- Папа, ты рад - или не рад?
- Кон... Естественно, я рад. Естественно. Просто я немного устал, милая. Мне надо отдохнуть. Не сердись на меня.
- Ой, папа, прости. Конечно, тебе надо отдохнуть. Ты прав. Ты выглядишь утомленным. Я прикажу рабам приготовить еду и принести ее тебе в постель.
- Да, - отозвался король, - да. Когда он ушел, Иолинда вопросительно поглядела на меня.
- У тебя тоже нездоровый вид, Эрекозе. Ты не ранен?
- Нет. Просто мне претит, когда убивают ни в чем не повинных людей.
- Воины сражаются друг против друга, убивают и гибнут сами. Что здесь такого?
- Ничего, - голос мой от волнения сделался хриплым. - Но скажи, Иолинда, разве воины убивают женщин? Разве они воюют с малолетками?
Облизнув губы, она сказала:
- Пойдем ко мне. Там мы сможем спокойно поговорить.
Поев, я почувствовал себя лучше, однако раздражение улеглось не совсем.
- Что случилось? - спросила Иолинда.
- Мы наголову разбили элдренов в морском сражении.
- Здорово!
- Да уж.
- Потом вы захватили Пафанааль. Вы взяли его штурмом.
- С чего ты так решила? - изумился я.
- Как с чего? Земля слухами полнится.
- Город не сопротивлялся, - проговорил я. - В Пафанаале были только женщины и дети, и наши славные воины обошлись с ними весьма круто.
- Когда город берут штурмом, женщинам и детям лучше не подворачиваться под горячую руку, - сказала Иолинда. - Так что не терзай себя...
- Мы не штурмовали город, - ответил я. - Нам незачем было это делать. В нем не было мужчин. Они все нашли себе могилу на дне морском.
Иолинда пожала плечами. По-видимому, она никак не могла понять причину моего недовольства. Пожалуй, оно и к лучшему.
Признаться, меня так и подмывало рассказать ей о неблаговидном поступке ее отца.
- Знаешь, - сказал я, - где-то мы обязаны победой вероломству, хотя, по-моему, вполне могли бы обойтись без него.
- Вероломству? - сверкнула глазами Иолинда. - О, недаром говорят, что коварство у элдренов в крови!
- Элдрены сражались храбро и честно. А мы предательски застрелили их командира.
- Ах, вот оно что, - отозвалась она. - Какой ужас!
И прибавила с улыбкой:
- Я постараюсь отвлечь тебя от твоих мрачных мыслей, Эрекозе.
- Уж пожалуйста, сделай милость, - попросил я.
***
На следующий день король объявил жителям Некраналя о нашей с Иолиндой помолвке. В городе началось бурное веселье.
Стоя втроем на балконе дворца, у стен которого собралась громадная толпа, мы улыбались людям и махали руками. Однако едва мы ушли с балкона, король, отрывисто попрощавшись, торопливо удалился.
- Мне кажется, папа, хоть он и дал согласие, не одобряет мой выбор, озадаченно проговорила Иолинда.
- Мы с ним разошлись во мнениях по поводу тактических вопросов, вот он и дуется, - объяснил я. - Думаю, скоро все забудется.
Но меня снедало беспокойство. Я был героем, меня носили на руках; как и подобает герою, я обручился с дочерью короля, - однако меня не оставляло ощущение, что что-то тут не так. Подобное чувство у меня уже возникало, но я так и не смог определить, откуда оно взялось. С чем оно связано - с моими ли странными снами, с покрытым ли мраком прошлым или с напряженностью в отношениях между мною и королем Ригеносом? Быть может, мое беспокойство вообще ничем не обосновано.
Как здесь было заведено, в постель мы с Иолиндой легли вместе.
Но в первую нашу брачную ночь нам не хотелось плотской любви.
Посреди ночи я проснулся оттого, что кто-то тронул меня за плечо.
Сев на кровати, я облегченно улыбнулся.
- Это ты, Иолинда.
- Я, Эрекозе. Ты так стонал во сне, что я решила разбудить тебя.
- Да..., - я потер глаза. - Спасибо. Судя по обрывкам воспоминаний, меня донимали мои обычные сны.
- Расскажи мне об Эрмижад, - попросила вдруг Иолинда.
- Об Эрмижад? - я зевнул. - Что тебе хочется знать?
- Говорят, ты часто виделся с ней и много разговаривал. Мне в жизни не доводилось говорить с кем-нибудь из элдренов. Мы предпочитаем не брать пленных.
- Я улыбнулся.
- Наверно, ты рассердишься, но она показалась мне во многом схожей с нами.
- О! Не надо так шутить, Эрекозе. Говорят, она очень красива и обольстила не одного смертного. Она исполнена зла. На ее совести тысячи человеческих жизней.