Сорхак тотчас же насторожился - он понял, что ступил на весьма зыбкую почву.
- У меня множество свидетелей, великий иерарх, - объявил он. - И все они в один голос утверждают, что святилище было осквернено при помощи колдовских чар.
- Ах, вот как? Так это было колдовство? Разумеется, это объясняет все. Агахак помолчал, пристально глядя точно неживыми глазами на жреца, который от волнения покрылся потом. - Знаешь, я уже заметил, что, когда недостает улик, тотчас же начинают твердить о колдовстве. Неужели же нет другого объяснения происшествию в святилище? Неужели жрец-инквизитор до того беспомощен, что вынужден прибегнуть к столь избитому трюку?
Хабат была явно ошарашена, а Сорхак затрясся всем телом.
- К счастью, эту проблему весьма легко разрешить, - спокойно продолжал Агахак. - У колдовства есть, если так можно выразиться, один маленький недостаток: обладающий подобным же даром легко распознает колдуна. - Иерарх помолчал. - Должно быть, ты об этом и не подозревал, Сорхак? Жрец ранга Зеленых, к тому же надеющийся на продвижение, должен быть прилежнее в своих занятиях и знать такие элементарные вещи. Но ты, похоже, увлекся совсем другим, верно? - Иерарх повернулся к безмолвной жрице. - Я удивлен, что ты так дурно подготовила своего подопечного к предъявлению столь серьезного обвинения, Хабат. Он выставил себя круглым дураком, да и тебя заодно, а ведь ты легко могла бы этого избежать.
Глаза жрицы злобно блеснули, алые шрамы на ее щеках ожили, задергались, а потом вдруг загорелись еще ярче, словно под кожей женщины забегало незримое пламя.
- Хорошо, Хабат, - вновь зазвучал спокойный и бесстрастный голос иерарха. - Видимо, час настал. Похоже, ты созрела наконец для того, чтобы воспротивиться моей воле? Ты решишься?
Ужасный вопрос повис в воздухе, и Гарион затаил дыхание. Но Хабат спрятала глаза и молча отвернулась от Агахака. Пламя на ее щеках медленно угасало.
- Мудрое решение, Хабат. - Агахак повернулся к Сади. - Ну что ж, Усса из Стисс-Тора, что скажешь ты в ответ на обвинение? Неужели твой слуга и впрямь колдун?
- Жрец Торака впал в заблуждение, господин, - дипломатично ответил Сади. Поверьте мне, этот юный болван - вовсе не колдун. Каждое утро он по десять минут раздумывает, какой башмак на какую ногу надеть. Поглядите на него! В этих глазах нет ни тени ума. Он настолько глуп, что даже не ощущает страха.
В глазах Хабат снова вспыхнула злоба, но видно было, что уверенности в себе у жрицы поубавилось.
- Что этот найсанский работорговец смыслит в колдовстве, господин? Вам известны обычаи жителей Страны змей. Несомненно, разум этого Уссы затуманен дурманящими травами настолько, что, будь среди его прислужников сам Бельгарат, он и не подозревал бы об этом!
- Очень интересная мысль, - пробормотал Агахак. - А теперь, с вашего позволения, разберем дело подробнее. Нам известно, что священные огни погасли. В этом мы совершенно уверены. Сорхак утверждает, что этот молодой человек погасил их при помощи волшебства. Он утверждает это, хотя и не располагает ровным счетом никакими доказательствами. Усса из Стисс-Тора, который, возможно, находится под действием наркотиков и мало что соображает, заявляет, будто этот юноша совершеннейший простак и посему не способен на столь выдающийся поступок. Так как же нам разрешить эту дилемму?
- Прикажите отвести их в пыточную камеру, о святейший, - торопливо предложила Хабат. - Я сама, своими руками вырву у них признание - у одного за другим, по очереди!
Гарион напрягся и украдкой посмотрел на Бельгарата. Старик стоял совершенно спокойно, его короткая борода серебрилась в свете факелов. Похоже было, что он не собирается ничего предпринимать.
- Твое пристрастие к камере пыток широко известно, Хабат, - холодно сказал Агахак. - Ты в этом деле весьма искусна, и твои жертвы обычно говорят то, что ты хочешь от них услышать, но это далеко не всегда является столь желанной для всех нас правдой.
- Я всего лишь служу моему богу, о святейший, - гордо провозгласила жрица.
- Все мы здесь служим нашему богу, святая жрица, - осадил ее иерарх, - и тебе следовало бы быть мудрее и не козырять своим благочестием из желания возвыситься самой или помочь возвыситься своему подопечному. - Агахак взглянул на Сорхака с нескрываемым презрением. - Иерарх здесь пока еще я, посему именно я и вынесу окончательное решение по этому делу.
Жрица отпрянула, и глаза ее внезапно наполнились страхом.
- Прости меня, Агахак, - забормотала она, заикаясь. - Это чудовищное преступление наполнило сердце мое праведным гневом, но право принять решение всецело принадлежит тебе.
- Благодарен тебе за то, что ты признаешь за мной это право, Хабат. Я было подумал, что ты об этом запамятовала.
В дверях зала послышался звук шагов, и два гиганта мурга, вооруженные длинными начищенными до блеска алебардами, грубо растолкали гролимов, сгрудившихся в дверях. Темные лица их были бесстрастны. Одновременно ударив древками алебард об пол, они провозгласили:
- Дорогу Ургиту, великому королю Хтол-Мургоса!
Вошедший в сопровождении стражи человек совсем не походил на тех мургов, которых Гариону доводилось видеть прежде. Он был невысок и худощав, но очень мускулист, с прямыми волосами и заостренными чертами лица. Верхняя одежда его, распахнутая на груди, позволяла увидеть, что под нею вместо привычной кольчуги одеяние типично западное - камзол и трико темно-пурпурного цвета. Железная корона была залихватски сдвинута набок. Несмотря на насмешливое выражение лица, глядел он настороженно.
- Агахак, - по-свойски приветствовал он иерарха. - Я тут случайно прознал новость, заставившую тебя спешно покинуть дворец Дроим, и вот решил, что могу тебе пригодиться, дабы помочь уладить этот неприятный инцидент.
- Визит великого короля для храма - величайшая честь, - торжественно провозгласил Агахак.
- И великий король весьма польщен столь радушным приемом, иерарх Рэк-Урги, - ответил Ургит и осмотрелся. - Есть тут у вас кресло? - спросил он. - У меня был трудный день, и я порядком устал.
- Займись делом, - равнодушно бросил Агахак жрице, неподвижно застывшей подле его трона. Хабат моргнула, и щеки ее залил румянец.
- Кресло его величеству! - хрипло скомандовала она. - И быстро!
Один из гролимов пулей выскочил за дверь и тотчас же возвратился, таща тяжелое кресло.
- Премного благодарен. - Король с наслаждением уселся и вытянул ноги. Потом он взглянул на Агахака. - Должен кое в чем тебе сознаться, о святейший. Он виновато кашлянул. - Прежде чем войти сюда, я помешкал у дверей, надеясь таким образом ознакомиться с подробностями дела. - Король коротко хохотнул. Подслушивать у дверей я привык со времен моего беспокойного детства. Как бы то ни было, я слышал предъявленные преступникам обвинения. Честно скажу тебе, Агахак, твой жрец-инквизитор вляпался в пренеприятную историю. - Он бросил на иерарха быстрый одобрительный взгляд. - Но вы, разумеется, уже дали ему это понять, не так ли?
Агахак молча кивнул - по его лицу ничего нельзя было прочесть.
- Итак, - продолжал Ургит, - я, безусловно, никогда бы не вмешался в дела сугубо церковные, но разве не вы сами сказали, что случившемуся может быть множество вполне земных объяснений? - Король поглядел на Агахака, ища подтверждения своим словам. Воодушевленный одобрительным кивком иерарха, он продолжал: - Я хочу сказать, что все мы и прежде видели, как гаснут огни. И есть ли надобность заходить столь далеко в таком, в сущности, совершенно обычном деле? Я полагаю, жрецы, призванные поддерживать священный огонь, допустили небрежность, и огонь угас сам собой, может быть, вовремя не подбросили топлива.
- Полная чепуха! - воскликнул Сорхак, тряхнув сальными космами.
Ургит вздрогнул и взглянул на Агахака, ища поддержки.
- Ты забываешься, жрец-инквизитор, - сказал иерарх. - Наш гость - сам великий король Хтол-Мургоса. Если ты оскорбишь его, учти: я могу в качестве извинения приказать поднести ему на блюде твою глупую голову.
Сорхак судорожно сглотнул.
- Умоляю, простите меня, ваше величество, - просипел он. - Я сболтнул не подумав.
- Забыто, старик. - Величественным мановением руки Ургит дал жрецу понять, что тот прощен. - Порой мы все в запальчивости позволяем словам опередить мысль. - Он снова повернулся к иерарху. - Я сожалею о происшедшем не меньше, чем все вы, Агахак. Но дело в том, что этого найсанца прислал сюда Джахарб - а ведь нам с тобой обоим ясно, сколь важна его миссия как для Церкви, так и для государства. Не считаешь ли ты, что в интересах чисто политических можно закрыть глаза на этот инцидент?
- Уж не закроете ли вы в самом деле глаза на то, что случилось? - раздался визг Хабат. Она уже стояла лицом к лицу с иерархом. - Кто же тогда понесет наказание за осквернение святилища?
Ургит откровенно опечалился, и глаза его вновь обратились к иерарху за поддержкой. Теперь Гарион уже не сомневался: этот король вовсе не так уж могущественен. Любое, даже слабое сопротивление его робким предложениям заставляло его инстинктивно отступать или искать поддержки у того, кого он почитал сильнейшим.
Агахак медленно поднял глаза на жрицу с изуродованным лицом.
- Знаешь, этот твой визг начинает всерьез раздражать меня, Хабат, откровенно заявил он. - Если не можешь держать себя в руках, тогда пошла вон!
Жрица оторопело уставилась на иерарха, не веря своим ушам.
- Дело куда серьезнее, чем ты полагаешь, - продолжал он, глядя на Хабат. Как и было предсказано века тому назад, настало время последней битвы Дитя Света и Дитя Тьмы. И если я не буду присутствовать при этом единоборстве, то всем вам придется склониться перед Урвоном или перед Зандрамас. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из этих двоих счел ваши древние ритуалы целесообразными и сохранил бы вам жизнь. Что же до обвинения в колдовстве, то разобраться в этом легче легкого.
Он поднялся с трона, подошел к Эрионду и взял в ладони лицо юноши.
Польгара прерывисто вздохнула, а Гарион напрягся и принялся концентрировать волю.
Эрионд же безмятежно глядел в лицо иерарха и на губах его блуждала ласковая улыбка.
- Тьфу! - с отвращением произнес Агахак, отдергивая руки. - Этот безбородый юнец невинен как младенец! Нет даже намека на то, что малыш вкусил силы! - Агахак вновь обернулся и поглядел на Сорхака. - Я нахожу твои обвинения беспочвенными и отклоняю их.