- Знаете отчего курган такой?.. - спросил он ребят и сам же ответил со смехом: - Та мы ж его растолкли! Мальчишки улыбнулись.
- Это мы курган растолкли, лысину ему сделали! - радовался Гришка своей выдумке и тому, что его новые друзья смеются. - Мы теперь в хуторе никому спуску не дадим... Давайте знакомиться!
"ЕГИПЕТСКАЯ ЗЕМЛЯ"
- Гайда вниз! - подхватываясь с кургана, крикнул Гришка и, петляя по склону кручи, побежал к реке.
Кинулись за ним и Колька с Сашкой. Не сумев соразмерить свой бег с крутизной склона, они с разгона влетели в заросли чакана, споткнувшись, упали в воду.
- Ха-ха-ха! Ой, не могу! - хохотал на берегу, держась за живот, Гришка. Вот так городские! Тюхи-матюхи!..
Колька и Сашка выбрались на берег. Рубашки и брюки облепили их тела, ноги по колено в черной грязи-"муляке". Мальчишки чувствовали себя смешными и жалкими. Вода и грязь стекали с них ручьями.
Видя, что они обиделись, Гришка посерьезнел, погасил улыбку.
- Та вы не горюйте, хлопцы, - утешил он. - Вам же и умыться как раз нужно было. Раздевайтесь. Мы пока раков наловим, ваша одежа и высохнет.
Мальчишки молча подчинились его совету, умылись, отстирали рубашки и брюки от грязи и копоти, выкрутили, разложили их на берегу по траве.
День под кручей еще не начинался. Реку накрывала тень, было сумрачно и студено. Над водой плотным одеялом стлался туман. Сверху он взвихривался космами, таял в медленно теплеющем воздухе.
Из зарослей камыша на том берегу коротко слышалось тюрлюканье камышовок, да на середине речки изредка всплески-вались рыбы.
Спало еще все в воде и над ней, зоревало.
- Ничего... Вот солнышко над бугром поднимется - мы тогда и в речку полезем, - сказал Гришка.
Втроем они сидели на корточках, тесно прижавшись друг к другу. Сверху накрылись сухой Гришкиной рубахой, а колени прикрыли его штанами.
У ног их по воде что-то быстро проносилось, поднимая бугорком воду.
- Щурята, - объяснил Гришка. - Щучки маленькие. Разыгрались!.. Ну ничего, ничего, играйтесь пока. На сковородке сегодня у бабы Дуни будете. Мы вас достанем. И щучек, и карасей, и линьков наловим.
- Чем это ты их наловишь? - недоверчиво и с насмешкой спросил его Сашка. Он все еще никак не мог простить Гришке, что тот, без всяких боксерских правил, влепил ему оплеуху.
- А рубахой! - не замечая насмешки, ответил ему Гришка. - Карасей и линьков руками, а щурят - рубахой.
Сашка покосился-покосился, промолчал. Он уже понемногу начал догадываться, с кем ему пришлось драться.
- Вот тут у вас камышей!..-сказал Колька,-Заблудиться запросто можно.
- А то! - подхватил обрадованно Гришка. - Плавни ж! Зайдешь-так вовек не выберешься, не знаешь если, конечно.
- А ты знаешь?
- А то! Я тут на несколько верст все лиманы, все броды, все гати знаю, с батей все исходил. Он же у меня охотник! И рыбак! Зимой мы с ним вьюнов ходим ловить в копанках. Зимой же все замерзает, легче ходить по льду-то. Да и камыш косят на крыши да на топку. Видать далеко-о!.. Камыш желтый стоит, сухой, подпалишь его, так он как начнет полыхать! До самых корней горит, лед только сверху тает. Огонь гудит, ревет, скачет по камышовым метелкам - успевай только убегать. Месяцами, бывает, горят плавни.
- А вьюнов, вьюнов, как вы ловите? - напомнил ему Колька. - Это что? Такие рыбы, которые на змей похожи? - Эге. Пищат они. Вот так, - Гришка смешно сложил губы:-Пз! Пз! Чудно! Зимой их очень удобно ловить. Прорубишь копанку, а под землей-вода. Летом идешь как будто по земле, а это корни все камышовые, трава растет, а ты на этой земле гайдаешься. Ну вот, прорубишь, а вьюны и соберутся все тут, головы, как гадюки, из Воды высовывают, дышат. Душно им зимой, все ж льдом покрывается. А они подышать любят, летом мы их даже на огородах в капустных кочанах находим. Это они по ночам в другие речки ползут, а в жару среди росы в капустных листах спасаются. Вырыл копанку - не зевай. Они кишмя кишат. Черпаком их подхватывай, выбрасывай на снег: мороз их тотчас же в кочерыжки замораживает. Вот таким манером наберешь их мешок, принесешь домой и тут уж опять не зевай, а то они в тепле оттают- расползутся по всей хате. Они даже на сковородке так долго прыгают и пищат, шо умучаешься. Иной раз аж жалко их станет, животная все ж таки. Зато когда угомонятся ску-усные!.. Ужасть! В них и костей-то нет, один хребет с ребрышками.
- Да-а, - не зная, что сказать, произнесли Колька с Сашкой. - Хорошо вам.
- Хорошего вообще-то мало, - оборвал их Гришка. - Рыба она и есть рыба. Не от сытной жизни приходится ее есть.
- Расказаченные вы? - спросил Сашка, как можно позадушевнее, чтобы вновь не обидеть Гришку.
- Да, - ответил тот тихо и грустно.
Колька и Сашка почувствовали, что это Гришка принимает
к сердцу ближе, нежели баба Дуня: уж больно у него несчастным стало лицо.
- Мне на улице проходу нет, особенно на площади, где богатеи живут. Кажный день драться приходится. Я уже и сам - увижу их, у меня кулаки чешутся. Привык.
- Это тебя сегодня поцарапали?
- А когда ж еще? Сотников хлопец это, атаманский внук. Кулаками ж не может, ногтями только, как девчонка... - Гришка помолчал, добавил грозно: Ну, ничего! Я вот возьму да к ним сегодня на бахчу заберусь, попротыкаю им все арбузы! Будут знать!..
- Они что... богатые?
- А ты думал шо, бедные? - быстро и отрывисто спросил Гришка Кольку. Самые шо ни на есть богатеи. Чужим горбом все нажили. Коней у них - табун, овец этих, коров, быков... А земля какая? У нас гадючьи озлобки по кручам, а у них - степь. А сколько еще у них земли гуляет из года в год? А распахать - не моги, цепами забьют до смерти. Все они позахватывали. Полхутора на них работает, всех хуторской атаман в руке держит. И паровик у него, шо веялки крутит...
Да все! А мы... Не казаки мы, ни земли у нас, ни газырей, ни черкески...
Когда Гришка это сказал, Колька вздрогнул. Вот оно! Вот именно из-за красноверхой кубанки и погибнет Гаврила Охримович! Как же растолковать Гришке, что не в этом счастье?
- Вы вот шо, - сказал им Гришка строго. - Вы над этим не смейтесь! Потому как я за это бить буду. Ух, как я за это буду бить! - и показал кулак с побелевшими суставами.
Мальчишкам стало даже немного не по себе под яростным взглядом его глаз. Как легко, как все-таки несерьезно они представляли свое путешествие. Думали, если увидят Гришку, скажут ему все, и все уладится. Думали: достаточно только с ним поговорить!.. А тут нужно было в первую очередь понять самим все глубоко, а потом уж действовать. Да и как еще нужно действовать?
- А кто это у вас диду Чуприна, о котором баба Дуня говорила? - спросил Сашка. - Рыцарь, с которым она тебя сравнивала.
- А-а! - расплылся от удовольствия Гришка, показывая выбитые зубы. Диду... Диду лыцарь, это точно.
- Как он в Египет попал?
- Та это он туда еще хлопцем попал. Он наших казаков потом в Туретчину водил. Ух и вояка, кажуть, был добрый!.. Здоровенный! Усы у него во! Чуб во! Гришка, мотая рукой, показал, какие у диду были и усы и чуб.-Ему, кажуть, за сто лет было, когда его цепами, шо хлеб молотят, в степу убили. Он гулевую землю хотел распахать без спроса. А так бы он и еще, мабуть, лет сто жил.
- Ну, а в Египет как попал?
- Очень просто. Беда с ним случилась. Рыбалил он в лимане, а поднялась буря. Вот его в байде и унесла непогода в море. Унесла и унесла... Пропал, думает, Чуприна. Чуприной его уже и тогда в хуторе звали, по имени даже баба Дуня не знает. Несет и несет его по морю, а куда - и сам не знает: море большое!.. Поднимется байда на волну, как на гору - далеко видно. Бегут по морю, будто отары овец, волны - не видать берега! Опустится байда - як у пропасть!-душно между волнами, тяжко, темно, хоть глаз выколи, и шуму морского не слышно. Как в могилке. Да-а, натерпелся он... И от так его девять дней носило по морю. Выбился он из сил, свалился на дно байды, уснул как помер. А продрал очи - фелюга! Паруса штопани, снасти оборвани, турки в ней, с борта на него смотрят, чи жив он? Это Чуприну уже из Азовского моря в Черное бурей вынесло. Взяли его в полон турки. Три года он у них работал, а потом убег. Пришлось ему, хлопцы, погулять! По всей Туретчине, во как! Курды их гоняли, он там своих нашел, сотню сбил. А курды народ - у-у! Дуже вояки, кажуть, лихие та зверские, при всех султанах они в лучшем войске. Вот они и гоняли казаков по Туретчине. Сбились наши с пути, им бы нужно на север, промеж захода и восхода идти, а их в ущелье узкое загнали, не выпрыгнешь, солнце в затылок светит. В пустыню их выгнали. И ни конца пустыне, ни краю, ей пра! Сколько им друзьяков пришлось позарывать у песок, сколько могилок ятаганами вырыть-страсть!.. Чуть все не померли без воды. Но прошли-таки, к речке вышли. Нил-река. Египет эта страна называется. Богатая там земля. Три урожая собирают, там зимы не бывает, с одного колоса в две мои пригоршни зерно не вберешь, во как! А народ худой, черный, богатеи весь урожай себе забирают. И у нас земля богатая, хлеб бывает такой выгонит, шо кубанку бросишь, она на колосьях, как на воде, держится. А живут, видишь, не все одинаково. Везде, наверно, так несправедливо живут!
Гришка замолчал, задумался, принялся грызть травинку. Он и вправду теперь не был похож на мальчишку, а на серьезного, много пережившего и передумавшего человека.
- Вот ты, Гриш, много знаешь! - воскликнул Сашка. Гришка посмотрел на него отчужденно, обронил:
- Не дурень, хотя и не учусь. Посмотрел-посмотрел на камыши и продолжал задумчиво: