Наибольший заряд энергии за эти два дня получила, конечно же, мама, которая была очень довольна встречей с сыном. Она после этого побыла в Евпатории ещё два дня и уехала — она взяла отпуск только на неделю. Андрей несколько позже забрал фотографии, которые потом привёз в Таращу. Это были красочные цветные фотографии — и всех их вместе, и по отдельности (Никитка на аттракционах) на фоне красивой природы Евпатории. Очень чётко на этих фотографиях различался даже рисунок той самой яркой цветной рубашки Андрея, которую он в своё время не хотел покупать. Морозевичи пробыли в этом городе 18 дней — с 19-го августа по 5-е сентября, самый бархатный сезон.
Отдых в Евпатории Морозевичам очень понравился, хотя на пляж и с пляжа они ежедневно ездили морским катером. В самом центре города пляжи были небольшие и не очень благоустроенные, были и с бетонными берегами. Городские пляжи были немногочисленными, например, тот же маленький пляж в парке имени Фрунзе. Но такие путешествия как раз нравилось маленькому Никитке — каждый день ездить на пароходике. Сам город им запомнился двумя особенностями. Во-первых, в Евпатории были очень вкусные молочные продукты. Они были недорогими, но очень качественными, таких молочных продуктов (начиная от молока и кефира и заканчивая ряженкой, сметаной или творогом) они ни до того, ни после нигде не ели.
Второй интересной особенностью города был его трамвай, но не сами вагоны. Трамвай в Евпатории стал одной из достопримечательностей города, он является его своеобразной визитной карточкой и уникальной транспортной системой. Первая трамвайная линия в городе была открыта ещё в 1914-м году, но трамвай до сих пор пользуется большой популярностью у жителей и гостей города.
Чем же так знаменита трамвайная система Евпатории? Во-первых, Евпатория является единственным "трамвайным" город в Крыму. А во-вторых, её трамвайная сеть одноколейная — она базируется на колее шириной 1000 мм и представляет собой однопутно-разъездную схему, то есть трамваи двигаются по однорядной колее. Параллельной ветки нет. Трамваи идут навстречу друг другу по одному пути и расходятся на небольшой участок двухрядного пути только за какой-то десяток метров до остановки.
Это требует соблюдения очень точного графика их движения. Если одному из трамваев доводится задержаться, то водитель встречного трамвая терпеливо ожидает его на остановке. Такого Морозевичи тоже больше нигде не видели. Как с гордостью сообщили Морозевичам местные жители, подобные трамвайные трассы в СССР довольно редки, они имеются ещё всего в 5 городах. Например, на Украине — в Житомире, Львове и Виннице, а также в Калининграде и Пятигорске. А вот в Европе в городах с узкими улочками такие трассы получили довольно широкое применение.
Никитке очень нравилось на море. Он буквально не вылезал из воды (под контролем родителей), загорал, лепил из песка домики, играл камушками — в Евпатории наряду с золотистыми крупнопесчаными пляжами, попадались и участки галечных. Он хорошо загорел, окреп, отец начал обучать его плаванию — сначала на кругу, а под конец их пребывания на море и без него (поддерживая и страхуя сына). Тот, конечно, порядком нахлебался морской воды, но держался стойко, не хныкал.
ГЛАВА 8. Возвращение в Борстель
В Таращу Морозевичи вернулись во второй половине дня 6-го сентября. Они пробыли у родителей ещё два дня, но пора было уже возвращаться в ГСВГ. Выехали на Киев они утренним автобусом, планируя немного побыть в столице Украинской республики. Конечно, вновь было тягостным расставание с сыном, и теперь уже на целый год. Но ничего не поделаешь. Никитка даже провёл вместе с дедушкой родителей до автостанции, после чего дедушка намеревался ещё прогуляться с ним по городу. Сегодня была пятница, а в понедельник, когда его родители уже планировали пересечь границу ГДР, ему снова идти в садик.
В Киеве Морозевичи сдали ручную кладь в камеру хранения, взяли билеты на Брест и поехали в центр города, у них были кое-какие планы. Они начали разыскивать радиомагазины и магазины электротехники. У них была определённая цель, они хотели купить магнитофон. Ещё в Борстеле их надоумили, что очень выгодно везти в ГСВГ хороший магнитофон, и здесь уже сдать его в комиссионный магазин. Это было довольно выгодно, хороший магнитофон стоил немалые деньги, и немцы давали за него приличную сумму — такая аппаратура из Советского Союза у них очень даже ценилась. А на вырученные деньги можно было купить товаров здесь в ГДР значительно больше, нежели в том же СССР, если бы даже там такие были не в дефиците. И в одном из магазинов они высмотрели такой магнитофон. Их выпускал Киевский радиозавод, поэтому и купить его легче всего было в Киеве. И это был не просто хороший магнитофон, это была последняя модель бобинного магнитофона "Маяк-203", предшествующие модели которого, как им рассказывали, за хорошее качество очень ценились немцами. И вид у этого магнитофона был соответствующий — очень даже симпатичный.
Магнитофон "Маяк-203" начал выпускаться в Киеве как раз с 1977-го года. Это был катушечный трёхскоростной четырехдорожечный бытовой магнитофон 2 класса. Он был предназначен для записи фонограмм, с применением магнитной ленты толщиной 37 мкм. Мог быть также использован в качестве стереофонической приставки при подключении к нему других стереофонических аппаратов. Магнитофон позволял производить запись монофонических программ с микрофона, звукоснимателя, приемника, телевизора, трансляционной линии и другого магнитофона. Кроме того, он записывал стереопрограммы и воспроизведение их в монофоническом режиме или на головные стереотелефоны в стереофоническом. Уровень записи контролировалось 2-мя стрелочными индикаторами. Аппарат был выполнен в виде переносной конструкции в гибридном корпусе из металла пластмассы и дерева, со шпоном ценных пород. Панель собственной акустической системы оформлена цветной (обычно чёрного цвета) декоративной решеткой из полистирола. Питался магнитофон от сети 127/220 вольт. Для своего времени это был довольно высококлассный прибор и пользовался огромным спросом у покупателей.
Морозевичи не раздумывая, купили его, отвезли его на вокзал, перепаковали вещи, чтобы этот новый магнитофон не так мелькал на глазах (хотя провоз подобных вещей разрешался) и уже налегке вернулись в центр города, где ещё долго гуляли чудесными парками и скверами города своей молодости. На вокзал они вернулись только за полтора часа до отхода поезда на Брест.
В Бресте они без проблем взяли билеты на Вюнсдорфский поезд, вновь положили лишние советские деньги на сберкнижки и стали дожидаться поезда. В таможенном и пограничном залах у них никаких проблем не возникло. Правда, ни по приезду сюда из ГДР, ни сейчас Андрею не встретился знакомый ему таможенник, видно не его были смены.
И вот опять поезд бежит по территории Польши, а уже на следующий день снова по территории ГДР. Андрей с Лерой беззаботно сидели у окна и любовались проплывающими пейзажами. Вдруг Валерия, которая сидела лицом по ходу движения поезда и у самого окна, затеребила рукав сидящего рядом мужа:
— Андрюша, ты только посмотри! Какая красота!
Андрей глянул в окно и сам залюбовался картиной. На пригорке параллельно движению поезда бежала стайка косуль. Косули как бы соревновались с поездом. Бежали они легко и грациозно, то чуть-чуть притормаживая свой бег и оглядываясь по сторонам, то вновь набирая скорость. Они бежали рядом с поездом до ближайшего перелеска, а потом скрылись из виду. Валерия даже расстроилась.
— Андрюша, ты посмотри. Их здесь охраняют, они не боятся людей, а у нас их всех перестреляли. Ну, что у нас за народ такой! Обязательно нужно убить живое существо, нет, чтобы им просто любоваться.
— Ну, почему всех перестреляли? У нас они в заповедниках тоже есть.
— Так то в заповедниках, в отдельно отведённых для них местах, но не в полной свободе. Пределы заповедника они не покидают. Это как американские резервации для коренного населения североамериканского континента, которые им когда-то отводили "добрые" колонизаторы.
— Нет, немного всё не так. Есть ещё, конечно, косули, олени, лоси и просто в лесах, вне зоны заповедников. Но их там, действительно, мало. И они очень пугливы, боятся человека.
— Вот-вот, боятся! Все звери человека боятся, потому что именно он и есть самый страшный зверь, который уничтожает всё, что видит. Если наши предки дичь убивали ради пищи, то сейчас зверей убивают просто ради удовольствия. Ещё и лицензии на отстрел выдают. Ну ладно бы только на отстрел хищных зверей. Так нет, и на тех же косуль или лосей, о которых ты упоминал. А они чем мешают человеку? Они что, как дикие кабаны огороды роют? Это не они дикие звери, это люди дикие звери. Ни один зверь никогда не убивает существо своего же рода или вида. А люди только тем и занимаются, что тысячелетиями уничтожают друг друга. Да что там дикие звери. У нас в Сумах в парке когда-то кормили с рук белочек, но затем этих белочек куда-то отвадили или переловили. А белочки чем им мешали? Вот люди, не все, конечно, но и есть самые настоящие хищники.
Расстроенная Валерия, наконец, замолкла. Молчал и Андрей — что он мог сказать на всё это, ведь жена была абсолютно права. Вот только ей сейчас и в голову не могло прийти, что уже менее чем через год она вновь сможет кормить белочек из рук.
Вернулись Морозевичи в городок в понедельник во второй половине дня. Оказалось, что и за ним они уже успели соскучиться. Они, не спеша, стали распаковывать вещи.
— А когда мы магнитофон повезём в комиссионку? — спросила Валерия, дойдя до новой покупки.
— Я пока что не знаю, поскольку не ведаю, что там творится у меня на работе. В этом месяце съездим, затягивать до глубокой осени не будем. Это, в общем-то, и недалеко.
Андрею рассказали, что лучше всего везти магнитофон в Зальцведеь, небольшой городишко примерно в 50 км от Борстеля, который располагался почти на границе с ФРГ. Там никогда не стояли и не стоят сейчас советские части. Поэтому такие вещи там лучше ценятся, и денег за них дают больше, нежели в Стендале, в котором, конечно же, тоже есть подобные комиссионки. Но здесь на один такой магазин уж слишком много припадает советских военных и служащих. Правда, в Зальцведеле в магазине деньги дают не сразу, а после продажи товара, выписав квитанцию о его приёме (Андрей не знал, какие правила в подобных магазинах Стендаля). Но продают магнитофоны в Зальцведеле довольно быстро — за неделю или, в крайнем случае, за десять дней. Так что придётся туда ехать дважды. Но это как раз тот случай, когда уже "шкурка вычинки стоит". Но об этом пока что рановато думать.
Разобравшись с вещами, Валерия решила сходить в продуктовый магазин, Андрей же решил вначале заскочить на работу и узнать как там дела. Но потом он передумал — что изменится от того, узнает ли он эти новости сегодня вечером или завтра утром. И Морозевичи весь оставшийся день провели дома вдвоём.
Во вторник и Андрей, и Лера уже отправились с утра на работу. Начались, как обычно, расспросы о том, как они провели отпуск, что нового на Родине, как там, на таможне в Бресте и тому подобное. Только после всего этого можно было выяснить, что нового всё-таки здесь. А здесь, как говорили подчинённые и коллеги, в частности Андрея, всё по-старому. Новость, правда, одна есть — сейчас в отпуске, как он и планировал, пребывает Лукшин. А тот, кто его заменяет, не сторонник проводить расширенные планёрки. Изредка, конечно, их проводят, но только тогда, когда нужно дать какие-нибудь срочные распоряжения начальникам служб или же, когда тем что-то нужно. Как сказал Кравченко, ему хоть в этом немного повезло, а вот самому Андрею вскоре придётся вновь ходить на планёрки. У них в хозяйстве всё идёт по плану, без каких-либо происшествий. Да и работы то не так уж много. Колыванов пока ещё в отпуске, многие слесари и кочегары нередко просиживают в мастерской — ну не будут же какую-нибудь задвижку разбирать 5–6 человек. Немцы закончили работы в котельной под "Лондоном" и испытали систему на следующей неделе после отъезда Морозевичей в отпуск. Всё прошло гладко, никаких неполадок не было. Так что все крупные работы уже в прошлом. Рады этому были и Николай, и Андрей.
Морозевич сегодня же взял ключ и пошёл осматривать новую котельную под общежитием? 1. Она произвела на него впечатление — всё вокруг, как говорится, сверкало и блестело. В переносном, конечно, смысле, потому что никаких блестящих деталей в котельной не было. Но только так можно было охарактеризовать ту чистоту и порядок, которая бросилась в глаза Андрею. Умели немцы не только работать, они умело и преподносили плоды своей работы. Теперь эта котельная как бы стояла в одном ряду с центральной, которую также строили немцы.
Андрей думал о том, как в жизни всё смешано, у него за этот год с небольшим столько всего переплелось — и хорошего, и не очень. Сначала неопределённость в Цербсте, потом нелёгкое ознакомление с хозяйством уже здесь, мелкие неудачи поначалу и крупные неприятности значительно позже. Не таким уж лёгким делом было оформление, точнее договорённость о вызове жены. Но были и приятные, хотя и совсем не простые, моменты — улаживание жалоб в доме лётного состава, ремонт трубы в нём же, удачное решение по санчасти, приезд жены, ремонт вот этой самой котельной и жилого дома? 3. Пожалуй, хорошее всё же перевешивает на весах плохое, хотя, следует признать, что откровенно плохого и не было. Андрей даже удивлялся — неужели всё это происходило с ним самим? После относительно спокойного плескания в ванной его бросили в бурное море, одного, без спасательных средств. И он, к удивлению, смог выкарабкаться и научился хорошо плавать. Правда, спасательные средства всё же были — помощь коллег, начальника и опытных подчинённых, которые его здесь хорошо приняли. А вообще-то человеку под силу многое, он даже порой сам не подозревает о своих скрытых возможностях, а потом они вдруг раскрываются. Если бы года два тому назад Андрею сказали, что ему придётся возглавлять такой немалый коллектив, да ещё быть оторванным от семьи и от дома, то он бы в это никогда не поверил. Сказал бы, что это всё фантазии, не стоящие внимания. Однако жизнь порой превращает в реальность любые фантазии. Жизнь просто сильнее любых фантазий! Разве могли, например, фронтовики, вернувшиеся с войны и думавшие о восстановлении страны, и просто об улучшении жизни, предположить, что всего через 12 лет в этой, ещё не полностью восстановившейся стране в космос уже будет запущен искусственный спутник, ещё через 4 года в космос полетит человек, а менее чем через 25 лет после самой жестокой в мире войны люди будут ходить по Луне! Пусть даже по Луне ступала нога и не советского человека, но какое это имеет значение. Но ведь расскажи какой-нибудь провидец об этом в 1945-м году тем же фронтовикам, то они, наверное, назвали бы этого человека не просто фантазёром, а ещё бы и покрутили пальцем у виска. Вот вам фантазии и реальность.
Но пора было уже втягиваться в работу. Это было не так уж и сложно, потому что Николай был прав — всё шло по плану, и работы было немного. Это был, наверное, самый спокойный период работы у Андрея за всё время, период перед новым, уже вторым отопительным сезоном. Так сказать, затишье перед бурей. И хотя незагруженные работой дни обычно тянутся медленно, сейчас же они пролетали довольно быстро. К концу недели Андрей случайно встретился с Александровым. Тот, увидев тёзку, воскликнул:
— О, привет! Ты уже на работе?
— Да, вот только во вторник вышел. А ты как?
— Я уже больше месяца как здесь.
Оказывается, Александров вернулся из отпуска буквально на следующий день после отъезда Морозевичей в отпуск.
— Слушай, — продолжил тёзка Морозевича, — надо бы где-нибудь посидеть за кружечкой пива, поговорить. Поделиться новостями о том, кто как провёл отпуск. Давай вдвоём в выходные дни сходим к Грише. Наш лепший друг сейчас важный начальник, ему сейчас не до нас, — он имел в виду Кирзоняна.
— А что, можно. Давно мы вместе не отдыхали. Очень хорошая мысль. Можно когда-нибудь сходить и в карамболь поиграть.
— В карамболь пойдём играть зимой или поздней осенью, когда нечем будет заняться. А сейчас можно найти и другие развлечения.
Они договорились пойти к Грише в ближайшее воскресенье — в субботу Александровы планировали съездить в Стендаль.
— А может быть, и вы с нами поедете? — предложил Александров.
— Андрей, что мы там сейчас не видели. Вы же туда не на прогулку едете. А мы свои деньги оставили только на пропитание. Нам до получки ещё жить более двух недель.
— Ну да. Я это выпустил из вида. Ладно, тогда до воскресенья.
ГЛАВА 9. Истории и приключения
В воскресенье Андрей предупредил Леру, что сходит со свом тёзкой к Грише попить пиво и поделиться последними новостями. Валерия не возражала, и вот они уже сидели в гасштетте за столиком. Они, не спеша, смакуя, потягивали пиво и делились новостями. А последние новости — это, естественно, их пребывание в отпуске. Андрей рассказал об их отдыхе на море, встрече с братом и кратковременном пребывании у родителей. У Александрова всё было наоборот — долговременное пребывание с дочкой то у своих родителей, то у родителей жены, отдых на речке и походы в лес за грибами.
— В общем, отпуск у меня, хотя и был насыщенным, но довольно однообразным, — подвёл тот итоги.
Пока они беседовали, неподалёку за соседним столиком расположилась троица одесситов и ещё трое ребят из тех же "Хоромов". Двое из них, попросив разрешение, подсели к Андреям — мест в гасштетте становилось всё меньше. Одесситы весело балагурили между собой, заказав пиво, дупельки с водкой и сосисками. Потом они о чём-то поговорили с немцем за соседним столиком. В общем, всё шло как обычно. Морозевич с Александровым продолжили свой разговор, негромко беседовали и напарники по их столу. Через время обе эти беседы были прерваны диким воплем: "А-а-а-а!!". Вопли рвались из горла немца, с которым недавно разговаривал один из одесситов. Он стоял с открытым ртом, которым судорожно хватал воздух как вытащенная из воды рыба. Он ничего не мог сказать, по лицу у него катились слёзы, он задыхался, во всю махал руками и орал своё "А-а-а-а!!". Затем он накинулся на одного из одесситов, который выскочил из-за стола и начал от того прятаться за спинами друзей. Тогда немец схватил недопитую кружку пива и вновь бросился за одесситом — а то был Николай Сушков. Увидев, что дело приобретает серьёзный оборот, Николай бросился к двери, немец за ним. Чем у них всё закончилось на улице — неизвестно. Никто ничего не мог понять, и только оставшиеся двое одесситов с сотоварищем хохотали что есть мочи. Один из слесарей из-за столика, где сидели Морозевич с Александровым, пересел на время к хохочущей троице и те, давясь смехом, начали ему что-то рассказывать. Через время слесарь, уже тоже смеющийся, вернулся и вот что он рассказал. Дело было так.
Придя в гасштетт, одесситы сначала спокойно сделали заказ, а затем мирно беседовали. Но эта беседа была не такая уж простая. Дело в том, что у одесситов уже давно, ещё до своего отпуска созрела одна идея. Во время отпуска они вплотную приблизились к её реализации. Но, вернувшись в городок, за летними развлечениями они о ней забыли. А сейчас вот вспомнили и решили, что момент настал. Её начало было положено Сушковым, который, выждав момент, подошёл к ранее знакомому ему немцу и начал подначивать того — мол, почему тот так мало кладёт горчицы к своей сосиске. Немец ответил, что он кладёт её ровно столько, сколь ему хочется. Так, слово за слово, они подошли к тому, что Николай произнёс:
— Просто ты слабак и не можешь больше съесть.
— Почему это я не смогу? — заартачился немец. — Могу съесть и гораздо больше.
— А можешь без сосиски съесть кусок булочки с горчицей? Только горчицы будет немало.