- Да ладно. Могу не говорить. Мне-то что! - Она, кажется, немного обиделась. - У тебя-то все в порядке?
- В порядке... - то ли ответил он, то ли повторил ее последние слова. Где ты живешь?
- А вот и не угадаешь. Ни за что! Роман, я так счастлива, ты не представляешь! - Она вновь расцеловала его. - Ну ладно, мне пора.
Глаша засмеялась, помахала ручкой и побежала по улице. Очень громко цокали её каблучки, остро впиваясь в расколотый асфальт обочины.
- Глаша!
Он хотел догнать ее и вдруг остановился. Потому что увидел, куда она бежит. Она спешила к особняку Медоноса. И ворота уже медленно открывались ей навстречу, и там, за металлическими створками, как и прежде, было ничего не разглядеть - только слепящий оранжевый блеск, и Глаша вошла туда.
Стой, предательница!
Он кинулся за ней, позабыв, что сам должен вспомнить все. Не мог он отпустить ее к Медоносу. Но Глаша была уже внутри, и ворота за ней закрывались. Роман поднял тучу брызг, выплеснул всю воду из луж и канав и, собирая за собой этот мутный смерч, с ветками, камнями, пустыми бутылками и пакетами, метнулся в металлические ворота. Они загудели, посыпалась ржавая труха, одна створка отломилась и стала крениться. Еще один удар, и ворота бы опрокинулись. Но он не сделал этого. Отступил. Глаша выбрала Медоноса - ее выбор. Он, Роман, ей указывать не имеет права. Противно, когда друзья предают. Да только здесь разве речь о дружбе?
Он повернулся и зашагал по улице. И вдруг остановился. Если Глаша жива, значит, и Надя - тоже! Быть такого не может, чтобы он Глашу оживил, а Надю не смог. Надя жива! Надежда его окрылила. Все остальное теперь неважно. Главное, Надя жива... Немедленно домой, сейчас же!
- Нет! - выкрикнул он сам себе, как приказ.
Надя жива - и хорошо. И ладненько. И прелестно. Перетерпи, подожди, хотя любое ожидание - пытка. Вспомнишь ещё, узнаешь, где она. Но прежде Чудак. Вернее, Аглая Всевидящая. К ней скорее. И только потом - домой.
Аглая в тот вечер была дома. Узнав, что речь идет о предстоящем Синклите, согласилась на встречу немедленно. Ассистентка (приживалка?) провела Романа в приемную, где стояли огромные, будто страдающие ожирением, кресла и между ними, зажатый, прорастал грибом рахитичный столик. Аглая в красном шелковом халате раскинулась в одном из кресел, выставив на обозрение шею и очень даже соблазнительные полуобнаженные груди.
Роман не стал развивать перед нею свою гипотезу о четырех стихиях, лишь сказал, что обеспокоен судьбой Чудодея, намерен предотвратить беду, и просил поведать, что открылось Аглае в ее видениях. С мельчайшими подробностями, потому что от этого зависит жизнь Михаила Евгеньевича.
Та сосредоточенно разглядывала холеные пальчики, потом приняла задумчивый вид и сообщила, не отрывая взгляда от фиолетовых ноготков:
- Пять тысяч.
В первый момент Роман не понял, Потом сообразил, и волна ярости захлестнула его. Хорошо, что в тот миг он Аглаи не касался. А то бы превратил в мумию. Мгновенно.
- Речь идет о жизни Чудодея!
- Милый мой, задарма никто больше не вкалывает. Прошли те идиотские времена. Труд чужой надо ценить. Я лично свой ценю. Так вот, если хочешь узнать, что я видела, - плати.
Роман затряс головой.
- Ценишь? Да такой таксы нет - пять тысяч за предсказание.
- За предсказание, от которого зависит жизнь Михаила Евгеньевича, уточнила она. Имя главы Синклита Аглая произнесла очень уважительно. - Или жаль для Чудодея этих денег?
А что, если облить этой твари голову водой да заставить в колдовском сеансе все выболтать? Фляга с водой у Романа была при себе. Из Синклита господина Вернона за такой фокус могут выставить. А хоть и выгонят, что с того?
- Дело в том, что наличными у меня таких денег нет. Вы же знаете: целый год отсутствовал. - Роман почти натурально вздохнул и сел так, чтобы Аглая не могла видеть, как он достает флягу из кармана джинсов. - Я бы мог заплатить тысячу, а на остальное дать расписку. - Фляга была уже зажата в кулаке. - Через месяц все оплачу.
- У меня принцип - расписок не брать. Только наличные. Всегда.
- Может быть, сделаете исключение для меня? - Роман улыбнулся самой обворожительной улыбкой. - Все-таки коллеги...
Он привстал и сделал вид, что хочет поцеловать ей руку. То есть галантно ее за ручку взял, а свободной рукой из фляги воду на макушку плеснул. Всевидящая замерла. Глаза остекленели и смотрели прямо перед собой, не мигая.
- Ну, а теперь говори, Аглаюшка, - приказал водный колдун, глядя Всевидящей в глаза, - говори, любезная, что ты в своих прозрениях видала? Какая судьба Чудодея ждет?
- Смерть... - отвечала Аглая, глядя в пустоту.
- От чего?
- Неведомо. Сядет на ступени и умрет. Тихо умрет. Безбольно... - падали осенними листьями слова.
- В чем причина?
- Неведомо... муть... туман... туман...
- Когда умрет?..
- Скоро... Два дня... три... день... туман...
- Где наступит смерть?
- На улице... двор... собака... туман...
- Обруча у него на голове не видишь?
- Нет обруча... туман есть...
- Кто из людей рядом?
- Никого... собака бегает... туман...
Роман вновь плеснул водой Всевидящей на макушку и проговорил назидательно:
- А теперь забудь, что у нас с тобой разговор был. Ни словечка мы с тобой еще не сказали, я только что в дверь вошел...
И господин Вернон отпустил Аглаину руку. Та изумленно хлопнула глазами, уставилась на колдуна, ничего не понимая, потом почувствовала, что вода стекает ей за шиворот. Взвизгнула, вскочила.
- Вода! - заорала она. - Ты больной! Зачем ты меня облил?
- Какая вода? Где? - изобразил колдун изумление.
Аглая провела ладонью по волосам - они уже высохли. Схватилась за шею кожа сухая.
- Иллюзия. Иногда бывает, - с покаянным видом сообщил господин Вернон. - Меня люди видят, и вдруг им казаться начинает, что вода по коже течет. Неприятно, понимаю.
Она ему не верила, но уличить не могла.
- Что тебе нужно?