— Папочка сильный, папочка легко меня на руках носит, — авторитетно заявил Калеб, водя пальцем по украшавшей моё платье вышивке. — Он настолько сильный, что меня и маму вместе поднимает!
— Ого! — удивилась я, вложив в голос как можно больше эмоций.
Мальчишку пришлось взять на коленки, чтобы он, тыкаясь носом, не мешался под рукой помогавшей мне Варши. Триша послала его передать шкатулку с украшениями, но любопытного ребёнка так просто не выгонишь. Да и выгонять никто не собирался — Калеб отлично вписался в наши приготовления, разбавляя немного давящую тишину детским лепетанием. С Варшей безмятежно болтать я опасалась — отвлеку ещё ненароком или помешаю, так потом всё переделывать придётся. Слыша сопение подруги, догадывалась, что с причёской она решила замахнуться выше чего-то привычного.
— А мамочка такие платья не носит, — расстроенно вздохнул Калеб.
— Потому что твоя мама и так самая красивая, ей даже наряжаться не обязательно, — успокоила я, и мальчик мигом расцвёл.
— Самая-самая! — хлопнул в ладоши он. — А ещё сестрёнка Варша и тётушка Рири. Но папа говорит, что тётя уехала далеко-далеко, помогать своему папе.
— А какая она, тётушка Рири? — подхватила я. — И кто её папа?
— Тётушка Рири похожа на лунную фею! Её волосы как облака, а ещё она всегда-всегда наряжалась, как вы с сестрёнкой сегодня. Тётушка — настоящая принцесса, как в сказках. Она — дочь короля фей!
Дочь великого чародея? Хотелось бы мне с ней познакомиться. Но, видимо, не судьба. Да и «уехала далеко-далеко» может означать или заточение, или смерть. Вряд ли бы дочь не вступилась за отца, которого сильные мира сего задумали пленить. Или нет…
Калеб точно её видел, а Валто заточили больше двадцати лет назад. Калебу — около пяти-шести, а насколько я успела узнать, драконьи дети лет до двенадцати росли как человеческие, и лишь потом их старение начинало постепенно замедляться, пока не останавливалось совсем — в диапазоне от двадцати пяти до сорока, тут уж как повезёт.
Ниточка к Валто?.. Было бы глупо за неё не ухватиться.
— А папа не рассказывал, куда именно она уехала? — осторожно спросила я.
Мальчик подёргал плечами и хихикнул:
— Хочешь увидеть, какая она красивая?
— Очень хочу увидеть! — заверила я.
— Ты тоже очень красивая, — смущённо опустил взгляд Калеб, а потом неожиданно подпрыгнул, чмокнул меня в челюсть — выше бы попросту не попал — и быстро-быстро ускакал за дверь, крикнув на прощание: — Удачи вам, сестрицы!
— Он прав, — хмыкнула Варша. — Вышло отлично.
Неуверенно оглянувшись в зеркало, я не смогла с ней не согласиться. Сплетённые во что-то умопомрачительное косы, пряди, бирюзовые ленты и нити с хрустальными бусинами. Хищные зеленовато-чёрные стрелки на веках, коралловая помада. Декольте, на котором так настаивал Юйлунь для создания какого-то там образа, заметно не было — оно пряталось под серебряным монисто. Небольшие монетки, скрепленные между собой, создавали ощущение кольчуги или даже драконьей чешуи. В схожем стиле был выполнен пояс и браслеты, хотя на правую руку я всё-таки нацепила подарок Рамона — с магическим щитом чуть-чуть спокойнее, пусть он и вряд ли защитит от магии Властелинов.
И всё же — будто девица на выданье, а не желавшая завить о себе женщина. Потому что для местных порядков я довольно старая, чтобы становиться чьей-то невестой.
— А это не слишком… слишком? — вздохнула я и скривилась
Варша, на мой вкус, была одета проще и строже. Короткий, едва ли до середины бедра белых с голубой росписью халат, тёмно-синие шаровары и тканевые полусапожки. Если бы не лицо красавицы и не длинные волосы, она бы сошла за служанку во дворце своего отца? Даже, наверное, слугу. Но из песни слов не выкинешь, вернее — за одеждой женскую фигуру не спрячешь. Только если очень-очень постараться.
— Слишком что? — не поняла подруга и обеспокоенно встрепенулась. — Что именно тебе не по душе?
За время нашего знакомства я успела разобраться, что её изначальный мягкий вид — не какая-то маска и не игра. Варша действительно была такой — мягкой, утончённой, спокойной, тихой. Но когда нужно заняться делом или встать на защиту кого-то, она ощутимо менялась. А потом вновь обращалась кроткой овечкой, будто боялась, что её внутренний стержень кто-то заметит.
Мне очень хотелось, чтобы она не пряталась от самой себя. Но здесь не моя помощь нужна, обманываться не стоит. Только недавно призналась себе, что домой… домой не так уж и тороплюсь.
Однако чтобы остаться здесь, мне тем более нужно отыскать великого чародея. И спрятаться за ним от всех этих хширасс.
— Мне всё нравится, — поспешила заверить я. — Но как-то… неуютно. Будто это не я.
— А они и не должны увидеть тебя, — её смех прозвучал серебряным колокольчиком. — Внешний вид не менее важен, чем то, что ты будешь говорить им.
Я поморщилась, нехотя признавая её правоту. Не сказать, что платье мне не нравилось. Скорее, никак не получалось избавиться от страха, что меня раскусят и вытряхнут из всего этого великолепия, мол, не заслужила. Твоя доля, девочка, растянутый, с плеча брата, времён его старших классов свитер, потёртые джинсы и хорошо, если останутся деньги на приличную тушь. Иначе или слипшиеся ресницы, или покрасневшие глаза. Так что было бы проще вообще не краситься, но тут выручали подруги — что-то дарили, что-то отдавали, если им не подходило. Потому что хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть… быть красивой мечтала.
Сколько бы людям ни вдалбливали в голову истину «не суди по обложке», а первое впечатление всегда создавалось благодаря внешнему виду. Собеседования, свидания, новые знакомства, даже охранники и консультанты в магазинах… Бренд одежды или аксессуаров играл роль, возвышал статус, и хотя вести себя при этом тоже надо уметь, да и собрать достойный образ можно и на коленке, эффектная обложка оставалась эффектной.
Я попыталась хотя бы улыбнуться своему отражению. Получилось вымученно.
Юйлунь говорил, что на совете мне ничего не сделают, как бы отвратительно или заносчиво я себя ни вела. Кто-то попробует подчинить, но другим это будет на руку — они попытаются подлизаться и стать защитниками бедной и несчастной чужачки. В общем-то, стравить всех против всех — та самая тактика, которая нужна. Проситься домой — нельзя ни в коем случае, так дам им в руки карты против себя. Эту необходимость должен продавливать Нерис и та часть драконов, что вместе с ним пеклись о сохранности Грани. Для кого я — бельмо на глазу, досадное пятно, что мешает устоявшемуся порядку.
На совете мою историю раскроют без утайки — по чьей вине я здесь очутилась, как меня планировал использовать Ананта, в чём замешан Рюдзин. То, как всё должно происходить по рассказам Юйлуня, напомнило мне судебный процесс. Истец в лице меня, Нерис как мой защитник, отвечающие — Ананта и Рюдзин, свидетели — Варша, Шад, Хэн Фанг и много кто ещё.
Судьёй, то есть тем, кто вёл процесс, чаще всего выступал Нерис, но поскольку в конкретном случае он был более чем заинтересован, назначить должны кого-то другого. И от этого зависело… многое. По пальцем одной руки можно пересчитать тех, кто станет удачей, а драконов на совете присутствовать будет не меньше сорока. Не только Властелины, но и советники и наследники. Вероятно, голос дадут выходцам из волшебного народа — кому-то вроде Хэн Фанга или той женщины, что стала королевой фей вместо пленённого великого чародея.
Когда-то давно хширасс оставалось всего семнадцать. Семнадцать изолированных, не имеющих возможности связаться между собой замков и их хранителей. Магия чахла и исчезала, людской род процветал и выжигал жалкие крохи волшебства, считая его пагубным. Но когда фейский трон занял человеческий чародей, когда люди империи Тиё стали использовать магию в войне, когда волшебство влилось свежей кровью в дряхлеющее тело мира… хширасс, вынужденные выполнять свою задачу, столкнулись, встретились с соплеменниками и поняли, что друг без друга им не создать в мире порядок.
Краткая историческая справка помогла мне понять, почему же все так опасались великого чародея — он буквально перевернул мир с ног на голову, и так несколько раз. Чрезмерно активной экспансия имперцев стала именно после его громкого появления. То, что начиналось как защитная реакция на объединяющиеся волшебные народы, превратилось в священную миссию, фанатичную антирелигию, во главе которой стояла Инквизиция. Но если на Земле ересью считалось любая вера, отличная от христианской, то имперцы ни в кого не верили. Нет богов, нет никого на небесах. Есть человек, и всё, что существует в мире, обязано служить его благу. Старые боги должны умереть, чтобы освободить место Новому времени.
Шад нисколько не соврал, когда сказал, что это — не месть, а вопрос выживания. Но пока империя Тиё не расползалась за территорию Властелина Запада, другие драконы и совет не имели права вмешиваться. Королевства, что под влиянием империи становились вассальными, не считались выходом за границу.
Какое мне было до всего этого дело, особенно в рамках предстоящего совета? Во-первых, я хотела лучше понимать Шада и его желание отыскать великого чародея. Во-вторых, если уж оставаться в этом мире, то стоило найти себе самого надёжного и могущественного покровителя — с Рюдзином дружеские отношения у меня не задались, а Нерису я не до конца доверяла, пусть и считала его условно хорошим. В-третьих, чтобы понимать, как вести себя с драконами, надо знать, что они из себя представляют и что за мир охраняют. Что считают «порядком».
Конечной целью было не вернуться домой, а получить разрешение добраться до Валто. Если отбросить страх, если отбросить «правильность» моего нахождения в этом мире… Мне было любопытно, поэтому я и не торопила Нериса, а сама что-то искала лениво и неохотно. Мне хотелось увидеть больше, чем драконий скелет, замки и дворцы, крупицы магии. А для этого придётся или пойти на сделку с драконами, или — найти покровителя и наставника. Встать на сторону того, кого боялись хранители.
Человек, разбивший мир на осколки. Человек, державший в страхе весь драконий совет, самых могущественных созданий. Человек.
Всего лишь человек.
Я считала себя таковой же, пусть и была в глазах совета драконом. Женщиной драконом, если уж быть точной. Той, что родит ребёнка дракона, и он не утратит ни капли чистоты крови, а значит — сохранит свою силу.
Но у меня не было драконьей магии, я не могла сама постоять за себя, как бы ни пыталась постичь законы волшебства, сколько бы ни старалась нащупать внутри себя источник дара. Поэтому по меркам драконов, я — человек. Слабый человек.
Одного человека они уже боялись. Я так не смогу. Пока, хотелось бы верить. Однако постараюсь, приложу все усилия, чтобы отыскать его. Для помощи Шаду, для ответов на свои вопросы.
Это то, чего мне хотелось. Что было любопытно.
Постучав пальцами по столику перед зеркалом, я вынырнула из мыслей и улыбнулась куда искренней. Не радоваться тому, как меня нарядили и какой я могла быть в этом мире — глупо. Глупо думать о том, заслуживаю ли, имею ли право. Глупо судить о своих поступках мерками родного мира. На многое, впрочем, не получится смотреть спокойно — жестокость претила мне и не приносила удовольствия. Убить кого-то, пусть и защищаясь, скорее всего я не смогу. Но отказываться в мелочах? Чувствовать стыд за роскошь, которой одаривал Ананта в самом начале?
— Собралась с мыслями? — наклонилась ко мне Варша.
Через отражение я посмотрела на неё, замершую над моим плечом. И медленно кивнула.
В коридоре нас уже ждали. Бусина облачился в парадный чёрный доспех и бирюзовый плащ поверх — ни дать ни взять, рыцарь из легенд о короле Артуре, вот только непонятно, как он свои дреды будет под шлем в руках прятать. А Шад на его фоне совершенно терялся, хоть надел расшитый серебром чёрный дублет. Не исключено, что с плеча Рамона, потому что одёжка казалась свободной и немного широкой в плечах.
Чтобы объяснить возвращение человеческого облика и магии, нам с Шадом пришлось извернуться. Он был яро против рассказывать о помощи Рюдзина, предложив вместо этого сказать, что чары на ошейнике удалось обойти — мол, всего-то и нужно было сменить хозяина. Поэтому Шад дал мне клятву фамильяра, всё разрешилось благополучно и переживать не о чем.
Нерис порадовался за нас. А Рамон… Рамон обиделся, что его заклятье не потребовалось. Но, слава богу, не на меня, а на Шада. Поэтому говорил он теперь с ним через кого-то третьего, в остальном игнорируя. Мне это показалось забавным ребячеством. Если бы Шад при этом не опускал каждый раз виновато взгляд, будто сотворил ужасный проступок…
— Всё хорошо? А где Нерис? — спросила я.
И как можно скорее накинула тёплый плащ, укутавшись в него до подбородка. Капюшон накидывать не стала, боясь попортить причёску, но и красоваться лёгким платьем не горела желанием — на улице ещё лежал снег, а из-за оттепели в коридорах замка сделалось сыро и промозгло.
— Он ушёл первым, — охотно ответил Бусина. — Вы встретите его уже в зале совета.
Расстраиваться из-за этого я не собиралась, хотя переговорить с Нерисом до начала происходящего не помешало бы. Но и без того чувствовала себя достаточно готовой и собранной. Накручиваться и дрожать осиновым листом точно не думала — как и в школе перед контрольными, и в универе перед экзаменами. Накрывало, обычно, после. Си-и-ильно после, и тогда лучше бы отыскать бутылку-другую вина.
— Что-то не так? — я заметила Шада, который будто выпал из реальности.
— Вы… яркая, — стремительно краснея, сказал он.
Счастливая улыбка сама собой полезла на лицо. Однако подтрунивать над другом я не спешила, особенно когда увидела у него в руках небольшую курительную трубку. Именно из-за неё-то и не хотелось, чтобы Бусина таил на меня обиду — несколько дней назад я попросила его разыскать для меня не только её, но и табак. Закрыть, так сказать, потребность изредка просыпающейся во мне курильщицы. Дома прибегала к помощи сигарет только в моменты стресса и то, только потому, что не хватало в повседневной суете сесть, спокойно набить трубку, неспешно раскурить…
Этому ритуалу научил меня старший брат, тайком от матери. Не самая хорошая привычка, которую стоило перенимать, но — ценное воспоминание. Мысль всё-таки вернуться кусала меня за пятки в основном из-за брата. Пусть у него давно своя жизнь и виделись мы редко, мне не хотелось, чтобы он переживал, пропади я бесследно. Конечно, Рюдзин говорил, что время в изначальном мире и отражениях идёт с разной скоростью, но как долго я собиралась здесь быть?
А если вообще не захочу возвращаться?..
— Это мне? — подобравшись максимально близко к Бусине, выдохнула я и ткнула пальцем в вещицу у Шада в руках.
— Это? — вопросительно задрал брови рыцарь.
— Это, — закивала я. — Мне же?
На мои просьбы раздобыть табак и трубку Рамон долго отвечал расплывчато, ходил вокруг да около и ничего не обещал. Пока я не предложила ему сделку. Опрометчивый шаг, но вместе с выгодой я хотела посмотреть, какая же плата интересовала духа перекрёстка.
— И сколько это будет… — договорить я не успела, потому что Шад зажал мне рот рукой.
— Не надо с ним заключать сделок, госпожа, — нахмурился он.
— Но мне надо! — воскликнула я, когда телохранитель меня отпустил.
На что Шад пихнул мне трубку и кисет с табаком. Обрадованная лёгкостью сделки, я спрятала одно в другое и, недолго думая, повесила ближе к спине на пояс, чтобы образ красавицы не сильно портился. Отдавать кому-то на хранение добытое с таким трудом не планировала.
— Ты всё портишь! — возмутился Рамон, однако отбирать отданное не спешил.
— Наконец-то заговорил со мной? — всё ещё хмурившийся Шад поднял голову и несколько секунд играл с Бусиной в гляделки, пока тот не сдался.
— Всего-то обрезок ногтя, — пробормотал рыцарь и отвернулся. Словно нашкодивший щенок, вот ей-богу.
— Сначала обрезок ногтя, за ним прядь волос, после — зуб. И что дальше? Что, я тебя спрашиваю, дальше?! — Шад стукнул по выкрашенному в чёрный нагруднику и цыкнул. — Бросишь Корбеник? Вернёмся на улицы Енуи? Снова станешь прислуживать имперцам, лишь бы тебе разрешили делать то, что хочешь?
— Будто я попрошу тебя возвращаться со мной!
— Мы пришли сюда вместе, и я в ответе за твоё состояние!
— Ты бросил меня здесь, и это ни на что не повлияло! Я держался столько времени без тебя и продержался бы столько же. Но ты вернулся и сказал, что ей, — Бусина ткнул в мою сторону пальцем, и стальные сочленения доспеха противно лязгнули, когда он поднял руку, — вот ей нужен защитник. Ты знаешь, как всё работает, но всё равно попросил меня!
— Вы не могли бы объяснить, что происходит? — влезла я, чувствуя необходимость как-то сбавить накал.
— У него зависимость, — пояснил Шад, дёрнув пушистым ухом.
— Я бы это так не назвал, — клацнул на него Рамон.
— Склонность к воровству, блестящим вещам и… всяческим сделкам, — охотно «поправил» себя Шад.
— Может, он дух сороки, а не перекрёстка? — хихикнула я, бочком-бочком протиснувшись между взвинченными друзьями, чтобы как-то отвлечь их.
— Кар-кар! — гаркнул Рамон и хлопнул забралом шлема, отчего мы с Шадом синхронно подпрыгнули. — Если ты закончил меня отчитывать, мы можем идти?
— У магов хаоса многое зависит от внутренних желаний, — продолжил пояснять Шад, игнорируя друга. — Это превращается в зависимость.
— Я бы. Это. Так. Не. Назвал, — отрывисто прочеканил Бусина.
Впервые видела его настолько разозлённым, как и Шада. Сразу видно — хорошие и старые друзья, прошедшие рука об руку не одно приключение. За руганью со стороны моего телохранителя пряталось беспокойство, а со стороны Рамона — нежелание это беспокойство вызывать. Возможно, где-то там внутри, ко всему прочему, таилась обида на то, что Шад покинул Корбеник, оставив друга один на один с его… бедой.
— Возможно, вам следует поговорить, чтобы разрешить недопонимания, — подала голос Варша, — но не здесь и сейчас.
От её в чём-то холодного, несколько отстранённого тона Шад вздрогнул и опустил уши, уставившись в пол. Чувствуя себя лишней, я отошла к подруге — помешать ей встрять, если она вновь попытается остановить происходящее.
С одной стороны, мне было интересно. С другой же… видела, что если остановить эту перепалку сейчас, многое из невысказанного так и останется спрятанным глубоко внутри.
Иногда нужно прокричаться.
— Здесь не о чем разговаривать, — неожиданно светло улыбнулся Рамон.
— Ты сам не пошёл за мной, — пробормотал Шад, резко вскинув голову. — Ты выбрал служение.
— Служить можно идее, — хмыкнул рыцарь, — а можно — человеку. Даже не поддерживая его взгляды. Ты так и не понял?
— Как служить, если ваши взгляды отличаются? Да, я всё ещё не понимаю.
— Тогда и не надо, — криво усмехнулся Бусина. — Если можешь идти за кем-то — иди. Если не получается — значит, путь не твой. Тебе ближе другой подход? Вперёд. Того, кто кажется тебе подходящим, ты нашёл. Хоть мы и по разные стороны, желаю удачи.
До меня запоздало дошло, что служивший Нерису рыцарь точно не одобрил бы намерение освободить великого чародея. А именно это и собирался сделать Шад. Который, вне всяких сомнений, поделился этим желанием с близким другом.
Теперь уже, наверное, бывшим.
— Ты всё такой же невозможный, — после недолгого молчания рассмеялся Шад.
— Я знаю, — гордо подбоченился Рамон и, чуть выждав, развернулся, чтобы подать пример всем и наконец-то куда-то сдвинуться.