- Тогда давайте их отпустим, пусть идут к себе в лагерь, - громко сказал Генка, обрадованный поддержкой.
- Нельзя, - объявила долговязая "сосиска" в очках. - До утра они должны остаться у нас в плену. Так будет надежней.
- Вас послала Капитолина Петровна? - обратился к нам парень в берете.
Я ничего не ответил, но сразу догадался, что это тот самый Борька, однокурсник Капитолины Петровны, старший вожатый в "Ракете".
- Неужели она не понимает, что мы выиграли, - возмущался Борька. - Раз ваш флаг в наших руках, значит, вашей армии больше не существует, и вы побежденные... Почему же она нарушает правила?
- На войне нет правил, - спокойно ответил я.
Борька внимательно поглядел на меня и приказал:
- Отведите их в столовую...
- Благодарим, - прервал я его, - но мы только что поужинали.
- Отведите их в столовую, - повторил свой приказ Борька, - и уложите там на раскладушках.
Конвоируемые "сосисками", мы зашагали к столовой. Рядом со мной брел Генка. Он, видно, очень тяжело переживал все происходящее.
Чтобы подбодрить, я прошептал:
- Ты уже готовишься к велопробегу по Млечному Пути до Малой Медведицы?
Генка грустно улыбнулся.
Долговязая "сосиска" отворила двери столовой.
- Давайте все же привяжем их, - снова вынырнула откуда-то "сосиска" в куртке с блестящими молниями, - а то удерут...
- Не удерут, - промолвила долговязая "сосиска" в очках.
Наши противники молча направились к выходу. Последним шел Генка. У выхода он обернулся и виновато развел руками:
- Спокойной ночи, ребята.
Дверь захлопнулась. Два раза повернули в замке ключ. Мы подождали, пока затихнут шаги на крыльце и возле столовой. И еще просто подождали, на всякий случай.
- Ребята, - тихо сказал я, - лежите спокойно, а я пойду в разведку.
"Сосиски" и не догадывались, какую роковую ошибку они совершили, уложив нас в столовой. Дело в том, что я за свои прегрешения часто попадал на кухню и знал там все ходы и выходы. А столовые во всех лагерях похожи друг на друга.
Я направился на кухню. В темноте грозно блестели котлы. Можно, конечно, устроить подкоп, но жалко времени. Тут должна быть маленькая дверца, ведущая во двор. Ага, вот она! Но какой здоровенный замок! Я ощупал пробой. Он, кажется, не крепко держится. Я сильно дернул, и пробой немного поддался.
Я отправился за ребятами.
Толька быстро оценил обстановку. Он схватился обеими руками за пробой, одной ногой уперся в стенку и... дернул изо всех сил.
Хорошо, что мы успели подхватить Тольку, а то бы он грохнулся на пол с замком и пробоем в руках.
Путь был открыт. Крадучись, мы обогнули столовую и доползли до мачты. Флаг охранял один часовой. Он клевал носом и похрапывал. Толька зажал ему рот, я срезал флаг и передал его Марику. Марик спрятал флаг под рубашку.
Часовому Толька приказал молчать, пригрозив кулаком, и мы припустили со всех ног к спасительному забору. Пронзительный крик часового, который оповещал "сосисок" о беде, придал нам новые силы.
Только когда перелезли через свой забор и очутились в своем лагере, мы поняли, что все же сумели взять реванш за поражение.
И тут мы нос к носу столкнулись с Капитолиной Петровной и Аскольдом.
- Где вы бродите по ночам? - строго спросила старшая вожатая. И, не дав нам оправдаться, решительно сказала: - Объявляю всем по выговору за то, что ушли из лагеря в ночное, неположенное время.
Проглотив безо всякого удовольствия выговор, я сказал Марику:
- Покажи флаг.
- Какой флаг? - встрепенулась старшая вожатая.
- Пионерлагеря "Ракета", - невозмутимо объяснил Марик, подавая Капитолине Петровне флаг.
Старшая вожатая восторженно оглядела флаг, а потом расцеловала каждого из нас.
- Спасибо, ребята!
- Служим пионерлагерю "Лесная сказка"! - бодро грохнули мы и уставились на Аскольда, ожидая от него поздравлений.
Но вожатый и не думал нас обнимать. Он хотел по-другому нас поздравить, но стеснялся, наверное, Капитолины Петровны.
Мы отправились спать.
Веселая дюжина превратилась в геройскую дюжину. Ведь благодаря нашей дерзкой ночной вылазке игра с "сосисками" была сведена к ничьей.
Ребята ходили, задрав носы к небесам.
А мне почему-то все время вспоминался Генка, который смотрел на меня виноватыми глазами, и я слышал его отчаянный крик: "Да ты что, с ума сошел привязывать?!" Бывает же - прицепится что-то и мешает полностью насладиться победой.
Четвертая серия моих снов
- Гена, - спрашиваю я, - а почему ты мне снишься на велосипеде, ведь ты сейчас обитаешь в лагере?
- Не знаю, - отвечает Генка, - мне тоже снится, что ты едешь на велосипеде. И вы все, ребята, снитесь на велосипедах.
Мы сидим на обочине шоссе и беседуем. Поблескивая на солнце спицами, велосипеды лежат в кювете.
- Вообще, чепуха получается, - рассуждаю я. - Вместо того, чтобы мчаться наперегонки с ветром, я похищаю флаг из лагеря, в котором живет мой друг.
- Загадка природы, - объясняет Горох.