Никакого ответа. Роман бросил выразительный взгляд на Стена.
- Юл, - возвысил тот голос. - Мясо было внизу. Мы его нашли.
Мальчишка вернулся.
- Все вы врете, - заявил не слишком уверенно. Лена протянула ему вилку. Он всадил ее в верхний кусок, пожевал.
- Ну вот, я же говорил, как в "Коте"! - произнес он с торжеством.
Тарелка опустела мгновенно. Пришлось повторить. В этот раз Юл принялся за дело уверенно. Роман даже не помогал ему. Почти.
- А здесь довольно мило. Как в доме отдыха, - сказала Лена. - Я бы осталась. Надолго. Я как вошла сюда, у меня слезы сами собою потекли. Почему ты уехал отсюда, Стен?
Тот как-то потускнел, заледенел, что ли.
- Я отовсюду удираю, - попытался ускользнуть от ответа.
Роман хотел рассказать Алексею про свой страх, но при Лене и мальчишке говорить на эту тему было нельзя.
- Ну так расскажи, Стен, о Беловодье наконец. Что же на самом деле оно такое? В чем суть Шамбалы?
- Это не только Шамбала, - сказал Стен.- И, может быть, это даже не главное...
И тут на пороге столовой возникла утопленница Глаша. Но в каком виде: лицо ее было обожжено, мертвая кожа сползала струпьями, она беспомощно дергала руками и что-то пыталась выкрикнуть, но что - было не разобрать.
- Вот мерзость-то! - Юл передернулся. Лена отвернулась и зажала рот рукой.
Роман схватил утопленницу за руку и потащил вон из дома. У Глаши подогнулись ноги. Пришлось взвалить ее на плечо.
- Давай помогу, - предложил Стен, выскакивая следом. Кажется, на него единственного тошнотворный Глашин вид не подействовал.
- Я сам. - Колдун потащил утопленницу к своему дому.
Алексей нагнал его:
- Часа через три возвращайся. Мне поговорить с тобой надо, когда Юл и Лена заснут. Так, чтобы они не слышали. Это очень важно. Идет?
- Хорошо.
Роман опустил утопленницу на пол у себя на кухне. Сдернул рубашку. Все Глашино тело было в ожогах. Вот дура-то!
Колдун схватил кувшин с молоком и принялся поливать Глашу. Молоко, попадая на ее обожженную кожу, тут же сворачивалось. Русалка перестала корчиться и затихла.
- Купаться в озеро полезла? - Роман и сам глотнул молока из кувшина.
- Я же в джипе сидела! А вы обо мне забыли! Бросили! - всхлипнула Глаша.
- Ты что, выскочить не могла?
- Я боялась. - Глаша поднялась - вид у нее был не особенно привлекательный: кожа почти вся сошла, осталось бледное, вымоченное в воде мясо.
- Чего боялась?
- Не знаю. Боялась, и все. Просто так.
- Есть хочешь? - предложил колдун.
- Я же не ем людскую пищу.
- А это не людская пища, а волшебная. Молоко небесной коровы. Из него любую пищу можно сделать - и для меня, и для тебя. Заказывай, что хочешь. Как в ресторане.
- Рыбу хочу.
Роман поставил перед утопленницей стеклянную тарелку и плеснул в нее молоко. Запахло рыбой. Настоящую еду Глаша есть не могла. А эту за обе щеки уплетала.
- Молока-то сколько! - Глаша облизнулась. - Я молоко люблю. Давненько я его не пила. А вот когда у мамки корова была... - Она мечтательно причмокнула.
- Ты не вспомнила, о каком свойстве кольца Марья Севастьяновна говорила? - поинтересовался колдун. - Может, ожог твою память освежил?
- Не-а... Ничегошеньки не вспомнила. Я уж если забываю, то навсегда.
- Да, знаю. Ты и в школе все постоянно забывала. Особенно домашние задания делать.
- Ой, не все! Я, Ромка, много чего помню. Как ты думаешь, кто тебе на день рождения в портфель кулек с конфетами положил, а?
- Ты, конечно. Я сразу догадался.
- Чего ж спасибо не сказал, а?
- Смеяться бы стали.
- Ах, вот как! Ну, конечно! Ты таким трусишкой был!
- Ты-то у нас больно смелая! Помнишь, как ты Марью Севастьяновну боялась?
- Да ее все в поселке боялись. Эх, Ромка... Если бы у меня такой талант был, как у тебя или у мамки твоей, я бы знаешь что сделала?
- И что бы ты сделала?!
- Я бы себя красавицей сделала. Такой красавицей, чтобы все мужчины с ума сошли.
- Думаешь, красавицы счастливые? - Роман тут же вспомнил Надю. Впрочем, он о ней все время помнил. Только в, определенные минуты - сильнее, в другие - чуть-чуть меньше.
- А я все равно красивой хочу стать. Мечта у меня такая. Чтобы шла я по улице и все на меня оглядывались. А, тебе этого не понять!
- Зачем?