- Сколько человек готовы вы положить там? Говорю вам, у Амброза есть собственные Клинки, и он может захватить с собой и Королевских Гвардейцев, ибо они бесятся от безделья. Вы потеряете сотню человек прежде, чем сумеете прикоснуться к нему, - а ведь он считает себя фехтовальщиком, так что запросто может погибнуть в этой катавасии, и вы не получите ничего. Сколько витан поддержат вас после такой бойни?
Эйлед задумчиво пожевал губу и вздохнул.
- Слишком немногие, и меня среди них не будет. Ты прав. Даю тебе слово, что не буду предпринимать ничего против принца. Впрочем, послушать тебя, так ты сам влюблен в эту девушку. - Взгляд его зеленых глаз пронзил Джерарда. - Уж не отвергла ли она тебя, дружок? Может, это твоя месть увести ее с помощью пиратов?
- Нет, конечно, нет!
- Кто она тогда для тебя?
- Никто! - настаивал Джерард. - Просто красивая девушка. Я знаком с ней всего несколько дней, эальдор, уверяю вас. Мне просто жаль, что ей приходится выходить замуж за этого старого вонючего козла, вот и все.
- Гм? - усомнился Эйлед. - Хорошо, обещаю тебе, что сделаю ее своей женой и королевой и что любой другой мужчина, который положит на нее глаз, пожалеет, что родился на свет. Ты понял эту часть моего обещания, хорошо понял?
- А я клянусь вам, эальдор, что даже мысли такой...
- Конечно. Теперь нам надо хорошенько все обдумать, и множество мелочей еще могут пойти наперекосяк. - Он задумчиво посмотрел на возвышающиеся впереди скалы. - Я обираюсь навестить человека, который в некотором роде предсказатель. Согласится он увидеть тебя или нет, я не знаю, но он может дать мне мудрый совет в этом деле. Не думаю, чтобы мы смогли провернуть все это дело без некоторой поддержки духов. Если кто и поможет нам решить эту проблему, так это Хильфвер.
2
Спустя несколько ночей, незадолго до восхода луны, лодка-дори с тремя сидевшими в ней мужчинами прошла под мостом в устье Уортля и направилась вверх по течению. К рассвету она разведала реку до самого Кэндльфрен-Парка и вернулась в море. Там Эйлед принял решение продолжать подготовку к фейрингу. Они с Леофриком отплыли на встречу с "Греггосом" для плавания обратно в Бельмарк, но Джерард прошел пешком вдоль берега до Уошема и купил там себе коня, выдумав сказку, что его собственный охромел и остался на одной из ферм. Спустя три дня он добрался до Грендона на дилижансе, не встретив при этом никаких проблем, кроме не совсем уместного стремления говорить и думать по-бельски. Ealdormannes wita... э-э... советник эрла... наверняка не должен задумываться о sceatt... дорожных тратах...
Никто не ожидает от ученых джентльменов, чтобы они являлись строго по часам, так что никто в Коллегии не сделал никаких замечаний насчет его возвращения после слишком долгого отсутствия - уж во всяком случае, не Старый Орел, славный восьмидесятилетний старикан, мысли которого вечно блуждали в давно прошедших столетиях. Лорд Файм, древний архивист, управлявший неспешным ходом дел в Коллегии, пробормотал только что-то насчет того, что лорд Кэндльфрен в своем последнем письме очень высоко отзывался о Джерарде и выражал всяческое сожаление по поводу того, что Джерард не сможет вернуться на саму свадьбу.
- Мои планы изменились, - сказал Джерард. - Я могу взяться за это поручение, если вам угодно. - Со смешанными чувствами следил он за тем, как его имя вписывалось в книгу поручений. Для почти всех, достигших десятилетнего возраста, брак представлял собой простое оглашение в присутствии двух свидетелей, однако обладатели земель или титулов предпочитали, чтобы брачные союзы их детей регистрировались герольдами. Эта работа не пользовалась в Коллегии особой популярностью, ибо родители невесты, как правило, начинали страдать забывчивостью ко времени окончания церемонии и неизменно забывали платить за регистрацию, зачастую не оплачивая даже дорожные расходы.
Джерард обещал Шарлотте, что не он будет сочетать ее браком с герцогом Дрань-Пустом. Ну, этого ему и не придется делать, верно? Ох, духи! Даже не думай об этом. Все происходило, как в кошмарном сне.
Следующие несколько недель превратились в бесконечную пытку. Ему все время приходилось таиться. Он навестил своих родителей, но не осмелился сказать им, что они, возможно, никогда больше не увидят его. Когда он намекнул, что нашел себе богатого покровителя, они чрезвычайно возбудились и засыпали его вопросами, на которые он не мог ответить - особенно матери, которая больше всего на свете боялась, что ее сын уронит себя, занявшись торговлей. Он осторожно навел справки в Греймерском дворце и получил стандартный ответ, что планы перемещений принца никогда не объявляются заранее. Никаких новостей из Кэндльфрена не приходило; впрочем, они и не должны были приходить, если только свадьбу не отменили, да и так они вполне могли смолчать. Он не осмеливался написать Шарлотте. Он шарахался от теней. Он сторонился друзей. Он потерял аппетит.
Он. находил утешение в работе. Какой-то богатый купец обнаружил у себя в жилах следы голубых кровей и возжелал, чтобы Коллегия изобразила ему его фамильное древо с корнями, теряющимися в незапамятных временах. Как ни странно, Джерард и впрямь обнаружил несколько любопытных ветвей. Он изготовил свиток, обильно украшенный гербами и флагами, - один из лучших, что выходил из-под его рук. Он был завершен к началу Седьмого месяца, и ему все равно оставалось еще несколько дней, поэтому его распаленное воображение разыгралось вовсю, и он заполнил все оставшиеся совсем ясными места выдуманными связями со знаменитыми шивиальскими предателями и древними бельскими злодеями вроде Смеавайна и Медвежьей Лапы. Вечером девятого числа он оставил законченную и безнадежно загубленную работу на столе Старого Орла - надеясь, что старого джентльмена не хватит утром удар - и в последний раз вышел из дверей Коллегии. На следующее утро он упаковал несколько сувениров и сел на дилижанс, идущий в западном направлении.
На закате тринадцатого числа он верхом подъезжал по берегу к Кэндльфренскому замку. Большая часть стен была разобрана местными строителями, а оставшуюся часть занес песок. Он не видел никаких признаков того, что это место посещалось на протяжении нескольких лет, а это могло означать, что Эйлед отказался от фейринга. Он едва не задохнулся от безумной надежды на то, что его не казнят как шпиона, предателя или заговорщика. Тем не менее он должен был убедиться в этой перемене планов, поэтому подъехал к основанию холма, стараясь держаться рыхлого песка, где ветер скоро задует его следы. Сердце его едва не выпрыгнуло из груди, когда он заметил рыжеволосого мужчину, стоявшего в тени и смотревшего в его сторону.
Разумеется, это был маршал Леофрик собственной персоной, белец неправильного цвета, и его единственный глаз углядел Джерарда задолго до того, как Джерард увидел его двумя здоровыми. Он был одет в потрепанную шивиальскую одежду, невыразительный крестьянский наряд, который в обычных условиях не обратил бы на себя внимания. Впрочем, если бы ему вздумалось разгуливать по округе с этим мечом на бедре, было бы чудом, если бы его не допросили. Хорошо хоть повязка на глазу была из обычной кожи, а не серебряная с изумрудом.
- Послезавтра, - выпалил Джерард, едва спешившись.
- По нашим расчетам, тоже выходит так. Заводи коня сюда, пока его не увидел кто-нибудь. - Под полуразрушенным сводом обнаружился небольшой лагерь.
- Вы давно здесь? Вас никто не видел? Никто не спрашивал вас, что...
- Я прихожу и ухожу, когда мне вздумается, - сказал Леофрик. - Нищие и бродяги постоянно пользуются этим местом. Только не верховые.
- А Эйлед?
- Он будет, когда его присутствие потребуется, - осторожно ответил фейн. - Сядь сюда. - Он указал на обвалившуюся притолоку.
Джерард с тяжелым сердцем повиновался.
В вероде Эйледа Леофрик считался лучшим убийцей, чем сам Эйлед, ибо не имел практически никаких предубеждений. Он протянул своему гостю каменную пластину и кусок мела.
- Напиши: "Я не предавал Эйледа".
- Зачем? Это что, испытание такое? Если вы не доверяете мне, как...
Белец сложил руки так, что правая оказалась в опасной близости от рукояти меча.
- Я буду доверять тебе, когда увижу, как ты напишешь это. Или ты боишься писать то, что я сказал?
Это казалось совершенно обычной сланцевой пластиной, но пальцы Джерарда слегка дрожали, когда он выполнял приказание. "Я не предавал Эйледа". Ничего не I произошло.
- Сотри это. Теперь пиши: "Наследный принц не приедет на свадьбу".
Джерард вытер вспотевшую руку о куртку.
- Не буду. Я не знаю, приедет он или нет.
Леофрик пожал плечами.
- Тогда так и напиши. - Он продиктовал еще с десяток предложений и только после того удовлетворенно забрал пластину.
- Что бы произошло, если бы я написал ложь? - хрипло спросил Джерард.
Здоровяк улыбнулся.
- Этого ты не узнаешь. - Он швырнул пластину о стену, и она разлетелась мелкими осколками. Похоже, все это было блефом... а может, и нет, ибо настроение его сделалось теперь чуть менее угрожающим. - Я бы с удовольствием медленно-медленно задушил бы тебя, но Эйлед говорит, это самый замечательный фейринг, который он когда-либо предпринимал. Ты еще не был в парке?
- Нет.
- Вереницы фургонов въезжают и выезжают весь день из ворот. Мечники в синих мундирах и один - в зеленом. Я так понимаю, это и есть те самые Клинки!
- Вполне возможно. Разведка перед приездом принца?
- И одна карета с женщиной в белом и дурацкой остроконечной шляпе?
- Нюхачка? - Джерард закрыл лицо руками и застонал. - Они не говорили, что собираются позвать Сестер! Это конец. Мы ведь не сможем сделать этого без какого-либо заклятия...
- Это небольшая помеха, но мы предусмотрели такую возможность.
- Я не предусмотрел, - признался Джерард. - А должен был. - Приводить для обследования дома, где должны были остановиться король или его наследник, Белых Сестер, возможно, являлось у Клинков заведенным порядком. - Если она только осмотрит все, а потом уедет... но это маловероятно, не так ли?
- Нет. И еще меньше мне нравится погода. Ладно, теперь ступай в парк. Поговорим завтра ночью.
Паника!
- Нет, подожди! Это невозможно! Я не могу шмыгать туда-сюда под носом у Клинков! И как я смогу пронести заговоренные предметы мимо Белых Сестер? А что, если они еще и инквизиторов захватили?