Раад приходит в себя не сразу. Какое-то время его сознание плавает в тумане, не давая человеку сформировать ни единой связной мысли. Последнее, что он помнит, это как с супругами вышел к Александру, сел недалеко от первого мага. Завязался разговор, а затем старший мужчина щелкнул пальцами, и вот л'Валд уже здесь, явно пропустивший многое. Рядом с ним в пустоте плывет Андр, который крепко спит, и состояние это явно навязанное — сколько Раад не пытался младшего мужа разбудить, тормоша, тот так и не очнулся.
Что еще сильнее удивляет короля Запада, так это семья Эрии, которая также пребывает в анабиозе, качаясь телами в небытии немного дальше от их пары. «Интересно, почему только я пришел в себя?», — задается логичным вопросом мужчина, рассматривая все вокруг. В принципе, смотреть и не на что: жемчужно-белый туман заволакивает всё, до чего может дотянуться, огоньки, напоминающие маленькие звездочки, а также непонятно откуда взявшийся здесь легкий ветер, который треплет волосы Раада. Он боится, что если не начнет хоть чем-то заниматься, то вновь впадет в своеобразную кому или, как минимум, помрет со скуки.
Внезапно откуда-то издали, из белой темноты, раздается звук, очень похожий на гудение, которое раздается обычно от потревоженного пчелиного улья. Он не может не привлечь внимание того, кто всегда был относительно любопытен. Поэтому л'Валд, встав со своего место, касаясь ногами упругой пустоты, направляется в ту сторону. Затем, немного подумав, возвращается обратно к Андру, закидывает мальчишку себе на плечо, и уже с этой ношей идет на гуд.
Звук шагов тонет в тишине, и вскоре она уже начинает давить на уши мужчины, сводя с ума. А ведь никогда до этого он не чувствовал ничего подобного.
— Хей! — кричит в пустоту, надеясь услышать эхо. Но его нет. И это не может не пугать даже такого скептика, как Раад. — Эй-эй! — и снова ничего. Будто силы свыше издеваются над его терпением.
Если его спросили, сколько он шел, Раад бы не смог ответить, потому что ему казалось — целую вечность. Но, дойдя до того места, откуда шел гул, король видит то, чего не ожидал увидеть в этом гиблом месте.
***
Достать крыно Икара, а это именно оно и оказывается, было не так уж и трудно. Эрии достаточно было сказать членам ордена, что то нужно для борьбы со злом, да показать дракона, и молоденький мальчишка в рясе притащил крошечный пузырек, опечатанный воском и уложенный в мягкий мешочек из бархата. Верховный настоятель ордена обнял девушку, которая по сути ему королева, по-отечески, пожелал удачи и удалился вновь молиться. Аркх лишь глаза закатил.
— Осталась икра русалки. Тут-то я хоть правильно прочитала? — уточняет ал'Зида, смотря снизу вверх на синего.
— Это да. Но не совсем икра. Скорее яйца, — объясняет ящер, прищурившись, смотря вперед, где выход из западной лесной чащобы. — Недалеко идти, если я всё правильно помню. Давненько тут был, могу и ошибаться.
Эрия надеется, что они хотя бы не заблудятся и не потонут в местных болотах. Взлететь у них не получится, даже если очень захочется, ведь над головами раскидистые кроны деревьев, за которыми неба не видать.
Дивный голос, тянущий песню, девушка слышит еще издали, не зная, кому он принадлежит. Женщина поет на незнакомом языке, но можно и по печали в голосе, пронзительных нотах, определить, что она страдает. Стараясь ступать тихо и осторожно, принцесса подходит к пруду, затянутому илом. И, повинуясь интуиции, затягивает песню на русском языке, рассказывая о своей жизни. Она вкладывает все свои чувства от боли и потерь в незамысловатый текст. И, кажется, это работает.
Вначале девушка слышит тихий шелест воды, а затем из нее выныривает русалка: дивной красоты молодая девушка с мертвенно-бледным лицом, пронзительно зелеными глазами и волосами длинными, спутанными, цвета спелой вишни. Эта красота потусторонняя и пугающая. Но Эрия сдерживает порыв отпрянуть. Нет, она остается на месте и продолжает петь, завлекая это удивительно существо.
— Ты не из этого мира, — звенящим шепотом говорит русалка, когда ал'Зида наконец-то заканчивает. — Я слышала уже этот язык, он древний, как и язык Материка. Но на нем местные уже не говорят, боятся. Страхом пронизана вся вода в моем пруду. Я не могу дышать!
— Если ты дашь мне то, что ищу, то совсем скоро я смогу сделать так, что страха на Материке не станет, — запальчиво обещает Эрия, поняв, что русалка ей по какой-то причине симпатизирует.
— Яйцо. Тебе нужно моё яйцо! — недовольно понимает вдруг существо.
— Да.
Принцесса не видит смысла отпираться. Она шестым чувством понимает, что ложь русалка распознает, тут же перестав верить путникам, зашедшим на её территорию.
— Я понимаю, что о многом прошу, но иначе не могу. Будь шанс обойтись без твоей помощи, мы бы так и сделали. Но ритуал требует икры русалки, — закатывает Эрия глаза, вспомнив глупейшую формулировку из книги. — Всё остальное у нас уже есть, — добавляет на всякий случай, чтобы водная женщина не думала, будто они относятся к своей миссии без должного старания.
— Мне хотелось дитя, — не сдается русалка. Она и впрямь долго ждала, пока появится это яйцо, долгие десятилетия. А теперь пришлые хотят его забрать.
— Если все получится, то будет тебе русальчёнок, — вступает в беседу неожиданно дракон. — Мое имя Аркх. И я даю тебе клятву, что защищу твое дитя и верну его в твои объятия, когда всё закончится. Я выкормлю его своей кровью, а ты, русалье, знаешь, что это значит для вашего рода.
Женщина, услышав обещание, даже ахает, не в силах поверить. Она и впрямь знает: любой, кто после рождения получает кровь древних ящеров, не просто вырастет сильным и получит магические силы, но и жить будет не в пример дольше своих собратьев, при этом пребывая молодым и здоровым. Кровь дракона — это обещание истинного бессмертия, познания тайн, недоступных другим. И Аркх понимает, что от такого предложения никто умный не откажется.
Вот и русалка, скрывшись под водой на минуту, возвращается, держа в руках перед собой лист водного лотоса, на котором лежит яйцо синего цвета. Передает его в руки Эрии осторожно, чтобы не повредить, смотрит умоляюще.
— Защити его, человеческая девушка, — просит вновь.
А после окончательно скрывается под водой, вскрикнув на прощание.
— Не обращай внимания, все русалки немного склонны к тому, чтобы грустить и преувеличивать происходящее, — на всякий случай говорит Аркх своему контрактору. Слишком уж впечатленной встречей выглядит Эрия. — И, знаешь, не следует нам тут задерживаться, вечереет, а ночью, как известно, вся нечисть лезет на свет матери-прародительницы.
Если судить по кое-где проглядывающему небу из-за ветвей деревьев, то дело и впрямь к темному времени суток идет. Девушка ускоряется, не желая застать существ, которые не всегда так добры, как русалка. Некоторые из них, напротив, только и мечтают, что полакомиться человечиной. И никакая магия не поможет от них защититься.
До первых звезд успевают выбраться из лесов Запада, ал'Зида смотрит на них с сожалением, потому что как бы опасно там не было, теперь эта страна и её, как жены короля. «Раад, я обязательно вас вытащу. Мы с Аркхом уже собрали все ингредиенты, осталось дойти до того места, откуда вы исчезли, и совершить ритуал. Буду надеяться, что Александр оттуда ушел», — размышляет Эрия. А после обращается к своему дракону:
— Остановимся на ночь или полетим? — ей отчаянно не хочется терять столь драгоценное время, слишком долго она уже без своих супругов. Не может нормально есть, спать, делать что-либо. И понимает, что без помощи с Александром не справится. Еще и её родные в безвременье, пропали, слово туманная дымка по утру при первых лучах солнца.
— Чую я твое нетерпение. Полетим конечно. Чем быстрее ты получишь своих мужчин, тем быстрее та алая самочка станет моей, — дракон предвкушающе жмурится, имея и свой резон в происходящем. — Только сдержи обещание, человечишка, верни ей способность общаться с другими. А то так и одичать недолго.