Я осторожно пробрался в кабинет врачихи и открыл стеклянные дверцы шкафа. Нащупал нужную мне вещь, вернулся с ней в свою комнату.
Потом вылез из окна и потрусил к домику Капитолины Петровны. На мое счастье, окно было распахнуто. Я подтянулся на руках и заглянул в комнату. Капитолина Петровна спала. Вещь, которая меня интересовала, лежала на столе. Я дотянулся до нее и взял, а вместо нее положил ту, что добыл в медицинском шкафу.
К изолятору я просто летел. И тут на свою беду повстречал еще одного полуночника. Это был Ленька Александров.
Удирать было поздно, и от растерянности я стал делать зарядку. Наклоны влево и вправо.
- Чего ты по ночам бродишь? - Ленька подозрительно поглядел на меня, облаченного в одни, плавки.
- А мне врачиха прописала ночные процедуры для закаливания организма, не прерывая зарядки, объяснил я.
Ленька ничего не сказал и пошел дальше. А я понесся что было сил к изолятору.
Как только мой нос прикоснулся к подушке, я заснул без задних ног.
Утром врачиха со мной распрощалась, сказав, что у меня нет никакой простуды.
Веселая дюжина встретила меня с восторгом.
Снова, как и ежедневно перед обедом, Капитолина Петровна повела нас на речку. Снова мы уселись на берегу и жадными глазами смотрели на воду.
Капитолина Петровна сбежала по обрыву к реке и опустила в воду термометр. Я почувствовал, что меня начинает бить взаправдашний озноб.
- К сожалению, только 17 градусов, надо ждать, - вздохнула Капитолина Петровна и запела: "Распрягайте, хлопцы, коней..."
- Можно, я посмотрю? - я протиснулся к термометру. Так я и знал красный столбик поднялся к 21 градусу.
- Глядите, - крикнул я, - 21 градус! Капитолина Петровна, ребята, глядите - 21 градус. Можно купаться!
- Погоди, - остановила меня Капитолина Петровна. - Откуда 21 градус?
- Точно, 21, - зашумела веселая дюжина, которая сумела поближе подобраться к термометру.
- Не может быть, - прошептала Капитолина Петровна. - Сейчас я перемеряю, тут, вероятно, ошибка.
- Ребята, я никому не позволила раздеваться, - крикнула Капитолина Петровна, увидев, как мы радостно сбрасываем брюки и рубахи. Она долго полоскала термометр в воде, не решаясь на него взглянуть.
Когда все же взглянула, красный столбик продвинулся вверх еще на полградуса.
- Ничего не понимаю, - растерянно шептала Капитолина Петровна, а по обрыву с шумом слетали ребята из нашего лагеря. Впереди всех неслась веселая дюжина. Огибая старшую вожатую, мы с ходу врезались в воду.
В реке мы плавали наперегонки, ныряли, шумели, плескались. А по берегу ходила ошеломленная Капитолина Петровна, пытаясь разгадать, что же все-таки произошло. К ней на помощь пришел Ленька Александров. Он зашептал что-то на ухо старшей вожатой, показывая на меня и на термометр, который до сих пор сжимала в руке Капитолина Петровна.
Вы уже, наверное, догадались, что в ту ночь в изоляторе мне удалось обменять испорченный термометр на новый.
Капитолине Петровне, наверное, тоже все стало ясно. Тем более, что ей помог Ленька. Капитолина Петровна погрозила пальцем в мою сторону, и мне ничего не оставалось, как, набрав побольше воздуха, скрыться под водой.
Меня и веселую дюжину ждал серьезный разговор со множеством восклицательных знаков. Но ничего страшного не произошло, потому что началась война.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ НАЧИНАЕТСЯ ВОЙНА
"САПОЖНИКОВ БЕЗ САПОГ" С "ТОЛСТЫМИ СОСИСКАМИ"
Утром на линейке Капитолина Петровна громко объявила:
- После завтрака начинается военная игра. В ней участвуют два лагеря наш и соседний, "Ракета". С условиями игры вас познакомят вожатые.
Ребята дружно закричали "ура!" и зашагали в столовую.
В нас уже вселился воинственный дух. Нам хотелось скорее нападать на врагов и, конечно, побеждать их. И еще мы жаждали, чтобы враги удирали без оглядки. Ребята ждали только приказа. Аскольд, как назло, куда-то запропастился.
Наконец вожатый пришел и объявил без тени улыбки:
- Ребята, нам дали важное задание - охранять задние ворота лагеря. Сами понимаете, противник будет нападать на нас с тыла.
Игра нас ждала вот какая. Мы должны были похитить у соседей их флаг, а они - наш.
Наши соседи, конечно, охраняют свое знамя - будь здоров. Но мы тоже себе на уме. У нас вокруг флага крепкий оборонительный заслон. На подступах к линейке, в кустах вдоль забора и у ворот, притаились засады.
Мы залегли под забором, прижавшись к земле и затаив дыхание. Мы ждали, что вот сейчас, сию минуту, появится на заборе темная фигура неприятеля. Он оглядит окрестности и, не заметив никого, махнет своим: "Давай". И когда они все, голубчики, окажутся на нашей территории, начнется бой. Я поглядел на ребят. У всех горели глаза и чесались руки.
Но мне почему-то пришла в голову и такая мысль. Вот жили в соседнем лагере ребята. Ребята как ребята. Мы их даже ни разу не видели. А теперь они наши противники и мы с ними воюем.
Но долго размышлять мне не пришлось, потому что из соседнего лагеря раздался крик:
- Эй вы, сапожники!
Ребята вопросительно глянули на меня. Все-таки я председатель, и в военное время (а сейчас идет война, это всем ясно) мой чин приравнивается к рангу командира.
Я, пошевелив мозгами, приказал:
- На провокации неприятеля не поддаваться!
Сквозь щели я видел, что на заборе противника удобно устроилась орава ребят.
- Они, наверное, все передохли! - кричал один.
- Да они просто трусы! - вопил другой.
Эти слова взорвали наших ребят. Толька не выдержал и вскарабкался на забор. Его появление противник встретил хохотом и градом насмешек.
- Смотрите, один, оказывается, дышит!
- Бедненький сапожник без сапог, как твое здоровье?