- Отогните ворот свитера.
Роман сделал так, как его просили. На шее у Гамаюнова не было ожерелья. Колдун несколько раз моргнул, не в силах поверить.
- Сазонов?
- Нет.
- Но как... получилось?
- Беловодье. Оно растворило ожерелье. Нельзя было все время находиться внутри. Я знал это. Но не мог заставить себя выйти. Представьте. Других заставлял. Гнал буквально. А себя - не смог. Видите, здесь никого больше нет, кроме меня и Грега. Даже Надя приезжала сюда изредка. А я не в силах был уйти. Даже когда понял, что ожерелье исчезает, все равно не смог. Мечта оказалась сильнее. - Иван Кириллович извинительно улыбнулся. - Но я не жалею. Тут, внутри, я многое могу. А большего и не надо. Я здесь отшельничествую.
- Но как же...
- Я использую Беловодье вместо ожерелья. Его сила - моя сила.
- Что ж вы не освободились сейчас! - усмехнулся Роман. Как ударил.
- Если оно позволяет использовать свою силу, - уточнил Иван Кириллович. - Но за пределами стены я - никто. Потому и ограду не смог починить. Ведь для этого надо выйти заграницу внутреннего круга.
- Он станет обычным бомжем, когда его выгонят отсюда, - внезапно подал голос Сазонов. Кажется, это открытие его радовало.
Иван Кириллович обвел взглядом присутствующих:
- Кто осмелится?
- Почему бы и нет? - Сазонов торжествующе усмехнулся. Спеленатый заклинаниями, он вел себя как победитель. Роман вновь невольно восхитился его выдержкой. - Чем ты лучше других, что ползают по помойкам? Новые властители позволили себе наплевать на них и выгнать к чертовой матери из их уютного кружка, внутри которого они были защищены от всех тревог, бурь и напастей. Это было их Беловодье, где они прежде скромно кормились и однообразно работали, не тревожась о грядущем. Внутри своего круга все верили, что они - самые лучшие в мире. А теперь у них ничего нет. Почему же ты вообразил себя исключительным?
- Вадим, когда мы работали с тобой в проекте, ты говорил совершенно иное.
- Нет. Это тебе слышалось другое. Я никогда не страдал идиотизмом. Это ты все повторял: Шамбала, цивилизация. А меня это не интересовало.
- Так, хватит, наболтались! - Роман поднялся. - Григорий Иванович, Баз, вы побудьте с Сазоновым. На всякий случай. Что-то я не доверяю этим путам Беловодья.
- Вы должны пообещать, что оставите меня здесь, внутри круга, попросил Иван Кириллович.
- Не мне решать, - отрезал Роман.
- Что?
- Вас много. Созовите посвященных и решите сообща, что же вы намерены делать. Шамбалу потаенную, ментальный источник, который весь мир напоит, или гнездышко для своего учителя.
- А ты жесток, - вздохнул Иван Кириллович.
- Не буду спорить. У меня дел невпроворот. А теперь я попрошу всех переселиться в какой-нибудь соседний домик и эти апартаменты мне освободить.
- Роман... - осуждающе покачал головой Баз. Видимо, он требовал более уважительного отношения к Гамаюнову.
- Там, за дверью, покои прошлого, и там - Надя. Я не хочу, чтобы мне мешали работать со временем. Так что у вас есть час, чтобы обосноваться в каком-нибудь милом гнездышке. Иван Кириллович, подумайте над моими словами. Если вы согласитесь уйти отсюда, я помогу запереть ограду окончательно. Сюда никто больше не войдет. Уж не знаю, станет ли это место Шамбалой, но помойкой не будет точно.
Видимо, Иван Кириллович ожидал от него каких-то других слов. Потому что в глазах его мелькнуло разочарование. Но он тут же отвел взгляд.
- Отпусти его, Беловодье! - попросил Роман. - Только не вздумай ему помогать!
Иван Кириллович поднялся с кресла.
- А как же уйдет Сазонов? - спросил Меснер недоуменно.
- Перетащите вместе с мебелью. Эд, Григорий Иванович, пожалуйста. Вы ребята крепкие, справитесь. Баз поможет.
Роман выскочил из дома Гамаюнова и понесся по тропинке к домику, где поселился Стен с Леной и братом. Вход был запечатан довольно сильным колдовским заклинанием, но Роман разбил его мгновенно и вошел.
- Лена! Юл!
Раздались шаги - Лена бежала вниз по лестнице. Так торопилась, что споткнулась и едва не упала.
- Ну, наконец-то! Роман! Господи, если б ты знал, что случилось!
- Я знаю. Сильно его изуродовало? Лена затрясла головой.
- Он там. - Она кивнула наверх, в сторону лестницы.
Роман взлетел на второй этаж.
Юл лежал на кровати, накрытый лишь простыней. Лицо - сплошная, сочащаяся сукровицей рана. Век практически не стало, волос тоже. Всю голову покрывали черно-красные рубцы. Рот оскален - губы обгорели. Воздух со свистом вырывался из груди мальчишки. Бедный птенец!
"Неужели так выглядит колдовской ожог?" Роман содрогнулся. Никогда прежде он не видел ничего подобного.
Впрочем, какая разница - колдовской ожог или обычный, страдания одни и те же.
- Лена, бери кувшин, лучше два, зачерпни в озере воды и сюда тащи. Только черпай в малом круге за внутренней дорожкой, - приказал колдун.
Лена не стала спрашивать, что и зачем, убежала. "Скорее!" - мысленно подтолкнул ее Роман. - Юл, слышишь меня? Тот скосил глаза.
- Сейчас боль сниму. - Роман положил ладонь мальчишке на грудь.
Пацан судорожно вздохнул.
- Юл, скоро все кончится. Я оболью тебя здешней влагой. Сначала может щипать, но немного, а потом боль пройдет. И ожоги твои сойдут. Ты на здешнюю воду лучше настроен, чем на пустосвятовскую. Думаю, Беловодье тебе поможет. - Мальчишка дернулся. - Да, я понимаю, ты хочешь спросить, почему ты был там, в воде, и она тебя не исцелила. Но стихия сама по себе ни на что не способна. Она дает лишь силу, а творить должен человек.
Лена вернулась, неся два полных кувшина и расплескивая воду на пол. Поставила рядом с кроватью.
- Что здесь происходит?
Колдун обернулся. В спальню вошел Алексей. Ну, наконец-то! Стен по-прежнему был без рубашки. Но шрам на груди окончательно затянулся и даже успел побелеть. Алексей посмотрел сначала на Лену, потом на Романа. Нахмурился. Наконец взгляд его упал на Юла. Кажется, в первый миг он даже не понял, кто перед ним. Потом догадался и пошатнулся.
- Лешка, без эмоций! Эту сволочь мы еще достанем. Сейчас главное - Юл.