пытавшуюся тушить добротный особняк. Возглавлял ее — кто бы мог подумать? — баннерет Зайдель.
— А ну-ка иди сюда, сволочь! — воскликнул я, хватая его за горло. — Куда ты дел деньги Вепрей, отвечай!
Несколько стражников попытались защитить командира. Но они тушили огонь, и их оружие было сложено где-то в пирамиду. Одного ретивого парня пропороли альшписом, остальные сразу же отступили на безопасное расстояние, глядя на нас, как на вырвавшихся из ада чертей.
— Где! Где!! Где!!! Где деньги Вепрей, кусок дерьма? — орал я, мотая баннерета туда-сюда. Потом несколько раз как следует приложил его о каменную стену, а когда поднял вновь, понял, что спрашивать больше и некого, и не о чем.
— Вот мразь! Сдохнуть готов из-за денег. Пойдем, ребята!
Пройдя еще пару кварталов, мы наткнулись на завал, — один из горящих домов рухнул и перекрыл неширокую улицу.
— Гаси!
Литц резко взмахнул руками. Пламя он сбил, но едкий дым, валивший из погасших развалин, и горячие угли не давали нам пройти.
— Придется идти, ребята. Возьмите друг друга за плечо, чтобы не потеряться. И идем. Литц, веди нас.
Выстроившись в цепочку, мы, как толпа слепых или прокаженных, пошли за магом через дымящий завал. Жар обжигал даже через одежду. Пленные фалькисты шли вместе с нами, их желтые дублеты и ваффенроки, измазанные сажей, мелькали среди наших пехотинцев.
Вскоре мы достигли городской стены и ввалились в «предбанник» женской уборной. Постучав по полу, по звуку нашли, где у нас выход в подземный ход, и по одному спустились туда.
Очень тесный и узкий проход, где большую часть пути пришлось проделать на четвереньках, то и дело утыкаясь головой то в задницу впереди ползущего, то в дубовые сваи, на которых была выстроена городская стена, то на деревянные подпорки, поддерживающие проход. Место, где не сразу можно понять, открыты у тебя глаза или закрыты — настолько тут темно, а запах сырой земли, перебивший даже страшный запах гари, заставляет вспомнить, где мы все окажемся рано или поздно… Но, в конце концов закончился и он.
Выйдя в балагане по ту сторону городской стены, мы дождались, когда все выберутся наружу, чтобы идти в лагерь. Холодный, свежий воздух пьянил обещанием свободы. Мы вырвались!
— Становится совсем темно, — сказал Майнфельд, окидывая взглядом выбиравшихся из подземного хода людей. — Надо бы сделать факелы. Ни у кого огоньку не найдется, а, ребят?
Взрыв гомерического хохота, грянувший в ответ, явил все облегчение, что мы испытали, выбравшись из этой, почти безнадежной, передряги. Факелы, кстати, нам не понадобились. Охватившее город пламя подсвечивало снизу тяжелые снеговые тучи, низко нависшие над землей, и этого отраженного света нам оказалось достаточно, чтобы найти дорогу.
Пока мы медленно шли к лагерю, мне на глаза попался герр Бреттенхер.
— Вы можете идти, сударь, — обратился я к нему, — и ваши люди тоже. Мы больше не воюем ни за герцога, ни за Церковь.
— Похоже, что мой работодатель проиграл, — устало ответил он, безрезультатно пытаясь стряхнуть мокрую глину и сажу со своего ваффенрока. — После всего произошедшего, подозреваю, людям бургграфа не поздоровится! Горожане теперь озлоблены, и все свои потери выместят на нас. Пожалуй, — он оглянулся на пылающий город, — нам стоит теперь держаться подальше отсюда. Куда вы отправитесь, герр Андерклинг?
— Пока не знаю, сударь.
— Отлично. И мне туда же!
Наконец мы дошли до нашего лагеря. Люди торопились собрать повозки, свернуть палатки, запрячь лошадей. Я же зачарованно смотрел на отблески пламени над городом, грозные предвестники грядущей бури…
Кто-то тронул меня за плечо сзади. Это оказался Майнфельд, по уши измазанный сажей.
— Люди готовы, коммандер! Мы можем выступать.
— Отлично. Держите в арьергарде пару разведчиков на свежих конях, пусть предупредят заранее о погоне, буде таковая последует. Уходим, ребята!
Ночной холод схватывал льдом лужи на дороге, на которую, одна за другой, втягивались наши скрипучие телеги. В последний раз взглянул я на пылающий Теофилбург.
Потом на наш обоз.
Потом снова на город, адским горном светящийся во тьме.
Потом снова на наш обоз.
Мы вырвались. Пусть мне пришлось спалить этот город дотла, пусть мы потеряли Николаса. Главное — мы ушли! Но, что же тревожит меня, как слабая зубная боль, грозящая в самом недалеком будущем стать нестерпимой? Что я позабыл в этой суматохе? Что-то мелкое, но важное….
— Так. А где Птах!?
*** *** ***
Эпилог.
Писклявый сукин сын растворился во тьме вместе со своим грузом. Ну, что же — желаю ему успеха! Надеюсь, моему бывшему слуге хватит ума избежать и солдат герцога, и мятежников, и мародеров, и бандитов, как и иных опасностей, коими так богат охваченный анархией город. Дай Свет, он пройдет по грани, увернется от всех ножей, минует все петли и застенки, избегнет и чумы, и пламени, и однажды, целый, живой и очень-очень здоровый, попадет ко мне в руки. И тут мы с ним кое-что обсудим тет-а тет.
Я человек еще молодой, и память у меня, пока еще, очень хорошая. В ней намертво запечатлелось все, что довелось увидеть в подвалах инквизиции. И теперь-то я знаю, с кем хочу поделиться столь неоднозначными воспоминаниями! Ну а если он, паче чаяния, сможет выдержать все изысканные методы дознания, что веками вырабатывались Пресветлой Инквизицией, то на досуге я, пожалуй, придумаю для своего бывшего слуги что-нибудь особенное, для души!
Вот такие мысли блуждали в голове, пока мы вторую неделю шли по промерзшей, заиндевелой дороге на северо — восток, приближаясь к границе Виссланда и Аверланда. Ночные морозы, дневная оттепельная грязь, сырость и мелкий снег, то и дело осыпающий наш отряд, могли бы вывести из себя самого ортодоксального буддиста. Но, несмотря на все это, люди сохраняли бодрость духа. Добычи, взятой в Орквальде, а затем и в Теофилбурге, хватило, чтобы на время погасить недовольство от просрочки выплаты жалования. А дальше… дальше будет видно.
По сути, солдаты сейчас ни в чем не знают нужды. Придорожные селения щедро делятся с нами провиантом и лошадьми, правда, на разных условиях. Чужих сервов и их владельцев мы не обижаем, просто забирая по праву войны все, что нам было нужно, а вот вассалам и арендаторам герцога по полной пришлось расплачиваться за вероломство их господина!
Все время, пока мы отступали от Теофилбурга, мы ежечасно ожидали удара в спину, но его не последовало. То ли люди герцога слишком увлеклись грабежом в пылающем городе, то ли сторонники Гернхарда фон Фалькенхайма оказались сильнее, чем предполагалось, и виссландцы завязли в боях с ними — так и осталось тайной. Но, факт есть факт — никто нас, хвала Свету, не преследовал.
Несмотря на приближение зимы, вся Империя бурлила. Отряды герцогов и графов собирались в ожидании большой войны, князья занимали кто сторону Волленбургов, кто — Кесселей, а большинство самую правильную — свою сторону. В такое время каждый меч на счету! Мы сможем с выгодой наняться к любому правителю, и никто не будет задавать лишних вопросов. Лишь бы у сюзерена были деньги!
Подъехал Линдхорст.
— Разведка возвращается, сударь!
Я перекинул на спину щит покойного рыцаря.
— Как думаешь, Курт, сколько брать за один арбалет? Десяти рейксталеров достаточно?
— За зимнюю кампанию? Думаю, да.
К нам, окутанные паром дыхания своих разгоряченных лошадей, подъехали два всадника из нашей разведки.
— Аванпост герцога Аверланда в полулиге отсюда, коммандер, — доложили разведчики.
— Коммандер Эйхе, — машинально поправил его я. — И когда вы запомните?
— Так точно, коммандер Эйхе.
Наконец, мы выехали на берег Верхнего Рейка. Впереди открылась долина реки, темной лентой вьющейся среди покрытых инеем лугов, каменный мост и предмостное укрепление у него. Приподнявшись в стременах, я рассмотрел в морозной дали невысокую башенку со штандартом черно-желтого цвета.
— Да, похоже, мы близко. Переправимся и устроим большой привал, ребята! С меня жареный бык и бочонок вина, самого лучшего, какое сможем найти!
Ведь человек, хоть иногда, должен собирать плоды трудов.
Конец первой части
Больше книг на сайте - Knigoed.net