Осуец выпучил глаза.
- Помилуйте, - изумился он, - о каком предательстве идет речь? Разве у Осуи есть войско, чтобы воевать с империей? Мы думаем не о чужих городах, а о своем собственном! Нет такого войска, которое бы добралось через тысячи гор и рек до Небесного Города! А стоит варварам забраться на горы, нависающие над Осуей, как нашему городу придет конец! Мы бы хотели поглядеть на эти чертежи и сделать себе такие же укрепления и подземные ходы!
Тут бедный Дия разрыдался - и кивнул головой.
Вечером Шаваш доложил Андарзу, что эконом Дия встречался в храме с Айр-Незимом из Осуи.
- Только я не один наблюдал за этой встречей, - сказал Шаваш. - Там еще был один продавец лапши, который пошел со своим коромыслом прочь, едва Айр-Незим вышел из храма, и не прошло и десяти минут, как у этого продавца купил лапши сыщик из управы Нана.
В то самое время, когда несчастный Дия вел с осуйским консулом свой предательский разговор, молодой судья Нан сидел в трактире в одном из кварталов Нижнего Города, именуемого Болоки. Это было гнусное место с тесными домами, промежутки между которыми использовались как уборные, и с выцветшим кусочком неба в вышине.
Нан знал, что для здоровья судейских чиновников вредно появляться в этом квартале, и поэтому он предусмотрительно оставил дома служебные шапку и плащ. Молодой чиновник был одет залихватским осуйским купцом, и его рукава, сшитые по последней моде, были так длинны, что он то и дело окунал их в суп.
Стукнула дверь, и на террасу трактира взошел еще один посетитель, черный старик с маленьким и сморщенным, как персиковая косточка, лицом. С собой старик тащил изрядную, пахнувшую лекарственными травами, и стакан для гадания. Хозяйка трактира что-то торопливо прошептала ему, указывая на молодого осуйского купца.
Старик подошел к Нану, сел напротив и сказал:
- Вы хотели меня видеть?
Молодой купец ужасно сконфузился, а потом сказал:
- Я со своим товаром впервые в Небесном Городе. Хотел бы, чтобы почтенный учитель указал на благоприятный день для отплытия, а если возможно, то составил бы и гороскоп.
Старик принялся его расспрашивать, и Нан охотно рассказал, что отец с детства попрекал его глупостью, и наконец, по просьбам матери, отпустил в первое самостоятельное путешествие, и что астрологией Нан никогда не занимался, поелику какие в Осуе астрологи? Там душа у людей забита мыслями о деньгах, окорока там, а не астрологи, разве можно Осую сравнить с Небесным Городом?! Итак, Нан попросил сделать гадание об отплытии и спросил, хватит ли на это пяти золотых.
Астролог посмотрел на деньги, которых хватило бы на пятьсот гаданий, и сразу понял, что отец недаром попрекал юношу глупостью.
- Для меня будет истинным удовольствием, - сказал старик, - оказать услугу такому умному юноше, а что до денег - я не нуждаюсь в золоте. Я и сам могу его добыть, сколько угодно.
- Уж не обладаете ли вы философским камнем, - полюбопытствовал Нан.
- Именно так.
Нан изумился:
- Но мой батюшка говорил, что этой штуки нет на свете, и что это только уловка, посредством которой плуты-алхимики добывают золото из карманов дураков!
Алхимик оскорбился.
- Если вы мне не верите, могу доказать! А что бы вы не заподозрили обмана, давайте сделаем так: извольте сами добыть какую-нибудь дрянь, железные опилки, или ртуть, любой металл, да и приходите с этим ко мне домой: я покажу вам, где я живу.
Через час Нан явился по указанному адресу с баночкой ртути, приобретенной им неподалеку в лавке, где торговали разными ухищрениями для алхимиков.
Дом владельца философского камня вонял наподобие сгнившего баклажана. Кабинет был украшен черными треугольниками и заставлен книгами для гаданья по звездам. Нан с любопытством вертелся по комнате, оглядывая снасти для насилия над природой.
Старик тем временем развел огонь в камине, поставил на огонь круглый горшок, прочел несколько заклинаний из книжки, и, когда ртуть в горшке закипела, высыпал туда небольшую щепотку красного порошка.
Закричал, замахал рукавами, вывалил горшок в ванну с холодной водой, и, достав щипцами небольшой слиток, показал его Нану.
- Серебро! - изумился Нан.
- Возьмите, - сказал старик, протягивая слиток.
Нан окинул взглядом комнату, отличавшуюся чрезвычайным запустением.
- Ни в коем случае, - запротестовал Нан, - вы могли бы употребить это на благоустройство вашего жилища!
- Ба, - возразил старик, - я мог бы выстроить эти стены из золотых кирпичей! Но зачем? О золоте мечтают лишь те, кто не имеет его в достаточном количестве. Я же могу набрать золото так же легко, как вы можете набрать, к примеру, грязи на улице. Вы же не станете украшать стены своего дома грязью?
На лице Нана изобразилось крайнее почтение к человеку, которому так же легко раздобыть ведро золота, как другим - ведро грязи.
- Впрочем, - тут старик вздохнул и провел рукой по корешкам книг, есть кое-какие вещи, на которые я трачу золото - книги! Вот за этот трактат я отдал столько золота, сколько он весил, - а вот эту книгу продиктовал мне сам чернокнижник Даттам, сидя в кувшине и с жабой, вцепившейся в детородный член, - и, так как при жизни он был человеком жадным, он потребовал за эту диктовку тысячу мер золота.
И с этими словами старик подал Нану книгу в кожаном переплете, украшенном разноцветными камнями.
- Да никак это изумруды! - восхитился Нан, хотя он прекрасно видел, что это всего лишь зеленое стекло.
Старик между тем убрал со стола горшок с серебром и предложил гостю выпить чаю. Наливая чайник, он хвалил гостя и его страсть к мудрости, столь необычную в осуйском купце.
- А возможно ли приобщится к вашем искусству? - промолвил Нан, осушив третью чашку.
- Нынче это очень трудно, - заявил старик. - Философский камень хранится в сокровищнице подземного государя. В прошлые времена бесы были простодушны, соглашались таскать его алхимикам за сущие пустяки: достаточно было завоевать расположение главного над бесами. Теперь же начальник у них сменился, стал неприступен и строг, до порошка можно добраться только через мелкий сторожей сокровищницы. Эти бесы жадны и требуют взяток: чтобы получить, допустим, тысячу гранов золота, надо затратить не менее двухсот! А меньше чем ради тысячи гранов они и беспокоится не станут! К тому же существует опасность, что их плутни раскроются, сторожей сменят, и вы останетесь и без золота, и без денег!
Молодой осуец погрузился в размышления.
- Тысяча гранов взамен двухсот! - промолвил он. - Ни один из кораблей отца не приносил ему такой прибыли! Деньги у меня есть, пожалуй, я мог бы и рискнуть. Однако как жалко, что небесное царство не устроено наподобие нашего города: как было бы славно, если бы бес-хранитель казны избирался всеми, кому нужен философский камень.
Так-то молодой осуйский купец и старый алхимик сговорились: купец обещал явиться послезавтра с сотней чистокровных ишевиков, а старик обещал, в присутствии купца, передать их бесу, в качестве взятки.
Нан вышел из дома алхимика, нехорошо улыбаясь. У старого негодяя в углу стоял перегонный куб со змеевиком, и на бронзовом коленце змеевика имелась та же царапина, которую Нан оставил на змеевике из тайника Иммани. А между тем накрашенный секретарь сказал: "Если бы я знал, у какого алхимика варит золото Теннак, я бы тут же донес Андарзу!"
8
Маленькая Тася была простодушной девицей. Получив одиннадцать ишевиков, она побежала на рынок и купила себе бархатную юбку, и она расхвасталась перед всеми гостями новыми сережками в форме серебряных гусиных лапок. Один ишевик она подарила хозяйке.
Вечером Тася сидела в своей комнате, когда в дверь постучали. Она открыла, думая, что это гости: но это были трое в парчовых куртках, из людей советника Нарая. Старший заглянул в бумагу и сказал:
- Гулящая девица Тася, мы слыхали, что ты занимаешься незаконным промыслом по продаже людей, и что ты продала в дом господина Андарза мальчишку по имени Шаваш.
Тася перепугалась до смерти, но пролепетала:
- Господин Андарз ссудил мне денег, и он был так добр, что под залог этих денег он взял на службу моего младшего брата: как старшая в семье, я имею полное право над Шавашем.
Тогда стражник вытащил другую бумагу и прочитал, что при поступлении в веселый дом она сказалась найденышем из Иниссы, и что в одной из этих бумаг она обманула государство, что карается судом и плетью.
- Впрочем, - заявил стражник, - если ты отдашь нам сорок ишевиков, полученных за мальчишку, обещаю не давать этому делу ход.