К замку и здешним порядкам я привыкла быстрее, чем предполагала. Удобства начались с новой комнаты — той, что раньше принадлежала Шаду. Её не трогали с того дня, как Шад покинул Корбеник, поэтому я ожидала увидеть слои пыли, но наложенная когда-то давно магия исправно держалась. Бусина мимоходом поведал, что чары накладывал сам Шад, в качестве одного из домашних заданий.
Маленькая комнатушка, где от постели до письменного стола всего пять-шесть шагов, а сплавленное из цветных осколков окно не больше пары ладоней в высоту. Кровать пряталась внутри приземистого шкафа, за плотной занавеской, но это выглядело и безопасно, и теплее — ночью не дует, а в случае чего можно спрятаться. Шкафы были утоплены в стенах и закрывались на хитрые магические замки — если кто-то посторонний полезет, не зная особенностей заклинания, то внутри всё мигом превратиться в пепел. Шад рассказал мне об этом через Рамона, и сначала мне показалось это странным и немножко параноидальным, но через какое-то время я разгадала намёк. Скорее всего, среди спрятанных записей могло быть что-то полезное для поисков великого чародея. Но пока Шад не вернёт себе человеческий облик, а вместе с ним и магию, разобраться с заклинанием мог лишь кто-то посторонний. И, сколько бы сильно я ни верила Варше, мой телохранитель придерживался иной точки зрения. А значит, нужно немного потерпеть.
Располагалось моё новое место жительства куда ближе к центральному залу, от которого с лёгкостью можно было выбраться куда угодно — хоть до башни Нериса, хоть до трапезной, хоть до главных ворот. Достаточно было запомнить дорогу до этого зала, чтобы выбраться из любого угла Корбеника. Конечно, существовали возможности срезать через внутренние дворики, смежные галереи, крохотные залы и лестницы, но пока я не освоилась, более долгий путь казался мне куда надёжнее. Бусина тихо посмеивался, когда от его помощи отказывались, а вот Варша отнеслась с пониманием — подруга охотно составляла мне компанию, стоило ей заметить, как мне не совсем уютно один на один с Рамоном.
Впрочем, одна я практически не оставалась — Шад крутился поблизости с былой верностью телохранителя. Осознание его как кота быстро нагнало меня, и брать друга на руки стало неловко. Однако от неловкости и смущения получилось избавиться, видя, как другие то таскают бедного зверька за шкирку, то гладят во всех доступных местах, отчего котик счастливо жмурился.
— Этот облик куда ближе к тому, какой он есть на самом деле, — хмыкнула Варша, когда ей надоело видеть мои терзания, и всучила кота. Тот мгновенно забрался на плечи и улёгся воротником. — Зря стесняешься. Или меня тоже будешь избегать, если я другое обличье приму?
— А ты… ты тоже так умеешь? — удивилась я.
— Не в кошку, но да, умею, — кивнула подруга.
Вечерами мы устраивались с ней в комнате Шада и разговаривали. О Корбенике, о владениях её отца и самом Юйлуне, о её детстве и каким был Нерис… Хотя, Властелин Севера из воспоминаний Варши не сильно отличался от того, каким я успела его увидеть — холодный и суровый на первый взгляд, на самом деле он был довольно мягок.
— В Корбенике многие нашли приют, скрываясь от имперской жестокости, — грустно усмехнулась Варша. — Даже не имея возможности вмешаться, дядя не может закрыть глаза на чужие несчастия.
Шад внезапно запрыгнул на стол и громко зашипел, выгнув спину. В ситуациях, когда поблизости не оказывалось никого, кто смог бы озвучить мне его слова, он пытался донести что-то через кошачьи повадки. Сейчас переводчиком могла выступить Варша, но каких-то слов, видимо, было недостаточно.
— Знаю-знаю, — вздохнула подруга, — он мог бы сделать больше. Но хоть что-то лучше же, чем ничего?
— Шад как-то говорил, что империя Тиё похожа на лавину, сметающую всё на своём пути, — нахмурилась я. — Вы сейчас об этом, да?
А ещё Шад считал, что великий чародей — единственный, кто способен остановить эту лавину. Если уж драконы ничего не делают, то вся надежда на него одного. О великом чародее и по совместительству короле фей и альвов я знала до обидного мало, а расспрашивать о нём страшно. Пока, исходя из чужих слов, Валто считали опасным и могучим, когда он был человеком, но когда он превратился в альва…
Вот, кстати, как это произошло? Схожим образом Рюдзин стал из духа — драконом? Как и я, из человека — тоже в дракона?..
Однако сейчас куда важнее узнать про империю Тиё. С чего всё началось? Почему драконы, ратующие за равновесие и порядок, так долго не вмешивались и запустили ситуацию? Если духов ловят и обращают в рабов, о каком равновесии может идти речь?
— Долгое время на маленькое островное государство никто не обращал внимания, — Варша зябко поёжилась, но не от сквозняка, а будто вспомнила что-то неприятное. — Мой отец… отец почувствовал угрозу, но Властелин Запада сказал, что опасаться нечего. Подумаешь, люди воют с духами и подчиняют их. Когда было иначе? Для магов волшебные народы — источник их силы, ведь не все умеют черпать силу за Гранью.
— Погоди-погоди, — подняла я руки. — Насчёт магии я не особо в курсе, не могла бы ты просветить меня? За Гранью же находится только тьма, разве нет?
— Для хширасс — да, там находится тьма. Но для магов она — чистая энергия. Ничто, из которого можно сотворить что угодно. Духи рождаются из этой чистой энергии, мы связаны с Гранью, и способны творить чары без усилий. — Варша пошевелила пальцами, и между ними пробежала лиловая молния. — Но Грань зыбка и неустойчива. По легендам, когда был создан наш мир, тьму отогнали за Грань. И тогда же появились хширасс — те, кто должны хранить равновесие. Когда хширасс было много, люди, духи и магия — всё находилось в гармонии.
— Но хширасс стало меньше, и равновесие пошатнулось, — подхватила я, пытаясь не хихикать от того, как пафосно это звучало.
— Да, — хихикнула подруга, с лёгкостью различив мои скрытые эмоции. — А сейчас, чтобы решить эту проблему, Рюдзин создал драконов. Но их суть не только в том, чтобы восстановить равновесие. Рюдзина не заботят проблемы хширасс, он же…
— Первый дракон, самая высокомерная задница и бла-бла-бла, — зафыркала я. — Стой! Если его не заботят проблемы хширасс и безумие на него не свалилось, значит…
— Драконы не подчиняются тому закону, которому должны следовать хширасс, — кивнула Варша. — Об этом не распространяются, но все, кто прошёл через трансформацию Рюдзина, сохраняют чувство порядка как… как компас — ему можно следовать, а можно идти наперекор. Никакого наказания не последует.
Я бы присвистнула, если бы умела. Болотный гад определённо творил не самые возможные вещи, тут и разбираться во всей этой магии-шмагии не надо, чтобы понять. Он обходил всё то, что незыблемо стояло веками. Сами хширасс, вероятно, об обходном пути даже и не задумывались, в силу их вечно направленного по ветру носа. А Рюдзин, изначально не привязанный ни к каким правилам и традициям, смотрящий на происходящее под другим углом… подстроил всё так, чтобы ему было как можно удобнее.
Сомневаюсь, что он задумывался о других. В них он скорее видел материал для своих экспериментов. Евгенист, блин. Собрал себе подопытных кроликов, занял местечко в углу и сидит себе, селекцией занимается. Или нет, селекцией он только планировал заняться, женщин-драконов вот начал выводить…
Сдержав рвотный позыв, я сделала глубокий вдох и мыслями вернулась к теме разговора.
— Как вообще этот закон работает? — спросила я и нервно куснула губу. Чтобы успокоиться, взяла Шада со стола и устроилась на табуретке поблизости. — Разве ради равновесия не нужно остановить имперскую армию? Превратиться в дракона, распугать всех…
— На равновесие нельзя влиять… резко, — замялась Варша. — Это всё, что я слышала от отца. Любое весомое влияние повлечёт за собой весомые последствия, а поскольку Властелинов не так много, они все… ограничены в количестве вмешательств.
— Эффект домино, хорошо, поняла, — сокрушённо выдохнула я и сама не заметила, как накрутила хвост Шада на запястье. — Значит, ты пробралась в Рашхшудур, чтобы следить за Рюдзином?
— Нет, — подруга потупилась и, сцепив пальцы в замок, начала нервно давить одним большим пальцем на другой. — Отец велел мне подобраться к Ананте и украсть его семя.
Повисла долгая пауза.
Сначала мне показалось, что я ослышалась. Потом пришла мысль, что не до конца поняла шутку, потому что смущённой Варша не выглядела — она спокойно ждала моей реакции, да и держалась так, будто ничего серьёзного не произошло.
Подумаешь, отец приказал лечь под последнего мерзавца, лишь бы дитячко на свет особенное уродилось!..
Мне снова начало мутить. Селекцией балуется, похоже, не один Рюдзин.
— Как он мог так с тобой… — начала я.
— Не надо, — Варша вскинула голову и холодно уставилась на меня. — Ты жила в другом окружении, в твоём доме были другие порядки. Не надо применять твоё «правильно» на моё. Ради отца я и не на такое готова пойти.
— Извини, — глухо отозвалась и прикрыла глаза, чтобы справиться с тошнотой. — Ты права, это не моё дело.
Другой мир — другие порядки. Варша права, что так меня одёрнула. В чужой монастырь со своим уставом не лезут, так что вместо попыток кривить губы или воротить нос, следовало бы приучиться к тому, как тут всё устроено. Да и общество не сказать, что слишком уж патриархальное, вернее — не везде такое. Мать Варши заменяла её отца на празднике, и все относились к ней с почётом. Триша — полноправная хозяйка Корбеника, у неё тут все чуть ли не по струнке ходят. Сама Варша — не робкого десятка. Стоило ей перестать претворяться тихой служанкой — будто другой человек. Точнее, дух.
И как бы я за свободу женщин ни ратовала, такие порядки здесь были обусловлены не только властью мужчин, но и треклятыми традициями, которые так-то не на пустом месте возникли.
— Но дал бы этот ребёнок что-то? — успокоившись, поинтересовалась я. — Родись он мальчиком, ты бы что-то получила, так? А если бы родилась девочка, что тогда? Идти ей по той же дорожке, что и тебе?
Варша перестала сверлить меня ледяным взглядом, нехотя сменила гнев на милость. Я не хотела осуждать её выбор или её саму, и она это понимала. Но сказанное всё-таки задело её, показывая, что своим «заданием» дочь Властелина Водопадов не особо-то и гордится.
— Рюдзин из всех хширасс сделала драконов, но с Анантой он сделал что-то ещё, — тихо произнесла подруга. — И намекнул об этом отцу. Отец не обольщался и не считал это помощью, мы прекрасно понимали, что это — часть плана Рюдзина. Но если бы в наших землях появился дракон… если бы мы нанесли удар в самое сердце Тиё…
— Да почему вы так к этим драконам привязались-то? — не выдержала я и чуть было не вскочила, разозлившись.
Вовремя вкогтившийся Шад напомнил о том, что резко дёргаться не стоило. Или стоило, но не с ним на коленках.
— Любая магия имеет свой предел и ограничения, — явно кого-то цитируя, сказала Варша, — на любую магию можно найти управу, но — магия хширасс всесильна. Они — порождения Грани. Их удерживает только закон.
— А драконов не удерживает ничто, — запоздало поняла я.
Такое чувство, что тут какая-то ядерная гонка происходит. Все хотят заиметь свою ракету, чтобы надавить на соседей. Звучит логично, но настолько глупо и по-детски, когда вспоминаешь, что речь идёт о мудрых и всесильных хранителях магического равновесия. Но не все ли политические игры на это походят? Захапай оружия побольше да посильнее, превзойди другого или запугай. И хотя все драконы заботились об одной цели, своя рубашка, как говорится, ближе к телу.
Легко судить, находясь в стороне. На маленькой кухоньке да под пьяный разговор решать, как править страной — это запросто. Вот только чесание языков помогает слабо. Как и попытка приосаниться, стоя в белом пальто.
Будь я на месте Варши, как бы поступила? Будь у меня отец, которого я люблю и уважаю, на чьих плечах лежит тяжкая доля? Если моей собственной силы недостаточно?
Последнее и представлять, впрочем, не надо. Дай мне кто гарантию, что после рождения ребёнка я тут же вернусь домой, сама бы на Ананту запрыгнула. В самом начале, конечно, вряд ли бы, но сейчас, после всего пережитого — тысячу раз да. Попросила бы привязать от греха подальше, и — вперёд, к зачатию и деторождению.
Однако если бы дело было в популяции драконов, Рюдзин бы не заботился так о моей свободе. Этот хитрец не действовал бы так открыто и прозрачно, будь дело только в экспериментах. Он пытается всех перессорить? Хочет заявить о себе?
Или моя роль в чём-то другом? Что, в силу нехватки данных, не получалось понять.
— Разочарована? — понятливо хмыкнула Варша, приняв моё молчание на свой счёт.
— Нет, скорее… не понимаю, как Рюдзину удалось так легко посадить всех на крючок и поставить себя во главе угла. Драконов из хширасс может сделать только он, и это очень и очень гадкая монополия.
— Уязвлённый гордец хуже обиженного ребёнка, — рассмеялась подруга. — Хотя насчёт Рюдзина никогда нельзя сказать наверняка, что заденет его гордость.
Я не сдержалась и зафыркала тоже, а потом и вовсе расхохоталась. Но между делом подумалось, что если ни с драконьим советом, ни с великим чародеем не выгорит, придётся посыпать голову пеплом и идти на поклон к Рюдзину. Уж он-то знал, как вернуть меня домой, тут можно быть уверенной.
Но раскрывать секрет не торопился.
Постепенно начало казаться, что месяца для подготовки поисков великого чародея не хватит. Хотя бы потому, что у меня банально не было понимания, с чего поиски начинать. Говорить с Шадом через кого-то опасно, а в местной библиотеке ничего полезного не сыскать. Иначе бы Шад не покинул Корбеник.
Что же до осколков зеркала… Их не покажут, словно часть обзорной экскурсии, мол, поглядите налево, тут у нас запретный артефакт, уничтоженный рукой самого великого чародея. Было бы чудесно, но глупо раскатывать губу и хоть словом заикаться о подобном. Только вызову подозрения. Нерису не понадобиться много времени, чтобы связать мои нынешние расспросы с предыдущими, когда только узнала про Валто и его заточение в царстве Эрлика. Возможно, я бы могла надавить на жалость, поплакаться, что и без того много времени провела в этом мире. Но кто знает, где там у Властелина Севера кончается терпение.
Поэтому всё внимание я сосредоточила на изучении территории замка и туманных расспросах Рамона о его путешествиях. Чуть погодя целью расспросов стала и Варша, которая, как оказалось, часто гостила в Корбенике и иной раз отправлялась с рыцарями — на охоту, в сопровождение телег с провизией и во всякие другие вылазки, коих тоже было немало. Нередко жители замка выступали не только глазами и ушами Властелина Севера, но и руками — выполняли некоторые поручения, помогали заблудившимся путникам или охотникам из ближайших селений, спасали бежавших от людей духов.
По пешим походам с братом я помнила, что могло пригодиться в пути, но вряд ли в этом мире кто-то уже придумал ультралёгкие прочные палатки и спальники на какие угодно холода. И хотя зимой переться куда-то было бы чистейшим самоубийством, я узнала, что не только снегоступы, но и подобие лыж на Севере вполне себе в ходу, то есть возможность побега зимой всё-таки была. А во время прогулок по замку взгляд нет-нет да цеплялся за что-то, что казалось полезным и можно незаметно стащить. Первым таким предметом стала кожаная фляга литра на полтора — её кто-то оставил на лавке в трапезной, и я не сомневалась, что за пропажей вернутся. Но совесть удалось уболтать, мол, любому в этом замке раздобыть флягу куда легче, чем мне.
У Шада в комнате сохранились старые, нарисованные им самим, карты окрестностей: путь от замка к подножию гор, ближайшие поселения, несколько трактов вдоль северного побережья. Благодаря тому, что уже успела изучить, знала — достаточно добраться до Ветрона, портового города магов, а там — плыви куда хочешь, были бы деньги. Тут я неоднократно пожалела о том, как отказывалась от кошелей с монетами, что подсовывал мне Ананта. Знай заранее, что всё так обернётся, многое бы сделала иначе. Да только какой смысл вечно обращаться к прошлому, вздыхать «если бы да кабы»?
На четвёртый день, убедившись, что чувствовать я себя стала лучше и вроде как освоилась, подъём случился задолго до рассвета. От приглашения самой хозяйки замка деваться некуда, но мои ожидания чего-то вроде завтрака или тихой беседы за травяным отваром разбили в пух и прах. Рамон отвёл меня во двор, поставил перед светлыми очами Триши и, выдав деревянную лопату, ретировался.
— Надеюсь, ты набралась сил, — приветливо улыбнулась Триша. — Ночью выпало много снега, и нам не помешает твоя помощь.
Я непонимающе заозиралась. Снег и правда выпал, но таким тонким слоем, что и незаметно вовсе. А учитывая, что некоторые дворики замка не расчищались вовсе, подобная добровольно-принудительная работа чудилась не такой уж и необходимой. И разве рыцарей для этого недостаточно?
Триша чуть сощурилась. Кажется, именно от неё Нерис и Шад переняли это.
— Знаешь, на кухне тоже не помешают руки, — медленно протянула она и выхватила у меня лопату. — Или прачкам…
Представила огромное количество людей, с которыми в таком случае придётся знакомиться, при этом ещё учась куче всего нового… Завести связи, конечно, не помешает, но моя психика ещё не настолько окрепла, чтобы резко подключаться к сплочённому коллективу. Вряд ли Рамон выступит там связующим звеном, тем более он уже куда-то смылся. А в уборке снега нет ничего сложного, к тому же по двору, в числе прочих редких лиц, бегал подозрительно знакомый рыжеволосый паренёк. То есть можно и к нему подключиться, и самой по себе, в гордом одиночестве, снег разгребать. Главное, благодаря тому, что не одна, буду понимать, в какую сторону всё грести.
— Нет-нет, давайте лопату, — натянуто разулыбалась я, отнимая у Триши лопату. — Я на даче у бабушки знаете, как хорошо дорожки расчищала?
Она многозначительно покивала и отправилась по своим делам, напоследок оглянувшись через плечо, будто хотела убедиться, что я на месте стоять не собираюсь.
Пришлось не стоять и подключиться к общей работе. Хорошо, что за эти несколько дней я сумела отыскать для себя подходящую мужскую одежду — расхаживать в платье с юбкой в пол было непривычно и неудобно. Поначалу на меня косились, но когда стараниями Варши по замку пронеслась весть, что гостья де из других мест, где другие порядки и традиции, недоумевающих взглядов стало меньше. У платьев, впрочем, был весомый плюс — ноги в шерстяных чулках и под несколькими слоями нижних юбок мёрзли куда меньше, чем в штанах. Но зато я меньше спотыкалась и не нервничала из-за вечно налипающего на подол снега.
— Почему бы не сделать всё это магией? — остановившись на небольшую передышку, в пространство спросила я.
— Потому что тебе в любом случае нужно тренироваться, — ответил неожиданно появившийся рядом Рамон. Радовало видеть в его руках схожую с моей лопату.
— Тренироваться? — неуверенно уточнила я.
— Ты просила хозяина. С чего-то надо начинать.
Нет, ну в целом, резонно. Сама жаловалась на то, что от лестниц скоро испущу дух. Немного физической активности не повредит, напротив — надо начать специально по лестницам бегать. Пусть подъёмы и спуски давались уже куда легче, чем в самый мой первый день в этом мире, а всё ж дыхалка сбивалась и ноги свинцом наливались. Какой мне побег, какие мне путешествия и самостоятельные поиски великого чародея, если я и несколько километров не пройду, не запыхавшись? А даже если на лошади, всё равно учиться надо. И верховая езда только в кино выглядит легко, на деле там или спина, или задница — что-то да отвалится.
— У хозяйки скоро глаз начнёт дёргаться на то гостеприимство, что тебе оказывают, — добил меня Бусина.
— Ты это о чём? — попыталась изобразить дурочку я.
— В Корбенике свои правила, — сурово заметил он.
— Вроде «хочешь кушать — иди заработай»?
— Вроде того, — туманно отозвался Рамон.
Что ж, в его словах был смысл. Да ещё какой! Такой, что я невольно раскраснелась и почувствовала себя жуткой лентяйкой. В Рашхшудуре неоднократно порывалась что-то сделать сама, кривилась на слуг и то, какой роскошью меня окружали. Но — привыкла, разленилась, погрязла в лёгкости, с которой всё возникало.
— Не переживай, на одном снеге твои тренировки не закончатся, — многообещающе улыбнулся Бусина.
От его тонкой улыбки по спине пробежал неприятный холодок. Даже если сама напросилась, знать бы всё-таки заранее, что для меня приготовили.
Хотя, начало в виде лопаты и снега не показалось таким уж жутким.