- ...вот они и пытаются защитить себя. Понимают, что если не сделать этого, если хоть пальцем тронуть нас - я им покажу!
- Если бы ты действительно хотел им показать, то уничтожил бы вслед за татарами. Разве нет?
- Что правда, то правда, - вздохнул Карсидар. - Но они ведь ничего плохого нам пока не сделали, да и внешне похожи на нас... Гм. Особенно на тебя, - он шутливо поклонился русоволосому и голубоглазому Читрадриве. - А уж каким удачным именем я тебя наградил. Дрив-древлянин!..
Тот фыркнул:
- Лучше не напоминай! А насчёт службы у князя подумай, не отказывайся заранее.
- Там посмотрим, - ответил Карсидар немного задиристо. - Вот вернётся наш благодетель Михайло...
Они вздрогнули, одновременно посмотрели в окно, а затем друг на друга. Со двора доносился отчётливый конский топот.
- Ты что, и события предугадываешь? - спросил Читрадрива.
Заскрипели петли тяжёлых ворот, во двор въехал небольшой конный отряд. Среди прибывших нетрудно было различить фигуры тысяцкого и сотника.
- Явились, не запылились, благо пыль дождём прибило, - проговорил Читрадрива. - Ну что ж, скоро нас призовут в гридницу. Узнаем, что решил насчёт колдуна и его подручного местный правитель.
Однако гандзак ошибся. За ними не прислали ни до обеда, ни после. Только вечером явился Ипатий и угрюмо буркнул:
- Ну, Хорсадар, Дрив, ступайте оба к Остромиру. Ждёт он вас.
Гридница была длинной прямой комнатой на манер парадного зала, только поменьше и не с каменными стенами, а с деревянными. Возможно, так строили из-за прохладного климата, ведь в деревянном доме теплее. "Думали, едем на юг, отогреемся, а тут, оказывается, хуже, чем в Орфетанском крае", - твердил гандзак, недовольный тем, что им с Карсидаром запретили драться на палках (эти упражнения согревали).
К стене гридницы прислонился Михайло. Он был без доспехов, но с мечом. А на стуле с высокой спинкой развалился нарядно одетый тысяцкий. Правда, спинка такой высоты лишь подчёркивала малорослость коренастого широкоплечего Остромира, и, несмотря на всю серьёзность момента, Карсидар едва сдержал улыбку.
- Эй, Ипатий, проверь, нет ли кого за дверью, - обратился сотник к бородачу, вошедшему в комнату вслед за Читрадривой и Карсидаром.
Ипатий выглянул за дверь, отрицательно мотнул головой и остался стоять около входа. Кроме них ни в гриднице, ни около неё никого не было.
- Хорошо. - Остромир подобрался, даже привстал немного на стуле, чтобы казаться выше, и сказал гостям: - Слыхал я, что вы научились говорить по-нашему. Так?
- Верно, научились, - подтвердил Карсидар.
В глазах тысяцкого мелькнуло изумление. Он задумчиво подкрутил левый ус и обратился к Михайлу:
- А ты часом не напутал? Или они тебя поначалу обманули?
- Что ты, Остромир! - Михайло растерянно развёл руками. - Лопотали они бойко, это верно, да только всё по-своему, непонятно. Но чтобы так...
- Не подозревай за Михайлом худого, - поддержал начальника Ипатий. - Я сам могу подтвердить, что они выучились. При мне ведь дело было, я за ними, почитай, неотрывно наблюдал.
- Наблюдал, - тысяцкий тяжело вздохнул. - Как же ты не доглядел, что колдун молнией в святую церкву ударил?
Остромир вперил жёсткий взгляд в Карсидара и резко спросил:
- А ну, Хорсадар, сознавайся: кидал молнию в церкву?
"Не отвечай необдуманно, он не в духе. Видимо, что-то случилось в столице", - почувствовал Карсидар мысль Читрадривы.
Впрочем, он и сам насторожился, уловив витавшую в воздухе подозрительность, попробовал аккуратно проникнуть на самый краешек сознания сотника, как учил гандзак. И, прежде чем чуткий Михайло вздрогнул, Карсидар уже знал: точно, поездка не удалась. По крайней мере, её результаты оказались для русичей неожиданными.
- Что такое церква? - спросил он, чтобы слегка протянуть время. - Дом, у которого молнией разбило пристройку?
- Ты малоумным не прикидывайся! - строго сказал Остромир. - Знаешь ведь, куда метил, чёрная твоя душа. Аль ещё в какое место целился?
И тысяцкий обратился к Ипатию:
- Другого чего не разбило?
Бородач отрицательно мотнул головой, а Карсидар сказал как ни в чём не бывало:
- Не направлял я молнию в церкву вашу. Да и как я мог сделать это, сидя взаперти?
- На пристройке башенка была, - вставил слово Читрадрива. - А молния всегда в высокое место бьёт - в деревья и в дома.
Остромир глянул исподлобья на Михайла, проворчал:
- Ишь, и этот лопотать по-нашему выучился! Оба они одного поля ягоды. После чего обратился к гандзаку: - Ты не суйся в наш разговор, а то не посмотрю на ваше колдовское звание и допрошу обоих, как полагается! Живо мне всё выложите.
"А ты не пугай", - хотел ответить ему Карсидар, но был остановлен Читрадривой, который мысленно велел ему не раздражать лишний раз тысяцкого.
Видя, что гости не вступают в препирательство, Остромир немного смягчился и продолжал:
- Зря вы так поступили с церквой наших любимых святых. Слух о том докатился уже до самого митрополита...
- Святые - это ваши боги? - всё-таки не выдержал Карсидар.
Тысяцкий издал то ли вздох разочарования, то ли стон.
- Поганцы они оба, и Хорсадар, и Дрив, - заметил Ипатий.
А Михайло пояснил, как умел:
- Бог у нас один, и Он есть Господь Иисус Христос, как учит Евангелие. А святой - это человек, который ходил в Боге и поступал по Его заветам. Наибольшие из наших святых - это Борис и Глеб, княжичи, сыновья Володимира Великого. Были они схоронены в этой самой церкве, которую ты, поганый колдун Хорсадар, молнией разбил.
"Ты что-нибудь понял?" - мысленно спросил Карсидар.
"То же самое, что у нас, - отозвался Читрадрива. - Русичи считают, что бог у них один, а на самом деле богов этих много. Как и наши боги, Борис и Глеб жили с ними, даже были детьми их правителя. Однако не стоит заострять на этом внимания. Видишь, тысяцкий крайне мрачен. Определённо, случилось что-то нехорошее".
А вслух сказал:
- Вот ты постоянно твердишь, что мой товарищ ударил молнией в церкву. Но с чего ты взял, будто мы можем повелевать грозой? Нам это непонятно.
- Михайло? - обратился Остромир к сотнику.