— А вот так. Дело в том, что в Германию я не вчера приехал. — Владимир, обратился Андрей к Якимчуку:
— ты когда пересёк границу ГДР?
— В марте 1977-го.
— А я пересёк границу ГДР 27 мая 1976-го года.
— 1978-го года, наверное? — решил его подправить другой слесарь.
— Нет, именно 1976-го. Я в Германии уже два года и три месяца. Вот так-то, ребята, а то я смотрю, что вы меня совсем за зелёного салагу принимаете. А что касается моей жены, то она работает в ГСВГ уже полтора года. Кстати, она уже успела и на экскурсии в Лейпциге побывать, я же там, правда, не был.
— Вот это да! И где же вы до этого работали?
— Под Стендалем, это Магдебургский округ. За четыре километра от Стендаля есть городишко Борстель, в котором расположен вертолётный полк. Вот в этом гарнизоне мы с женой и работали.
— А к нам то, как попали?
Пришлось Морозевичу вкратце рассказать историю их переезда в Белитц-Хальштеттен. Окружающие выслушали её с интересом и расспросили Андрея о работе в Борстеле. Но, после этого разговора, отношение к новому начальнику теплохозяйства изменилось в корне — к нему уже перестали относиться скептически и начали уважать.
ГЛАВА 24. Делу время — потехе час
У кочегаров тоже было определённое место сбора, хотя им его никто и не назначал. Просто в свободное время они часто собирались на территории котельной — в глубине между двумя её корпусами был довольно просторный двор. Там они вместе с периодически выходящими на свежий воздух находящимися на смене кочегарами, вели беседы, травили разные байки. От них Морозевич узнал о том, что сейчас самое время для сбора грибов — очень много в близлежащих лесах белых грибов. И те же кочегары, и слесари даже подзарабатывали на сборе грибов. Оказывается, немцы очень охотно покупали свежие белые грибы и при этом довольно неплохо за них платили. Немцы, как уже говорилось, вообще предпочитали и собирать сами, и покупать преимущественно только белые грибы, хотя в их лесах было предостаточно разных других съедобных грибов. Услышав такие новости, Андрей решил в ближайшие же выходные съездить с Валерией за грибами. От кочегаров на посиделках возле котельной он выяснил, куда нужно ехать за грибами. Ему объяснили куда лучше ехать за грибами, поскольку территорию госпиталя практически везде окружали леса и грибов, как сообщили Андрею, было много везде. Кочегаров больше удивила сама формулировка вопроса.
— А почему вы решили, что нужно за грибами куда-то ездить? Здесь за грибами недалеко ходить — ну, пару километров. Мы и ходим всегда пешком. На чём ещё ездить?
— Например, на велосипедах, — улыбнулся Морозевич. — Это же удобнее.
— Удобнее, конечно. Но только, где же их брать — покупать что ли, а потом тащить за собой в Союз?
— Да, покупать, пожалуй, не очень то и рационально. Но, если велосипед есть, то лучше ездить за грибами на нём.
— А у вас он что есть?
— Есть, и у меня, и у жены.
— И вы их что — покупали?
Пришлось Андрею объяснять новоиспечённым коллегам, как у них с женой оказались велосипеды. Кочегары к тому времени уже тоже знали, каким образом семья Морозевичей оказалась в Белитц-Хальштеттене. Их только в рассказе удивило такое сообщение по поводу сбора велосипедов со свалки, и они позавидовали о том, что нет и здесь поблизости подобного места. Недалеко от госпиталя находился городок Белитц, но где там есть похожая свалка, они не ведали. Хотя они, конечно, знали о расточительности немцев — редко что ремонтируют, лучше новое купят. А немцев на велосипедах ездило много и в самом городке. Это были рабочие, которые работали в госпитале, и просто проезжие.
Шоссейная дорога, которая делила госпиталь на две части, не была слишком оживлённой, но немцы на велосипедах ездили по ней довольно часто. В центре госпиталя дорогу пересекала пешеходная дорожка-"зебра". Этот пешеходный перекрёсток, естественно, не был регулированным. И вот что удивило Андрея так же, как и когда-то ранее при посещении со своим тёзкой Магдебурга, так это отношение немногочисленных водителей автомашин к пешеходной дорожке. Подъезжая к этому перекрёстку, водители непременно останавливали автомобиль (хотя восьмиугольного знака Stop перед переходом не было, а был только обычный его указатель) на несколько секунд (даже если там не было пешеходов), и только затем, убедившись, что пешеходов нет, проезжали дальше. Если же по пешеходной дорожке шли пешеходы, то немцы терпеливо ожидали, пока последний из них не покинет "зебру". Велосипедисты, правда, не останавливались перед переходом, но всё же притормаживали своё движение. При этом Морозевичи, особенно Лера, вновь удивлялись тому обстоятельству, как много было женщин-велосипедисток. И были это женщины различных возрастов — вероятно от 18 и до 70 лет. Да, именно до семидесяти, потому что многие старушки тоже предпочитали это средство передвижения и держались на нём очень уверенно. Они, конечно, ездили на велосипедах в брюках, хотя это уже давно не удивляло приезжих из Союза. Удивляло нечто другое — даже 60-70-летние женщины были очень опрятными. За всё время своего пребывания в ГДР Морозевичи так и не увидели ни одной немецкой женщины (даже в небольших городках — по численности меньшими, нежели отдельные советские деревни) в платке, в какой-нибудь фуфайке и в старой обуви. Даже те же 70-летние немки всегда были аккуратно причёсаны и хорошо одеты — они следили за собой в любом возрасте, они жили, видимо, по принципу, что "у настоящей женщины могут быть морщины на лице, но никак не на чулках". Ходили они либо с неприкрытой головой, либо с какой-нибудь кокетливой шляпкой, которая порой казалась довольно старомодной. Но, тем не менее, она смотрелась на хозяйке очень даже неплохо.
Своё знакомство с местными лесами и их, так сказать, обитателями Морозевичи начали рано утром в субботу, а продолжили ещё и в воскресенье. И вновь их первым чувством было удивление. Лес, в который они приехали, был неестественно чистым. В нём не то, что не было ни единой бумажки, полиэтиленового пакета, консервной банки или другого мусора, он как будто-бы был прочесан гребёнкой, то бишь граблями. Лес, хотя он и был самым что ни есть настоящим (хотя, возможно, и рукотворным — кое-где деревья, и немолодые, росли стройными рядами), был скорее похож на аккуратный парк. В Борстеле лес тоже был очень чистый, но всё же более похожим на лес, хотя местный лес не был таким уж маленьким. Умели всё же немцы следить за чистотой территорий. Грибов в лесу было, действительно, очень много — самых различных. Немало было и белых грибов. В Борстеле Морозевичам удавалось мало найти белых грибов, но они там их никогда летом и не собирали. А здесь сейчас был самый их разгар. Андрей с Лерой на первых порах больше никаких других грибов и не собирали. Они не ставили себе цель солить или консервировать грибы. Они только хотели засушить на зиму белых грибов. Правда, они насобирали немного и маслят для того, чтобы их нажарить на пару дней.
А вот когда они начали собирать в молодом ельничке маслята, то увидели много каких-то незнакомых грибов. Они были все маленькие (Андрей не знал — то ли они просто молодые, то ли большими и не растут), примерно 3–5 см в высоту, крепенькие, без единой червоточины. Это были грибы с небольшой слегка желтоватой шляпкой на толстенькой, но невысокой ножке. Это было нечто среднее между теми же самыми маслятами и моронами. Но все они были один в один и, как отметила Лера, как раз подходили для консервации или маринования. Эти грибы очень понравились Морозевичам, хотя они и не представляли себе, что же это за грибы. Рискованно, вроде, было собирать неизвестные грибы — а вдруг они несъедобные. Правда, Андрей вспомнил небольшую лекцию о грибах Шмелёва из Ивановской области (где все очень хорошие грибники) и решил, что можно всё же рискнуть — откровенно несъедобных грибов в природе мизерное количество. Им не верилось, что такие грибочки могут быть ядовитыми. Хорошо вымочить их и проварить, а затем можно консервировать или мариновать. Но для этих процессов вроде бы не было, как говорилось выше, необходимых в Германии условий. Однако, вспомнив технологию того и другого процесса, они решили, что и здесь русская смекалка им поможет. Насколько они знали технологию маринования грибов, то она состояла в том, что заранее проваренные грибы ещё некоторое время варились в маринаде. Затем грибы горячими вместе с маринадом раскладывались в стерильные стеклянные банки и сразу же закатывались, то есть можно было обойтись без стадии стерилизации грибов в банках. А это означало, что совсем необязательно и закатывать банки — можно их просто плотно укупорить (от попадания во внутрь воздуха). А уж плотно укупорить банки для советского человека проблемы не составляло — чего только не было придумано. И они насобирали побольше этих грибов (поскольку случайно попали на место, где их было много) даже в ущерб белым, хотя и тех вначале насобирали немало — а за белыми решено было съездить ещё и завтра, погода позволяла это сделать. Так они и поступили.
Дома они почистили маслята, промыли их и неизвестные грибы и последние замочили в свежей воде. Маслята они вечером пожарили, а белые немного подсушив в открытой духовке, Андрей развесил на чердаке, открыв при этом окошко для проветривания. На другой день процесс сбора грибов повторился, с той лишь разницей, что они уже собирали только белые грибы и совсем немного (на один раз) маслята. Вечером они сменили воду в посуде с замоченными неизвестными грибами. А уже в понедельник Лера, придя с работы и закупив по дороге необходимые компоненты, сразу же занялась маринованием маленьких симпатичных грибов. Немногим позже помощь в этом её оказал и Андрей. Они приготовили 8 небольших баночек этих маринованных грибов — не так уж много по союзным меркам, но достаточно, чтобы ознакомиться со вкусом этих грибов, а в их съедобности они почему-то и не сомневались. Правда, Инга довольно скептически отнеслась к этой затее и сказала, что она на их месте и не прикасалась бы к этим грибам. Но она резко поменяла своё мнение относительно неизвестных грибов, когда Морозевичи (нужно сказать честно, сначала с опаской) отведали эти грибы и убедились, что они превосходны на вкус. Тогда и Инга, увидев на другой день, что с соседями всё благополучно, отважилась отведать предложенные ей грибы и тоже нашла их довольно вкусными — по крайней мере, никак не хуже маслят или моронов. Андрей в понедельник понёс пару найденных накануне грибов показать своим подчинённым. Те сказали, что они их тоже видели, бывало даже собирали их для жарки, но как те называются, не имеют никакого представления. Позже в Союзе, уже через пару лет Андрей вспомнив об этих грибах, попытался разыскать их в книгах о грибах, но так ничего о них и не узнал. Не упоминал о них и такой знаменитый грибник и писатель, как Владимир Солоухин в своей книге "Третья охота" (публиковавшейся в нескольких номерах журнала "Наука и жизнь"). На этом летняя третья охота для Морозевичей была завершена, но впереди ещё была осень с её богатыми дарами природы.
А далее вновь потянулись рабочие будни, в которых снова таки много времени Андрею пришлось уделить организационным вопросам. Нужно было решать в КЭЧ такие вопросы как: учёба и переаттестация кочегаров; писать по этому поводу официальные письма; договариваться о поездке начальника котельной и Стабровского за поваренной солью; начать проводить учёбу кочегаров, ещё не имеющих удостоверений и переаттестацию кочегаров, которые такие документы имели, а затем забирать в той же КЭЧ удостоверения кочегаров, уже прошедших переаттестацию. Все эти вопросы занимали немало времени и усилий, но они всё же постепенно решались. Вот только несколько более однообразно проходило свободное время Морозевичей. Кроме выезда в лес за грибами и просмотра вечером некоторых телевизионных передач, прогулок по приятной территории госпиталя заняться было практически нечем. Да, был клуб и они пару раз сходили в кино, но, как и в Борстеле, новые фильмы шли редко. Андрей за прошедший после переезда месяц уже пару раз пришлось побывать и в КЭЧ.
Морозевичей, конечно, очень интересовал Потсдам, до которого было рукой подать — сел на местный поезд и через каких-то 20–30 минут ты уже почти в самом центре Потсдама. При этом билет до Потсдама стоил сущий мизер — всего 40 пфеннигов. В Потсдам ездили практические все, да это и не запрещалось. Морозевичи поехали в Потсдам ровно через месяц своего пребывания в госпитале (в воскресенье 10-го сентября). Потсдам расположен примерно в 15 км (напрямую) на северо-восток от Белитц-Хальштеттена, а точнее это Белитц-Хальштеттен так расположен (в обратном направлении) по отношению к Потсдаму. Расположен Потсдам на реке Хафель и на берегах нескольких соединённых между собой озёр, 26 км юго-западней Берлина. По железной же дороге от вокзала в Белитц-Хальштеттене до центрального вокзала Потсдама (Potsdam Hauptbahnhof), расположенного вблизи озера Темплинер, всего 17 км. Главный вокзал Потсдама был построен в 1959-м году и представлял собой довольно обычное двухэтажное здание с выступающей центральной частью с 5-ю высокими окнами второго этажа и широким козырьком над входом — со стороны довольно просторной привокзальной площади.
Ещё одна остановка местного поезда до западного вокзала (Potsdam Westbahnhof) или две до вокзала Potsdam-Stadt и ты теперь, действительно, в самом центре города. А далее за Potsdam Westbahnhof уже шли одни достопримечательности.
Влево от вокзала находился дворец Шарлотенхоф, расположенный в одноимённом парке. К западу от дворца с 1962-го года стоит реставрированная бронзовая фигура Фридриха II на коне. В народе этот памятник называли "Старым Фрицем". Он была создан в 1851-м году Христианом Даниэлем Раухом (ведущим скульптором классицизма) и установлен в Берлине на бульваре Унтер ден Линден. Во время войны памятник был разрушен. Постамент восстановленного в Потсдаме памятника выполнен из гранита с рельефными бронзовыми плитами в основной зоне, а по углам расположены фигуры цельнолитые всадников. На памятнике изображены видные деятели эпохи короля, в верхней же зоне постамента — сцены из жизни Фридриха II. Этот памятник сейчас расположили именно в Потсдаме, потому что парк Сан-Суси строился как летняя резиденция прусского короля Фридриха ІІ, избравшего своей постоянной резиденцией не Берлин, а Потсдам. Поэтому было решено, что там ему самое подходящее место.
Правее дворца был также расположен театр имени Ханса Отто (один из Потсдамских центров культуры), а ещё правее театра (на площади Наций) — Потсдамские Бранденбургские ворота.
Сам город Потсдам (Potsdam) с населением около 120.000 человек является столицей федеральной земли Бранденбург. Его городской облик определяют как промышленные предприятия, так и культурные и научные учреждения, а также архитектурные ансамбли. В их состав входят Потсдамские строительные комбинаты, народное предприятие "Дойтше шаль плате" по изготовлению грампластинок, киностудия ДЕФА художественных и документальных фильмов, академия общественно-политических наук и права ГДР, педагогический ВУЗ имени Карла Либкнехта. Потсдам также известен как город дворцов и садов. В берлинско-потсдамском культурном ландшафте располагается около 20 дворцов. Но самой известной достопримечательностью Потсдама и одновременно его символом является дворец Сан-Суси с прилегающим к нему парком. Небольшой по размерам летний дворец в стиле рококо был построен в 1745-1747-х годах. Расположение летнего дворца на юго-западе города-резиденции Потсдама наводит на параллель с Версалем и Парижем. Потсдам окружён красотой реки Хафель с современными жилыми комплексами, общественными зданиями и центрами отдыха, которые прекрасно сочетаются с архитектурой 18-го и 19-го веков.
Исторический центр города — это Старый рынок. Здесь были возведены Городской дворец, церковь Святого Николая, Люстгартен и Старая ратуша. После войны здесь также появились высотное здание отеля "Меркур", здание Высшей специальной школы Потсдама и музей кино.
Но, конечно же, наиболее приятным местом отдыха, в котором Морозевичи за время пребывания в Белитц-Хальштеттене побывали не один раз, был парк Сан-Суси. Попадали они в парк через центральный вход (как и большинство посетителей). Это было несложно — от западного вокзала по Аллее Ленина до Бранденбургских ворот, а за ними уже недалеко и до самого центрального входа с порталом и обелиском, расположенным в восточной части Сан-Суси. А уже далее от портала, являющимся подражанием египетским обелискам, они начинали свою экскурсию по парку, идя по его главной (почти 2,5 км) аллее. Эта ось восток-запад, заключённая между обелиском и Новым дворцом является центральным элементом оформления и соединяет все части парка, возведённые на основе пятиричного принципа фридерицианских парков — грот Нептуна, картинная галерея, дворец Сан-Суси, новые палаты, бельведер. Зрительно соединён с этой осью и парк Шарлотенхоф.
Из путеводителя Морозевичи узнали, что строился парк по заказу прусского короля Фридриха ІІ. Эскизы для своей летней резиденции Фридрих II создавал сам, а возводился дворец и парк по проекту архитектора Георга Венцеслауса фон Кнобельсдорфа. Название Сан-Суси (от фр. sans souci — без забот) отражало суть желаний короля. Первый камень в строительство небольшого увеселительного дворца был заложен 14 апреля 1745-го года, а уже к началу 1948-го года его строительство было окончательно завершено (хотя церемония открытия дворца состоялась значительно раньше 1 мая 1747-го года).
Своеобразной базой для строительства дворца с парком явились разбитые на склонах холма ещё при Фридрихе Великом шесть широких виноградных террас с декоративным садом у подножья холма, в центре которого в 1748-м году появился "Большой фонтан". По центральной линии на вершину холма ведут 132 ступени, разделённые на шесть пролётов. Виноградные террасы Сан-Суси образовали ядро парка, которое венчает небольшой замок, который Фридрих Великий называл своим "маленьким виноградарским домиком".
В 1826-м году наследный принц Фридрих Вильгельм IV, этот "романтик на троне", положил начало реконструкции дворца, расширив его на юг и построив дворец Шарлотенхоф. Строительство шло вплоть до 1860-го года, при этом были созданы такие здания и парки: римские купальни и помещение для фазанов в стиле итальянской виллы, ансамбль Фриденскирхи с садом Марли, дворец Оранжерея, сицилийский и северный сады.
Посмотреть в парке было на что. Андрей в поздние школьные годы побывал в парках Александрия (г. Белая Церковь), Софиевка (г. Умань), а в средних классах — ещё и в Петергофе (г. Ленинград). Первые два парка скорее интересны своими ландшафтными композициями, а вот в комплексе — ландшафт и архитектура строений — с парком Сан-Суси мог сравниться только Петергоф с его зданиями и фонтанами. И если по части фонтанов Сан-Суси, конечно, уступал ленинградской жемчужине архитектуры, то вот по части строений они были, пожалуй, соизмеримы.
На самой верхней террасе виноградника возвышается обращённый фасадом к парку дворец Сан-Суси с 36-ю фигурами, в том числе Вакхов и Вакханок, подчёркивающих тему виноделия. Само здание дворца длинное и довольно приземистое с возвышающимся в центре куполом. Однако очень красивый вид этого здания в комплексе с шестью пролётами ступеней и широкими террасами по обе стороны (от фонтана у их подножья с плавающими утками) и скульптурами Венеры и Меркурия. В целом же кроме этих скульптур с 1750-го года чашу фонтана окружают ещё и мраморные статуи Аполлона, Дианы, Юноны, Юпитера, Марса и Минервы, а также аллегорические изображениями четырёх элементов: огня, воды, воздуха и земли.
У подножья холма, на вершине которого расположен дворец, с восточной стороны стоит грот Нептуна. Его прелесть особенно раскрывается тогда, когда из раковины в раковину спадают струи воды. Расположенные вверху на гроте статуи размахивающего трезубцем властелина моря и нимф с сосудами выполнены из мрамора.
На запад от дворца расположено здание Оранжереи с юбилейными террасами, выполненное в строгих линиях. В средней части строения с выступающим фасадом возведены две прямоугольные башни. Оранжерея, а также Сицилианский и Северный парки являются частью не до конца осуществлённого проекта сооружения "верхнего яруса".
Ниже этих зданий находятся Картинная галерея и Новые камеры. Снаружи здание Картинной галереи кажется немного простоватым — одноэтажное строение жёлтого цвета с куполом и небольшой башенкой с часами. Однако внутри здание очень красивое и относится к самым красивым немецким музейным помещениям. В нём выставлены более 100 ценных картин преимущественно итальянских мастеров эпохи Возрождения, а также итальянских, фламандских и голландских мастеров барокко. В противовес Картинной галерее на той же высоте западнее дворцовых террас расположены Новые палаты. Это переоборудованное здание бывшей оранжереи (1747 г.) в здание для гостей (1774 г.). Сама постройка была сохранена, к нему только добавили купол. Стоящие перед фасадом скульптуры из белоснежного каррарского мрамора соединяют строение с садом. Перед Новыми палатами расположен розарий.
Южнее зелёных беседок расположен Китайский чайный домик — это небольшое круглое здание с башенкой. К круглому залу в центре сооружения примыкают три кабинета в форме листа клевера и расположенные между ними открытые веранды. Крыша выполнена в виде шатра, над куполом которого возвышается фигура сидящего под зонтом китайского мандарина. Внутри домика находится коллекция восточноазиатских фарфоров и фарфоров из Мейсенской мануфактуры.
Ниже китайского домика на юг по направлению к дворцу Шарлотенхоф в пейзажном парке на берегу искусственного озера расположен ансамбль Римских купален. Романтическую прелесть ансамблю придают свободно сгруппированные вокруг внутреннего сада строения, архитектурное оформление которых заимствовано у различных образцов античного периода, а также у флорентийских вилл эпохи раннего Ренессанса. С другой стороны к саду примыкают открытые полукруглые помещения, напоминающие античный римский домик. В них то и находятся купальни, по которым и назван весь комплекс.
Ещё южнее расположен и сам дворец Шарлотенхоф в стиле виллы. Этот небольшой домик своей простотой, скромной сдержанностью и продуманными пропорциями отражает дух классицизма. Пейзажный парк с просторными лугами, небольшими возвышениями, разбросанными группами деревьев и искусственными прудами образуют живописное окружение строения.
И, наконец, в самой западной части парка возвышается самое большое сооружение 18-го столетия в парке Сан-Суси — Новый дворец с Дворцовым театром (одним из самых красивых театров в стиле рококо в Европе). Трёхэтажное здание простирается более чем на 200 метров в длину и увенчано в середине куполом, на верху которого стоят три грации, несущие корону. Его строительство началось по окончании Семилетней войны в 1763-м году и завершилось в 1769-м году. Новый дворец предполагалось использовать исключительно в представительских целях. Это колоссальное строение насчитывает 322 окна, 230 пилонов и 428 статуй, которые украшают фасад и балюстраду на крыше дворца. С двумя подсобными зданиями, расположенными напротив почётного дворца, дворец имеет почти 400 жилых и парадных помещений. Его залы украшают многочисленные картины и ценная мебель. В настоящее время в Новом дворце проводятся художественные специальные выставки.
А вот в центр города Морозевичи чаще попадали другим маршрутом — от вокзала Potsdam-Stadt. Идя от этого вокзала, они проходили по мосту над рукавами реки Хафель с юго-западной частью Острова дружбы, мимо пароходной пристани. Далее в центр они направлялись по Friedrich-Ebert-Strasse мимо туристического бюро ГДР (слева), церкви Святого Николая и научной библиотеки (справа), торгового центра "Югендмоде" и ресторана "Атлас" на аллее имени Генриха Рауа. Хотя от этого вокзала также несложно было попасть и в парк Сан-Суси. Начало маршрута было прежнее, а далее нужно было свернуть влево на Wilhelm-Külz-Strasse (в начале улицы Friedrich-Ebert-Strasse) и, проходить мимо окружного музея к тем же Бранденбургским воротам.
Правее от восточного портала парка Сан-Суси расположено здание Потсдамского городского совета, за которым находится русская колония "Александровка", деревянное здание, построенное в 1826-м году для русских певцов.
В северной части города, на берегу озера Хайлигензее, в полутора километрах от парка Сан-Суси раскинулся Новый парк, в северной части которого располагается построенный в 1913-1916-м годах в стиле английской усадьбы дворец Цецилиенхоф — исторический музей-памятник подписания известного Потсдамского соглашения в августе 1945-го года. Южнее этих мест расположены дом юных пионеров имени Эриха Вейнерта, планетарий и Мраморный дворец, в котором размещается Потсдамский музей армии.
Конечно, в первую поездку семейной паре удалось посетить только часть Потсдамских достопримечательностей. Остальную же их часть, так же как и другие, довольно известные места, они посетили уже во время последующих поездок в Потсдам. Вот краткий список мест пребывания в Потсдаме Морозевичей, которые они:
посетили обувной магазин на площади единства (Platz der Einheit) и его кафе, расположенное на террасе;