- Иди же, - сказала Лидия с явной досадой. Клим встал и быстро пошел к ним.
- Ты? - удивилась Лидия. - Почему так таинственно? Когда приехал? В пять?
Кроме удивления, Клим услыхал в ее словах радость. Алина тоже обрадовалась.
- Чудесно! Мы едем в лодке. Ты будешь грести. Только, пожалуйста, Клим, не надо умненьких разговорчиков. Я уже знаю все умненькое, от ихтиозавров до Фламмарионов, нареченный мой все рассказал мне.
С полчаса Клим греб против течения, девушки молчали, прислушиваясь, как хрупко плещет под ударами весел темная вода. Небо все богаче украшалось звездами. Берега дышали пьяненьким теплом весны. Алина, вздохнув, сказала:
- Мы с тобой, Лидок, праведницы, и за это Самгин, такой беленький ангел, перевозит нас живыми в рай.
- Харон, - тихо сказал Клим.
- Что? Харон седой и с бородищей, а тебе и до бородки еще долго жить. Ты помешал мне, - капризно продолжала она. - Я придумала и хотела сказать что-то смешное, а ты... Удивительно, до чего все любят поправлять и направлять! Весь мир - какое-то исправительное заведение для Алины Телепневой. Лидия целый день душила унылыми сочинениями какого-то Метелкина, Металкина. Опекун совершенно серьезно уверяет меня, что "Герцогиня Герольдштейнская" женщина не историческая, а выдумана Оффенбахом оперетки ради. Проклятый жених мой считает меня записной книжкой, куда он заносит, для сбережения, свои мысли...
Лидия тихонько засмеялась, улыбнулся и Клим.
- Нет, серьезно, - продолжала девушка, обняв подругу и покачиваясь вместе с нею. - Он меня скоро всю испишет! А впадая в лирический тон, говорит, как дьячок.
Подражая голосу Лютова, она пропела в нос:
- "О, велелепая дщерь! Разреши мя уз молчания, ярюся бо сказати тобе словеса душе умилительные". Он, видите ли, уверен, что это смешно - ярюся и тобе...
Задумчиво прозвучал голос Лидии:
- Ты относишься к нему легкомысленно. Он - застенчив, его смущают глаза...
- Да? Легкомысленно? - задорно спросила Алина. - А как бы ты отнеслась к жениху, который все только рассказывает тебе о материализме, идеализме и прочих ужасах жизни? Клим, у тебя есть невеста?
- Нет еще.
- Представь, что уже есть. О чем бы ты говорил с нею?
- Конечно - обо всем, - сказал Самгин, понимая, что пред ним ответственная минута. Делая паузы, вполне естественные и соразмерные со взмахами весел, он осмотрительно заговорил о том, что счастье с женщиной возможно лишь при условии полной искренности духовного общения. Но Алина, махнув рукою, иронически прервала его речь:
- Это я слышала. Вероятно, и лягушки квакают об этом же...
Клим, не смущаясь, сказал:
- Но каждая женщина раз в месяц считает себя обязанной солгать, спрятаться...
- Почему - только раз? - все так же, с иронией, спросила Алина, а Лидия сказала глухо:
- Это ужасно верно.
- Что - верно? - спросила Алина нетерпеливо и - возмутилась:
- Вам не стыдно, Самгин?
- Нет, мне грустно, - ответил Клим, не взглянув на нее и на Лидию. Мне кажется, что есть...
Ему хотелось сказать - девушки, но он удержался.
- Женщины, которые из чувства ложного стыда презирают себя за то, что природа, создавая их, грубо наглупила. И есть девушки, которые боятся любить, потому что им кажется: любовь унижает, низводит их к животным.
Он говорил осторожно, боясь, чтоб Лидия не услышала в его словах эхо мыслей Макарова, - мыслей, наверное, хорошо знакомых ей.
- Может быть, некоторые потому и... нечистоплотно ведут себя, что торопятся отлюбить, хотят скорее изжить в себе женское - по их оценке животное - и остаться человеком, освобожденным от насилий инстинкта...
- Это удивительно верно, Клим, - произнесла Лидия негромко, но внятно.
Клим чувствовал, что в тишине, над беззвучным движением темной воды, слова его звучат внушительно.
- Вы знаете таких женщин? Хоть одну? - тихо и почему-то сердито спросила Алина.
"Да или нет?" - осведомился Клим у себя. - Нет, не знаю. Но уверен, что такие женщины должны быть.
- Конечно, - сказала Лидия.
Клим замолчал. Девицы тоже молчали; окутавшись шалью, они плотно прижались друг ко другу. Через несколько минут Алина предложила:
- Пора домой?
Лодка закачалась и бесшумно поплыла по течению. Клим не греб, только правил веслами. Он был доволен. Как легко он заставил Лидию открыть себя! Теперь совершенно ясно, что она боится любить и этот страх - все, что казалось ему загадочным в ней. А его робость пред нею объясняется тем, что Лидия несколько заражает его своим страхом. Удивительно просто все, когда умеешь смотреть. Думая, Клим слышал сердитые жалобы Алины:
- Все-таки не обошлось без умненького разговорчика! Ох, загонят меня эти разговорчики куда-то, "иде же несть ни печали, ни воздыхания, но жизнь"... скоротечная.
Алина захохотала, раскачиваясь, хлопая себя ладонями по коленям, повторяя:
- Ой, господи! Скоротечная... И смех и жесты ее Клим нашел грубыми. Опустив руку за борт, Лидия так сильно покачнула лодку, что подруга ее испугалась.
- Да ты с ума сходишь!
Лидия, брызнув водою в лицо ее и гладя мокрой ладонью щеки свои, сказала:
- Трусиха.
С одной стороны черной полосы воды возвышались рыжие бугры песка, с другой неподвижно торчала щетина кустов. Алина указала рукою на берег:
- Смотри, Лида: голова земли наклонилась к воде пить, а волосы встали дыбом.
- Голова свиньи, - сказала Лидия. Когда прощались, Клим почувствовал, что она сжала руку его очень крепко и спросила необычно ласково:
- Ты приехал на все лето?
Алина, глядя на звезды, соображала: