Она до сих пор не могла сказать, был ли это сон или видение, а может она действительно думала об Агнес.
«Как много времени прошло с того момента, как я оказалась здесь?»
В той камере, где она находилась ни то что не было ни одного окна, не было даже ни одного отверстия. Из-за этого она не могла наблюдать, когда поднимается и заходит солнце, соответственно Рейлин не имела никакого понятия о времени.
Раз в день к ней приходил стражник и приносил еду, но считать дни таким образом было слишком трудно.
Поначалу пребывание в сознании казалось отдельной пыткой, раны постоянно кровоточили. Но даже со временем, когда кровотечение остановилось, и они немного зажили, боль от последствий этих ран не прекращалась. Плечи словно бы разрывало от боли, а нижняя часть тела была покрыта синяками.
Её тело было таким холодным, но была ли тому причиной температура в подземелье или же кровь ее не циркулировала так, как нужно; она сказать не могла.
«Ты заслужила это. Ты — ненавистная фурия».
Шаги прервавшие её воспоминания приблизились к камере. Зазвенели ключи и в камеру вошли. Рейлин приподняла голову. Мазнув взглядом она узнала высокую крепкую девушку, пришедшую к ней. Она не пыталась что-то произнести и просто продолжала держать свой рот закрытым.
В мире наверняка есть люди, которые хотели бы увидеть Рейлин униженной и уничтоженной. И, среди них, Лизия та, кто готова была отдать свою душу дьяволу, чтобы оказаться в первом ряду. Лизия была служанкой Агнес.
Для раскрытия способностей святой Агнес и поддержания статуса Люциуса, как помощника и защитника народа от бед и ненастий, Рейлин сама создавала эти ненастья, чтобы было кому помогать. Так Рейлин затопила деревню, где жила семья Лизии. В последствии на этой территории началась эпидемия. Конечно же, Агнес была той, кто спасла Лизию, в то время как она умирала, потеряв всю свою семью. После этого Лизия решила посвятить свою жизнь одному: служить Агнес.
Все дорогие для Лизии люди умерли из-за Рейлин, так что не было ничего удивительного в том, что она её ненавидела.
Рейлин молча посмотрела на неё. Лизия сжала зубы и выплюнула:
— Да, я знаю, ты больше не можешь говорить. И что самое приятное, сейчас ты больше не можешь плеваться своим ядом.
«…»
— Просто посмотри на себя, кто бы мог подумать, что ты однажды была правой рукой императора? Удар!
Лизия ударила Рейлин по щеке.
— Какая жалость, что все твое тело и язык всего лишь онемели и ты не можешь ими пошевелить, нужно было вообще отрезать твой язык и руки. Удар!
— Ты совсем, как мусор. Как ты вообще смеешь смотреть на меня своими жалостливыми глазами сейчас?
Рейлин закрыла глаза. Лизия была права. Она не заслуживала её жалости.
Лизия всегда была верна Агнес. Когда та ещё была жива, и даже после её смерти. После смерти Агнес, она пыталась втереться в доверие к новой императрице и терпела все, лишь бы остаться в императорском дворце. Она осталась во дворце, чтобы однажды найти возможность отомстить Рейлин и Люциусу.
Лизия ударила её по щекам ещё несколько раз. Боль от этих ударов, была ничто в сравнении с тем, что она чувствовала раньше. Но ран во рту оказалось настолько много, что из него потекла кровь.
Лизия взяла свой платок и вытерла кровь с рук. А следом разомкнула цепи, что сдерживали Рейлин.
Почему она это делает? Рейлин показалось это странным. Тем временем, Лизия спокойно произнесла:
— Будь моя воля, я бы сама тысячу раз убила бы тебя прямо здесь, но это была команда Виттора. Быть может, он хочет лично заставить тебя помучаться перед смертью.
Этого не может быть.
Рейлин знала Келкэшского Великого герцога Виттора Ормонда куда больше, чем Лизия.
Он был честным и справедливым человеком и, какой бы ни была причина, он не опустился бы до того, чтобы издеваться над женщиной, которая и так уже пала и подверглась пыткам.
К тому же, если они освободят её, Лизия не сможет вернуться обратно. Дворец был не самым лучшим местом, здесь все, скажем так, присматривали друг за другом. И совсем скоро станет известно, что она выкрала ключи и спускалась вниз к ней в камеру.
Если Лизия подчиненная герцога Виттора Ормонда и шпионит для него работая на императрицу во дворце. Нельзя было, так просто, потерять такую важную шахматную фигуру, как она. По крайней мере, глупо было бы жертвовать верной подчиненной, ради уже сломанной Рейлин.
Однако Виттор Ормонд мог отдать подобный приказ по другой причине. И возможно не для того, чтобы публично казнить неподвижную заговорщицу, а для того, чтобы спасти драгоценную горничную, что прислуживала его обожаемой Агнес.
Если бы на то не было серьезной причины, Лизия не согласилась бы покинуть это место. Она потеряет место службы, ее будут преследовать, и вся ее жизнь может измениться в один миг. Но горничная, движимая местью, и не думала так далеко.
Она сняла плащ и накрыла им Рейлин.
Рейлин страдала от пыток и недоедания несколько месяцев так, что её тело сильно истощилось и сейчас её могла поднять даже одна Лизия.
Она вынесла ее из камеры и положила в тележку для перевозки белья, оставленную у входа в тюремное помещение. Так Лизия вывезла ее с территории дворца, а затем переместившись вместе с ней в повозку, отправилась в дальнюю дорогу.
Для Рейлин дорога прошла в бессознательном состоянии. Из-за тряски в ослабленном теле поднялась температура. В середине пути её сознание прояснилось, она видела бесконечное множество деревьев и мелькавшие между ними лучи солнца. Слезы радости появились в глазах, от возможности еще хоть раз увидеть солнечный свет. Но вскоре сознание снова потерялось в хаосе. Рейлин знала, что её перевозят, но не могла знать, в каких условиях и куда.
Когда она пришла в себя, то оказалась в палатке. Раны её были обёрнуты в чистые бинты.
Лицо пожилого человека, что присматривал за ней, оказалось знакомо. Оно принадлежало дворецкому Великого Герцога Ормонда.
— Вы очнулись? — не смотря на то, что они были врагами, дворецкий говорил с ней очень вежливо. — Я перевязал ваши раны, но снять действие орегановой смеси сейчас не в моих силах, на это нужно много времени. Вы должны съесть что-нибудь, если сможете.
Рейлин моргнула и слегка покачала головой, отказываясь от предложенной еды.
— Хорошо. Доктор сказал, что еда может не подойти из-за вашего состояния. Тогда я сделаю вам крепкий чай, — сказал он и, встав, покинул палатку. Рейлин еле-еле закрутила головой и осмотрелась вокруг. Здесь не было ничего особенного, только горшок для кипячения воды, кровать, на которой она лежала, и светильник.
Дворецкий вернулся не один. Занавеска у входа в палатку затрепетала, и Виттор Ормонд вошёл внутрь.
Рейлин подняла на него судорожный взгляд. Прошло несколько лет, но он совсем не изменился. Только яркие чёрные глаза казались глубже, чем раньше.
— Давно не виделись, маркиза Дорсет, — произнес великий герцог. Его голос был мягок, а тон спокоен.
— …
— Понимаю. Вы не можете ответить мне.
— ….
— Человек, который являлся самым великим заговорщиком не смог спасти самого себя, не так ли?
Рейлин опустила глаза.
Она отдала свою верность Люциусу и совершала все свои злые деяния, зная, что когда-то её предадут. Но она не чувствовала себя виноватой.
Все люди в мире злые. В особенности те, что приближены к власти. Рейлин верила в это, считая этот путь правильным. И только в присутствии двух людей в мире — герцога Виттора Ормонда и святой Агнес, она не смогла бы признаться в этом.
***
Рейлин однажды разрушила набережную реки Куль, чтобы подставить Виттора.
В то время, когда Виттор возвращался с проверки западной границы, что была проведена по указу императора Джерго. Император послал ему сообщение о необходимости передать командование и вернуться в столицу в одиночестве. В это же время Рейлин уничтожила набережную реки Куль, что располагалась в близи нескольких городов. В результате все эти города и прилегающие к ним деревеньки, были смыты. По оценкам число пострадавших людей не превышало 30 тысяч человек. Пшеничные поля так же пострадали, но тот год выдался урожайным, так что Империя не пострадала от голода.
Лучшим вариантом для Великого Герцога было бы покинуть эту местность и вернуться в столицу под командование императора. Но Виттор не сделал этого. Он воспользовался армией для того, чтобы свести потери урожая к минимуму. И из-за того, что он не вернулся, как было приказано, а остался на посту главнокомандующего армией, это вызвало подозрения у императора.
Рейлин сделала это, потому что знала — Виттор был таким человеком, который не пройдет мимо несправедливости, не оставит людей в беде. Так же произошло и тогда, когда Рейлин осудила за мятеж одну из деревень на территории Великого Герцога Ормонда. И когда обвинила его в разработке плана по уничтожению Великого Герцога Дегара. Она обличила его даже в причастности к распространению эпидемии.
Даже зная о том, что может произойти с ним, он всегда выбирал спасение людей. Это стоило ему положения, потеряв которое, он стал беглецом.
— Пожалуйста, выпейте чаю, — вежливо проговорил дворецкий и дал Виттору железную кружку. Ещё одну кружку он поставил на стол, который стоял неподалеку.
После этого герцог сел рядом с Рейлин и поднёс к её рту чашку с крепким чаем, полную сахара и молока. У Рейлин перехватило дыхание от происходящего. Никто раньше так о ней не заботился. Напоив Рейлин, Виттор сел напротив и попивал свой чай, как будто бы это было обычное чаепитие.
Рейлин смотрела на него тупым взглядом, думая о воле Агнес. «Если ты когда-нибудь встретишь Виттора, пожалуйста, скажи ему, что Агнес жила без сожалений». В глубине души Агнес очень хотела их с герцогом встречи. Но это было недопустимо, потому что это означало бы то, что он окончательно побеждён и возвращён в столицу. Ведь встреча их могла состояться только при таких условиях.
Но сейчас ситуация была совершенно противоположна той, которую она опасалась в то время. Ведь годы спустя Виттор и его могущество все ещё не исчезли. А той, кто проиграл была Рейлин. Это она была привезена в лагерь Виттора и сейчас сидела напротив него.
Агнес бы хотела, чтобы её сообщение было передано в подобных обстоятельствах, как сейчас. Но Рейлин не могла исполнить обещание, что однажды дала святой, потому что не могла даже говорить.
Виттор поднялся, когда допил свой чай и подозвал дворецкого.
— Давайте выйдем, — сказал герцог дворецкому.
«…?»
Рейлин успела задремать, окунувшись в свои мысли пока их не было. Через некоторое время, когда они вернулись в палатку, она недоверчиво посмотрела на герцога. Виттор приблизился к ней и аккуратно поднял. Рейлин попыталась освободиться, в отличие от того раза, когда её взяла Лизия. Сейчас она была смущена. Но что она вообще могла противопоставить силе рук Виттора. Он поднял её на руки, но стоило им покинуть палатку, как рыцари в военной форме сразу бросились к ним. Рыцари были покрыты грязью из-за постоянного бегства.
— Ваша милость.
— Великий герцог.
— Зачем Вы взяли эту злодейку?
— У меня есть незаконченное дело, — отвечал герцог. — Мы её перевезём. Оставьте её.
Рыцари протянули руки, но Виттор увернулся от них. — Не говорите о ней так, будто бы она вещь.
— Что вы говорите? Ваша милость, вы слишком добры к настоящему злу.
— Оставайтесь здесь. Я пойду один.
— Это невозможно.
— Маркиза Дорсет не может пошевелить ни руками, ни ногами. Она не сможет ранить меня, ведь она полностью обездвиженна.
— Вы не можете быть уверены в этом! — не унимались рыцари. — Эта ведьма способна наслать несчастья только с помощью одного своего языка. — К сожалению, у маркизы Дорсет и язык остался не удел, — Виттор сказал это, цокнув своим языком.
Он прошёл через военный лагерь к загону с лошадьми. Затем он посадил Рейлин в седло, а сам сел назад. Поскольку она выглядела как тряпичная кукла, ему пришлось поддерживать её под руки, облокотив её тело на себя, а голову её уложив к себе на грудь. Это был единственный способ перевезти её в целости и сохранности. Рейлин вздрогнула. Она никогда не была так близко к мужчине. Жар, что прошёлся по её спине вдоль позвоночника, поднял температуру во всем теле.
Виттор выехал из лагеря.