Тело "Прамода" передернулось и задрожало, как некое живое существо. Миллионы нервных окончаний были вырваны с корнем, главные нервные узлы один за одним вытянуты из ткани, круглые мышечные каналы сомкнулись, лишившись "начинки" из нейронов. Форма-носитель постепенно умирала.
Церемония "гхошта" прошла начальную стадию. Внезапно кожа "Прамода" вздыбилась рубцами и папулами, как будто изнутри рвались наружу мощные узловатые корни. Кожа напряглась, как поверхность воздушного шара, расширяясь и натягиваясь, пока наконец не взорвалась с оглушительным хлопком, будто наполненная жидкостью.
Боевая Форма покинула тело своего носителя точными, мастерскими движениями. Тело Прамода Бешвана съежилось и рухнуло на пол, образовав кучку мертвой плоти - кости, внутренности, кожа, пустая, расчлененная оболочка. И в довершение с глухим ударом поверх мертвой груди упала голова. Упала с безукоризненной точностью - "гхошт" прошел так, как предписывалось правилами, а это было добрым предзнаменованием.
Связанным на полу людям показалось, будто из спины существа внезапно выросло небольшое сосновое деревце с розовыми и белыми ветвями, сбросив с себя телесную оболочку, словно рубашку. Затем деревце начало медленно опадать, поникнув ветвями, пока наконец их взорам не предстал толстый блестящий червь ростом в четыре фута и толщиной в человеческую ногу.
Червь опустился на пол и, как улитка, заполз на тело Олофа. Тот закричал от омерзения - червь был тяжелым, теплым и скользким от слизи. Олоф вырывался, отчаянно извиваясь и брыкаясь, но червь намертво припал к нему и все усилия Олофа были напрасными. Совершенно отчаявшись, Олоф приподнял голову и обреченно стал наблюдать, как червяк заползает ему на живот, пока не растянулся по всему телу от подбородка до паха.
Из тела червя метнулись щупальца и опутали несчастную жертву, будто узловатые веревки. Испустив вопль отвращения, Олоф конвульсивно забился, пытаясь освободиться от пут. Но напрасно. Другие щупальца с силой проникли во все отверстия его тела, даже в глаза, через слезные канальцы, причиняя жертве нестерпимую боль. Но вместо крика из горла Олофа вырывалось теперь лишь короткое клокотание, так как его голосовые связки были блокированы нервами-агрессорами. Олоф ощущал, как щупальца проникают во все полости его тела, и на него холодной волной нахлынуло чувство опустошенности и безграничной тоски.
Боевая Форма уже прекрасно изучила человеческих носителей, поэтому была уверена, что процесс вселения в новое тело пройдет без излишней суеты и слепого поиска, как это имело место с Роджером Ксермином и Прамодом Бешваном! Оно покорит форму-носителя в одном прекрасном, необузданном, стремительном порыве! О, эти мгновения священного трепета!
Щупальца напряглись, нервные окончания заострились, жертва забилась в тисках. Боевая Форма вошла в нее точными, быстрыми движениями, погружаясь в плоть, как чугун тонет в вязкой грязи или вулканической лаве.
Олоф издал последний агонизирующий вопль, перешедший в короткие всхлипывания и стоны, и тело его перестало, принадлежать ему, а нервная система, подвергшись насилию, была уничтожена.
Затем задергалась кожа на "Тилли". Вскоре она взорвалась фонтаном крови и лоскутов плоти. Юная Вторичная Форма появилась на свет с некоторой патологией - голова носителя упала, но откатилась в сторону от груды мертвой плоти, нарушив гармонию "гхошта". Это было освобождение новичка, я для первого раза вполне приемлемое. Процесс прошел без серьезных осложнений, все нервные узлы были удалены без повреждений.
Вторичная Форма заползла на смуглое тело Линкея, и вскоре началось проникновение. И на этот раз ему не хватало совершенства, а до красоты было вообще далеко. Но для данных условий лучшего желать был трудно.
Боевая Форма завладела мыслительными центрами Олофа при помощи щупалец-контроллеров. Она приникла в его внутренности, изменив их сообразно собственным нуждам, и процессы метаболизма приобрели необходимую скорость. Из шеи выросла блестящая масса зеленых полипов.
Дав форме-носителю несколько минут отдыха, Боевая Форма заставила ее подняться на ноги. Форма-носитель слегка пошатывалась. Вторичная Форма также подняла своего носителя. Из глазниц уже начали прорастать новые зрительные сенсоры.
Во всем теле еще происходили фундаментальные изменения, поэтому в течение часа форма-носитель была не способна на активные действия. Однако непосредственной угрозы со стороны людей не наблюдалось, очевидно, они ретировались с места сражения. Располагая пятью свежими легионерами для охраны быстро созревающей в глубине подвала армии, Боевая Форма была в большей безопасности, нежели часом раньше.
Она отправилась проверить, как обстоят дела у Повелителя Прочих, предварительно введя поощрительный гормон Вторичной Форме. Теперь у той начался рост нового клеточного уровня, отвечающего за формирование личностных черт и принятие самостоятельных решений.
Пятичасовые теленовости стали той искрой, от которой город охватило бушующее пламя тлевшей до этого паники. В течение всего дня по городу разносились невероятные слухи о беспорядках в тюрьме и космопорту. Затем из строя вышли компьютерная и телефонная сеть. Общественные здания погрузились в хаос стробоскопических вспышек и летающих лифтов. Вскоре после этого завыла сирена всеобщей тревоги, и члены саскэтчского ополчения в неопрятной голубой форме от Санта-Анны и Болдовера стали стягиваться к центру города.
Грохот полевых орудий эхом отдавался на улицах и в отелях Спейстауна. Он был также явственно различим и в центре. Ведь день полицейские и пожарные машины сновали по городу, оголтело ревя сиренами. Артиллерийская канонада заставила жителей еще пристальней следить за развитием событий.
Снег на улицах был счищен кое-как, и уже к трем часам езда по ним превратилась в сплошное мучение. К четырем все подъезды к Болдоверскому шоссе были забиты напрочь. Дорогу к Квайданским фермам тоже заполнили тысячи машин. Лишь дорога через Ганьи и Северный Беливо была на удивление пустынна.
В пять часов большинство телестанций передали первые репортажи о сражении у стен тюрьмы и бесславном поражении Саскэтчской полиции. Видеокадры жутких тварей-пришельцев потом долго стояли перед глазами потрясенных жителей города, как сцены смертоубийства. И хотя их трудно было смотреть без содрогания, зрители наблюдали за ними как зачарованные. Когда показ новостей закончился, город отреагировал, как единый организм, подвергшийся электрическому шоку: он содрогнулся. Тысячи людей устремились вон из дома, чтобы завести моторы своих машин и вездеходов. Конторы, из которых еще днем удрала половина служащих, опустели начисто, и волна пригородных жителей обрушилась на автовокзал у моста. Выезды из Спейстауна оказались забиты пробками из длинных черных лимузинов. Короткий готовый участок трансколониальной автострады, соединивший Спейстаун со Снежным Берегом был пока свободен, но все подъезды к Снежному Берегу были блокированы, так же, как и он сам, плотной массой автотранспорта, который протянулся, будто змея, вниз по склону до самого моста.
Полковник Анри Тюссо, махнув рукой на свой вездеход, пустился бегом вниз к мосту. Мэр Дрюмон сначала старался не отставать, но затем выбился из сил и замедлил шаг. Тюссо никак не удавалось связаться по передатчикам хоть с кем-нибудь из полицейского управления. Очевидно, там кипели такие жаркие споры о предстоящих решительных действиях, что было просто некогда выслушивать донесения с передовой.
Тюссо помчался вдоль Снежного Берега и вскоре увидел мост единственную артерию, соединявшую Северный и Южный Беливо-Сити. Мост казался сплошной массой, где с пешеходами смешались, будто во время жаркой схватки, автомобили и вездеходы; тонкая ниточка полицейских в голубой форме пыталась навести там порядок.
Тюссо нырнул в толпу, расталкивая ее локтями, и сразу же наткнулся на Огюста Дарнэ.
- Капитан, что вы делаете здесь?
У Дарнэ был обезумевший, расхристанный вид, к тому же он потерял шляпу.
- Наверное, то же, что и вы, - стараюсь попасть в Южный Беливо.
- Мне лично надо добраться до управления, - отрезал Тюссо.
- А мне надо в безопасное место, и я туда попаду.
- Не хотите ли вы сказать, что самовольно оставили свой пост?
- Что? Я оставил? - Лицо Дарнэ собралось в сердитые складки. - Как бы не так. Я послал его к черту. Надо вам, чтобы космопорт действовал, вот и займитесь им сами. Ни света, ни электричества, а внутрь терминала вообще не попасть. И как, по-вашему, он будет действовать, скажите на милость? Я вот понятия не имею...
- Что там произошло? Я был занят...
- Что произошло у терминала? Сразу и не расскажешь. Я сам мало что видел, но Дарэ сообщил мне, что какие-то террористы, переодетые в форму обслуживающего персонала восемнадцатой стартовой площадки, перебили инженерный состав и нарушили систему подачи электроэнергии. Они набрасывались на любого, кто совался внутрь. Даже штурмовики ударной бригады не смогли с ними ничего поделать, а уж сколько газовых гранат они покидали туда!
Тюссо услышал зловещие отголоски событий, которые видел собственными глазами. Он схватил Дарнэ за рукав и потащил его за собой.
- Быстрее, быстрее! Вы пойдете со мной! Нам надо успеть ко мне в управление.
- Но для этого сначала надо перейти мост, а это не так-то просто.
- За мной, - прогудел Тюссо и решительно стал протискиваться сквозь толпу, расталкивая зазевавшихся и требуя, чтобы полицейские расчистили ему путь. Вдвоем они пробились вперед и оказались в толпе пешеходов, торопившихся вверх по холму к часовне. Наконец, обогнув ее, они вышли к стеклянному голубому фасаду башни полицейского управления. Перед ним уже суетились многочисленные ополченцы. В вестибюле первого этажа царил все тот же хаос. Лифты не работали, освещение функционировало по аварийной схеме.
Тюссо потащил Дарнэ вверх по лестнице к себе в кабинет.
- Давайте живее, нам надо побыстрее добраться туда и выйти на канал глубокой связи. Нам следует предупредить ИТАА.
- О чем вы говорите? - не понял Дарнэ.
- Да пошевеливайтесь же вы, живо вверх по ступенькам, черт вас возьми! - Тюссо бесцеремонно толкнул Дарнэ вперед и гак и гнал его вверх по ярко освещенной лестнице до самого верхнего этажа. Там они наткнулись на еще одно столпотворение - в приемной яблоку упасть негде было. Толпа, главным образом сержанты полиции, завидев Тюссо, отшатнулась в сторону. Тот с трудом пробился к дверям и ворвался в свой кабинет.
Там тоже стало многолюднее, а состав присутствующих поменялся. Шеф полиции Беливо и папаша Тюссо были здесь. Они приземлились прямо на крышу, прилетев на вертолете. Помимо них, присутствовали сенаторы Шульц и Гроган. Прибыли также офицеры ополчения из Санта-Анны и президент саскэтчского банка Левлюэль Гануз.
Увидев Анри Тюссо, присутствующие обрушили на него лавину вопросов, причем каждый старался привлечь внимание к своей особе, отчаянно жестикулируя и пытаясь перекричать остальных.
Глава 37
- Дайте же мне сказать! - наконец заорал полковник Тюссо, все еще держа за рукав Огюста Дарнэ. Медленно, сопровождаемая жалобами, в кабинете установилась относительная тишина. Тюссо отпустил Дарнэ, и тот, обнаружив поблизости кресло, рухнул в него.
- До сих пор не установлен контакт с орбитальной станцией или ИТАА. Нам необходимо срочно поставить их в известность о происходящем, - начал полковник. Присутствующие непонимающе уставились на него. - Нам надо связаться с ИТАА по глубокой связи.
На лицах столпившихся около Тюссо людей проступило недоумение и испуг.
- К чему это ты клонишь, парень? - отозвался папаша Тюссо с присущим ему ехидством. Папаша всегда был невысокого мнения о своем племянничке.
- Мы подверглись агрессии, неужели вам это не понятно? - вышел из себя Анри. - Агрессии со стороны неизвестной нам биоформы!
Все снова уставились на него.
- Ну и денек! - вырвалось у Адель Шульц. - Чего только я сегодня не наслушалась!