– Вот ведь, не думал, что свидимся! – объявил он, рассматривая мое лицо. – Зараза такая, совсем не изменился!
– Все твое время при тебе, дорогой! А мое просто еще не пришло.
– Мой племянник Арслав! – кивнул он в сторону помощника, сейчас замершего в стороне.
Мы обменялись взглядами.
– Совсем забыл свою семью, Илья, – упрекнул он меня.
– Садух, не начинай. Твоя семья отказалась от меня, уж и не упомню, сколько лет назад.
– Ты знаешь, что это было понарошку, – сделал вид, что обиделся, староста, пока мы медленно поднимались по деревянному трапу на речном обрыве.
– Помню, помню. Для меня это не так уж и давно было, Садух. Рад тебя видеть, кстати.
– Угу, рад, – буркнул староста, выбираясь наверх, развернулся навстречу. – Готов поспорить, чего-то тебе понадобилось. Так?
– Само собой, Садух! Чужая нужда – твоя прибыль, – напомнил я ему его же слова.
– Э-э! – протянул он. – С тебя прибыли, как с лоха шерсти! – рассмеялся и добавил: – Но я рад, что ты пришел. Соскучился уже. Ты как, Утес свой вспоминаешь?
– Иногда, – ответил уклончиво.
Утес остался в прошлом – всему свое время.
– А я скучаю, – объявил старый приятель, очевидно памятуя времена, когда скрывался в моем убежище, не столько ради дел, сколько ради пьянки.
Он подозвал своего племянника:
– Арслав, давай-ка к нашим. Скажи, меня сегодня не будет.
– Люди же придут – нельзя.
– Люди, люди… – заворчал Садух, повернулся ко мне: – Мы же посидим, поговорим?
– Конечно, дорогой. У меня дело мелкое, много времени не займет. Перекусим, то да се. Часа через два, три можно будет и людей уважить.
– Да ну их, – скорчил кислую физиономию староста, но тем не менее повернулся к Арславу: – Ладно, скажи, буду через три часа.
– А где вы будете? Где искать, если что? – не отставал тот.
– В «Дырявой лодке».
Арслав закатил глаза, он, очевидно, догадывался, что это значит, но перечить не стал, молча развернулся и быстро затерялся среди прохожих.
– Барон Облачного края! Один! Без охраны! – поддел я старого приятеля.
– Во-во! – охотно согласился тот. – Это же счастье какое! – бросил быстрый взгляд на меня. – А охранником у меня ты побудешь! Эль! Это покруче, чем толпа этих дегенератов! – он похихикал и добавил: – Прогуляться бы с тобой тут, кому надо, точно подметят.
Я ухмыльнулся. Вообще-то люди на улицах особого внимания на меня не обращали. Лысый высокий мужик – эка невидаль! Был бы он с бородой, к примеру, другое дело! Можно и денег заплатить за такое зрелище. А так – мужик и мужик. Ясно, что цвета Уров не спрячешь и те, кому надо, срисуют тебя мгновенно, но так и они, как правило, стараются не мельтешить без дела. Так что большого дискомфорта я не испытывал, тем более что стычка на Храмовой площади для большинства превратилась в давнюю полузабытую историю. Для простых горожан я был чем-то виртуальным – ходит где-то, бродит, не среди же нас.
«Дырявая лодка» оказалась милым уютным кабаком для своих. Что-то вроде закрытого клуба. Садуха здесь не просто знали, судя по всему, если он и не был непосредственным владельцем заведения, то последнее определенно входило в его незримые владения.
Расположились, как ни странно, в общем зале, хотя и с некоторой претензией на отстраненность – несколько половых сноровисто водрузили пару перегородок, призванных не столько скрыть нас от любопытных взглядов, сколько не позволить публике перемещаться поблизости от нашего столика. Я, привыкший к некоторой изолированности Уров от общества, ощутил себя важной персоной, отмеченной зримыми знаками общественной дистанции, – невысокими, по пояс, ширмами, безжалостно отрезавшими ради нас ползала от рядовых посетителей.
– Мне лодка нужна. Морская, быстрая. Для большого перехода, – объявил я, когда заметил, что бывший староста начинает терять форму после обильного употребления нескольких сортов разведенной пастилы, плавно переходящего в дегустацию чистого орешка.
– Куда? – лениво поинтересовался тот.
– Далеко, за океан. Есть там один островок.
– Ого! А маяк на нем есть? Как ты туда пойдешь-то?
– Нет, но он не нужен. Я и без маяка дорогу знаю.
– Ну-ну, вам, элям, видней, – он задумчиво отхлебнул порцию горячего орешка и вдруг посмотрел вполне трезво. – А я тебе зачем? У тебя что, денег нет? – ехидно усмехнулся Садух.
– С деньгами порядок. Все оплачу.
– Ну тогда какие проблемы?
– Уры. Сына привезли – каникулы. Только начались, а я уже намылился. Короче, они слух пустили, и капитаны отказываются со мной договариваться.
Садух хихикнул:
– Эль-подкаблучник!
– Грешно смеяться над больными людьми, – упрекнул его я.
– Именно что больными. Илья, тебя что, привязали? Ну, каникулы, слышал, дело важное. Соответствуй! Сделай, что положено, и потом лети, куда хочешь. Чего тебе неймется? Ты же сына, как я понимаю, и не видел толком.
– Садух, дорогой, я все понимаю. С сыном, конечно, нехорошо получается, но и ты пойми, меня всего аж корежит, печет в одном месте от близости решения. Да и не люблю я, когда у меня свободу отбирают!
– Чего это ты решать собрался? – перебил он.
Я махнул рукой:
– Это образно. Считай, боги мне задачку задали: решишь – станешь одним из нас. Нет, нам все равно! Тысячи лет ждали, еще подождем, пока очередной эль не дорастет до нас, – я наклонился к старосте. – Я уже почти решил, уже совсем близко. Меня всего трясет от возможности покончить с этим затянувшимся приключением, а вместо этого – каникулы. Я считаю, что отец не должен нянчиться с сыном, он должен ему пример собственной жизнью, своими поступками показывать! Или у нас завтра переведутся великие исследователи, зато заведется куча великих воспитателей. Только дети не так устроены, они смотрят не на то, что родители говорят, а на то, как те живут! Понимаешь? Для меня на глазах у сына отказаться от большого и важного ради его каникул – неправильно! Не так я устроен, не таким я хочу, чтобы он вырос, – домашним мальчиком, маменькиным сыночком. Я же вижу, как он на меня смотрит, он ждет, что же сейчас его папенька вытворит, ждет с восторгом!
Я отхлебнул орешка, что-то я раздухарился, может, это пойло и на меня начинает действовать? Грустно продолжил:
– И чего он дождется? Пойдем, сынок, в зоопарк сходим? Я пивка попью, ты мороженое слопаешь?
– Куда сходим?
– Извини, заговариваться начал. Это слово такое с Земли, забудь. Ты же понял, о чем я.