Владимир Перемолотов
ВНЕШНИЙ ВРАГ (Паучья лапка-3)
Глава 1
Солнце за окном наконец-то пробило тучу, что с самого утра висела над княжеским теремом, и мутная тень от оконного переплета, наливаясь чернотой неощутимо медленно поползла по оструганному полу. Белоян сосредоточенно смотрел на темный крест, что подползал к ногам Владимира и думал о своем. Волхв старался отвлечься от общего разговора, перебирая в мыслях события прошлой недели, но чужие слова комарами летали вокруг, лезли в уши, сбивали с мыслей. Так и не додумав, что хотел он поднял голову. Рядом кружил веселый шумный гомон - нынче утром из Дикой степи вернулись богатыри, и теперь трое дружинников сидели перед князем, рассказывая о том, что творилось на границах Киевской Руси, но все эти разговоры о нанесенных и отбитых ударах, о врагах, разваленных надвое, и поверженных в прах чудовищах не трогали волхва. "Чистые дети, - подумал Белоян, - когда еще повзрослеют.... За то князь-то, князь..." На Владимира было приятно смотреть, не то, что последние два дня... Он сидел, улыбаясь, вертел головой, сверкал глазами. Белоян вздрогнул, огляделся... В горнице было людно, хотя звали сюда, вроде, только ближних к князю людей Добрыню, Залешанина, Сухмата, Претича и еще человек пять, что князь приблизил к себе и все, кроме Дорбрыни, раскрыв рты слушали Ваську, Банишева сына, по прозванью Баниш-Законник. А тот веселой скороговоркой сыпал о том, как на обратном пути мимоходом спасли заезжих купцов, что отчего-то поперлись через Степь, а не пошли как все порядочные люди на лодьях по Днепру. - Умом убогие, что ли? - спросил Претичь, глядя как княжий дядя охотится за мухой, что нахально жужжала около его кубка. - Непохоже...- в полголоса отозвался Добрыня. Ему было не до разговора обнаглевшая тварь, до того ползавшая неизвестно в каких местах, вертелась прямо перед лицом, видно, ожидая момента, когда он откроет рот, чтобы побывать и там. - То-то и чудно, епа-епа, - гвоздем влез в их степенный разговор Баниш. Караванщики, купцы, епа-епа, не дурные, вроде, люди... Оружие везут, а ни охраны нет доброй, ни понятия. Если б не мы, то кто знает, что с ними там сделали бы...
- А что, кто-то попробовал? - спросил Владимир. Богатырь кивнул. - Тем же вечером, епа-епа. - Степняки? - князь подался вперед. Последнее время мелкие степные вожди вели себя неосмотрительно и он искал повод, чтобы наказать кое-кого из них. - Или хазары? - Разбойники какие-то шальные, - пояснил Баниш. - Налетели, епа-епа, орут, саблями машут... - И что? Князь вопросительно поднял бровь, уже догадываясь чем все кончилось. - Схлестнулись... - скромно ответил богатырь. Он повернулся к своим спутникам. - Вон Ратибор с Микулкой отличились. И тут же, ревниво умаляя заслуги младшего товарища, сказал: - Ты же знаешь какой меч у него, епа-епа ... Вот и помогли купцам... Тебе славу добыли, а себе, епа-епа, на пиво заработали. - Только на пиво? - удивился князь. Он тряхнул головой - Не похоже... Чудно как-то.... И не отблагодарили? Баниш посмотрел в пол, под ноги, помялся. - Ну, не то чтобы.... Не только на пиво... Владимир понял, что богатырь что-то скрывает, и ободряюще улыбнулся. - Зато вот, епа-епа, мечом разжился. Баниш достал из ножен черный клинок, усыпанный голубоватыми холодными блестками, словно покрытый изморосью и всем показалось, что в горнице пахнуло холодным ветром. - Не простой клинок, похоже... Он протянул руку, но так и не дотронулся до лезвия. В глазах князя загорелось любопытство. - Подарили? Ну-ка, ну-ка.... Расскажи. Он взял кубок, налил меду, готовясь выслушать рассказ любой длинны. - А потом и того хуже... - увернулся от ответа богатырь. Он уважал князя, но до пира, что должен начаться вечером, ничего рассказывать не хотел, понимая, что тут соврать не дадут, а раз так, то и на пиру приврать не придется. - Там потом, епа-епа, такое началось... Мухе наконец надоело кружиться вокруг Добрыни и она уселась на его согнутый палец. Не мгновения не медля, богатырь щелчком отправил ее за окно. - Чудовища? Драконы? - спросил он довольный маленькой победой над наглой тварью. Княжий дядя посмотрел на Претича и поднял брови. Тот кивнул, мол, все видел, одобряю, мухи иного и не заслуживают. - Хуже, - повернулся к нему Баниш. - Поляницы, епа-епа. - Опять Тулица балует? Претичь увидел вдруг, как брови Добрыни сошлись над переносицей. Как ни нахально вела себя Тулица, а муха вела себя еще нахальнее. Она вернулась и теперь вознамерилась, было, отхлебнуть из кувшина, что стоял перед Претичем, но тот не дожидаясь этого, ловко, как только что Добрыня, щелкнул пальцем и муху унесло. В окно он, правда, не попал, зато в княжеском кубке плеснуло, словно там рыба ударила хвостом. - Их-то тоже побили? - поспешно спросил Претичь. Владимир вытер со щеки капли и, рассмотрев, что послали ему Боги, поставил кубок на стол. - Да нет. Договорились по хорошему. - С поляницами договорились? Вот чудеса! - недоверчиво сказал Претичь, искоса поглядывая на Владимира, не гневается тот. - Когда такое было, чтоб с Тулицей договориться было можно? Богатырь развел руками. - Я что? Я в стороне стоял, -сказал он. - Вон они договаривались, пусть и рассказывают, епа-епа. Он уселся, довольный, что так ничего толком и не рассказал. Подпирая головами низкий потолок, Микулка с Ратибором поднялись, но Белоян едва заметно покачал головой и Добрыня, опережая их, сказал. - Не торопись князь. Дай им хоть горло промочить с дороги, да отдохнуть. Вели медку нацедить, да баньку, да девок им, да... Князь усмехнулся. - Девок - это чтобы песен попели? Добрыня почесал лоб и неуверенно посмотрел на племянника. - Ну конечно. Да. Про песни это ты здорово придумал. Княжеские зубы влажно блеснули, и показалось, что тучи за окном раздвинулись, а в горнице блеснуло солнце. - Что ж я своих медов не знаю, или богатырей позабыл? Им сейчас по чаше дай и там где четверо врагов было, сразу семеро станет. - Оставь их князь. Потерпи до пира. На пиру все расскажут. - Что я пиров не знаю? - Повторил князь. - Если сейчас правды не услышу, то, считай, никогда не узнаю.... На пиру привирать начнут, что было и чего не было, расскажут, а сейчас мне в глаза глядя... Добрыня посмотрел на Претича. - А чтобы правду с кривдой не мешали.... У тебя же чаша Белоянова есть. Пусть с ней в руках и рассказывают, - нашелся тот. Белоян, устав ждать, кашлянул прочищая горло. Среди молодого смеха кашель прозвучал карканьем. Князь посмотрел на него и улыбка скатилась с губ. Он знал, что верховный волхв ждал серьезного разговора. - Ладно уж. Подожду до пира. Он жестом отпустил всех и повернулся к волхву. Тот подождал, пока за Добрыней не захлопнется дверь и его грохочущий смех не затихнет на нижнем поверхе, и сказал, хмурясь так, словно и не было тут только что веселого разговора. - Ну, а теперь скверные новости. Волхв огляделся, словно хотел убедиться, что никого чужого тут нет и сказал. - Сегодня птица весть принесла. Князь Голубев пишет, что зверь наш погиб... Владимир сузил глаза, вспоминая о чем речь, затем зрачки его расширились. Вспомнил. - Сдох? - не понял он. - Убили, - поправился волхв. - Все как всегда было. Иноземцы. Схватка один на один. Княжеская дочь в жены... Князь ударил себя по колену. Звонкий шлепок отлетел от стены и выскочил в приоткрытое окно. Не в силах усидеть Владимир встал, прошелся по горнице. Определенно день сегодня был недобрым, как и вся неделя, что была до него. Словно где-то запруду прорвало - неприятности дождавшись этого полнолуния, скопом обрушились на князя. - Крепчает, видно Империя, - сказал князь сквозь зубы, - если в ней такие богатыри заводятся, что... Кто его? Белоян молчал. - В какой стороне такой богатырь народился, что твою волшбу мечом перебил? - То-то и оно, что свои же... - чуть замявшись, с досадой ответил Белоян. Князь повернулся к нему, наливаясь гневом. - Как свои? Ему же строго настрого было говорено, чтобы только иноземцы с чудовищем силой мерились! - Так оно и было, - кивнул волхв. -Три года клятое семя изводили, а тут так вышло... Князь хотел сказать что-то потом махнул рукой, смиряясь с тем, что и эту неприятность ему придется снести, вместе с другими. Помолчав, добавил: - Кругом у нас несуразица. Нигде порядку нет. И ведь все сами себе мешаем. А какой зверь был! Белоян кивнул. Ему ли не знать? Зверя создал он сам, когда стало ясно, что искатели приключений и золота из Империи не просто так начали захаживать на Русь, а с дальним прицелом. Кто-то из них и впрямь искал денег и чести, но были и такие (их становилось все больше и больше) кто старался осесть на славянских землях, пытаясь стать если не князем, то воеводой или кем-нибудь попроще. Для таких и создан был чудо-зверь. - А точно? Ошибки нет? Может... Белоян видел, что князю хочется, чтобы все шло по-прежнему, но помотал головой. Правда дороже. - Не может. Считай, что своими глазами видел. - Через блюдо свое, что ли? Князю можно было бы все объяснить, но Белоян не захотел тратить время на объяснения. - Чтобы тебе голову не морочить скажу, что нужно было, чтобы одна вещь волшебная ко мне из Пинска попала. Я послал кое-кого, они и видели, как там все вышло. Он знал, что Владимира волховские дела ничуть не занимают. Как он и ожидал, князь небрежно махнул рукой. - Кто видел-то? Белоян не понял и князь переспросил. - Кто вещь-то твою несет? - Гаврила Масленников. - Один? Может, ошибся он насчет чудовища-то? - бровь князя изломалась и поползла вверх. - Не один. Там еще двое. Князь вздохнул. Искоса посмотрел на волхва. Тот сидел, перебирая пряди бороды, и смотрел на него. Оба они понимали, чем должен закончиться их разговор. - Что ж теперь делать.... Придется тебе нового наколдовать...- Осторожно сказал князь. - Сколдуешь? Волхв отмахнулся... - Сколдую. Вот помощников наберу только да сколдую. Облегченно вздохнув, Владимир сказал. - Не тяни. Старый зверь нас здорово выручал. - Скоро уже. Как у Круторога волхвы соберутся, так с Хайкиным и выберем себе кого нужно. Владимир отодвинул створку, поглядел как во дворе толкутся кони и люди, потом как бы между прочим спросил. - Такого бы зверя сколдовать, да к ним запустить. Можно так? Белоян пожевал губами, прикидывая от этого пользу для князя, и ответил неопределенно. - Можно, конечно. Только стоит ли? Когда греческие маги с халдейскими враждовали, в те времена такое там в обычае было... Они часто всякую дрянь друг другу на голову вываливали.... Там и львы были и гидры.... Только от этого у твоих врагов силы не убудет. От таких чудищ не воины страдают, а смерды да поселяне. Да и тебе от этого ни славы не пользы не будет. Владимир долго молчал, потом, видно решив, что нет толку печалиться о прошедшем, спросил. - А что за вещь? Колдовское что-нибудь? - "Паучью лапку", - обронил осторожно Белоян. - Помнишь такую? - Помню, рассказывал...- голос князя стал скучен. - Второй год о нем поминаешь... И нужен он тебе? Белоян нахмурился, поднялся. - Не мне он нужен, и не тебе... Нам. Всем. Всей Руси. Белоян уселся, откинулся назад, привалился к теплым бревнам, давя в себе раздражение. - Ну ладно, ладно. Не кипи. Штаны прожжешь. Зачем отдал тогда? Я же помню, что он был у тебя. Раз уж он тебе так нужен, то и держал бы при себе... - И держал, - проворчал волхв, склоняясь вперед. Все было сложнее, чем думал князь. - Уж поверь, крепко держал. И не выпустил бы, да только... - Только? Белоян приложился к кувшину, вытер ладонью рот и сказал с горечью в голосе. - Талисман силу терять начал.... Не зря, видно, талисман в роду князя Черного находился. Так получается, пока его дочь Ирина жива, талисман должен при ней быть. Как понял это, пришлось талисман назад вернуть. Ну, а в Империи, похоже, узнали, что талисман в Пинск вернулся и восхотели его себе заполучить. - Им-то он зачем? Белоян видел, что князь слушает его с уважением, но без веры, считая что слабому воину никакой талисман не в подмогу, а сильный сам движет звездами. Волхв знал, что говорить с князем о талисмане бесполезно. Не верил князь в талисман и все тут. Уже не первый раз он пытался втолковать Владимиру, как важна "Паучья лапка" для Руси, но князь в свою силу верил больше, чем в силу колдовства и ворожбы. Его меч в руке значил для него больше заклинания в чужих устах. Все это так явно проступило на лице, что князь успокоил его. - Ну, расскажи, расскажи... - В отличие от тебя там в талисман верят. За теми магами и людьми, что к нам лезут, вся мощь Империи. Сам знаешь - она хоть и расколота, а все же сильна, а уж если соединится... Я даже представить себе не могу того, что из этого всего выйдет. Так что им талисман поболе, чем нам нужен... Владимир пренебрежительно хмыкнул и набрал в грудь воздуху, чтобы высказаться, но Белоян уже понявший что хочет сказать щедрый на подарки князь, сурово перебил. - И не думай даже! От этого не просто они сильнее станут. Мы ослабнем! Князь улыбался и видно было, что не верит он ни одному слову. - Пока ты тут Степью занят, там на тебя ножи точат.... Степняки что - они свои почти. Лет сто пройдет, и вольются племена в Русь, станут русскими, а это.... Это другое. Это - внешний враг! За ним глаз да глаз нужен... - Ну, ладно, ладно... - согласился Владимир. - Разошелся... Кого за талисманом-то послал? Я смотрю все богатыри-то на месте... Коли это тебе так важно, то и послать бы кого покрепче. - И те не крайние, - возразил Белоян. - Гаврилу Масленникова ты знаешь, а с ним еще князя Брячеслава воевода Избор да Исин. Князь коснулся рукой лба, вспоминая. - Гаврилу знаю. А что за Исин? - Сотник Пинского князя Брячеслава. Из хазар. Князь пожал плечами, словно говорить ему больше было нечего. Он посмотрел на лавку, где только что сидел Добрыня, вспомнил разговор о купцах и сече. - Носишься ты с этим талисманом как курица с яйцом. Если уж он так тебе важен, то послал бы за ним кого покрепче. Илью послал бы или вон Ратибора с Микулкой. Слыхал как отличились? Белоян молчал, не собираясь отвечать князю. Не дождавшись ответа, Владимир сказал. - А то, хазарин какой-то.. Этот то хоть откуда? Солнце за ставнями снова занавесили тучи и погода стала нудной, как зубная боль. Белоян помолчал, и, стараясь чтобы это было не обидно для князя, ответил: - Что до богатырей твоих...Сильны они конечно, надежны, да уж больно заметны. А уж Илью нашего куда послать, так сразу доглядчики объявятся - куда это он пошел, да по какому делу, да скольких пришиб по дороге.... А тут по тихому нужно было. Да и не из последних эти.... В прошлом году они же талисман и уберегли. Он замолчал, раздумывая говорить - не говорить, то, что вертелось на языке, и все-таки не сдержался. - Голубевское-то чудовище они завалили. Хазарин и завалил. - Ну? - Удивился Владимир. - Хазарин? Как это он так? Уголки рта у Белояна скорбно опустились. - Не знаю еще... Князь прошелся от стены к стене. В нем зарождался интерес к воинам, истребившим волшебное чудовище, сумевшее погубить за эти несколько лет не один десяток имперских богатырей. Владимир задумался, улыбнулся. - Выходит теперь у Голубева в зятьях хазарин будет? Да-а-а-а. Дела-а-а-а. Ну-ка давай поподробнее. - Ну, это с самого начала рассказывать придется. - Ну и расскажи. Ты мне этим талисманом второй год голову морочишь. Может быть теперь и разберусь... Князь взял волхва за рукав и подтащил к другому концу стола, где стоял кувшин с медом, налил в два кубка. Белоян кивнул на кувшин. - А за мою голову не боишься? Князь улыбнулся. - У нас с тобой головы покрепче, чем у молодых будут. Рассказывай. Волхв собрался с мыслями. - Ну что сказать... О "Лапке" говорить не буду. Все что тебе нужно ты о ней знаешь. Одно напомню - Будет она на Руси, быть родине нашей единой и сильной, прирастать землями, а не будет ее - там уж как Боги решат. Князь кивнул, показывая, что про талисман волхв сказал уже довольно. - Ты мне лучше о людях расскажи. - Эти ребята еще в прошлом году "Лапку" для нас сохранили, когда Имперские маги хотели ее с Руси вывезти. В тот раз они и сошлись - Избор-наемник, Исин-хазарин да наш Гаврила Масленников. Конечно и я помог малость, но так или иначе отстояли талисман, вернули на Русь. Я тогда еще с имперской магией близко познакомился. - Сильны? Искусны? - быстро спросил князь, как спросил бы о своих врагах. - Сильны, - кивнул волхв. - Искусны, а только все одно наша взяла. Пока наши витязи талисман блюли заодно и дочь князя Черного, Ирину от хазар освободили, да жениху в Пинск доставили, а талисман у меня остался. А тут известно стало, что взялись враги за старое, что собрались они из Пинска талисман силой увезти. - Маги? - недоверчиво спросил князь. Знал Владимир, что грубой силой маги не действуют. - Не своими руками, конечно. Мы друг друга издалека чуем. Я бы им тут разгуляться не дал. Чужими руками, конечно, чтобы мы что к чему не поняли.... Наняли песиголовцев и в напуск... Владимир в сердцах грохнул кулаком по столу и вскочил. Кубки звякнули, по медовухе поплыли дрожащие круги. Что-то упало и с плеском покатилось по скатерти. - Так они там сейчас Пинск зорят, а я тут... Белоян махнул рукой, словно отгонял злого духа. - Охолонись, князь. Никто никого не зорит... Все, что нужно еще зимой с Брячеславом было обговорено. Едва он к городу подступились, как верные люди талисман из него вынесли, а я им навстречу Гаврилу послал с отрядом. Тут, правда, не все гладко вышло, но обошлось, слава Богам. - А Пинск? - Талисман им нужен, а не Пинск! - в сердцах сказал Белоян. - Талисман! Волхв побарабанил пальцами по столешнице и добавил. - Гаврила-то в Фофанове на песиголовцев напоролся. Врагов накрошил, по-доброму, но и дружину свою потерял, так что пришлось им втроем дальше талисман нести. - Песиголовцы? -Князь стал спокойным и серьезным. - Песиголовцы? А ты что же помощь не послал? - Не знал. - Ты же волхв. В тебя вон блюдо волшебное, зелья... - Не знал, - повторил Белоян. Зная, что прав, он все же почему-то чувствовал себя виноватым. - Откуда узнать-то? Пока "Паучья лапка" у них их волшебством не найдешь.... Если б их волшебством найти можно было бы, то от них и шерсти не осталось бы. Пока они талисман несут, он их хранит. Никто их найти не может, ни я ни враги...
Глава 2
Наступал тот предрассветный час, когда ночь уже прошла, а рассвет, заплутавший в тучах, еще не спустился на землю и воздух вокруг освещался только капельками росы, вобравшей в себя свет ночных светил. Прозрачный воздух висел тихо, холодно и почти неподвижно. Не ощущалось в нем ни звука, ни движения, только плыла сквозь утреннюю свежесть тончайшая, прозрачнейшая тишина. Вместе с перьями тумана она висела на кончиках сосновых игл, на черенках листьев, на макушках травинок и странно было киевскому богатырю Гавриле Масленникову слушать ее сидя на мягком, после событий прошедшей ночи. Наклонившись вперед и упершись локтями в колени, богатырь неподвижно сидел на влажной от росы траве. Ему не спалось- болело потянутое во вчерашней сече с драконом плечо, жгло в груди ( достал-таки хвостом зверюга поганый) к тому же кому-то нужно было охранять все это... Он оглянулся, окидывая взглядом поляну. Рядом с ним, недалеко от углей уже не дымившего костра лежали еще двое воевода Пинского князя Брячеслава Избор и Пинский же сотник, хазарин Исин, и стоял мешок. После вчерашней схватки с горным князем Картагой и его драконом все, кроме мешка, выглядели куда как хуже Масленникова. Там не обошлось одной потянутой рукой. Масленников чесанул затылок, посмотрел на ладонь. Хотя, взвесив все обстоятельства, вряд ли теперь кто мог сказать кому тут сейчас лучше, а кому хуже. Он вытянул шею, разглядывая хазарина. Этот-то еще выглядел ничего, хотя на черно-серых от копоти и перегоревшего мышиного помета руках сотника то тут, то там блестели свежезапекшейся кровью царапины от мелких каменных осколков, но вот Избор.... Гаврила жалостливо наморщил лоб. Обгорелая куртка Пинского воеводы лежала рядом, в траве, открывая спину покрытую волдырями и клочьями слезающей кожи. По красному мясу, по волдырям, по кровоточащим ранам, ползали какие-то поганые мухи. Похоже, что они досаждали воеводе - он стонал во сне, дергался, но сон его был крепок - чуть слабее смерти. Думая о том, что было вчера, Гаврила покрутил головой, соглашаясь со своими мыслями. День давеча выдался удивительный. Досталось всем- и им и врагам, досталось горя и радости, волшебства и удивительных приключений. "Умахались вчера..." - подумал Масленников, вспоминая дрожащий лиловый свет, оскаленную драконью морду и неохватную тушу, что еще валялась где-то в полупоприще вверх по склону. От этой мысли плечо снова заныло и он, чуть повернув голову, посмотрел туда, где несколько часов назад решалась судьба талисмана. За деревьями горы, что выбрал себе под логово горный князь, почти не было видно, но скала, с которой Избор вчера сбросил камень, придавивший дракона, торчала над кронами. Масленников представил, что почувствовал дракон, когда с неба на него рухнула глыба и усмехнулся. Потом посмотрел на Избора и тяжко вздохнул, опустив уголки губ. Дракону, конечно, досталось, но ведь и Избору не поздоровилось.... Гаврила в который уж раз с содроганием посмотрел на воеводу и махнул рукой над изуродованной спиной товарища, разгоняя разлакомившихся кровососов. Но это не помогло. Где-то около крестца рука его на три пальца погрузилась в спину Избора и вышла наружу через затылок, но мухи даже не двинулись с места. Мелкие обитатели поляны уже успели привыкнуть к странному состоянию Гаврилы, а вот он сам - еще нет. Без удивления, но с каким-то недоверием он посмотрел на свою руку. Потом провел ею по верхушкам травинок. Те даже не шелохнулись, хотя Масленников своими глазами видел, как его ладонь проходит сквозь зеленые стебли.
"Проклятое зеркало!" - подумал он. - "Угораздило же меня сунуться..." Зеркало Картаги, через которое он прошел, отбирая похищенную старичками "Паучью лапку", наделило его странным свойством проходить без помехи и вреда для себя через камни, деревья и все то, что называлось осязаемым миром. Пока разбирались с драконом, это все было ничего - тварь хоть и плевалась самым настоящим пламенем, опасным для Избора с Исином, и не опасным для Гаврилы, но сама оказалась большей частью такой же бесплотной, как и Гаврила. Вчера с этим можно было мириться, но сегодня, когда все оказалось позади... В мире обычных вещей он оказался хоть и неуязвим, но бессилен. Бессилен настолько, что даже не мог согнать мухи со спины товарища. В этом состоянии ему оставалось только гадать сколько еще времени придется провести бродя призраком по Руси и надеяться, что вместе с горами, оставшимися за спиной там же остались и все их неприятности. Теперь, после вчерашней ночи, все казалось простым. "Паучья лапка" лежала в ковчежце, в мешке под головой Избора, дракон задавлен, а пойманные враги размазаны по стенам. Вспомнив об этом он слегка приободрился. Не зря все же махались! Но при всем при этом в голове далеким огоньком постоянно брезжила мысль, что путь, которым они должны пройти, конечно, будет короче уже пройденного, но ни в коем случае он не станет легче. Пока враги не оставят попыток добраться до талисмана их дорога к Киеву будет дорогой в неизвестность. Дорогой, на которой их будут ждать засады, наемные убийцы и разные другие происшествия, обычно скрашивающие не радостную жизнь богатырей. Поэтому, даже сейчас, когда они расправились с Картагой и его драконом и вернули себе талисман, Масленникову не хотелось задерживаться около гор, в царстве обиженного ими горного князя. Не то чтоб он ждал от Картаги каких-то особенных подлостей, просто уже не один раз даже на этой неделе он сумел убедиться в правильности мысли -"Бог бережет только береженого". Гаврила задумался над этим не спуская глаз с клетки с поддельным талисманом, что стояла перед ним, и не заметил как проснулся Избор. Морщась и постанывая, тот поднялся из травы, посмотрел по сторонам и снова сел на корточки. - Тихо тут? - Тихо. Повернись. Избор послушно повернулся. - Да-а-а, - с удовольствием сказал Гаврила, еще раз полюбовавшись спиной друга. - Что там? - спросил Избор. Вместо ответа Гаврила только поцокал языком. - Неужто так плохо? - Да нет, - ответил богатырь. - Только что было гораздо хуже. - Мертвая вода, - напомнил ему Избор, зевая спросонья. Он-то своей спины не видел и оттого сохранял полное спокойствие. - Ты не спал? - Сам знаю, что мертвая вода, - отозвался богатырь. - Не спал. Все думал как бы наша жизнь повернулась бы, если б у нас ее не оказалось? Вот оказался бы Муря пожаднее, а? Тогда чего? Избор, покривившись лицом, наклонился, и подтянул к себе куртку. Прошлое для него сейчас было не таким важным, как будущее. - Что было бы? - переспросил он. Сон еще жил в нем, и он ответил, перемежая слова зевками. - Ты бы сейчас глупых вопросов не задавал. Лежал бы под камнями и зубы скалил... Меня бы, наверное, дракон насквозь прожег. А Исин... Оберегая спину, он повернулся всем телом, оглядываясь на сотника. Тот тоже проснулся и теперь лежал, медленно водя руками по лицу - умывался росой. То есть это он думал, что умывался, а на самом деле размазывал по лицу грязь и мышиный помет. Избор поморщился - Хазарин бы, какой был, таким и остался. Ничего ему на пользу не идет. Может быть только пах бы по-другому. - А я ведь не сплю! - откликнулся Исин сонно. - И все слышу! - А раз не спишь, то вставай. Пока никто будить не прилетел.... Кряхтя, воевода поднялся на ноги. Кривясь от боли, раздвинул плечи, пробуя нараставшую молодую кожу. Пальцами Избор попытался размять засохшую и погрубевшую от жара кожу куртки, но, увидев что от нее осталось, бросил на траву. Он не настолько не любил свою спину, чтобы одеть на нее то, во что превратилась куртка. На нее смотреть-то было грустно - слишком наглядный ответ давала она на вопрос Гаврилы о том, что было бы с ними, не подари им Муря мертвой воды. - Спасибо Муре, - задумчиво сказал Гаврила, подумавший о том же. - Если б не его подарок... Он покачал головой. - Для себя старался... - напомнил Исин, чтобы друзья не слишком забывали в каком мире находятся. - Понятное дело, для себя, -согласился Гаврила. - Где ж теперь дурака найдешь, чтобы на чужого дядю захотел поработать? Они замолчали, чувствуя, как неприятности, которых еще вчера не было, уже снова мелькают у них над головами. Избор, глядя на Исина, намочил руки в росе и провел по лицу. Понюхав их, скривился. - Что дальше? - спросил его Гаврила. - Помыться бы... Несет как от коня... Реки тут нет? Он посмотрел вниз, но там стена деревьев до середины залитая туманом преграждала путь взгляду. - Ничего тут нет, - сказал Исин. - Уходить надо. Пол ночи на этом месте стоим. Принесет еще кого-нибудь -хлопот не оберешься. Как это они до сих пор еще... Избор усмехнулся, глядя на него. Головой он понимал, что после вчерашнего у остроголовых и тех, кто стоял за ними, интерес к ним ничуть не ослаб, а даже наоборот, но победа еще кружила голову. Все-таки талисман снова оказался у них. - Все одно нам с тобой далеко не уйти. По запаху найдут... Масленников повел носом, безуспешно стараясь ухватить хоть тень запаха, и вдруг сказал изменившимся голосом: - Накаркал... Кто тебя только за язык тянет? Избор подскочил, закрутил головой. Исин тоже не усидел, но вставая поскользнулся, и упал сквозь Масленникова. Ковер летел невысоко. Колдун Муря явно не знал где сейчас талисман и падать с большой высоты не хотел. Избор, не отрывая взгляда от ковра над кустами, подтянул к себе мешок с талисманом и на всякий случай развязал горловину. Настоящую "Паучью лапку", как и наказывал Пинский князь Брячеслав, он держал в ковчежце. Пока талисман находился под крышкой он не показывал своей силы и ни один маг в мире не смог бы обнаружить его, а вот без крышки эта волшебная вещь обнаруживала себя тем, что отнимала силу у любого мага, на время обессиливая волшебников и превращая их в беззащитных червей. И тут его осенило. Он сжал кулаки, мысли в голове прибавили ходу. Вместе с колдуном к ним сейчас слетала возможность помочь Гавриле. Муре должно было хватить ума понять, что раз его колдовство тут действует, то талисмана у них еще нет. Это было опасно, но в их положении он мог помочь советом или чем-нибудь еще, как помог вчера, указав где искать талисман и дав мертвой воды. - Клетка! - прошипел Избор и Гаврила тут же сел на землю, накрыв собой клетку с фальшивым талисманом. Исин выкатился из него и взял в руки камень. Камень против колдуна, что ветер против камня, но с ним хазарин чувствовал себя увереннее. Ковер бесшумно скользнул над высокой травой, и колдун неспешно - явно чувствовал свою силу -сошел на землю. Из осторожности он оставил ковер шагах в тридцати от них, на другом конце поляны и теперь шел, крутя головой и зыркая по сторонам. Подойдя поближе он остановился, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли ожидая. Богатыри тоже настороженно молчали, не зная чего ждать от колдуна. - Ну что, касатики? - спросил он, осторожно выбирая слова, чтобы ненароком не обидеть богатырей. - Я слышал, подрались вы вчера? - А что по мне не видно? - неприветливо ответил вопросом на вопрос Избор. Вон зайди сзади, погляди... Можешь пальцем потрогать. Вчера на всех хватило... Муря подошел сзади, хотел, было, потрогать спину рукой, но сдержался. - Вижу, что и подарок мой сгодился.... - напомнил он о своей доброте. - Сгодился. Они замолчали. Старый колдун осторожно искал слова. - Так как вы вчера? - наконец не выдержал Муря. - Да ты и сам все, поди, видел с зеркалом-то своим... Мысль о зеркале пришла в голову внезапно и Избор, словно обжегшись об нее, подумал, что может быть и в самом деле Муря теперь знает, что они взяли настоящий талисман, но следующие слова успокоили его. - Кое-чего наблюдал... - согласился колдун. - Только не все - там ведь защита. Так где же он? Избор горько усмехнулся. - Ты когда сюда летел не падал? А то, может, с ковра упал да башкой тряхнулся?
Муря понял к чему тот клонит. Досада вспыхнула в нем, но он погасил раздражение. - Опять у вас неудача? - спросил колдун, тяжело вздохнув. - И как это только вас... Избор зло сверкнул глазами, оскалил зубы и старик, помня о его горячем нраве, не договорил. Ломая разговор колдун посмотрел на хазарина и, сочтя его состояние тоже заслуживающим сострадания, сказал: - Досталось же вам, бедненьким... - Ничего, - излишне бодро ответил сотник, - ты нас не жалей. Тем, другим, больше досталось. Муря посмотрел на Исина и тот понял, что колдун видел чуть больше, чем хотел показать. - Не хорохорься, - откликнулся колдун, глядя на хазарина. - Тем досталось, да и вам в две руки насовали. - Это точно, - сказал Избор. - Мою спину ты видел, у хазарина она малость получше - он все за моей прятался, а вот у Гаврилы.... - Да знаю я все про вас, - отмахнулся от него Муря с очевидным огорчением. Говорил ведь, предупреждал... Осторожнее нужно было, а не лезть туда очертя голову... Теперь вот ходи как сквозняк, просвечивай. - Да, - уныло согласился Гаврила, - хожу вот уже... Колдун обошла Избора кругом, по-хозяйски осматривая, словно бычка, которого собирался купить. - Воду пил? Конечно, он имел ввиду Мертвую воду. - Пил. Он еще раз по-хозяйски как-то потыкал ему в спину пальцем. - Добавь два глотка да потерпи. Само пройдет. Не говоря не слова, Избор достал кувшин с Мертвой водой, и добавил два глотка. Гаврила с напряжением смотрел на него и Избор, оторвав горлышко от губ, сказал. - Не горюй. Твое от тебя не уйдет. Нахлебаешься еще. - Нахлебаюсь.... Когда только? - А вот сейчас и спросим у хорошего человека. Эй, Муря! Колдун все шаривший глазами по поляне, словно не веривший словам Избора встрепенулся и наклонил голову к Гавриле. - Что тебе? - Со спиной понятно, - сказал Избор. - Спасибо. Теперь бы приодеться нам, а? Да вот Гаврилу вернуть в нормальное состояние... Можно это? Муря поднял из травы обугленную шкуру, принявшую на себя удар огня и растянула ее перед глазами. Лицо его стало кислым и подержав кожу в руках он разжал пальцы. Некогда мягкая, хорошо выделенная шкура с деревянным стуком упала на землю. - Ну? - Тут не то что штопать, тут уже гореть нечему - сказал он. - Да и не белошвейка я, вроде... - Ну сколдуй чего-нибудь... - посоветовал Избор. - Перебьетесь. - И что мне теперь голым ходить? - Зачем же голым? - искренне удивился колдун. - Новую достанешь. - Где я тебе ее тут достану? Избор огляделся, но после Муриных слов лес не стал ни реже, ни многолюдней. - Кто ж мне ее отдаст? - А зарежешь кого-нибудь и достанешь... - хладнокровно посоветовал колдун. Избор кивнул. Муря знал кому что посоветовать - А я? - Гаврила дернулся чтобы встать, но взгляд Избора удержал его на месте. Колдун смерил его взглядом, и чуть-чуть завидуя звериной силе, сквозившей в вопрошавшем, сказал с наигранным недоумением - по какой такой причина такой ладный молодец может иметь какие-то неприятности. - А что ты? Ты целый, руки-ноги на месте. - Мне бы как все стать... Можно? -Сдерживая бьющуюся под кадыком злость как мог спокойно спросил Гаврила. - А это тебе самому решать. - Что решать? - переспросил Масленников. От такого ответа злость куда-то улетучилась. - Что дальше делать. Если подождешь до ближайшего полнолуния, то все это само собой пройдет... Гаврила радостно улыбнулся, заранее радуясь, что от его беды задержки в пути не будет. - Ну? - недоверчиво спросил он. - И ничего делать не нужно? - Вот это тебе и решать. Муря посмеиваясь, сорвал прутик и постукивал им себя по ноге, словно дразнил бесплотного здоровяка и подчеркивая свою плотность. Гаврила понял, что все не так просто. Он попытался вспомнить, какой была луна прошлой ночью, но как не тужился - не вспомнил. Не до луны вчера было как-то. Отвечая на невысказанный вопрос Муря разъяснил: - Ежели без еды и питья двенадцать дней потерпиш, то так оно и будет. - Двенадцать дней? - удивился Гаврила. - Двенадцать,- подтвердил колдун. -У Картаги волшебство слабое... Да и не волшебство это, строго говоря, а так... Ничего его старички толком не умеют. Если б ты бы мне под горячую руку попался, я бы тебя года на три прозрачным сделал бы. А эти... Он пренебрежительно махнул рукой. - Ладно. Ты говори, да не заговаривайся...- мрачно сказал Избор. - Помог бы ему лучше. Ему и этих двенадцать дней много. Потом он спохватился и переспросил. - А почему это без еды и питья-то? Что ж тут пустыня, что ли? Или он куска себе не добудет? - Не добудет! - ответил Муря, гнусно хихикая.- Тот-то и оно, что не добудет. Тебе теперь простую еду ни укусить, ни проглотить нечем.
Глава 3
Гаврила посидел немного, а потом его челюсть поехала вниз. Теперь и он понял, что его ждет. Богатырь чувствовал себя так, словно выпил медленно действующий яд. Покачавшись в раздумье из стороны в сторону, он сказал, наконец. - Ну, без еды, я положим, 12 дней вытерплю. А вот без воды.... Он покачал головой. - Нет. Это никому не по силам... Исин слушая все это только сжимал кулаки. Талисман-то они добыли, но Картага оказался врагом куда как серьезнее, чем он ожидал. - Конечно, если ты останешься тут, то все обойдется. - Продолжил колдун, оглядываю поляну. - Ты сможешь есть все то, что пройдет через зеркало. Двенадцать дней - не срок. Раз, два и кончились... Исин встрепенулся, но, опережая его, два голоса одновременно произнесли "Нет!" Гаврила с Избором переглянулись и воевода объяснил: - Как раз нам-то отсюда подальше быть нужно. Сюда скоро столько доброхотов налетит по наши души, да и талисман еще найти нужно... Что-нибудь другое подскажи.... - Другое? - колдун задумался...- Есть и другое... Нужно пройти через Черное зеркало. Старик замолчал. Богатыри переглянулись и Избор, ощущая неловкость, сказал за всех. - Ну вот, объяснил и сразу стало все понятно. Муря засмеялся. Приятно было сознавать, что все те, кто сидел вокруг имели силу, но он все же был сильнее их, ибо имел Знание. - А чего же тут не понятного? Белое зеркало у Картаги вы уже видели, а Черное тоже где-то рядом должно быть. Так уж полагается... Они одно без другого не действуют. - А где же такое? - Не скажу. - А почему? - на всякий случай спросил Избор, уже знавший, чем все это кончится. Дураком Муря не был. - Потому что не хочу. Колдун в одно мгновение стал серьезным. Перемена в его лице была настолько стремительной, что Избор, ждавший такого поворота, едва не открыл ковчежец с настоящим талисманом. - Вот что, богатыри...- твердо сказал Муря. - Что нам вокруг, да около ходить? У вас свой интерес - у меня свой, а дело, как не верти, у нас общее. Мне талисман нужен и вам нужен. Только без меня вам ни Черного зеркала не найти, ни талисман добыть... Помогал вам я уже. - Мы твое добро помним, - перебил колдуна Исин. - Но если у тебя память моей не хуже, то и ты наше забывать не должен. - Это какое такое добро? - спросил, встрепенувшись от старой обиды, колдун. Когда твой дружок меня по морде отхлестал? Не постеснялся старого человека обидеть. - Тебя обидишь... - отозвался Избор, вспоминая лунную ночь, Мурину избушку, что в позапрошлую встречу едва не выжала из него душу и сжимая от этого кулаки. - Как же... Ты все больше сам норовишь... Да побольнее... - А доброта наша в том, что рукой тебя хороший человек поучил, а вполне мог бы и мечом, - сказал Исин, ставя точку на старых обидах. - Ты с нами тоже не отечески обошелся... Гаврила до сих пор молчаливо сидевший прочистил горло и сказал. - Я так понимаю, у нас купеческий разговор пошел. Это хорошо, понятно...Каждый о своей выгоде печется. Что тебе нужно? Колдун коротко вздохнул, словно собрался прыгнуть в холодную воду. - Талисман на один день. - У-у-у-у... Колдун дождался, пока они закончат выть, и терпеливо переспросил. - Талисман вам нужен? - Нужен. Больше чем тебе... - Ну. Кому больше, кому меньше мериться не будем. Другое важно. Без меня вам его не найти. Ни его, ни Черное Зеркало. Исин отрицательно покачал головой с таким видом, словно отказ доставлял ему удовольствие. - Я же вам его потом и отдам, - быстро сказал колдун, переводя глаза с одного на другое. - Целый и невредимый. Он и нужен-то мне всего на пол дня. Избор поскреб голову. Посмотрел на Масленникова, на Исина, уже собиравшегося за всех сказать нет и решился. - Ладно. Согласен. Увидев как Гаврила раздувается от гнева он одним словом привел его в чувство. - Сиди. Не дергайся, - и повернувшись к Муре делово сказал. - Отдать я его тебе не могу. Вот он загрызет. Воевода кивнул в сторону сверкавшего глазами Гаврилы. - Однако можно и по другому договориться... Для чего талисман тебе нужен, я уж догадался. Поэтому предлагаю вот что. Когда скажешь я его во дворе у Круторога сам открою. В нас не сомневайся. Колдун задумался. Все это было совсем не так, как он хотел, но это было хоть что-то. Как там потом получится и в чьих руках в конце концов окажется "Паучья лапка" никто сказать не мог и в этом соглашении каждый имел свой камень за пазухой. - Слово? - быстро спросил Муря. - Слово! Считай, договорились. А теперь говори, где Черное зеркало? - Не скажу. - А теперь то почему? - удивился Избор. - Мы же вроде договорились? - Потому что не знаю! Исин разобрался быстрее всех. Избор с Гаврилой еще искали смысл в словах колдуна, а он уже выдохнул воздух из груди и промолвил: - Ну и мерзкая же ты собака... Что же ты над добрыми людьми изгаляешься? Теперь считай, что и слова тебе никакого не давали! Колдун махнул рукой и у хазарина мгновенно отнялся язык. У сотника хватило ума понять, что это может оказаться только началом неприятностей, и он тут же успокоился. - Я не знаю, а вот одну штучку вам подарить могу... Она знает. - Продолжил колдун. - Она вам и поможет. Колдун сунул руку в карман. На лицах богатырей читалось такое недоверие, что он переспросил: - Ну что? Показывать штучку-то? - Давай, - махнул рукой Гаврила. - Надеюсь, что ничего страшного ты у себя в кармане не держишь... Колдун медленно вынул из штанов сжатый кулак. В скудном утреннем свете воевода, стоявший к нему поближе других, углядел между Муриных пальцев что-то ослепительно белое. - Ну, давай, не стесняйся, показывай, - подбодрил Гаврила колдуна. - Не томи душу, а то кто-нибудь еще припрется. У нас всегда так. Как что-нибудь интересное, так сразу враги тучей прут. Любопытства ради. Муря разжал кулак и они увидели... яйцо. - Куриное, - со знанием дела определил Гаврила. - Из-под пестрой курицы... - Заговоренное, - поправил его Муря. - Оно вас прямым путем к Черному зеркалу выведет, а я тем временем постараюсь про талисман разузнать, где он и как... - И что потом? - Ничего. Там большого ума не нужно. Пройдешь сквозь него, как сквозь Белое Зеркало прошел и станешь, каким раньше был. Избор принял яйцо, повертел его в руках и хмыкнул. - Что хмыкаешь? - спросил Муря. - Не веришь? - Почему же не верю? Верю. Слыхал о таких штучках. Только я вот думаю сколько же нам туда идти придется? Может до него не двенадцать дней пути, а все четырнадцать? - Нет, - твердо сказал старик. - Этого не может быть. Оба зеркала волшебством связаны между собой и должны быть недалеко друг от друга. Я же говорил - у Картаги колдовство слабое... В голосе его звучала такая уверенности, что Избор ему поверил. - Надеюсь, что ты знаешь, что говоришь, - сказал Гаврила. - Конечно знаю. Яйцо вам поможет. Не сказав более ни слова он пошел к ковру, оттуда широко улыбнулся им, и, щелкнув пальцами, исчез. Где-то в глубине леса ухнул филин. В мокром лесу перекатилось, отскакивая от дерева к дереву, эхо. Оно осталось напоминанием о том, что здесь только что стоял колдун Муря. Он, да еще загадочное куриное яйцо. Гаврила облегченно вздохнул. - Ну все, отскоморошничали! Спровадили охальника. Теперь прямая дорога до Киева. - А с тобой, что делать будем? - спросил Избор. -Насквозь ведь светишься... Гаврила ответил так, как сказал бы о нежданно свалившейся на него болезни. - Ничего. Пройдет. - Мимо нас кто не пройдет, так тут же наступит, - сказал хазарин, обретший после исчезновения волшебника голос. - Вот ведь, сволочь, до чего правды не любит... Голоса лишил. - В Киев, - жестко сказал Гаврила, не обращая на слова хазарина никакого внимания. - Там Белоян ждет. А я потерплю. В это мгновение он не думал о себе. Слова Белояна о значении талисмана для всей Руси жили в его душе и он не мог сравнивать свою жизнь со всеобщей пользой.
- Обязательно! - согласился Избор. -Только и ты мне не посторонний. С тобой-то как? - А куда я денусь? - удивился киевский богатырь. - С вами пойду... Терпеть буду. - В таком виде? - спросил Избор. Он спросил об этом так, что Гаврила понял, насколько смешной кажется воеводе такая компания. Масленников попробовал перевести все в шутку. - Доброго Шкелета привечал, а я что хуже? Избор, вспомнив былого соратника, улыбнулся. - От Шкелета хоть польза была. Мертвяк мертвяком, а дрался не хуже живого. Помнишь, как год-то назад? Гаврила даже не стал кивать. - А нам сейчас лишний боец совсем не помеха. Путь до Киева не близкий, а остроголовые? А песиголовцы? А мразь всякая разбойничья..? Что же ты просто смотреть станешь, как нас с Исином резать начнут? Гаврила ухватился за меч, вскочил, открывая небу клетку с талисманом, но Избор одной фразой усадил его назад. - Ты еще подерись со мной. Гаврила медленно уселся на место. Он-то уж лучше всех представлял, как мало он сейчас может сделать. Увидев, что тот успокоился, Избор добавил. - Видишь, как получается. Не все хорошо, что быстро.... Да и если бы только остроголовые. Гаврила хмуро посмотрел на него, чувствуя, что тот, все же, прав. - А еще-то кто? - Да сам Муря... Забыл, что ли доброхота? Нам твой кулак в дороге еще сильно понадобиться. Так, чтобы Лапку до Киева донести нам сперва тебя обустроить нужно. Он резко провел рукой по лицу, обрывая разговор. - Давайте думать, что с яйцом делать будем? - Давайте выбросим! - быстро сказал Исин.- Неужто мы без него дороги не найдем? Три таких молодца-то? - Еще чего... - ответил Избор, разглядывая подарок. - Чем выбрасывать съесть лучше... Исин шутки не оценил. - Вспомни кто подарил... И где. Может оно тебе сейчас руку отгрызет? Избор покачал головой. Яйцо каталось у него на руке хрупкое и беззащитное. Стоило только посильнее сжать его пальцами... Пока Муря не понял, что его обманули его можно было не бояться. - Муря не дурак. Зачем я ему без руки? Мы ему целые нужны, с руками, с ногами. Кто ему еще кроме нас талисман-то найдет? Исин подумал и молча согласился. Конечно, колдун был личностью себе на уме, но вредить им сейчас у него никакого резона не было. - Выбросить не хочешь, тогда хоть на землю положи,- предложил Исин. Что случиться после этого, он представить себе не мог и поэтому снова замолчал. - И ..?- спросил воевода. Хазарин молчал, зная не больше других. - Может быть оно покатится? - предположил Гаврила. Исин не стал щеголять догадливостью и ничего не добавил к словам Масленникова. - А может из него вылупится цыпленок, - сказал Избор, - и побежит в нужную сторону? - Если ты будешь так долго держать его в своей руке, то может быть этим и кончиться, - огрызнулся хазарин. - Клади давай! Избор взвесил яйцо в руке, прикидывая чего можно ожидать от подарка. Яйцо вело себя смирно, не дергалось, не рвалось из пальцев. - Ну, готовы? - спросил воевода сразу всех. - К чему? - Ко всему! Может сейчас бежать за ним придется... - Как бы от него не пришлось, - проворчал слегка обиженный Исин, не ждавший от колдунов ничего хорошего. - Голубевского зверя-то помните? Сперва зайчик, зайчик, а потом.... И харя и зубы. Избор еще раз взвесил яйцо в руке, словно мысленно измерял размеры возможных неприятностей, что могли в нем таиться, и сказал. - Ну, это-то вряд ли. Потухший костер уже не дымил, и головешки повлажнели от выпавшей росы. Вчерашний день лишил их всего лишнего. Рядом с кострищем стоял мешок Избора и лежала куртка. Не выпуская яйца из рук богатырь с сожалением еще раз потрогал ее рукой и вынул из-под полы оба швыряльных ножа. Во время вчерашний неразберихи его собственный меч, часть которого, чтобы одолеть дракона, он сделал такой же волшебной, как и Гаврила, а часть оставил обычной, сломалась под ногами зверя. Исин сломал свой меч, когда хотел добраться до драконьей печенки. И теперь на троих у них были только эти ножи и прозрачный меч Масленникова. Тот, глядя как воевода укладывает мешок, сказал: - Далеко не прячь.... Понадобятся еще.... - Думаешь драться придется? -поскреб обгорелую голову Избор. Он думал о чем-то своем, переводя взгляд с Гаврилы на клетку перед ним и Масленников грустно усмехнулся. - Вам-то точно, это меня никто не тронет. Так что не убирай далеко... - Это точно. Все вроде при деле. Один ты бездельничаешь. Куда бы тебя приспособить? Гаврила только покачал головой. В его душе слились два чувства. С одной стороны он ощущал свою никуда не пропавшую силу, тяжесть меча и доспехов, а с другой знал, что все это ему только кажется. Он был сном. Да! Именно сновидением - бесплотным и неопасным, под ногой которого трава не зашелестит и ветка не хрустнет... - В дозор если только... Глаза-то смотрят, да уши... - предложил Гаврила. - Да. Без дела шляться каждый может... Тебя бы с пользой приспособить.... Гаврила обиженно молчал. Не дождавшись ответа, Избор вернулся к сумке. Не выпуская из рук яйца он начал перекладывать вещи там, разбираясь что же у них осталось после вчерашней ночи. В мешке было пусто - ни припасов добрых - только хлеба каравай - ни одежды, но там было главное - ковчежец с настоящим талисманом, да кувшин, что подарил Муря. Из развязанной горловины наружу свесилась веревка. Масленников смотрел на нее и что-то забрезжило в его голове. Когда Избор уже хотел затолкать ее обратно, он остановил его. - Слушай, а веревка у тебя вся настоящая? - Что значит "настоящая"? - не понял Избор. - Ну, такая как ты. Или нет? - Часть так, часть эдак. Гаврила обрадовано хлопнул себя по бокам. - Так давай я клетку хоть понесу. Привяжи ее ко мне! Избор поднял брови, посмотрел на Исина. - Я заодно ее в себе и спрячу тогда. От дурных глаз подальше, - добавил Масленников. - Вот считай одна рука у тебя и освободиться. Уловив желание Гаврилы хоть в чем-то оказаться полезным, Исин, еще не поняв все до конца, согласно кивнул. Мысль пришлась Избору по вкусу - Попробуем, может чего и выедет. Распутав веревку, они общими усилиями протащили ее конец в кольцо, что было расположено на верхней крышке, завязали узел и Гаврила, отрубив своим мечом конец веревки, обвязал его вокруг пояса. - Пройдись, - попросил Избор. Богатырь прошелся. Зрелище было жутковатым - при каждом шаге из тела одетого в крепкий доспех человека выскакивала клетка с чашей и вновь пропадала в нем. - Ну? - Смотреть страшно... - признался Исин. - Потерпишь, -весело ответил Гаврила, вполне довольный, что тоже при деле. - А уж если совсем плохо будет- отвернешься. Готовясь в дорогу, Избор из пращи сделал себе пояс. Завязав на ней два узла он вставил туда ножны, а потом обернул все это вокруг себя. Получилось не очень удобно, но это все же было лучше чем ничего. Он несколько раз подпрыгнул, но ножи держались крепко. - Тише ты! Яйцо раздавишь!!! - Может оно и к лучшему.... - сказал осторожный Исин. - Вот попомните.... Заведет оно нас...Уши обрежут, кровь высосут... - Справимся. Если что - Муря подсобит... - ответил Гаврила. - Он первый и высосет... Избор не согласился с Гаврилой и отрицательно качнул головой. Как ни крути, а колдуна они обманули. Когда он это поймет, а поймет он это обязательно, вряд ли он обрадуется. - Не знаю. Не уверен. Он помолчал, и, словно подведя черту под их разговором об этом, сказал: - На себя надеяться будем. Друг на друга, да на удачу... А на колдунов надеяться... Да у них и памяти -то нет... Переминающийся от нетерпения с ноги на ногу хазарин спросил. - Почему это? - Да вот яйцо нам оставил, а как его в дело пустить - не сказал. - Так это не у него, а у тебя с памятью худо. Спросить бы надо было. Ты его на землю положи, а там посмотрим... Избор ни слова не говоря, нагнулся и положил яйцо в траву, готовый случае необходимости бежать за ним, но яйцо проявило своеволие и никуда не двинулось. - Ишь ты! - сказал Исин, рассчитывавший как можно быстрее убраться с этой полянки и встать на путь истинны. - Первый раз вижу такое строптивое яйцо, - сказал Гаврила. - Наверное сказать чего-нибудь нужно было, - догадался Исин и на всякий случай сказал : - Ищи! Яйцо но двинулось о места. Немного подождав, Избор ехидно сказал: - Что оно тебе собака, что ли? Исин промолчал и жестом предложил воеводе вести переговоры с яйцом самому. Избор задумался. Чтобы скрыть замешательство он нагнулся к мешку, поднял его и стал пристраивать на спине. - Ну? - поторопил его Гаврила, видя, что тот тянет время. - Командуй, предводитель яиц. Пусть оно катится... Едва звук богатырского голоса долетел до скорлупы, как яйцо, словно проснувшись, покатилось вперед, прорываясь сквозь сплетение травинок. - Рысью давай! - крикнул Масленников и припустил мелкой трусцой за яйцом, хотя необходимости в этом никакой не было. Яйцо, явно примериваясь к шагам богатырей двигалось неторопливо и плавно. От его движения на поляне слышался тихий шорох, как если бы в траве ползла приличных размеров змея. Исин передернул плечами, словно, этот звук предвещал близкие неприятности. Постепенно них выработался свои ритм и порядок движения. Яйцо катилось, то чуть вырываюсь вперед, о чуть замедляя ход, но никогда не убегая вперед дальше чем на десяток шагов, а следом за ним входя в ритм дальней дороги шли три богатыря - Гаврила Масленников, Избор и Исин.
Глава 4
Они шли уже больше часа. Лес к этому времени уже сбросил оцепенение ночи. По веткам порхали птицы, пересвистываясь с соседями и все шло своим чередом - туман таял, воздух теплел и лес наполнялся светом. Окликнув воеводу Исин сказал. - Смело ты с Мурей-то... А ну как он опять бы нас спеленал, да пошел по мешкам шарить? - Не стал бы... - спокойно ответил Избор. Исин покачал головой и воевода пояснил. - Тут все просто... Он знает, что мы знаем, что ему это нужно и ежели чего, то талисманом колдовство его укротить сможем. А ковер-то у него летит.... Он умолк, считая, что сказал достаточно. - Ну и что? - переспросил Исин. - Не понял? - Я тоже не понял, - отозвался спереди Гаврила. - Ничего... Причем тут ковер? Приободренный Исин сказал. - Философ.... Вроде как в сторону сказал, но все услышали. Избор вздохнул и начал объяснять все сначала. - Раз ковер летит, значит его колдовство действует. Раз колдовство действует, то талисмана у нас нет. Позволили бы мы ему летать где попадя, если б у нас талисман был! А раз его нет, то злить нас понапрасну не следует, иначе кто же его ему найдет? Так и не разобравшись до конца в мудрых мыслях воеводы Исин переспросил. - Ну а если б мы хитрыми оказались да спрятали талисман-то? Тогда как? - Не спрятали бы, -твердо сказал воевода. - Мы же не дураки так рисковать. "Паучья лапка" все же, не хлебная корка... Десятка через три шагов Исин сказал, наконец. - Я бы на его месте все же пошарил... - Бодливой корове боги рогов не дают.... - ответил Масленников. Тропинка перед ним вползала в кусты. То здесь, то там на ветках виднелись клочки шерсти - видно было, что ходили тут не только люди. Гаврила попытался, было по старой памяти развести их рукой, но неловко усмехнувшись пошел так. Он был бесшумен, только пощелкивала время от времени клетка с талисманом, когда за нее задевали ветки, а вот Исину и Избору пришлось терпеть царапины, которые шипы оставляли на коже и удивляться быстроте, с которой они зарастали. - Ого! - сказал Гаврила. - Что там? - спросил Избор. - Оно прыгает! - сказал удивленно Масленников. - Не иначе как в нем заяц сидит. Гаврила показывал на яйцо, которое пританцовывая на своем тупом конце, ожидало их в двух саженях впереди.. - Бывает, - сказал Избор таким тоном, словно всю жизнь наблюдал за заговоренными яйцами и точно знал, что такие прыжки у них в обычае. - Ты вон через костер любишь прыгать, а оно вот так. Гаврила пожал плечами - мол тебе виднее, и пошел вперед. Плечом он задел огромную елку. Стоявший, рядом Избор, еще не привыкший к странностям Гаврилы пригнулся , стараясь увернуться от неизбежного удара в лицо еловой лапой, но ничего подобного не произошло. Елка осталась неподвижной, Гаврила пошел дальше, а Избор вдруг застыл, не в силах сделать ни шагу. Богатырь дернулся раз, другой, но ноги его неподвижно стояли на земле, словно кто-то привязал их к корням деревьев. Он словно обезножил. Ноги перестали слушаться его. Избор посмотрел вниз. Земля там была как земля. Он хотел, было потрогать его руками, но вовремя спохватился. Не хватало еще прилипнуть к ней руками. - Ты чего? - спросил Исин, заглядывая ему через плечо. - Примерз что ли? - Примерз... Хазарин попытался обойти его, но воевода ухватил его за рубаху остановил. - Стой где стоишь... Яйцо где? Гаврила ушедший на десяток шагов вперед остановился. - Тут. Яйцо и впрямь стояло на месте в нескольких шагах впереди, и не спешило двигаться. - Оно ту прыгнуло? - спросил Избор, ища подтверждение пришедшей в голову мысли. В голосе воеводы прозвучало что-то такое, что заставило Гаврилу обнажить меч. - Да... Его слова заглушил треск. Они уже почуяли засаду, но времени для того чтобы отразить удар у них не оказалось. Где-то над ними раздался долгий певучий звук, словно в небе оборвалась струна и ель, около которой стояли воевода с сотником накренилась и неестественно быстро рухнула на головы людям, хороня их под густыми колючими ветками. Одновременно с этим со всех сторон из-за кустов и деревьев выскочило с десяток мелких старичков и, как стая волков, набросились на Гаврилу. - Талисман! Талисман! - заорал он, сознавая свою беспомощность. Старички действовали стремительно. Не обращая внимания на Гаврилу и его призрачный меч, они повисли на клетке с талисманом. Сейчас их интересовала только "Паучья лапка" и ничего больше. Сознавая бессилие, богатырь зарычал и бросился сквозь кусты, в надежде, что ветки заменят ему руки и сбросят цепляющихся за клетку старичков. Со стороны он был похож на медведя, окруженного сворой собак. Клетку дергало из стороны в сторону и он прибавил скорости, не видя за листьями то ли это ветки дергают клетку, то ли старички грызут веревку. Сделав круг, он вернулся к елке, надеясь на помощь друзей, но те еще не освободились. Из-под ветвей виднелись только ноги. Обрушившаяся на дорогу елка ходила ходуном, том кто-то грозно рычал, но что там происходит, Гаврила так и не понял. То ли Избор пытался отклеиться и выбраться из-под дерева, то ли происходили там вещи еще более страшные. - Избор! - заорал Гаврила - Избор! Исин! С громким хрустом ель разломилась, и из колючей зелени перепутавшихся лап появился Избор. Он неразборчиво мычал, не в силах сказать не слова и показывал на Масленникова пальцем. Изо рта у него торчали шишки, а в каждой руке он держал по старичку. Шишки во рту воеводы так удивили Гаврилу, что тот остановился. Всего на мгновение он отвлекся, но это мгновение позволило одному из старичков перегрызть веревку там, где она была привязана к кольцу. Опешивший от этого Гаврила все молотил врагов кулаками, но богатырские удары приносили им вреда не больше чем его проклятья. - "Лапку" уносят! "Лапку"! - заорал он, словно кроме него этого никто не видел. - Проклятье! -прохрипел Избор перекусывая и выплевывая куски шишек. Освобождая руки, он ударил верещавших старичков друг о друга и отбросил в стороны. Кроме голоса у Гаврилы ничего не было и все чему тут суждено было свершиться, должно быть сделано его и Исиновыми руками. - Сотник! - А-у-у-у! - взвыло из веток. - Проснись. Талисман крадут! Воевода дернулся вперед, но приклеенные к земле ноги не дали сделать ни шагу. От этого движения он только упал, уткнувшись лицом в оглушенного старичка. К грохоту сердца в висках добавился дробный стук маленьких ног по мягкой земле. Чувствуя как безвозвратно утекают мгновения, воевода ухватил одного из бесчувственных старичков и выхаркнув из себя воздух швырнул его вдогонку похитителю. Старик детской игрушкой пролетел по воздуху и ударился о дерево. Гаврила отчаянно вскрикнул. Тогда Избор сорвал с пояса швыряльный нож и тот блестящей молнией соединил его руку и чужую спину. Похититель споткнулся, радостный крик сменился хрипом и он, выпустив клетку из рук, остался лежать на земле, словно прислушивался, что там такое твориться в подземном мире у Ящера. Другим ножом Избор полоснул себя по ногам, раз, другой, третий, злобно зарычал и огромным прыжком выскочил из ветвей. Корчившийся на земле похититель лежал шагах в пятнадцати от них. Рядом с ним на боку лежала клетка и талисман, провалившись сквозь прутья, касался земли. На мгновение у Избора встало сердце. Ему показалось, что это и есть настоящий талисман, но он тут же пришел в себя. Он же знал, что настоящий талисман лежит у него в ковчежце. Но враги должны думать именно так.. Тут все было всерьез. Теперь исход дела решали мгновения. К клетке с другой стороны тропы бежали еще двое старичков. Не давая себе поблажки Избор прыгнул вперед так, словно в клетке лежало сокровище. Уже в прыжке он увидел, как бородатому наглецу, тянувшему руки к клетке, хлестнуло что-то гибкое, как пастушеский кнут. Еще и еще раз! Старички завизжали, попятились, уворачиваясь от непонятно откуда взявшегося кнута, но тот доставал их раз за разом, не давая подойти к чаше. Последний удар достался Избору. Жгучая боль распорола спину, когда он уже ухватил клетку. Он взвыл от боли, перекатился через голову и вскочил, подняв клетку с талисманом повыше. - Кто? - спросил он, оглядывая поле битвы. - Я, - ответил Гаврила, тряся обрывком веревки. - Ничего другого под руками не оказалось... Старички, кто мог, со скорбным воем уползли в кусты. Вид их был настолько жалок, что Избор ничего не стал делать. Под треск в кустах Избор сел на землю и облегченно рассмеялся. - Хо-хо-хо-хо! От этого смеха у Масленникова по спине пробежали мурашки. Смех был недобрый, почти людоедский и богатырь понял, что предназначен он для ушей старичков. В кустах горестно заныло и заскрипело зубами. Смех произвел впечатление. - Пошли вон, неумехи! В голосе Избора звучало такое презрение, что старичкам стало понятно- для них все пропало. - Драться не умеете, воровать.... Воровать! Воровать и то толком не научились. Все кругом воруют, а они не умеют. Одно слово - уроды. Вокруг них стало тихо. Старички, лишившись своего главного оружия внезапности и не решаясь повторить нападение, растворились в лесу. - Исин! Вспомнив о хазарине Гаврила сунул голову в еловые ветки и засмеялся. - Что он там, уснул что ли? - Отдыхает, - сквозь смех сказал Гаврила. Избор раздвинул руками ветки и озадаченно свистнул. Хазарин висел на сосне опутанный веревками, словно паутиной и зло мычал. Весь гнев, который он не мог выразить словами краской цвел на его лице. Вытащив у него изо рта шишки, Избор сказал. - Вон как ты старичков напугал... Они тебя, видно, всерьез приняли, раз за тебя первого взялись... - Убью... - прохрипел сотник, обретя дар речи. Избор с Гаврилой переглянулись. - Все как всегда. Ничего нового, - сказал Избор, вкладывая ножи в ножны. - Я это тоже уже слышал, - подтвердил Гаврила. - Только опоздал ты малость. Разбежались гады. До следующего раза потерпишь? Не до конца веря в тишину и удачу Избор вслушивался в шум леса. Несколько секунд он вертел головой прислушиваясь к тому, что творилось в кустах и за деревьями, потом, вспомнив о способностях Гаврилы кивнул ему. - Посмотри там они или нет? Неслышными шагами богатырь вошел в кусты. Избор настороженно, смотрел, как он ходит там, взблескивая кольчугой. Несколько раз обойдя вокруг он сквозь упавшую елку вернулся назад. На лице его ширилась улыбка. Избор тоже улыбнулся и облегченно вздохнул: - Обошлось. Отбились. - Да, - согласился Масленников и сунул меч в ножны. Исин, у которого на языке кроме проклятий ничего не вертелось, промолчал. - А ловко ты их кнутом-то...- воевода засмеялся и закрутил головой. Он почесал вздувшийся от удара рубец на спине. - Сразу видно от души стеганул... - Извини, - еще раз повторил Гаврила. - Попался ты под горячую руку. - А, ладно - отмахнулся Избор. - Пройдет. Глядя на красного Исина, Гаврила спросил воеводу. - А сам-то ты, что под елкой сидел? Избор выставил вперед босую ногу, пошевелил пальцами. - Видел? Они ведь меня к земле приклеили. Не зря тогда яйцо-то скакало, почуяло видно. Пришлось из сапог выскакивать. Вспомнив о яйце, оба спохватились. Избор вскочил. - Где оно? - Эй! Яйцо! Трава рядом с ними зашевелилась, и на тропинку, откуда-то из-под корней деревьев, выкатился их белоснежный проводник. Целый и невредимый. - Что ж ты товарищей-то в беде бросило? - укоризненно оказал Избор так, словно не яйцо перед нм стояло, а сам колдун Муря. Яйцо промолчало, только покрутилось на месте на тупом конце и покатилось дальше. - Слава Богам! - выдохнул Исин, провожая его взглядом. - Все целы! Обошлось! - Обошлось? - переспросил воевода и принялся загибать пальцы. - Куртки нет, на троих меча порядочного нет, да теперь еще и сапоги потерял. Похоже это на благоволение Богов? Да и попутчики тоже... От одного только голос остался, а другой все норовит под елку забраться... И все же, не смотря на то, что он говорил, Избор был доволен тем, как повернулось дело. Исин понял это и деловито спросил: - Теперь куда? - Туда, - воевода кивнул вперед. Тропинка там круто заворачивала и яйцо, приостановившись на повороте, ожидало когда они подойдут. Избор сделал первый шаг, поморщился - сухие иголки кололи босые ноги, и подумав, что так идти не годится, ведь случись еще что-либо подобное ему больше не из чего будет выпрыгивать - пошел следом за Гаврилой. Теперь клетку нес он сам. Гаврила после случившегося принял это как должное ведь старички могли повторить нападение. Походя, Избор отрезал кусок веревки и привязал чашу к себе на пояс, так же, как это недавно сделал Масленников. Освободив руки, он углядел хорошую дубину, что без пользы лежала на земле, он поднял ее, и стал обтесывать ножом делая из суковатой палки оружие. Срезая стружки, он поглядывал то на яйцо, то на меч Гаврилы, бесполезно болтавшийся у того за спиной. Масленников оглянулся, увидел дубину и покачал головой неодобрительно. - Что? Не нравится? - Нет. - И мне тоже. Только пока другого нет, придется этим обходиться. Он посмотрел на ухватистую рукоять, взмахнул... - Зато всегда под руками. И к кузнецу ходить не надо.... Гаврила оттопырил губу и Избор добавил. - Да и выбирать сейчас не из чего. - До первых людей, - сказал из-за спины Исин. - Как каких-нибудь мордоворотов повстречаем, так разживемся. - Повстречаем, -успокоил Исин друга. -Еще до полудня. Я думаю.... - Не каркай.... - отозвался Масленников. Исин, чувствуя, что Гавриле этот разговор неприятен высунул голову и сказал погромче. - И не мелочь какую-то, а серьезных людей... Поперек себя шире...С мечами. - Вот они из вас щепы понаделают... - спокойно отозвался Гаврила, даже не оглянувшись. - А уж ты и рад.... Исин знал, что Масленников по своему прав. С дубиной и двумя ножами много не навоюешь. - Не рад, а спокоен. Пока на нормальную дорогу не выйдем ничего с нами не случится... Избор ковырнул землю под собой носком сапога и спросил. - А это что, не дорога? Чем не нравится? - Разве это дорога? По ней может не в город, а в муравейник придешь. Да и не главное это - добраться, -сказал киевлянин. - А что ж главное? Разговаривая с друзьями, Гаврила не спускал глаз с яйца и, думая, что не спроста, верно, старички отступили так легко и быстро. - Главное выбраться. Медведь!
Глава 5
Избор мгновенно поднял глаза от недоструганной дубины и посмотрел туда, куда указывал Гаврила. Смешно переваливаясь с ноги на ногу, в десятке шагов впереди мчался медведь. Было в нем что-то странное - то ли слишком грязная клокатая шерсть, то ли какие-то неживые складки на шкуре. Воевода еще не понял для чего тут медведь, но что хорошего можно было ждать от медведя? - Стой! - крикнул Масленников, тревожно оглядываясь по сторонам. И слева и справа росла высокая густая трава, топорщились кусты, но он не задержал на них взгляда. Исин ни Избор пока ничего не поняли, а Гаврила уже холодным от ужаса голосом вопил: - Яйцо! Он унес яйцо! Богатырь повернулся к Избору , но увидел не его, а только Исина. Как раз в то мгновение, когда Масленников поворотился к воеводе тот пробежал сквозь него держа дубину в руке словно копье. Между ним и медведем было уже шагов двадцать и расстояние увеличивалось с каждой, секундой. Зверь бежал не хуже скаковой лошади. Понимая, что состязание в беге он неизбежно проиграет, Избор подпрыгнул и метнул дубину. Он немного не рассчитал. То ли зверь оказался умнее и услышав его раскатисто "Ух!" прибавил ходу, то ли сама дубина оказалась неподходящей для метания, но попала она не в спину, как он хотел, а по задним лапам. В воздухе прозвучал хруст, словно кто-то огромный наступил на снежный сугроб и зверь заорал человеческим голосом: - А-а-а-а-а-а! Спина его надломилась, его скрутило болью и задняя часть потащилась по земле, загребая лапами лесной мусор. Опомнившись, Избор в два скачка приблизиться к нему на десяток шагов и метнул нож в медвежью спину. - Спасите! Помогите! - неожиданно заверещали старческие голоса из-под шкуры и оттуда в разные стороны выскочили два старичка. Седые бороды вились на ветру как прапорцы, но почтения не вызывали. Избор был готов к любой неожиданности, но не к этой. Он не думая швырнул второй нож в ближнего из них. Тот упал, но у Избора не оказалось времени ни на то, чтобы обрадоваться, ни даже на то, чтобы подобрать нож. Яйцо, в суматохе выпущенное старичками, словно потеряв от страха голову покатилось вперед - тропинка там ощутимо сбегала вниз, под гору, а в том месте, где кусты вроде бы кончались, в просвете виднелась поляна. Гаврила, выбежавший на гребень первым, увидел, как их проводник, подпрыгивая на травяных кочках, катится вниз, в ручей, протекавший в низине, чьи берега, как и положено, усеивали мелкие и крупные камни. У Масленникова от этой картины захватило дух - яйцо весело подскакивая (да и чего с него взять-то, с курициного сына-то?) катилось прямо на камни. То ли мозгов у него не было, то ли еще чего-то, но остановиться оно не могло и его ждал неизбежный для любого яйца конец. На мгновение в глазах стало темно. Понявший, что тут происходит, воевода пронесся сквозь Гаврилу и почти невесомый от желания перехватить яйцо, ринулся вниз. Но он опоздал. Опережая всех, даже ринувшегося за яйцом Избора, с березы бесшумно слетел здоровенный ворон, и налету подхватил добычу. - О-о-о-о-о! - радостно завопили враги в кустах. Ветки по обеим сторонам дороги затряслись, словно все мелкое воинство, что до поры до времени пряталось там, пустились впляс, радуясь неудаче людей. Спускаясь прыжками вниз, Избор сообразил, что кидать ему в ворона уже нечем. Сапоги и те остались под елкой, и тогда воевода прыгнул, норовя ухватить налету пернатую скотину. Ворон, однако, сделав изящьный пируэт, облетел расставленные руки, а Избор рухнул в воду. Если бы Гаврила мог смеяться, он без сомнения рассмеялся бы фонтан получился не хуже того, что он видел как-то в Царьграде, но сейчас ему было не до этого. Только он, бесплотный, до конца мог ощутить всю непоправимость того, что складывалось на его глазах - разбейся яйцо и что будет с ним, с талисманом? Широко раскрытыми глазами он смотрел на мир перед собой. В глазах уместилось все: и Избор, медленно распрямляющий спину, и тягучие струи воды, стекающие с него на землю и березу, пошатывающуюся от ветра и крупного ворона - странного чернотой своей и угловатостью, с белым яйцом в клюве. Птица сидела напряженно, словно ждала знака сорваться в небо и даже самому тупому из старичков этой поляны было ясно - чуть испугается птица, взлетит, взмахнет крыльями и поминай как звали. Старички тут же заорали, заулюлюкали, но птица, словно зная им цену, не обратила на них никакого внимания. Люди интересовали ее куда больше. - Оборотень... - прошелестело за спиной Гаврилы. Он не ответил хазарину, не желая рисковать, и только шепотом попросил Избора. - Не спугни... Только не спугни.... Сам он был бестленен и не опасен для ворона, но тот не знал этого и богатырь стоял неподвижно. Избор только повел чуть плечом и ворон боком, боком шарахнулся в сторону. Шарахнулся, но с ветки не слетел. Затаив дыхание, Гаврила держался сколько мог, а потом коротко выдохнул сквозь сжатые зубы. Он все понимал. Сейчас дело решали мгновения. Замешкайся они, и кто-нибудь из старичков обязательно сообразит и швырнет камень или полезет на дерево, и тогда... - Ни ножа, ни палки, - прошептал Избор. Скосив глаза вниз, он поглядел себе под ноги. На дне ручья лежало множество самых подходящих камней, но как их взять? С досады он сжал пальцы в кулаки и вдруг почувствовал какое-то неудобство в правой. Не веря своему счастью, он шевельнул пальцами. Волна радости накатилась и схлынула. Удача еще не отвернулась от них. Между пальцами правой руки застрял маленький осклизлый от наросшего на него мха камень, размером с вишневую косточку. Поняв, что именно он держит в руке, он улыбнулся. Это была улыбка победителя. Повернув кисть, плавно и незаметно, чтоб не дай Бог не спугнуть ворона, он с силой сдавил большой и указательный пальцы. Камень выскользнул из них и с чудовищной силой вылетел вперед. Едва ли не раньше самого камня вперед прыгнул и сам Избор. Все произошло как надо. Еще в полете он услышал хриплое, возмущенное карканье. Суматошно зачерпывая крыльями воздух, ворон валился на землю, обгоняя его на этом пути рядом с ним падало яйцо. Кто-то за спиной вскрикнул - Избор не понял кто - он летел, следя одним глазом за яйцом, другим за вороном. - Ап! - крикнул он, когда перевернувшись через голову встал на колени и поднял яйцо вверх. Исин, остановившийся наверху, судорожно дернул кадыком, сглатывая комок в горле. Не ожидая вопросов, Избор весело крикнул: - Поймал! Исин сел, где стоял и Гаврила от облегчения опустился на землю, давая отдых вдруг ставшими мягкими ногам. Опустошенный переживаниями он сидел унимая сердцебиение. Вокруг него копошились старички, но он, уже ученый даже он пытался их ловить. Старички тоже знали, что богатырь не в силах причинить им вреда не стеснялись, ходили вокруг Гаврилы и даже внутри него. Стороны получили передышку. Избор тоже присев в ручье издевался над старичками, понимая, что едва он попытается встать, как те тут же разбегутся, исчезнут, растворившись в лесной чаще. Он обзывал их по-разному, а они отвечали ему, но без задушевности. Им явно не доставало княжеского красноречия, и старички безнадежно проигрывали Избору, а тот, чувствуя это пустил в ход совершенно ужасные сочетания саркинозских и хазарских проклятий. Яйцо лежало в кулаке Избора, старички лениво отругивались, и когда уже казалось, что они смирились с поражением, в перепалку вступил сам князь. Избор закончил очередное оскорбление словами " Я сейчас плюну и ваш вонючий, однорукий и полубородый князь утонет!" и Катрага не выдержал. Он выставив мордочку из кустов, прокричал, всерьез обиженный. - Ты плюнешь - я утрусь, а мы плюнем - ты утонешь! Может быть он считал, что чем ближе он подойдет к своему врагу, тем более тяжелое оскорбление он сможет нанести богатырю, а может быть думал, что подойдя поближе сможет наконец то доплюнуть до Избора и сделать его еще более мокрым? Кто знает, но так или иначе это заставило его выйти из-под кустов. Так или иначе, заблуждение князя ему дорого обошлось. Картага помнил о своем состоянии, но совсем упустил из виду, что бояться ему нужно вовсе не Избора, и не сидящего наверху в позе утомленного героя Исина, которые при всем своем желании не могли причинить ему вреда, а тихонько лежавшего в траве Гаврилу Масленникова. Не поворачивая головы богатырь ждал, усмиряя блеск глаз, полузакрытыми веками, но, едва князь очутился в пределах досягаемости, как он молниеносно выхватил меч и хлопнул им по княжеской голове. Тот квакнул, попытался крикнуть что-то, но меч богатыря вторым ударом вколотил его вместе с воплем в траву. Избор тотчас вскочил на ноги. С него, как с водяного, лились струи воды. Старички, сперва разбежавшиеся от неожиданности, бросились назад, облепили своего князя и пытались утащить его с поляны, но его бесплотность не давала им сделать этого. Гаврила рассмеялся. Теперь они были точно в таком же положении, в котором побывал богатырь несколько минут назад, когда они пытались отобрать у него клетку с подделкой. Руки их напрасно искали какого-то кусочка княжеской плоти, чтоб зацепиться и оттащить своего бесчувственного господина в кусты. Все это было не страшно, но вот князь шевельнулся и попытался встать. Тут Гаврила точно кошка на воробьев, бросился в копошащуюся кучу. Он не мог ошибиться. Из всего того, что тут лежало, он мог бы ухватить только своего собрата по несчастью, побывавшего в волшебном зеркале. - Убил? - крикнул Исин. Он уже стоял на ногах и готовился спуститься. - Что же я меры не знаю? -самодовольно ответил Гаврила. - Жив гаденыш... - Так в расстройстве чего не сделаешь... - Почему же в расстройстве? - картинно удивился Гаврила. - Повода у нас, вроде нету расстраиваться... Талисман с нами? Избор тряхнул клеткой. - Козни врагов разоблачены? - Разоблачены! - Ну и с едой теперь проблем быть не должно. - С едой? Масленников кивнул. Увязывая князя своей веревкой, объяснил. - Я все думал, что я эти несколько дней пить да есть буду? - Ты же, вроде терпеть собирался? - удивился Избор, глядя как прислушиваются к разговору обступившие богатыря старички. - Слово нарушать это никуда не годится. - Подтвердил Исин. - Грех!. - Только еще больший грех отказываться оттого, что Боги сами в руки дают! Отказываться - Богов гневить! Сделав удивленное лицо, воевода посмотрел на болтавшегося вниз головой в богатырской руке горного князя. - Неужто ты его съешь? - ужаснулся он - У него же, наверное ноги потные? Да борода еще....Да в других местах... - У него только половина бороды, - уточнил Масленников. - Это не страшно. Жарить буду - опалю. У свиньи не ума ни щетины не меньше чем у него, а едят ее добрые люди. Пришедший в себя Картага нашел силы рассмеяться. - Какой огонь? Огнем нас с тобой не сжечь. - Правда? - удивился богатырь. Он крутанул Картагу так, что тот облетел вокруг руки. - А я и забыл. Ну, ничего. Значит кусками нарежу и сырым съем. - Живьем что-ли? А борода? - напомнил откровенно забавлявшейся Исин. Борода-то? - Выщиплю. По волосинке. Как ни страшно звучала в устах Гаврилы эта угроза она князя не испугала Конечно эти люди могли причинить ему кое какие неприятности, но остроголовые, что стояли за его спиной обещали доставить неприятностей не менее. Так что выходило баш на баш. - Ладно, - сказал он. - Не пытайтесь меня запугать. Я вам все равно не поверю. Все это я мог бы сделать с вами, но вы со мной? Он покачал головой с сомнением и негодованием отвергая эту мысль. - Нет. Вы на это не способны... - Почему это? - спросил Гаврила. - Ты же князя Владимира богатырь? Ну вот... Вам положено малых да сирых защищать. Это значит таких как я! Я же маленький! Он посчитал, что этих слов будет достаточно. - Ну, ну, - неопределенно сказал Масленников не отрицая и подтверждая слов Картаги. - Я понимаю, что проиграл эту схватку, - признал Картага. Он поморщился, словно пришлось проглотить что-то горькое. - И готов принести извинения. Если вы поставите меня на землю, то я немедленно это сделаю. Избор, Исин и Гаврила переглянулись и рассмеялись над незамысловатым коварством князя. Став серьезным, Гаврила ответил ему. - Теперь твое дело не советы давать, сидеть, молчать в тряпочку и делать, что попросят. А если кто из нас на тебя обидится, то на себя пеняй. Он оглядел мирную полянку, скорбно притихших старичков, ухмыляющегося хазарина. Тот открыл и закрыл рот, делая вид, что что-то пережевывает. - Кстати, - сказал богатырь. - Мы тут что-то прогладались. - Мы? -перспросил Картага. - Да. Мы все, а ты больше других! - веско сказал Гаврила. - Ты, что думаешь, что твоего дракона легко завалить было? Намахались во как. Так что пусть сперва твои подданные нам всем поесть принесут. - Мне пока не надо, - быстро сказал Избор.- У меня, слава Богам , мешок не пустой. - Ты чего? - Изумился Исин. - Они же... Избор дернул головой и тот умолк. - Ну смотри... - И чтобы без всяких там штучек, первым все ваш князь пробовать будет. А если нам с ним ваша готовка не понравится, то он первый об этом узнает. Богатырь резко встряхнул Картагу. - Как же... - спросил кто-то из старичков. - А так. Я сказал - ты сделал, - холодно сказал Масленников, показывая, что время скоморошничания прошло. - Вот мы сейчас пойдем, а часа через два чтоб слева от дороги ковер лежал, и еда чтобы была горкой навалена для нас и для вашего князя. Будем мы довольны - то и ему плохо не будет. Гаврила еще раз тряхнул князем и тот, лязгнув зубами, соизволил ответить. - Делать все так, как просит мой самый большой новый друг.
Глава 6
Старички исчезли с поляны так стремительно, что Избору стало ясно - все их приказания будут неукоснительно выполнены. - Не обманут? Как думаешь? - спросил Исин думая, конечно, больше не способности старичков приготовить роскошный обед через два часа , а очередную подлость через пятнадцать минут. - Пусть только попробуют! - сказал Гаврила. - Мы будем настороже! А Избор ответил. - Помойся. Чистого человека обмануть завсегда сложнее... Он сам вернулся в ручей и, не сводя глаз с мешка, принялся смывать с себя грязь и копоть. Ворон, уснастившийся на елке уныло каркал, глядя как воевода поганит его поляну. Исин больше из желания насолить пернатому вору крикнул: - Сам виноват. Лезешь куда не следует... И тоже полез отмываться. Солнце не успело подняться и на два пальца, как они снова двинулись вперед. Как ни в чем не бывало, яйцо покатилось вперед, теперь, правда, стараясь не отрываться от людей. Теперь оно, наученное горьким опытом, приноравливалось к богатырским шагам. Все шло так, как и должно было идти. Картага, что сидел за плечами у Гаврилы, вел себя примерно, яйцо не залезало вперед и не путалось под ногами, рассвет вставал тихий, обещающий неплохой денек. Солнце еще, правда не успело высушить росу на деревьях, и она крупными каплями сверкала на листьях и кончиках сосновых иголок. Гаврила наблюдал за этим с радостью на сердце, а Избор - слегка поругиваясь. Для него роса была не столь красивой, сколько мокрой и холодной. На долю Исина ночной влаги не доставалось и он, глядя на босые ноги воеводы напомнил. - Надо бы сказать им было, чтоб сапоги отклеили и одежду какую-нибудь достали бы... Исин кивнул. - Эй, слышишь? - он постучал пальцем по княжеской голове. - Найдется в ваших кладовых что-нибудь для воеводы? Картага с трудом повернулся, смерил Избора высокомерным взглядом и ответил. - Не знаю. Вряд ли. - Это еще почему? Исин, у которого давно чесались кулаки, понял что князь вот-вот даст ему повод. Князь это тоже уловил и спокойно сказал. - Да уж больно он на нас не похож. Довод был серьезным, но у Гаврилы в запасе был аргумент не хуже. Вытянув руку, он потряс кулаком у князя перед носом. - А ты все-таки прикажи поискать. Попытка - она ведь не пытка, так что ли? - Ладно, - пробурчал Картага. - Что найдем, то и дадим. Нам что, жалко что ли?
Избору этот тон не понравился. Он чуть нагнулся, чтобы встретиться с князем взглядом и сказал с издевкой. - Ого! А ты у нас, оказывается, тоже безжалостный.... А я думал, что я один такой. Князь под этим взглядом поежился. Видно сидеть на богатырской спине было все же не так хорошо, как могло показаться со стороны. Они шли и шли, а солнце поднималось все выше и выше. Оно уже не грело затылки, а пекло макушки. Хотя лес и остался таким же густым, как и был, теперь он перемежался огромными полянами, заросшими разнотравьем. Лесная тропа, по которой они двигались, кончилась, как-то незаметно она распалась на ниточки следов и растаяла в кустах ежевики, но их дорога еще не кончилась. От поляны до поляны был лес, а от одного лесного пятна до другого тянулся цветущий луг. Подобревший от вида веселого леса Исин что-то запел. Под его тихое подвывание Гаврила сказал задумчиво: - Удивительное дело... - Что? - встрепенулся Избор, глазами отыскивая то, что увидел Масленников.. - Я совершенно не чувствую опасности. Воевода удивленно поднял брови. - Сейчас объясню, - сказал Гаврила. - С тех пор как талисман опять у нас я не чувствую, что опасность где-то рядом.... Казалось бы и остроголовые, и песиголовцы и Муря... - А что тебе? Тебе-то вот уж точно бояться нечего... - Не о том речь! - досадуя, что воевода его не понимает, сказал богатырь. - Я не чувствую опасности ни для кого из нас. Ее просто нет. Вон Исин, дикий считай человек, и тот чувствует, что все кругом спокойно. Поверь мне это очень странное ощущение - целых полдня не чувствовать за собой вражьего взгляда. - На твоей спине сидя в мою не посмотришь, - весело отозвался хазарин. - Вон у князя морда-то какая кислая... - Этот-то? - Гаврила пожал плечами и князь на его спине смешно подпрыгнул. Этот уже не в счет... Избор уловил усмешку в словах. - Вон ты как.... Он покачал головой и сказал так, словно князь не сидел на плечах богатыря, а был где-то далеко. - Такими врагами не бросаются... - Чем он других-то лучше? - То враги тучей, а то нет никого.... Не бывает так. Пусть хоть один да будет.... Гаврила упрямо качнул головой. - Нет уж. Оказывается без врагов жить спокойнее. Бережет нас "Лапка" ... - Бережет? Нас-то с Исином, между прочим, елкой по головам стукнуло уже после того, как "Лапка" у нас была... Масленников не стал отвечать. Лес перед ними расступился, и они остановились перед огромной поляной или полем. Богатырь задрал голову вверх, разглядывая небо. Там было пусто. Оно казалось бездонным и настолько безоблачным, что единственной опасностью, которая могла свалиться, оттуда было само солнце. Гаврила смотрел на него не моргая и не отводя глаз. - Дождь будет? - спросил Исин. - Неприятности... - Что-то она нам еще точно приготовила? - вздохнул Избор. - Да кто она? - не понял хазарин. - Да уж не княжеская дочка... Судьба... Прикрыв глаза ладонью Исин посмотрел в небо. Оно было светлым, теплым и совсем не страшным. - По лесу идешь, а неба боишься. А вдруг волки из кустов? Волки не тучи. У них зубы... - Нас с тобой сегодя уже елкой по макушке садануло. Верная примета, что теперь до вечера все неприятности сверху падать будут. Исин потер ушибленную голову. Голова уже не болела и на солнечной полянке не думалось о непрятностях. - Это когда было!.... В кустах рядом с ними зашуршало и они сразу же бросили глазеть в небо. Раздвинув ветки на поляну вышел старичок. Не обращая внимания на людей прокричал. - Благородный князь! Обед подан! Прикажите пригласить к обеду господ богатырей? - Приказываю! - кисло ответил Картага. Услышав голос князя старичок соизволил заметить людей. - Господа благородные богатыри! - обратился он к ним с поклоном. - Князь наш, Картага оказывает вам честь и приглашает на обед, в честь своей прогулки! Избор рассмеялся, а Масленников побледнел от гнева. Гнусный старик ловко дал понять, что считает их наравне с вьючными животными. Движением быстрым как взмах меча Гаврила наступил на посланца, тот испуганно пискнул, но ничего страшного с ним не произошло. - Брось шутить, - сказал богатырь. - В следующий раз я об тебя ноги пачкать не буду. Товарищей попрошу. Он ткнул в грудь Избору с такой силой, что богатырский палец выскочил из воеводской спины. Избор осторожно шагнул назад, снимаясь с бесплотной руки, и пошел к ковру, расстеленному старичками чуть поодаль. То, что там виднелось, было куда как интереснее, чем Гаврилов гнев. Подошел и остановился. Роскошь ковра могла соперничать разве что с роскошью блюд приготовленных старичками для княжеской трапезы. Старички постарались на славу. Там стояли блюда с мясом, дичью, рыбой, а между ними, словно оазисы посреди пустыни виднелись кувшины с напитками. Вокруг ковра лежали подушки. Избор присмотрел себе одну помягче, наступил ногой, но к удивлению своему ничего не почувствовал - почти половина подушек и половина ковра, а так же всего того, что стояло на ковре явно предназначалась для князя и Масленникова. Он подхватил с земли путеводное яйцо. Пока раздумывал что делать с ним снизу пропищало: - Одежда для господина благородного богатыря! В пестроте узоров ковра он не разглядел ничего и спросил, обращаясь сразу ко всем кувшинам и мискам. - Где? По подушке, что лежала слева от него мелькнула тень, какое-то движение произошло там, и материя развернулась, превращаясь в цветной халат. Осторожно подцепив халат одним пальцем, Избор поднял его над ковром. Из развернувшейся материи вылетели добротные сапоги с весело загнутыми носами. Он не успел подхватить их и они плюхнулись в блюдо с жареным мясом. Над ухом обиженно охнуло, Исин огорченно втянул слюну, но рано он печалился. Все обошлось - мясо предназначалось для Гаврилы и князя. Облегченно вздохнув, Избор принялся рассматривать сапоги. Сапоги ему принесли богатые. Что-то зашевелилось у воеводы в голове, когда мягкая кожа голенища смялась под пальцами, но едва забрезжившую мысль прогнало появление другой этих сапог ему хватит самое большое на несколько дней. По княжеским теремам ходить еще туда-сюда, а вот по лесам, по чащобам... Он покачал головой. На них были какие-то пряжки, кисточки, лисий мех по халявам... Сапоги эти явно не для богатырских дорог, но других никто не предлагал. Вздохнув, он уселся и аккуратно, чтобы не порвать тонкой кожи натянул их на ноги. Тот, на кого они шились, был мельче Избора, но мягкая кожа растянулась и вскоре по ноге побежало приятное тепло. Воевода пошевелил ступнями и присушиваясь к скрипу кожи начал пристально рассматривать халат. Сапоги были богатые, но с халатом они не шли ни в какое сравнение. Шивший его умелец не пожалел для него ни тяжелой парчи, ни золотого шитья, ни драгоценных камней. Хазарин за спиной завистливо вздохнул. - Вот так удача... Повезло тебе. Тут самоцветов - печку сложить можно. Избор провел рукой по мягкой переливчатой подкладке, пальцы скользнули по простеганной квадратами ярко-голубой материи. - Паволока! - со знанием дела сказал Исин. - Я на кагане такой видел. Победнее, правда. Зависти в его голосе прибавилось. - Если мал будет - тебе отдам... - пообещал богатырь. Он еще не решаясь накинуть халат на плечи смотрел на него, как смотрел бы на лавку золотых дел мастера. - Что-то он мне напоминает... Вспомнить не могу. - Халат как халат, - нетерпеливо ответил Исин. - В заморских странах, я слыхал, таких у богатых людей - двенадцать на дюжину... - Так это в заморских странах... А сюда-то он как попал? На чьих плечах? Избор присел перед старичком, и, понизив голос, чтобы Картага не услышал, спросил. - Князю, что ли на вырост держите? Старичок блудливо отвел глаза. Избор не стал привередничать, понимая, что и такой халат для княжеских кладовых большая редкость. Бормоча в полголоса слова благодарности, он влез в халат и закрутил плечами устраиваясь в нем.. - Ну что? - спросил Исин, глядя, как воевода понапрасну пытается закрыть рукавами руки. Те заканчивались чуть ниже локтей. - Не мал? - Нет. Не мал...- пробурчал в ответ воевода. Исин уже понял, что халат ему не достанется, но не сделать еще одной попытки не мог. - Ну, как не мал.... Вон рукава-то... - Не мал. Избор поднял плечи, сгорбился, втягивая руки в рукава. - Это я для него велик, а он - ничего... Подошел остывший Гаврила. Оглядев воеводу, посоветовал. - Камни спори, а то ветками посшибает. Сбережешь, так хоть коней купим... Он опустился на свою половину ковра и отвязал заскучавшего князя. От картагиных старичков можно было ждать чего угодно, в том числе и отравы в каком-нибудь кувшине и оттого все, что он намеревался съесть первым должен будет попробовать князь. Не развязывая ему рук, он осторожно начал макать князя поочередно в каждое блюдо, приговаривая при этом. - Князю честь - первая ложка ... Картага ничего другого и не ждал и поэтому, после последнего блюда на вопрос богатыря "Наелся ли он?" возмущаться не стал, а только кивнул. Пробовать уже было нечего, и Гаврила сказал. - Сухая ложка рот дерет. Теперь самое время выпить Так же тщательно не пропуская ни одного кувшина и не одной чашки он заставлял князя окунуться в них. Когда Картага позабыв о достоинстве, начал плеваться, Гаврила вынул его и объявил: - Отдых! Поводя осовелыми глазами, князь попробовал, было, дотянуться до последнего кувшина, в котором побывал, но богатырь почти добродушно шлепнул его по руке. - Не балуй, оторву! Гостям оставь... Увязав князя покрепче, Гаврила уложил его на виду, чтобы был под руками. Исин сунулся, было к блюдам, но Избор остановил его. - Потерпи. Поглядим, что с князем будет... Смотреть на еду сил не было. Голод грыз кишки и они старались не смотреть на ковер перед собой. Взгляд Избора все время возвращался в небо. Исин проследил за ним и довольно хлопнул рукой по земле. - Дракон! Гаврила вскочил, забыв о голоде, но Исин, ухмыльнувшись, пояснил. - Опасность. Ну, та, о которой Избор говорит! Это наверняка будет дракон. - Почему дракон? - Конечно дракон! Мы ведь лесом пойдем - значит, неба не увидим. Они уж постараются, чтоб все было внезапно... Избор примерил Исинову мысль и отбросил ее. - Слишком просто все у тебя... Он не то чтоб не разделял опасений Гаврилы - опасность для них несомненно была, только вот никто не мог наверное знать какой она будет. Прошел год, с тех пор как он столкнулся с талисманом и с магами остроголовых. За это время он понял, что те настойчивы, изобретательны, и не повторяются в своих хитростях. С издевкой он подумал, что те считают себя настолько умными, что придумать новую ловушку не представляло для них большого труда. Только какова цена этой хитрости? "Паучья лапка" все еще оставалась на Руси. - Что молчишь? - спросил Масленников воеводу. - Думаю, - ответил Избор, разглядывая складки на своем радужном халате. Размышляю. Мозгами раскидываю. - Пробросаешься. Не забудь назад собрать, когда дальше пойдем. Избор не ответил. Задумчиво разглядывая полу халата, он вдруг спросил. - Как думаете, они нас за дураков не держат? - А у них память хорошая? - вопросом на вопрос ответил Исин. - Да уж, я думаю, не хуже нашей. - Тогда, надеюсь, принимают всерьез. Должны были уже понять, что с нами шутки плохи. Хазарин принялся загибать пальцы. - Отцов побили, сыновей, внуков и дедов даже... - В таком случае, я думаю, что это будет не дракон...-остановил его Избор Вспомни. Они ведь еще ни разу не повторились. - Так-то оно так, - после раздумья согласился Гаврила. - И в таком случае нам остается этому только радоваться. Значит, дракона не будет. - Не должно, - поправил его Избор. - Но кто знает, может быть то, что они нам приготовили не этот раз - во сто крат хуже? - Так уж и во сто? Быть того не может! - безмятежно ответил Масленников. - И вообще, то, что талисман у нас, искупает все возможные неприятности. - Давай-ка лучше поедим.
Глава 7
Исин тут же потянулся к ближнему блюду, но осмотрительный воевода предложил: - Погляди сперва, жив князь-то, али помер. Князь лежал перед ними на животе, неудобно подвернув руку. Склонясь над ним Гаврила уловил дыхание, а когда тронул его, тот заворчал, как собачонка, хоть и не укусил. Богатырь облегченно вздохнул. - Меры не знаешь, князь. Хорошо, что воли тебе не дали, а то лопнул бы... Гаврила задумался над тем, что сказал, а потом радостно ударил себя по коленке. - Выходит, я тебе жизнь спас? Не говоря ни слова, князь сел на ковер и стел гладить живот. Похоже, что ему было не хорошо, но самое главное уже было видно - умирать князь не собирался. - Маленький-то, маленький, а съел-то сколько...- с некоторым удивлением заметил Исин, оглядывая княжескую половину ковра. - Только, вроде, перекормил ты его, Гаврила. - Первый и последний раз, - заверил Масленников. - Теперь буду держать его в черном теле. Исин окинул взглядом жалкую фигурку князя и сказал: - Пожалей его, Гаврила! Он тебя не объест. Он добрый - вон какой халат Избору подарил. - Пожалеть? Ни за что! - вернул Исину его усмешку Гаврила. - Я же не за себя за халат и боюсь. - С какой это стати?- удивился Избор. - Ну как же! Будет есть хорошо - вырастет. Придется тебе ему халат возвращать.
На вкус обед оказался едва ли не лучше, чем на взгляд. Изголодавшийся богатырь набросился на него словно не ел несколько дней, хотя со времени последнего обеда прошло не более суток. Поступил Гаврила предусмотрительно - сразу отобрал то, что намеривался забрать с собой в дорогу: ковригу хлеба, несколько ломтей сушеного мяса и замысловатую баклажку побольше с плеском внутри, а уж только потом взялся за то что нести было неудобно. Избор посмотрел на Гаврилу, ронявшего куски мяса в блюда с изысканнейшими соусами и со вздохом развязал свой мешок. По сравнению с великолепием ковра еда из мешка была достойна горестных вздохов. Увидев что собирается есть Избор Гаврила аж поперхнулся. Он закашлялся, ногой опрокинул кубок. Его удивление гораздо больше, нежели слова, которые он, кстати, так и не произнес, заставили Избора вопросительно поднять брови. Наливаясь кровью от незаглоченного куска, он только показал рукой на окружавшее их роскошь и изобилие. Избор отрицательно замотал головой. - Почему? - спросил тогда Гаврила, ради этого вопроса не пожалевший сплюнуть в траву добрый кус мяса. - Рисковать не хочу. - Ты думаешь, что они все же попытаются нас отравить? - недоверчиво спросил Исин, покосившись на осовелого князя. Кусок, что он уже собирался отправить в рот, застыл в воздухе. - Ведь князь... Избор опять качнул головой. - Нет. Вряд ли они решатся нас отравить, хотя бы потому, что им не нужна наша смерть. А вот усыпить.... Чтобы получить талисман назад им достаточно просто усыпить меня и Исина. Гаврила посмотрел на Картагу, и, уже ничего не боясь, вонзил зубы в мясо. Следующий кусок он макнул в блюдо с соусом. Исин дернул кадыком и медленно кивнул. Эта мысль еще не приходила ему в голову, хотя и должна бы. Он нехотя положил лакомый кусок на ковер. - Давай поступим так, как Гаврила. Поймаем кого-нибудь да накормим... - сказал хазарин. Когда он говорил, во рту булькало, словно у него там был полный рот воды. - Это ничего не изменит. - Почему? Избор охотно объяснил почему. - В лучшем для нас случае, если все это не отравлено и не приправлено сонным зельем -мы поедим. Ну, а в лучшем случае для них, я имею в виду тот случай, что это ловушка и она сработает, то у ковра останутся два спящих человека и два спящих старичка. Если это случится, то можешь быть уверен, проснувшись мы не найдем тут ни талисмана, ни Картаги. Так стоит ли рисковать "Паучьей лапкой" из-за возможности набить брюхо вкусной едой? Гаврила прекратил жевать и посмотрел на князя. Князь спал... - Светлые Боги! - воскликнул Гаврила. - Неужели ты прав? - Ну и что же? - спокойно спросил Избор. - Даже если я прав нам ничего не грозит. Богатырь непочтительно ткнул пальцем в старика. Тот дернулся, попытался подняться и Гаврила облегченно рассмеялся. - Нет, ребята. Все в порядке. Живой. Не отрывая голодного взгляда от ковра Исин сказал. - Наверное ты умнее все их вместе взятых... Надо же как придумал! - Коварнее... - поравил с набитым ртом Гаврила. По его рукам тек жир, он слизывал его. - Я слышал, был один ромей, так тот сам себя перехитрил. Рука Исина вроде как сама собой потянулась к бараньему боку. Он и смотрел-т в другую сторону. А рука сама собой... - Может быть это просто не пришло им в головы? - Может быт, - согласился Избор. - Но, скорее всего, они любят своего князя больше, чем боятся остроголовых. - На наше счастье. - Именно. Гаврила убедившись, что бояться больше нечего вновь налег на еду, а Избор, отрезав себе и Исину по куску хлеба из мешка, принялся жевать. Он двигал челюстями и вслушивался в звуки, доносившиеся до него с луга и из леса. Луг перед ним был тих и медленное жужжание пчел, витавшее над ним, не беспокоило воеводу. А лес, что начинался за его спиной, был наполнен обычными звуками. Там трещали ветки, шлепали друг о друга ладошки листьев. Это был обычный лесной шум - нестрашный и не интересный, но предчувствие неприятностей заставляло Избора держаться настороже, и вслушиваться в кружившие вокруг звуки. А вдруг? И вдруг. Они больше смотрели в небо, чем по сторонам и оттого никто из них не заметил, что произошло в эти мгновения на лугу прямо перед ними. Исин первым понял, что что-то началось. Когда они вскочили, то увидели, как на траве уже ворочалось и вспухало что-то черное, похожее на дым костра. Масленников застыл с куриной ногой в руке и стал на мгновение похож на каменную фигуру из ромейского фонтана - из наклоненного кувшина на ковер медленно стекало вино. День стал тускнеть. В сгустившейся темноте богатыри ощущали какое-то движение, но кто там двигался и для чего? - Зверь, - чуть дрогнувшим голосом сказал Масленников, - но почему не с неба? Черная туча на лугу продолжала ворочаться, словно собираясь с силами, но ничего не менялось. Только вино в кувшине у Гаврилы закончилось и он перестал напоминать фонтан. - Зверь ли? - в полголоса сказал Исин. -Может это и не зверь, вовсе. Вместо ответа Масленников размахнулся и бросил кувшин в сторону облака. Кувшин не успел пролететь и половины расстояния до него, как облако изменилось. Оно уплотнилось, вытянулось вверх, длинным черным хоботом соединив небо и землю. До людей донесся свист и мощный порыв ветра прижал к земле траву и кустарник по лицам стеганули жесткие струи ветра. - Ого! - сказал Избор. - Это более чем серьезно. Новый порыв заставил их пригнуться. - Яйцо! - не своим голосом заорал Гаврила. Избор присел, нашаривая в траве проводника. У людей были руки, чтобы держаться за землю и ноги, чтобы убежать от опасности, а у яйца не было ни того не другого. Одной рукой воевода подхватил белобокого проводника и сунул в карман. Уже через секунду, когда ветер толкнул его так, что он едва не упал, он понял, что выбрал не лучшее место. Подхватив с ковра краюху хлеба он быстрым движение вырвал из середины кусок и сунул яйцо внутрь, а ковригу запихнул поглубже в мешок. Теперь все ценное, что у них еще оставалось, он мог нести одной рукой. Ковер задергался, заполоскал двумя концами, в траву полетели кувшины, блюда с закусками. На секунду это отвлекло их и этого времени оказалось вполне достаточно, чтоб эта толстая черная кишка как-то рывком очутилась совсем рядом с ними. От нее веяло холодом, но это была не та приятная прохлада, которой радуется сердце путников в жаркий день, а знобящий, сухой холод ледяной пустыни.
Избор зябко запахнул халат. Его полы развевались так сильно, что приходилось придерживать их руками. Держась за бока оглянулся. Все было на своих местах мешок, клетка с подделкой. Если придется бежать, то они смогут сделать это в любое мгновение. - Самум! - удивленно сказал Гаврила. - Я встречал такое на Востоке. - Что? - не расслышал Избор. - Что ты говоришь? Масленников наклонился к уху воеводы и прокричал, перекрывая рев ветра: - Это самум. Я видел такое только в пустынях на Востоке. Ветер, круживший листву, еще прибавил, и по траве покатились подносы. Жареные птицы на блюдах задергались, словно живые. Уплотнившийся воздух толкнул Избора и тот, сдвинутый ветром, попытался ухватиться за Гаврилу, но руки не нашли ничего за что можно было бы зацепиться. Исин попытался поддержать его, наклонился, но ветер, налетев сбоку, опрокинул и покатил к черному хоботу. Хазарин цеплялся руками за траву, за ветки проносящихся мимо кустов, но трава выдираясь с корнями, бросала ему в лицо землю и камни, а ветки ломались, словно были заодно с теми, кто напустил, на людей этот странный вихрь. Воздух вокруг взбесился. Он наполнял грудь, грозя разорвать ее, он давил на глаза, словно тайной целью того, что тут творилось, было вдавить их в глубину голов и лишить людей возможности увидеть то, что вихрь собирался сделать с ними. Ветер взвыл, радуясь первой победе, и навалился на Масленникова, но то, что ему удалось сделать с сотником, сделать с богатырем было просто невозможно. Ветер пролетал сквозь него, не причиняя никакого вреда. - Держись! - прокричал богатырь Избору. - Ползи в лес! Там он не так страшен! Черная воронка смерча пока пошатывалась, но стояла на месте. Широкий конец его болтался над деревьями, а узкий с силой буравил землю, сдирая с нее клочья дерна. Этот упиравшийся в землю конец отливал чернотой, но чем выше поднимался взгляд по этому столбу, тем светлее он становился. Он серел, серел, а на самом верху становился светло-серым облаком. Там что-то шумело и временами испускало грозный гул. Совет Гаврилы было не просто услышать и еще сложнее выполнить. Исин хватался руками за все что только мог достать, но ветер продолжал катить его вперед. Смерч притягивал его к себе как янтарь пушинку. Ему пришлось бы совсем плохо, но на полдороге сотнику улыбнулась удача - одна из рук по локоть провалилась в землю. Он мысленно благословил мышь, что вырыла себе нору в этом месте и стал толкать руку глубже и глубже. Сжав пальцы в кулак, он уперся ногой в подвернувшуюся кочку и остановился. У него хватило сил встать и успокаивающе помахать свободной рукой и тогда черный столб, приняв это за приглашение, сам двинулся ему навстречу. Гавриле, бессильно наблюдавшему за всем этим, стало ясно, что те, кто все это устроил, уже не надеялись, что смогут украсть или отобрать талисман у них, а решили кончить дело разом, унеся и "Паучью лапку" и тех, кто ее нес. В одно мгновение богатырь оказался рядом с воеводой, но что он мог сделать? Держа в зубах мешок, а в одной руке клетку с талисманом, воевода, медленно впихивая пальцы свободной руки в землю, отползал от кружащейся воронки, но ветер не шутил. Новые Изборовы сапоги надулись, и он боялся оторвать ноги от земли, зная, что те тут же соскочат с ног и улетят черти куда. И все же хуже всех было Гавриле. Скрипя зубами он метался по поляне, забыв обо всем, кроме мерзости своего положения. Богатырь то подбегал к воронке смерча, то оказывался около воеводы. С каждым мгновением перебежки его от одного к другому становились все короче и короче. Позабытый всеми сотник неестественно кренясь с натугой пронзая ветер уходил прочь от вихря. Ветер круживший по поляне усилился на столько, что поднял в воздух и ковер, точнее ту его часть, которая предназначалась для хазарина и воеводы. Блестя золотой вышивкой он, словно большая плоская рыба - Гаврила видал таких в Царьграде - шевеля бахромой потащился над травой к воронке смерча. Масленников вовремя успел заметить это и ухватился за свою половину. Теперь он знал, чем и как поможет друзьям. Ухватившись за свой край, он потащил его к Избору. - Хватайся! Вдвоем выстоим! Воевода, уже процарапывающий скрюченными пальцами борозды в мягкой земле, ничего не ответил, но за ковер ухватился. Только сейчас богатырь почувствовал силу урагана бушевавшего на поляне. Ветер крутил воздух вокруг них так, что ковер, стал ковром самолетом. Он рвался вверх, в небо. Твердый как деревяшка, болтающийся из стороны в сторону ковер удержать было нелегко. Богатырь в кровь драл пальцы золотой канителью, а смерч все ближе и ближе подползал к ним. Теперь он казался похожим на змею, приподнявшую над землей свое тело и выбирающую мгновение для броска и укуса. Сбрасывая с себя наваждение, он длинно выругался. Рядом эхом отозвался Избор, а Исин издали добавил к этому кое-что от себя. В ответ ковер дернуло с такой силой, что Гаврила упал на колени. Он заревел от унижения и крикнул: - Делай как я! Продолжая удерживать ковер одной рукой, он другой выхватил меч и ударил по полотну. С веселым треском призрачная сталь отсекла от призрачной части ковра неширокую ленту. Гаврила намотал ее на кулак и крикнул Избору. - Теперь ты! Избор понял, чего хочет Масленников, и метательным ножом с четвертого раза разрезал свою сторону ковра. Ничем более не удерживаемый, ковер, словно бич, щелкнул, взлетел в воздух и накрыл воронку. Из облака пыли донеслось громкое чавканье, будто кто-то там, в наполненном ветром чреве смерча, захотел попробовать каковы они бывают на вкус, эти ковры с золотым шитьем. На мгновение ветер утих и тут Гаврила дернул за ленту, что держал в руках. Избор, преодолевая разом ослабший поток, пролетел несколько саженей, успев увидеть как хазарин, то же воспользовавшись затишьем, бежит прочь, припадая к земле. - Где князь? - завертелся на месте Исин - Картага где? - Пес с ним! Самим бы уйти. Но время ушло и не уходить нужно было, а убегать. Избор принял это как неизбежное. Гордость его молчала. То, что он хотел сделать, было не позорным бегством перед более сильным врагом, а отступлением перед силами природы. Еще кувыркаясь по земле, он крикнул Исину: - В лес! Беги в лес! Там ему не разгуляться... Дважды повторять это не пришлось. Избор и сам, подхватив мешок, и огромными прыжками добрался до первых деревьев. Черный жгут, соединявший землю и небо, наконец-то понял, что с ковром ему не справиться. Так и не разжевав его, он выплюнул полотнище на траву и, колтыхаясь из стороны в сторону, двинулся к Гавриле - единственному, кто остался в поле. Тот ждал его стоя молча и неподвижно. Исин, увидев это противостояние человек против смерча - взвыл из-за дерева. - Брось! Не вяжись... Но Гаврила не ответил. Он достал меч и спокойно ждал вихря, несколько картинно выставив ногу вперед. Богатырь ничуть не сомневался, что этот вихрь, как и все неприятное, что уже случалось с ними на этом пути дело хитрости и коварства магов Вечного Города. Когда столб ветра приблизился к нему, он сделал шаг вперед и плюнул в самую середину вихря. - Скоморох! - взвыл Избор, озлясь этим мальчишеством. - Нашел время! Гаврила повернулся на каблуках и медленно, с достоинством пошел к лесу, откуда Избор грозил кулаком не то ему, не то смерчу. Вихрь нагнал богатыря, подпрыгнул, и, словно сачком, накрыл его своей воронкой. Избор сжал кулаки. Казалось, что протянувшаяся с неба рука подхватила Гаврилу словно муху и мнет его там, кроша кости. Но прошло несколько секунд, и богатырь как ни в чем ни бывало вышел из него и пошагал дальше. Цепной собакой ветер прыгал вокруг него, но богатырь - воеводе это было отлично видно - слегка улыбаясь ходил по поляне отыскивая отложенную в запас еду. Дело у него продвигалось туго - пыль и трава, ветки и куски мяса, блюда и кувшины мельтешили вокруг него, мешая понять, что тут к чему. Решив помочь ему в поисках, Избор вышел из кустов. Тотчас вихрь накренился и плавно пополз к нему. Переведя взгляд с богатыря на кишку, воевода подождал, пока та подойдет поближе, и отступил за кусты. Оттуда прокричал: - Нечего там рассиживаться! Уходи пока можно. Ответа Масленникова он не расслышал. На поляне загрохотало и смерч разом вырос. Теперь он стал выше деревьев. Исин смотрел на него загороженный, широким дубом. Дерево было матерым, замшелым, корнями глубоко уходившее в землю, но даже оно не показалось Исину надежной защитой. Из дуба, пятясь и задрав голову кверху вышел Масленников. Он молчал, но на спине читалась тоже, что и на лице у Исина. На их глазах смерч еще вырос и плывущие в высоте облака закрутились вокруг него веселым хороводом. - Вот они как! - сказал он.
Глава 8
- Как это "как"? - Вот так, - Гаврила махнул рукой в сторону смерча и спохватившись сказал: Смерти дожидаетесь? Бежим! Избор вспомнил, как только что ветер полоскал его, словно прапорец и не стал спрашивать - "Куда?" "Лес большой, деревья толстые, - подумал он. - Укроют". Он не успел сделать и шага, как вой ветра перекрыл сочный треск. Лесной полумрак, окружавший их, распался на части, стоявшая перед дубом ель отлетела в сторону, и перед ними вновь вырос столб смерча. Люди переглянулись и не сговариваясь побежали в глубину леса. Треск ломающихся деревьев остался за спиной. Остался. Не пропал. Упорству маги остроголовых могли поучить кого угодно. Каждый из спасающихся бегством понимал, что затеянное магами еще не кончилось. Оно только начиналось, и пока между ними шла схватка, не было ни побежденных, ни победителей. Но когда схватка закончится, то они обязательно должны будут появиться. А пока... Стволы по сторонам сливались в размазанную движением коричнево-зеленую полосу. Она рывками двигалась мимо них, иногда выбрасывая из себя крепкие стволы, которые приходилось оббегать, чтобы не сломать голову. Гаврила, которому деревья не мешали, мог бы с легкостью обогнать друзей, но держался позади, поглядывая за смерчем. Он по привычке иногда бил себя по кулаку, но без обычных убийственных последствий. Они бежали вперед до тех пор, пока лес не кончился. Произошло это на удивление скоро. Тяжело дыша Исин с Избором остановились на границе нового луга. Перед ними лежало настоящее поле, то здесь, то там усеянное родимыми пятнами леса. Деревьев перед богатырями было очень мало, а поля - очень много. За их спинами продолжало грохотать. Оглянувшись, они увидели спешащий к ним столб смерча. Приближающийся треск означал, что теперь ветер набрал силы и валил деревья. Верхняя часть ветрового столба уже не была светло-серой, как несколько минут назад, а приобрела какую-то угрожающую лиловатость. В ней кружили стволы деревьев, ветки спутанные плети кустов. Избор смотрел на все это, лихорадочно соображая, что для них сейчас будет лучше: бежать через поляну к такой далекой стене леса или попытаться спрятаться за ближними деревьями? Он посмотрел налево. Деревья там стояли все реже и реже, и сквозь них просвечивала та же самая поляна. Зато справа лес вроде бы густел. От этих мыслей его отвлек смех Масленникова. Глядя на смерч, единственный из них, кому он не был страшен, смеялся и стучал себя по колену. - Ну, поганцы, ну хитрецы! Всех гадов поубиваю! - Что это он? - спросил Избора Исин. - Рехнулся? - Как место-то гады выбрали! - почти с восхищением в голосе оказал богатырь. Видя что ни Избор, ни Исин его не понимают он пояснил. - Я о старичках картагиных. Опять они нас провели! Вы все решали, кого они больше боятся - нас или остроголовых...Как подставили! Воевода отрицательно покачал головой. - Пока нет еще. Они только пытаются это сделать! А вот получится у них это или нет - поглядим еще! - Что предлагаешь? Избор озирался. - Сбежать бы куда. - Куда? - спросил Исин. Ветер сорвал слова с его губ и унес в смерч. - Вот кто бы посоветовал... За советом дело не стало. Ветер пихнул их так, что они не сговариваясь сорвались с места - Исин с Избором чуть впереди, а Гаврила чуть сзади. Воевода бежал первым, не глядя по сторонам, следом за ним во всю шевелил ногами хазарин, а Гаврила замыкавший цепочку иногда оглядывался, как и положено тому, у кого за плечами враг. А враг и не думал отставать. Пробив проход в стене из деревьев, смерч выкатился на ровное место и, набирая скорость, понесся к ним. - Не отстает !- крикнул Гаврила не сбавляя хода. - Как-же, отстанет... Он теперь как собака от нас не отвяжетя, - прокричал Исин. Услыхав слово "собака" Масленников встал как вкопанный. Обернувшись на пропавшее звяканье Избор крикнул. - Ты чего? - Яйцо где? Оно же там осталось... - В мешке твое яйцо. Беги! - Гора с плеч! - выдохнул свое напряжение Гаврила, но смерч, прыгнув вперед, дал новый повод для беспокойства. - Бежим! Ветер дышал им в спины, словно настигающий зверью На ровном месте, где ему ничего не мешало, он двигался гораздо быстрее. Теперь он не старался напугать их, раздирая дерн и вырывая траву. Набрав силу, он не пугал, чтобы показаться опасным, он стал по настоящему опасным. Воздух вокруг беглецов уплотнился. Задувавший навстречу ветер сильный, словно течение горной реки старался смести богатырей в сторону, закрутить, заставить бегать по кругу. Движение сквозь него требовало от Избора напряжения всех сил. Всех до последнего предела, до темноты в глазах. К счастью эти силы у них еще были, и они вкладывали их в свои ноги. В очередной раз оглянувшись, Гаврила обнаружил у себя за спиной что-то новенькое. Как опытный воин он каждый раз, когда оборачивался не только присматривал за врагом, о котором знал, но и искал там новых недругов, и вот в очередной раз обернувшись, он увидел высоко в небе облако, странной угловатостью выделявшееся из собранных сюда ветром сонма грозных, но все-таки курчавых облаков. Против всех правил углов у него было четыре и больше всего оно походило на заброшенный в небо кусок забора. - Эй, поглядите! Опять что-то сверху. В словах Масленникова было столько усталого удивления, что Избор остановился, приложив ладонь козырьком к глазам, и поискал в небе то, чем Судьба решила испытать их еще раз. - Ковер-самолет? - предположил задравший рядом голову хазарин. - Кто-то из остроголовых? Хорошо, Избор, что ты дубину не бросил. Сейчас помахаемся... Избор потратил нисколько драгоценных секунд, разглядывая это странное облако. Смерч уже буравил землю в сотне шагов от них. - Ковер-самолет, - согласился он с Исином. - Но вряд ли это кто-то из остроголовых. - Почему? - Ковер-то уж больно знакомый! - сказал воевода. Исин вгляделся и ахнул... - Муря? Гаврила прищурил глаз, словно целился в колдуна. - Похоже, он самый. Порыв ветра особенно сильный чуть не опрокинул Избора в траву, и напомнил о том, что ближайший их враг вовсе не витает в облаках, а грызет землю рядом, уже в полусотне шагов от них. - Бежим, - скомандовал воевода, начиная потихоньку пятится от приближающегося смерча, но при этом не отводя взгляда от ковра старого колдуна. - Говорил я тебе, в горах его еще прибить нужно было. Ухайдакали бы и делу конец... Он нам сейчас такое устроит... - Погоди каркать, - оборвал его Исин. - Может он сегодня добрый? Гаврила только махнул рукой. - Видали мы его добрым! С его добротой только нож в зубы, да в лес, к разбойникам. Как раз за своего примут. Последнее слово осталось за Масленниковым. Избор ничего не сказал. Он смотрел на Мурю, что как раз появившегося над краем ковра. Бежать вывернув голову назад было неудобно, но то, что творилось в небе было жизненно важным. Раскинув руки в стороны, старый колдун размахивал ими, совершая таинственные движения. Богатырям было странно видеть, что ветер, круживший наверху облака, никак не действовал ни на колдуна, ни на его ковер. Тот весел в небе, словно прибитый гвоздями, а сам колдун расхаживал по нему, совершенно не опасаясь, что его с ковра может сбросить вниз свирепствовавший вокруг ветер. Избор вспомнил, как в прошлом году Гы, так же, ветром, сумел забросить колдуна неведомо куда и против воли улыбнулся. Колдун за этот год поумнел. Похоже, сложил какие-то новые заклятья, что остановили ветер вокруг него и теперь готовился сделать что-нибудь еще более героическое. Левой рукой он описал над головой круг и прокричал так громко, что его услышали и на земле: - Кровью нетопыря, шерстью рыжего дракона, крылом нетопыря и Веткой Смородины заклинаю и приказываю - ОСТАНОВИСЬ! Голос его заметался, отражаясь среди облаков и ветер, словно и впрямь испугавшись этого шума и грома, вдруг замер на месте. Смерч остался таким же черным и грозным, но ветер на лугу стих. Простое лесное разнотравье перестало походить на водоросли, что непрерывно терзаются течением горной реки. Трава улеглась. Приглядевшись к утихомирившемуся смерчу, богатыри увидели, что их от него отделяет нечто вроде высокой прозрачной стены. Ураган налетел на нее, отскочил, сплющившись, и встал. - Бежим! - крикнул Гаврила, решив, что самое время воспользоваться таким удачным моментом. - Зачем? - спросил Исин с любопытством озираясь по сторонам. - Смерч дальше не двинется. Избор не стал объяснять, что к чему, а только спросил: - А для чего, ты думаешь, он остановил его? Не дожидаясь ответа, Избор побежал прочь от прозрачной стены. Исин нагнал его и напомнил: - Талисман же с нами. - Вот именно. - Лапка же у нас, а с ней он не опасен! - повторил сотник. - Хотел бы я знать кто нам сейчас не опасен, - с неожиданной тоской в голосе сказал Избор. Он дотронулся до мешка и отдернул руку. - Не думай об этом, - совершенно серьезно сказал Исин. - Пусть только опустится. Мы его опять Лапкой приделаем. Костей не соберет. Исин как всегда был прав, но его правда была "до кустов". А вот что будет за кустами, он не подумал. - Он-то конечно рухнет, да ведь и стена его то же... А там кроме смерча и остроголовые пожалуют... И песиголовцы подоспеют... Исин, словно только сейчас понял, что тут твориться сказал. - Надо же... Шли, никого не трогали и вот на тебе... Чего это он взбеленился? Договорились, вроде... Гаврила до сих пор молчавший ответил: - Догадался, наверное, что мы его вокруг пальца обвели, талисман утаили... Воздух, что сгустившись сдерживал смерч стал сдвигаться и, подчиняясь движениям рук колдуна, стал изгибаться подковой, охватывая смертоносный вихрь с трех сторон. Вихрь сопротивлялся, гремел молниями. Под этот грохот они побежали к еще далекому лесу, но тут землю перед ними вспорола голубая молния. Гаврила поднял голову и погрозил колдуну кулаком. - Ты что сдурел? - прокричал богатырь. - Мы же договорились? Сейчас Муре было не до них, но он улучил мгновение для ответа. - Воры вы и разбойники, - прокатился по поднебесью его голос. -Погодите. Доберусь я до вас! В голосе старика слышалось усталое торжество. - Нет у вас ни чести, ни совести! Вы же меня обманули бессовестно! Есть у вас талисман! Есть! Вихрь вздыбился и ударил в прозрачную стену, так что гул оглушил людей. Тряся головой, Избор ответил. - Этот что ли? Он поднял над головой клетку с талисманом. Муря, занятый вихрем, не ответил. - Сто лет, небось, прожил, а ума не нажил. Ты же сам эту подделку в руках держал! Это есть. Если нужно тебе, так спускайся по-хорошему, подарю... Муря не ответил. Смерч, отчаявшись пробить стену, превратился в тонкое веретено и чтобы вырваться попытался просверлить стену, но Муря не проглядел этого. Словно паук, закручивающий осу паутиной он петлю за петлей набрасывал на него свое невидимое волшебство, смыкал незримую подкову в кольцо. - Твой же ковер летит! - крикнул ему Исин. - А если б это был настоящий талисман от тебя и мусора бы не осталось... Летит ведь? Отвечай! Он ждал согласия, но вместо этого Муря проорал. - А почему я вас тогда в зеркале не вижу? А? Значит при вас талисман! Колдун замолчал так резко, что Избору почудилось, что чья-то невидимая рука, там наверху, ухватила его за горло. - У вас талисман! - прохрипел колдун. Его озарило.- Два талисмана! Один поддельный, другой настоящий! Избор как понял, что их обман раскрылся, сразу перестал строить из себя убогого. - Угадал колдун! Так оно и есть. Поэтому, ежели что, держись от нас подальше, а то попадешься под горячую руку в недобрый час... Я твою старость не уважу! Это был голос человека уверенного в своей силе. Но колдун не внял совету. Умудренный опытом своей первой встречи с богатырями Муря не стал спускаться ниже. Наверху, над головой колдуна что-то блеснуло, словно летучая звезда, и понеслось по направлению к земле. Исин проводил ее взглядом до тех пор пока она не ударилась о землю и на месте ее падения взбурлил фонтан тяжелого плотного дыма. - Это еще что? - сказал Избор останавливаясь. Исин успел подумать, что все это очень похоже на тот дым от сгоревшего перца, которым остроголовые их обкурили на теремном дворе у князя Голубева, но нелепой этой мыслью с друзьями не поделился. Они не видели, что скрывается этом дыму и именно поэтому не спешили приближаться к нему. Оба они хорошо помнили, что за все время их путешествия с неба ничего хорошего не падало, не ждали они милостей и на этот раз. И не ошиблись. Дым потянулся ввысь, совсем так, как недавно на их глазах тянулась ввысь воронка смерча, но на этот раз он, поднявшись не так высоко, родил из себя человеческую фигуру. Сперва она была лишь тенью, но спустя мгновение стала осязаемо плотной, превратившись в великана. Великан был до пояса гол, а от пояса и ниже облачен в синие шелковые шаровары. Наверное, он просидел в бутылке очень долго, и теперь вспоминая как надо двигаться, бестолково размахивал кривым мечом. Исин хватал воздух раскрытым ртом, а Гаврила, не совсем уверенный в том, что это именно то о чем он подумал, сказал: - Джин? Эти чудики были ему не в диковину. Пока ходил по земле, свой страх уничтожал, навидался он всякого, в том числе и этих. Избор только мельком взглянувший на джина и продолжая глядеть за Мурей ответил. - Это только первый. Масленников тут же задрал голову. Вторая " звезда" взблескивая круглыми боками на солнце, неслась к земле. - Знал бы, что этим кончится, - сказал Избор. - Я б его еще в горах в снег закопал. - Кончится? - злорадно рассмеялся Гаврила. - Ничего еще не кончилось. Забыв о своем состоянии, он вынул меч с таким видом, словно рубить великанов было для него самым обычным делом. - Это точно, - подтвердил Исин, глядя на то, как колдун, спустившись пониже, присматривается, куда бы ему сбросить третью бутылку. - Все еще и впереди. Приняв решение, Избор быстро сбросил с плеч мешок. - Ты чего? - Сейчас я это прекращу! - сказал Избор.- Прекращу, пока он нам все бутылки не покидал... Сейчас он тут у меня полетает! Он сунул руку в глубину и Исин понял, что воевода полез не за талисманом. Пока воевода шуровал в мешке Гаврила не отрываясь смотрел на второе облако, что клубилось перед прозрачной стеной, гадая что получится из него. Муря, однако, и не думал баловать их разнообразием. Дым собрался в точно такую же мускулистую фигуру. Разница между первым и вторым была только в том, что у второго были красные шаровары и огромная дубина вместо меча. - Еще один джин. - Последний! - откликнулся Избор. Обе руки его были заняты. В одной он держал бутыль с мертвой водой, а в другой - пращу. Там, наверху что-то изменилось. Прозрачная стена, за которой бушевал смерч, стала мутнеть, покрываться трещинами. Битва чародеев была в самом разгаре. Заклинания скрещивались с заклинаниями, одна воля с другой. Стена, отделявшая их от смерча, трескалась и осыпалась. Верхняя часть смерча засверкала молниями и приняла очертания человеческой головы. - Это еще что? - спросил на всякий случай Исин. Он представил какой величины будет фигура, если лицо обретет руки, ноги и туловище и озадаченно сказал. - Если у него появятся руки и ноги я с ним, пожалуй, не справлюсь. Гаврила коротко рассмеялся. - Это пока не наш. Это Мурин соперник. И никому ничего не объясняя Избор раскрутил в праще кувшин с мертвой водой и отпустил его в полет.
Глава 9
Если воевода и делал какие-то расчеты, то он рассчитал все правильно. Кувшин с мертвой водой летел так плавно, будто у него появились крылья, и так точно, словно с крыльями он приобрел еще и голову. Исин злорадно ухмыльнулся и спросил, будто не знал, что услышит в ответ. - Он упадет? - Еще как! Гаврила, сдвинув брови глядевший в небо, странно переспросил. - Весь? - Ага, - ответил воевода провожая глазами кувшин. Что-то в голосе Масленникова заставило его отвернуться от ковра. Масленников натужно скреб лоб. - У него же там еще бутылки... Что будет, если все они разобьются? - Чего? - не понял Исин. - Джинов станет больше! Вот чего! Избор дернулся, было, вперед, но опустил руки. - Что за голова у тебя? Такие мысли в голову без задержки пускать нужно, а ты... - Руками надо тише махать, - огрызнулся богатырь. - Что теперь делать-то? По ковру расползлось голубое пятно. Это небо глядело на них сквозь дыру в ковре. С такой пробоиной ковер потерял устойчивость и словно лодка с дырой в борту завалился на сторону. Муря заметался, пропал из вида. Несколько мгновений ему еще удавалось держаться в воздухе, но это быстро кончилось. Половины ковра уже не существовало, а то, что осталось вело себя как норовистая лошадь. Остаток летающей тряпки болтало туда-сюда и от этого третья бутыль с третьим джином, которую он как раз собирался спровадить вниз упала как-то сама собой и подхваченная ветром устремилась в центр смерча. Следом за ней с ковра посыпалось все что там еще было. Богатырям с земли было не видно, что именно летит, но несколько уже знакомых блесток они отличили. Муря ничего этого не видел - не до того было - да и впору ли смотреть за джинами, когда тебя несет неизвестно куда. Вцепившись в край ковра, колдун теперь думал не о том, чтобы удержаться в воздухе, а о том, чтобы попасть на землю, сломав как можно меньше костей. Думать об этом было самое время. - Надеюсь он упадет на камни, - сказал Исин, когда ковер скрылся за кромкой леса. Вершины сосен отсюда смотрелись остриями пик, грозящими небу. - Какие же там камни? Там же лес... - откликнулся Гаврила. - Мы же там шли... - На самые острые и твердые... Избор представил каким злым будет Муря, если останется в живых и сказал. - Присоединяюсь. То что летит обязательно падает. Мурины причиндалы разлетелись по всему полю, и тут и там из зеленой травы поднялись рыжие дымы. Несколько их упали рядом с прозрачной стеной, а что-то рухнуло прямо в смерч. После этого внутри воронки вспучилось рыжее облако и тут же смерч с тяжелым грохотом осел, прижался к земле. Ветер стих, а сам смерч вдруг стал полосатым, как Марьянин кот. Светло-серые полосы смерча перемешались в нем с рыжими, словно там переплелись две змеи. - Они схватились! Они борются! В сверкающем облаке что-то гремело, трещало и рушилось. Что-то вспыхивало ярко, слепяще, словно солнце отражалось в ятагане джина или сверкали гневом глаза остроголового мага. Они с радостью посмотрели бы на том, чем это все закончится. Мало того, что это было необычно интересно, но это еще напрямую казалось каждого из них. Но Гаврила вовремя вспомнил о двух других джинах, что вылупились из первых бутылок брошенных Мурей. Те уже освоились со своими размерами и оглядывались по сторонам, раздумывая, ради чего это они оказались в этом месте. Потом они увидели друг друга и на лицах у них появилось одинаково-радостное выражение. - Может, передерутся? - спросил Исин неизвестно у кого. Но джины драться и не собирались. - Ясир? - недоуменно спросил синештанный, оглядывая товарища. Его голос прокатился по полю как раскаты отдаленного грома. - Ибрагим? - с тем же чувством радостного недоумения переспросил обладатель дубины и красных штанов. И оба в голос протянули. - Дела-а-а-а! Пока они занимались собой - хлопали друг друга по голым плечам и вспоминали общих знакомых - люди потихоньку отошли к кустам, что маленькой купой выросли посреди поля. - Бежать надо! - шептал Исин. - Куда? - спросил Гаврила, не сводивший глаз с парочки. - Они догонят и раздавят. Мы для них, что старички для нас... Наступит и не заметит... Вон ноги какие длинные. - Да что ноги, - отозвался Избор. - Дубина какая длинная. - С такими ногами и дубины не нужно... - возразил Гаврила. - Так что ждать пока сюда придут? - не выдержал хазарин. - Не ждать. Думать. Пока люди решали, что делать джины то ли договорились, то ли потеряли друг к другу интерес. Встав спина к спине, они смотрели по сторонам, так же как и люди не зная что предпринять. - Они же как и мы, ничего тут не понимают! -сказал вдруг Гаврила. - Им десятник нужен! Мысль, что пришла в голову Гавриле, залетела и к остальным. - Здоровые больно... Дураки наверное... А? - осторожно сказал Исин. Гаврила улыбнулся и попросил. - Ну, богатыри, давайте без обиды. Я этими сам займусь. Избор ни на минуту не забывал о Гавриловых странностях, а сам Гаврила еще грешил этим, поэтому воевода спросил. - Ты, что их бить будешь? - Зачем? Запугаю. Исин смерил взглядом две громадных фигуры маячившись на фоне терзаемого духами смерча. - Ты уверен, что ты их пугать будешь, а не они тебя.... - Кто ж тут наперед уверен. Ну, а ежели что поможете... Да, я думаю, обойдется. Избор попытался быстрым движением хлопнуть богатыря по спине, но только задел по веткам. Гаврила уже выскочил из кустов. Те несколько мгновений, что он бежал к джинам он думал о том, как вести себя с ними, как начать разговор, но не придумал ничего лучше, простого и доходчивого. - Здорово, ребята! Так он обращался к дружинникам младшей дружины. "Ребята" поискали его глазами и, наконец, нашли. - Ты кто? - спросил Ясир. Гаврила, еще державший в голове Киевских дружинников ответил. - Я ваш новый десятник. - Ты? - Десятник? Джины переглянулись, и Гаврила понял, что малость сплоховал. - Хозяин, - поправился он. - Я ваш новый хозяин. Джины подтянулись. - А старый хозяин где? - Старый хозяин? Конечно, он отел обмануть джинов, но обмануть их совсем по-другому. Все получалось как-то само собой, неожиданно и дорога на которую он ступил, оказалась довольно скользкой. Отвечать следовало быстро, не раздумывая, а джины смотрели на него все более подозрительно. - А! Муря! - сказал, наконец, Масленников. - Так он улетел... Мы тут с ним в зернь играли, так он мне вас проиграл. Уже произнеся это он подумал, что может быть и зря сказал что выиграл их. Кто знает, как джины отнесутся к этому, но все обошлось. - И ты выиграл? - Да. - А что против нас на кон ставил? Гаврила посмотрел на одного, на другого. Ребята перед ним стояли здоровые кровь с молоком. Головы вровень с вершинами деревьев. И в росте и в силе Масленников уступал им, но он считал себя намного умнее, и сознание этого толкнуло его к рискованной шутке. - В Дамаске были? - спросил он. - Спрашиваешь! - Городскую стену видели? Джины переглянулись. - Ну, видели. - Вот ее и поставил. Джины переглянулись. Молчание затянулось, и Гаврила понял, что зарвался. Он хотел уже рассмеяться и обернуть все шуткой, но тут Ясир сказал. - А чего! Годится. Я стену помню. Длинная. Двенадцать ворот. Такая дорого стоит... Ибрагим кивнул, положил дубину и присел, чтобы рассмотреть нового хозяина. - Ну, что делать, хозяин будем? Зачем мы тебе понадобились? Ответ Гаврилы был предельно честен. - Да ничего, вообщем-то. - Как так? - удивился Ясир. - Мы тебе служим. Приказывай, что нужно! Гаврила покачал головой так, что со стороны можно было подумать, что он сокрушается о своей доброте. - Да жалко мне вас стало. Муря про вас столько хорошего рассказал, пока играли, так я решил, что отпущу вас. Насиделись, поди, в бутылках-то? Гаврила говорил и сам начал верить в то, что говорит. - Так что вы свободны. Исин и Избор слышали разговор и восхищенные хитростью Гаврилы только качали головами. Исин ждал, что джины побросав все, что держат в руках от радости разбегутся, но те не двинулись с места. - Нет. Так нехорошо! - сказал Ясир. - Так не делается... - Конечно, - согласился с ним Ибрагим. - Дай мы тебе хоть какую-то службу отслужим... А то неудобно как-то. В голосе джина было такое упрямство, что Гаврила понял - чтобы они отвязались нужно сделать все так, как они хотят. Выражая уважение к капризу, он развел руками. - Ну, коли так.... Вон там за лесом, на лугу, посуда серебряная разбросана. Принесите-ка ее сюда, да побыстрее. Сложив на груди ладони джины прокричали - "Внимание и повиновение!" и побежали в указанную Гаврилой сторону. Когда они скрылись за деревьями, Избор высунул голову их кустов и спросил. - Ну что? - По-моему удалось. Сейчас они притащат что-нибудь, и я их отправлю куда подалее. - Как бы они еще чего с собой не принесли, - сказал осторожный Исин, наблюдая за смерчем. Он, окруженный огромными фигурами, бесформенным пыльным облаком болтался около виднокрая и уже не был страшен. Вскоре головы джинов показались над вершинами деревьев. - Прячьтесь. Идут соколики.... Через несколько мгновений фигуры стали четко видны на фоне деревьев. Ясир с Ибрагимом вышагивали гордо, совсем как свободные люди. Было видно, что в их руках блестит посуда. - Бегут! - всмотревшись сказал Исин и добавил. - Светлые Боги! Они еще и ковер тащат! - Уважают, значит, - сказал Масленников подбочениваясь. Джины подбежали и высыпали перед богатырем все, что принесли. - Чего еще, хозяин? Ясир переминался с ноги на ногу и в глазах его горел огонь честного служения. - Прикажи! Гаврила улыбнулся, как мог дружелюбно и сказал. - Все, ребята... Свободны! Джины повернулись. Ясир сунул ятаган в ножны, а Ибрагим взвалил дубину на плечо. Исин и Избор в кустах облегченно вздохнули и тут-то над ними грянул голос. - Стойте, дурни! Он же вам голову морочит! Гаврила вздернул голову. Голос звучал отовсюду. Казалось, что эти слова выговаривали кусты трава и воздух, что окружали их. Но ни кусты, ни трава и ни воздух не сказали ни слова. Гаврила узнал голос. Он и джинам оказался знаком. При первых же звуках они встали навытяжку. - У них есть талисман - ожерелье. Принесите его мне. Голос не просил. Он требовал. Джины переглянулись в нерешительности. - Послушай, старый хозяин... Наш новый хозяин решил отпустить нас. Мы тебе... - Я ваш хозяин! И новый, и старый, и вовеки веков! Мгновение назад на лицах джинов была написана нерешительность, но тон Мури привел их в чувство. Гавриле даже показалось, что на их щеках проступила краска стыда за то, что они едва не стали жертвами такой глупой шутки. Ибрагим посмотрел На Масленникова и сказал. - То-то я все думаю... Если он нас выиграл, то куда тогда стена подевалась?.... Он потащил ятаган, и тот с сухим свистом рассек воздух. Гаврила понял, что его тут больше не любят. - Где талисман? Гаврила показал на кучу серебра. - Все ценное, что у нас есть, все тут. - Ожерелье! - заревел Ибрагим - Ищите его! - вновь прозвучал голос Мури. - Он там! - А что с серебром делать? - спросил Ясир. - Какое серебро? - Чаши... - О Боги! Мне ожерелье нужно, а не чаши... Есть оно? - Тут еще и ковер. - Какой ковер? - Богатый... С шитьем. - Ковер еще... Боги, что же это такое? Ожерелье есть? Уже не надеясь на сообразительность помощников Муря обратился к богатырям. - Господа богатыри, отдайте талисман добром... - Где ты? - вместо ответа спросил Гаврила - Показался бы. Тогда бы и поговорили... А то не по-людски как-то. Ты нас видишь, а я тебя нет. - Ничего подобного, - возразил колдун. - Я вас тоже не вижу. "Ага", подумал Гаврила, а вслух сказал, сжав пальцы в кулак. - Жаль. Я бы с удовольствием посмотрел на тебя. - Я тоже... Гаврила почувствовал, как колдун сидевший неизвестно где точно так же, как и он сжал кулаки. - Но вы же, мерзавцы, мне ковер испортили. Гаврила помимо воли посмотрел на кусты, в которых сидели Избор и Исин, и одобрительно покачал головой. - А мы тут между собой поспорили, убьешься ты или нет... - И кто выиграл? - с интересом спросил колдун. - Похоже, что все проиграли, - после недолгого раздумья ответил Масленников. Ты на что упал? - На деревья. - Я так и знал, что камней там не будет... Что-то в голосе выдало его. - И это после того, как я спас вас от разбойников! - Нет, - ответил Гаврила. -Это после того, как ты попытался украсть талисман. Голос мага стал холоден. - Спасибо, что напомнил. Эй, Ибрагим! Ясир! Нашли? Джины разогнули спины. - Нет его тут! Колдун задумался, но только на мгновение. - Обыщите их всех! Ясир на всякий случай нагнулся пониже разглядывая Масленникова. - Кого "их"? Он тут только один! - Один? Муря соображал быстро. - Ибрагим, дубина при тебе? - А как же? - Стукни ей господина богатыря по голове, и ищите еще двоих. Бей не досмерти, а так, чтобы искать не мешал...
Глава 10
Это было то, о чем Ибрагима дважды просить не следовало. Со скоростью ветра он взмахнул дубиной и обрушил ее на Гаврилу. Земля вздрогнула, принимая удар, а джин, даже не посмотрев на дело рук своих, проворчал. - Я так не умею - "не до смерти". Так работать только руку сбивать. - Да за такую работу тебе их с корнем вырвать надо, - крикнул Гаврила. Промазал, скотоложец... Ужасное ощущение неизбежности смерти, падающей на тебя сверху, было настолько мгновенным, что он не успел испугаться. Дубина джина - огромная, усеянная шипами, словно бродячий пес блохами, пронеслась сквозь него, не причинив никакого вреда, и грохнулась о землю. Сделав шаг в сторону и выйдя из дубины богатырь крикнул. - Не попал! Он бы и язык ему показал, но сдержался. Ибрагим ударил его еще раз, но богатырь вновь оказался невредим. Муря ничего не видел, но почувствовал, что тут что-то происходит и заорал что-то предостерегающее. Под его вопли к Ибрагиму присоединился Ясир со своим ятаганом. После этого перед кустами несколько мгновений царила веселая кутерьма - Гаврилу Масленникова рассекали и расплющивали безо всякой пользы для дела и безо всякого вреда для него самого. Остановились они так же внезапно, как и начали. - Дым! - обрадовано крикнул Ибрагим, показывая дубиной на кусты. - Там они! Ожерелье жгут! Ясир не глядя на дым, озадаченно смотрел на богатыря. - Что встали? - спросил тот. - Уж больно ты увертлив, - с уважением сказал Ясир. - Да, - согласился с товарищем Ибрагим. Он вытер рукой пот со лба. - Прыгаешь как блоха. Не попадешь по тебе. Может те, кто в кустах помешкотнее тебя окажутся... Они не успели сделать ни шагу, как кусты напротив них раздвинулись и оттуда позевывая вышел Избор. Посмотрев на джинов, он сказал Гавриле. - Это хорошо, что ты их так близко подманил... Я давно свежей печенки не пробовал... - Да-а-а-а, - на всякий случай сказал Гаврила. Ничего другого он сказать не мог, когда увидел воеводу перед Ясиром, занесшим над ним ятаганом. Голос у него пропал. - Погонял, чтобы пропотели? - Погонял, - через силу прохрипел Гаврила, каждое мгновение ожидая, что ятаган сорвется сверху упадет на голову Избора. Но Ясир не делал рокового движения. Вместо этого он медленно опустил острую сталь на землю. - Ну, так командуй ими. Избор смерил взглядом одного, другого... - Чего стоят? - опять заругался воевода. - Пусть ковер стелют, посуду расставляют. Пусть один другого разделывает.... Чего ждать-то? Есть хочется. С которого начнем? Голос Мури куда то испарился и джины не знали что делать. Гаврила понял, что задумал Избор. - Тот, что в синих штанах вроде потолще, - сказал он. - Только что ты про печенку-то врешь? - Ничего не вру! - Драконью только вчера ели. Избор снисходительно кивнул. - Ну и ели. Только она горькая оказалась. Он посмотрел на Ибрагима с нежностью, как посмотрел бы на человека, обещавшего подарить ему нежданную радость. - А у этого толстого наверняка сладкая... Чем ближе он подходил к джинам, тем больше они бледнели он невесть откуда навалившейся слабости. Сперва руки Ясира разжались, и страшный ятаган упал на землю. Потом пальцы Ибрагима упустили дубину. Избор подошел к нему поближе и дружески подмигнув, спросил. - Ну что, толстый, сам пойдешь, или тебя измордовать придется? - Муря! - прошептал Ясир. Всей оставшейся в них сил хватило только на то, чтобы они шевельнулись. - Где ты? Но голос старого колдуна исчез и за шелестом листьев был слышен только далекий гул уходящего куда-то урагана. - По-моему он просто сбежал... - сказал Гаврила. - А вы тут стоите, бедненькие... - Жирненькие, вкусненькие... - добавил Избор, плотоядно улыбаясь. Он цыкнул зубом и под его взглядом джины начали сползать на землю. - Ладно... Давайте-ка бегом до ближайшего леса. Ятаган у тебя есть? Хорошо. Дров нарубите и быстро назад... Он повернулся и пошел назад к кустам. Показывая, что разговаривать больше не будет. Как только он отошел от распластанных в траве джинов на несколько шагов, оба вскочили, словно подброшенные пружиной и что было сил припустили к недалекому лесу. Гаврила провожал их взглядом, пока спины великанов не скрылись за деревьями. - А если вернутся? Это он сказал уже сидя. - Не настолько же они глупы? Гаврила привстал и снова посмотрел в лес. Там что-то трещало, но отсюда не разобрать было, толи это ломаются деревья, неудачно выросшие на пути убегающих джинов, то ли джины добросовестно рубят их, чтобы богатыри смогли разжечь костер и зажарить их. - Может и настолько... - Ну, а если и вернутся, то и это ничего. Гаврила с интересом посмотрел на него. - "Лапка"? - Конечно. Избор поднял из травы ногу и показал привязанный к лодыжке ковчежец с настоящим талисманом. Гаврила нахмурил брови. - Открывал? Зря ты это ... Кусты затрещали, и оттуда показалась голова Исина. - Всю сушнину сжег, - сказал он. - Кончай, - откликнулся воевода. - А что касается талисмана... Нет, не открывал. Я подумал, что раз колдовство слабеет при открытом ковчежце, то может быть если поднести его поближе в закрытом, то и этой малости хватит... Ну, знаешь как в корчме... В поварне сожгут что-нибудь, а по всей корчме вонь неизбывная... Гаврила покачал головой, удивляясь прихотливости пути добрых мыслей, залетевших в голову Избора и избавивших их от джинов. - Точно хватило... Не идут, джины-то... - Может они еще дров не нашли, а с пустыми руками возвращаются совестно. - Он сам не верил в то, что говорил и не сдержавшись довольно засмеялся - хитрость удалась. - Какая там у них совесть? Сбежали.... Исин, мечтательно глядя в лес, сказал. - В телегу бы их впрячь и за яйцом... Гаврила поднялся и заинтересованно посмотрел в лес. Грохот там утих. - Нет, - сказал воевода с сожалением. - Рядом с талисманом у них сил не хватит не то что телегу тянуть, а и руку поднять. Исин поскреб голову. - Ничего. Оглобли бы подлиннее сделали бы... Он вздохнул. Что мечтать о бесполезном. Джины сбежали - теперь это было ясно всем и делать тут больше было нечего... Позади них лежали поваленные ветром деревья. На обломанных ветках накренившихся, но еще державшихся за землю лесных великанов, висели клочья зеленого дерна. Рядом с ними, буквально в нескольких шагах землю покрывали вороха срезанной травы и вмятины от ударов дубиной. В воздухе висел сладкий запах травяного сока. - Земле опять досталось, а нам хоть бы что... - сказал Избор. Он разломал клетку с поддельным талисманом и одел его на шею. - А как там этот... Остроголовый?...- спросил вдруг Исин, привставая на цыпочки. Они завертели головами, отыскивая своего врага, но теперь и у виднокрая ничего не было видно. Мурины джины то ли забили его, то ли отогнали за лес. Посмотрев на солнце, Гаврила сказал. - Все. Пошли. Он закинул за спину мешок, заглянул в лицо Избору. - Доставай поводыря. Избор кивнул и опустившись на колени начал шарить в мешке. Рука его погружалась в него все глубже и глубже, но яйцо куда-то закатилось и все не попадалось под руку. - С утра все теряется... - сказал воевода, сунув голову в глубину. - Потерял? - ахнул Масленников. - Да нет, я о другом, - успокоил его Избор. Он кряхтя распрямился, оставив под ногами белый комочек. Яйцо, словно разгоняясь, сделало небольшой круг по срезанной траве и покатилось по направлению к лесу. - Сперва Картагу потеряли, потом Мурю, потом двух джинов. - Остроголовый вот пропал... - напомнил Исин. - Да. Хоть дальше не ходи. Последнее что есть потеряешь... Нищим станешь. Гаврила, повернувшись, осмотрел Изборов халат. - С таким халатом в нищие не берут... Хоть год в ногах валяйся. Такой халат и за сто лет не прогуляешь. Воевода весело покачал головой. - С тобой все промотаешь. Купишь коней - потеряешь коней, купишь- потеряешь... На это никакого халата не хватит. Избор подергал за полу халата, оторвал камень, подбросил его на ладони, а потом швырнул в Исина, шедшего чуть в стороне. - Да и не держится у меня это... В хазарина он не попал, зато в траве рядом с ним что-то звонко щелкнуло и, искрой сверкнув на солнце, камень отскочил в сторону. Исин сделал несколько шагов в сторону, нагнулся и поднял что-то с земли. - Не все нам терять. Можно и найти. В поднятой вверх руке он держал одну их Муриных бутылок. Избор застыл с поднятой ногой, словно увидел перед собой змею. - Светлые Боги! Гаврила, успевший представить, что тут будет, если из бутылки еще кто-нибудь вылезет, выдернул меч, потом, вспомнив, какой он, с руганью сунул его обратно. - Тихо, тихо, - успокоил их довольный переполохом хазарин. - Чего всполошились? Никуда он отсюда не денется. Бутыль-то целая... Там бочажок.. Так она в воду попала... - На наше счастье... - облегченно вздохнул Гаврила. Избор выдохнул сквозь зубы. Страх скатывался в ноги, и через них уходил в землю. - Ты давеча одну бутыль хорошо пристроил. Может и эта пригодится? - продолжил хазарин, словно не видел, что творится с ним. - Сунь в мешок. Сам же говорил "Первая заповедь: нашел - подбери!". - Решил Гаврила. - Мало ли что? - Джин и талисман.... - вслух подумал Избор, прикидывая, усоседятся ли они. - Ничего, - сказал Масленников. -Талисман в ковчежце, джин в бутыли.... Обойдется, а на нашей дороге чего не случается. Сгодится еще. Санциско стоял, озираясь и старался представить, чем тут занимался Тьерн. Тут было хорошо и уютно - за спиной сопел здоровенный песиголовец, ворковали почтовые голуби, а сам претендент на место главы Совета лежал чуть в стороне, за занавеской, и тихонько стонал. - Что с ним? - спросил Санциско не обернувшись. - Его колотили как пшеничный сноп, - сказал Белый Ежик. - Я видел в шаре... Глава Совета все-таки повернулся и невидящим взглядом посмотрел сквозь песиголовца. Тот, оскаблясь объяснил. - Есть такая забава у славян. Маг не удостоил его ответом. Сейчас его интересовали не обычаи дикарей, а его собственное дело. - Что он делал? - Если бы он был воином, - с легким пренебрежением ответил Белый Ежик, - я бы сказал, а так... Колдовал что-то. Он кивнул на стол, что стоял позади главы Совета. - Сам разбирайся. Зверочеловек не прощаясь повернулся и вышел. Услышав шелест закрывающегося полога, Санциско сосчитал до ста, и только тогда дал волю чувствам. То, что произошло, выглядело оскорблением. Его товарища не превратили в камень или жабу, не упрятали в кувшин или дальнюю пещеру и даже не лишили памяти. Его просто избили, избили как простого поселянина.... - Белоян! - произнес Санциско. В голосе его звучала нежность, сочащаяся ядом. - Ты ответишь за это, Белоян! Больше всего его жгла мысль, что волхв не стал тратить на Тьерна магию. Не было поединка искусных соперников. Он просто избил своего врага и, завершая оскорбление, оставил ему жизнь. Теперь Тьерн неподвижно лежал на ложе, замотанный тряпками, сквозь которые проступала кровь. Против воли в Санциско шевельнулась жалость. "А что ты хотел?" - спросил внутренний голос. - "Ты ведь и посылал его сюда, чтобы с ним случилось то, что случилось?" - Да, - ответил сам себе Санциско. - Но не это... Смерть - да, но это... Тряпки на Тьерне пахли не только кровью. От них за поприще разило поражением. Не человека и даже не мага. Поражением Совета. "Ты ждал чего-то другого?" "Поражения и смирения строптивца, но никак не этого... Хорошо, что я предпринял меры...." -подумал он. Во рту у него стало горько, и одновременно он почувствовал вкус крови. - Принял меры, - вслух повторил он вслух, глядя на едва живого товарища по Совету. Санциско смотрел на него и представлял, как медленно и неспешно по тайным тропам и торным дорогам подходят к землям Журавлевского княжества его люди переодетые купцами и волхвами, лекарями и сказителями. Там все и решится.... Он смотрел на вещи, что лежали на столе, и по ним угадывал то, что происходило тут за последние десять дней. Стеклянные шары, куски пергамента, чернильница с рассыпавшимся по столу песком, сухая лягушачья лапка... "Он все же рискнул, - подумал Санциско. - Не думал..." Глава Совета очистил место перед собой, сбросив на землю свитки, отодвинул ящик, разделенный на два десятка отделений и пахнущий магией. Наклонившись к зеркалу, принялся творить себе лицо. Зеленый с яркими искрами дым коснулся щек и маг почувствовал как кожа расслабляется, становится похожей на податливую глину в руках гончара. Несколькими круговыми движениями он стер черты своего лица, разгладил его словно тесто и начал лепить чужое. Брови, нос.. .. Нет, не так, не так. Ладно. Потом переделаю... Уголки рта выше. Он посмотрел в зеркало и резко провел рукой, стирая почти законченную работу. Не то и не так. Маг провозился с собой долго. Тень от шеста, удерживавшего верхушку шатра, сдвинулась с головы Тьерна на грудь и потемнела. Подступал вечер. Маг начал все с начала. Лицо. Овал. Округлость. Упрямый квадратный подбородок не давал себя спрятать и упрямо вылезал, корежа задуманный образ. Санциско задержал дыхание, и резко сжав кулаки, смял ставшую податливой кость. Так. Неплохо... Теперь рот. Твердыми горячими пальцами он смял губы и вылепил их наново. Верхняя оказалась чуть больше чем надо и он ногтями подправил ее. Сойдет. То есть не сойдет, а хорошо. Здорово! Он чуть оттянул скулы назад, изменил разрез глаз... Надеть личину, конечно, было проще, но тогда любое зеркало выдало бы его с головой, ну а теперь... Теперь это женское лицо было его лицом до тех пор, пока он не захочет другого. Шум лагеря доносившийся из-за матерчатой стены в мгновение приблизился. Около палатки затопали чьи-то ноги, кто-то зацепился за растяжку и крепко, по-солдатски, выругался. Нетерпеливая рука дергала завязанный полог. "Распустил их Сельдеринг" - подумал Санциско, вылепливая себе правую бровь с кокетливым изгибом. Вместо этого бровь изгибалась червяком, и это придавало лицу блудливое выражение. Полог, наконец, треснул. Санциско услышал звук рвущейся материи и в шатер ввалился Белый Ежик. Маг успел увидеть его отражение в зеркале. Бровь, кажется, встала на место. - Эй, колдун! - взревело за спиной - Колдун! "Хам", - мимолетом промелькнула мысль у Санциско. - "Распустились... Ни страха ни уважения...". Глава совета подхватил коробочку, что валялась на столе и, закрыв глаза, сжал ее пальцами. Тотчас же на его руке вспыхнул яркий как солнце и холодный, как дохлая рыба свет. Вспышка ударила песиголовца по глазам. Он взвыл от боли и страха. Мир, в котором он чувствовал себя сильным, исчез, залитый темнотой. Тьма была страшной, и он выхватил меч, но не успел даже взмахнуть им, как неведомая сила (неведомая и невидимая, а оттого еще более страшная) вырвала оружие из рук и отшвырнула проч. Сполна насладившись его страхом, Санциско сказал. - В следующий раз, тварь дрожащая, придешь тогда, когда позову... Отвернувшись от бессильного песиголовца, он прошептал заклинание, и того спиной вперед вынесло из шатра. Санциско посмотрел на себя в зеркало. Все было как нужно. Бровь легла так, словно ее там положили Боги. Маг шевельнул ей и меч, залетевший под ложе Тьерна, отразив лезвием свет светильника, вылетел следом за хозяином. Новый хозяин шатра задумчиво перебрал несколько шаров и выбрав один поставил его на треножник. Облако зеленого дыма коснулось стекла и, рассыпавшись в нем снопом искр, превратилось в стаю мелких рыбешек. Потом зеленый цвет исчез и шар, ставший глазом мага в другом мире, показал просторную комнату, увешанную коврами. Он увидел окно, падающее к краю земли солнце и женщину с удивлением, но без страха смотревшую на него. Нет не на него. На шар... Пока она еще не могла видеть его. Санциско бросил в светильник несколько крупинок сандала и когда душистый дым затуманил блеск шара сказал. - Здравствуй, Тулица! Как дела?
Глава 11
Княгиня поляниц встала с лавки, но, пересилив удивление, плотно уселась обратно. Санциско понял, что что-то не так, но не успел осознать что именно. - Откуда ты знаешь меня? - спросила женщина. Санциско покосился на кусок пергамента с именем, что лежал рядом и ответил. - Знаю... Я дух этого шара. Разве тебе не говорили об этом? Женщина отвернулась от шара и крикнула кому-то позади. - Эй! Дилька! Сюда давай... Ожило ... Через мгновение маг увидел вторую женщину потоньше и пониже княгини. Она подошла ближе, но не успел Сельдеринг и слово сказать, как она отпрянула. - Ого! - сказала она. - Заговорил! Ты смотри, не соврал купец-то, а Лерка говорила, что нет в нем волшбы... Вот бы ей послушать! - Ладно. Успеет, как вернется... - Так вернулась. А чего он? Санциско спокойно, чуть прищурясь слушал щебет, не перебивая. Когда человек знает, чего он хочет, он может и подождать. Лицо Дили снова приблизилось. - А обличьем-то женщина! - Небось, мужик какой-нибудь заклял, гад... - сказала Тулица. - Мужик? Это уже Санциско. "Хорошо, что для голоса нет зеркала", - подумал маг, а вслух сказал. - Да. Пришло время выполнить предначертанное. Подойдите ближе! Он приготовился сказать слово Послушания, но сдержался. Женщины не подошли ближе, словно у них не было положенного всем женщинам любопытства. Тулица поправила волосы и, положив руку на кинжал, спросила. - Что тебе нужно, дева? Говори короче у нас тут дел.... На коне не обскакать. "Ничего, издалека тоже получится, главное глаза..." - подумал Санциско. Он открыл, было, рот, но ничего не произнеся, закрыл его. Что-то не так... Что? - Не выспалась что ли? Что рот разеваешь? Санциско обвел глазами покои княгини. За спинами женщин стены и мебель неразборчиво темнели. Расплывались так, как если бы он смотрел на них сквозь столб теплого воздуха. Уже догадываясь, почему это так, он посмотрел на княгинины руки. Кинжал, что она осторожно поглаживала пальцами, лежал под левой рукой. "Зеркало" - подумал Санциско. - "Они смотрят не в шар, а зеркало за ним...Ничего не выйдет..." - Я могу выполнить любое ваше желание, если вы поможете мне...- все-таки сказал он. - Поможем, коли в наших силах... - сказала княгиня. - Шар что ли разбить? Это мы враз... Ее рука потянулась вперед. - Нет! Тулица невозмутимо убрала руку, как если бы знала, что услышит именно это. - Кто тебя так? Санциско скосил женский глаз на постанывающего недалеко Тьерна. - Есть такой великий маг - Тьерн Сельдеринг. Его имя ужасно, а сила повергает в ужас даже животных... Он прислушался к шороху за пологом. "Великий маг", кажется, пришел в себя и Санциско с удовольствием добавил. - Цари земные служат ему привратниками, а могущество его... Тулица взмахнула рукой, показывая что бы дева прекратила славословие. - Уймись, дева. Короче. - Это он заточил меня в шар с условием, что я освобожусь отсюда только после того, как выполнят мою просьбу... - послушно закончил фразу маг. Он рассчитывал на женское любопытство, но, похоже, что эти женщины были не любопытны. Точнее интересовало их совсем не то, на что он рассчитывал... - А чего это мы тебя раньше не видели? - спросила та, что пониже и потоньше. Он увидел как лицо в шаре качнулось и уменьшилось, словно дева отошла назад, развела руками. - Это воля Сельдеринга. Я могу появляться раз в пять лет... Если вы не поможете мне в этот раз, то я буду ждать еще пять лет. Пока он говорил, рука княгини постепенно отодвигалась от кинжала. "Поверила!" - подумал Санциско и тут же самодовольно подумал - "Еще бы, ведь я так притворялся! Может быть еще и получится..." Он как мог жалобно охнул и передернул плечами. - Что трясешься? Икота давит? - Нет, - жалобно ответил глава Совета. - Тут холодно! Согрейте меня! Он посмотрел на худенькую. В ней было больше женственности, а значит и слабости. - Как? - жалостливо спросила та. Санциско внутренне усмехнулся. Он правильно угадал слабину в ней. - Возьми в руки шар я и погреюсь около. Поляницы переглянулись. Рука Дили потянулась вперед, закрывая свет магу. Еще мгновение и она возьмет шар с зеркальной подставки и тогда не сможет не посмотреть в него. Санциско обрадовано задержал дыхание, готовый выдохнуть его заклинанием, но Тулица все переменила. - Подожди! - приказала она, и шар вновь наполнился светом. - По другому согреем. Что ей твои руки? Пододвинув к шару огарок свечи, она зажгла фитиль, и шар окутал поток горячего воздуха. Санциско выдохнул воздух. Еще одна неудача... - Выкладывай что нужно. "Нет. Еще не все потеряно. Может быть...". - Снимите с меня заклятье! И я выполню ваши желания... Женщины переглянулись. - Желания... А что ты можешь сидя там, в шаре? Ты бы свои выполнила... Чего тебе чужие? - Я бессильна в вашем мире, зато кое-что могу в своем...Неужели у вас нет желаний, которые заслуживают того, чтобы исполниться? Может быть деньги, золото, власть? Я слышала у вас это ценится высоко.. Тулица по-мужски пожала плечами. - Мы, что хотим, что нужно, сами берем.... Помощников не нужно. Слава Богам, сил на это еще хватает... Санциско уловил в ее голосе не то, чтобы сомнение, неуверенность какую-то.. Неуверенность человека, в уме перебирающего желания. - Может быть нужно что-то такое, о чем вы еще не знаете? - осторожно направил женскую мысль Санциско. Диля рассмеялась. - Как же? Как же так? Как можно хотеть то, о чем не знаешь? Тулица с рассеянной улыбкой на губах перебирала свои желания. Не произнесенные они так оставались на ее губах, но Санциско ждал, не обращая внимания на ее подругу. - Чудно, - сказала, наконец, княгиня. Глава Совета видел, что она сама удивлена открывшимися мыслями. - Если ты желания мои выполнишь, как без желаний жить? Скучно... Я уж сама как-нибудь... Так хоть вкус у жизни будет и смысл... Может ты? Она повернулась к Диле. - А мне чего? Красотой не обижена, силой да умением тоже... Люди кругом хорошие... Чего еще человеку нужно?... - Молодость, - вкрадчиво обронил Санциско. -Вторую и третью... Здоровье и силы-то сейчас есть. А завтра, глядишь, кончились.... Нам ли женщинам этого не знать? Кожа сохнет, глаза меркнут... - На то воля Богов, - чуть вздохнув сказал Тулица. Мельком глянув в зеркало, поправила ожерелье на груди. - Я, конечно, не Бог.. не Богиня, - поправился Санциско, - но помочь в этом в моих силах... - В чем в "этом"? - в один голос спросили женщины. - Молодость... Здоровье... Вкус к жизни.... О молодильных яблоках слышали? Съешь такое и на 25 лет помолодеешь.... Стало так тихо, что Санциско услышал как со свечи капает расплавленный воск. Тишина плавилась на фитиле свечи и стекала в подсвечник. - Ой! - тихонько охнула Диля. - Неужто и впрямь можно? - Можно, - донеслось из шара. Голос девы был обыденно правдив. - Конечно можно... Я скажу где взять. Только для этого вы должны помочь мне. Он молчал, пока Диля не сказала нетерпеливо. - Ну? - Открыть шар и выпустить меня отсюда может только три человека. Один хазарин и два русича... - Хазарин и еще двое? Женщины переглянулись, одинаковым движением закусив губы, сдерживая то ли смех, то ли ярость... - Да. Я не знаю как они выглядят и где... - А не Гаврила ли Масленников и не Избор? Санциско не подал виду, что удивлен. Он не знал, кто такой Гаврила Масленников, но имя Избора он видел в записях Тьерна. Этот-то наверняка должен быть рядом с талисманом. Про хазарина ему говорил Белый Ежик. Его воины видели всех троих. - Они. Знаете их? Женщины переглянулись, и маг готов был поклясться, что они обменялись улыбками. - Со всех сторон! - не удержалась Диля. - И спереди и сзади. - Таких раз встретишь - не забудешь. Убить их? - деловито спросила Тулица. Санциско помнил о своем образе и е захотел показаться чересчур кровожадным. Он как мог широко раскрыл глаза и спросил: - А зачем еще нужны мужчины, как не для смерти? Они ведь воины и сами ищут ее... Диля хмыкнула, а Тулица даже не посмотрев на нее, отозвалась. - Молода еще... Да и в шаре живет... Откуда ей знать? Она подумала, пробуя пальцем острие кинжала, а потом просто сказала. - Нет. Убивать их мы не будем. Мы их замучим! - Замучим? - с замиранием в голосе откликнулась Диля. - Еще как! - весело откликнулась Тулица и ее грудь колыхнулась, вспоминая приятное.. Дева за стеклом исчезла, шар погас. Тулица кивком указала Диле на шлем, что лежал на полу, и та нахлобучила его на подставку. Руки сделали это сами собой, а девушка уже мечтательно смотрела в окно уже чувствуя себя на сорок лет моложе.. - Ладно, - деловито сказал Тулица, возвращая ее на землю. - И до нас очередь дошла... Давай-ка делом займемся, как он велел. - Ага, - отозвалась Диля. - Осталось только их найти. - Найдем. Тулица потянулась до хруста в костях. - Есть средства... Помнишь Лерка рассказывала... Ты говоришь, вернулась она? Тулица подхватила меч, потом опомнившись поставила в изголовье кровати. - Да. У себя сидит ... - ответила Диля открывая дверь. - Тебя ждет. - А что так? - Не знаю. Сама скажет. Они спустились двумя поверхами ниже и коридором прошли к двери. Не было за этой дверью ни мечей, ни ратных доспехов. Даже пахло там иначе, чем во всем тереме - чередой, сушеной малиной, яблоками. Едва дверь скрипнула, женщина за столом подняла голову, чуть прищурилась и улыбнулась. - Здравствуй, княгиня! По всей комнате на тонких веревках висели раскрашенные в веселые краски птицы - Лерка вырезала их для своего удовольствия. Тулица, расположившись по-хозяйски, ухватила с блюда краснобокое яблоко и с хрустом откусила чуть не половину. Лерка смотрела на нее с удовольствием - любила глядеть как люди едят, пододвинула блюдо поближе. - Что к Хайкину не поехала? - спросила княгиня. - С полдороги вернулась? - Вернулась, - кивнула Лерка. - Новости по дороге попались, вот и пришлось вернуться. Тулица укусила яблоко еще разок. Глядя на нее, Диля тоже подхватила яблочко и безжалостно ополовинила. - Хорошие? - Хорошие, хорошие... Видела я богатырей. Тулица прекратила жевать отложила то, что осталось в сторону. - Каких богатырей? - Тех, кто в прошлом году к нам заезжали, накуролесили, да ушли не по-хорошему. Диля с Тулицей переглянулись. Зверь сам бежал на ловца. - Где? - У князя Голубева. - Что прямо у князя? - Нет. Не прямо. В корчме на его землях. Есть там у реки сельцо такое Пылово. - Неужто все пятеро были? И со скелетом своим? - Не пятеро. Трое. - Хазарин был? - быстро спросила Диля. - Был твой хазарин. Тулица дернула подругу за руку - уймись, мол. - Служат они у него что ли? - Не похоже. Княжеская дружина как раз за ними и гналась. Досадили видно князю-то. Тулица с Дилей переглянулись, вспоминая, что устроили богатыри в этом тереме в прошлый раз.. - Эти могут. У этих получится. Буянили? Лерка поспешила объяснить. - Говорят, они зверя какого-то у князя убили. Ну помните... Чудище было... Появлялось неизвестно откуда и пропадало неизвестно куда.... - Это наши-то? - удивленно спросила Диля. От тех, кого она знала, конечно можно было ждать всякого, но такого... - Это твой! - улыбаясь, поправила ее Лерка. - Говорят, хазарин его в пыль и потоптал. - Похоже на него, - подумав сказала Тулица.- Он тихий, тихий, а озвереет... В прошлый раз чуть кота нашего не убил, а сейчас зверя чужого изничтожил. Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания. - Весть твоя кстати. Их найти нужно. Сможешь? Лерка фыркнула пренебрежительно. - Не грибы они, да и не зима нынче... Чего же не найти? Найдем! Прямо сейчас и найдем! Тулица кивнула. Не вставая с места, Лерка повернулась, и сняла со стены тусклое старое блюдо. Темный, древний металл отозвался легким звоном, когда лег на стол между волхвицей и княгиней. Серебряным же ковшом она залезла в кадку, что стояла под столом и вылила воду в блюдо. Диля весело ойкнула. По воде побежала мелкая рябь. - Таракан! Лерка брезгливо, двумя пальцами, взяла пловца за бока и отбросила в сторону. Тулица, спокойно озиравшая приготовления, спросила на всякий случай. - Это пить не придется? - Смотреть придется, - успокоила ее Лерка. Она взяла яблоко и положила на блюдо. - Кого искать будем? - Гаврилу Масленникова, да Избора, да хазарина Исина. Лерка кивнула - и так знала, что к чему... Она взяла яблоко и положила на блюдо. Лицо ее стало сосредоточенным. - Теперь тихо. Не мешайте... Под ее сосредоточенным взглядом яблоко сдвинулось с места, и постепенно убыстряя ход, покатилось вдоль кромки блюда. Волны кругами побежали по воде, встречаясь друг с другом и, проникая друг в друга, и через несколько мгновений вода в блюде словно вскипела. Потом дрожь унялась, вилы исчезли и дно блюда стало окном в... - Что это? - спросила Диля. - Куда это ты? На блюде елозили нетерпеливо разноцветные разводы, от яркости которых резало глаза. Лерка попробовала раз и еще раз. - Устала, или мешает что? - спросила Тулица. Не обратив внимания на слова княгини Лерка зашептала заклинания, брови сошлись в линию. - А может...- начала было Диля, но Лерка шикнула на нее так, что с блюда полетели брызги, и стала бороться с серебряным блюдом. Женщины отодвинулись в стороны, с любопытством глядя, как волхвица вгоняет свою волшбу в непокорное серебро. Что-то у нее не выходило. Вода на блюде покрылась льдом, потом вскипела, поднялась паром. По горнице потянуло горелым - из-под блюда показался дымок и мелкие язычки пламени. Диля взвизгнула и зачерпнув горстью вылила воду на стол. Лерка откинулась назад и круглыми от изумления глазами смотрела на выжженный круг перед собой. - Не могу! - сказала она удивленно. - Их не видно... - Может с зеркалом твоим чего? - осторожно, чтобы не обидеть спросила Диля - Да при чем тут блюдо? С моими заклятьями хоть Багдад, хоть Оловянные острова увидеть можно! А тут... Она мелко-мелко порвала клочок то ли мха, то ли зеленой от времени шкуры и бросила на блюдо. Там грохнуло, полыхнуло дымом, и воду выплеснуло на женщин. Тулица утерлась, но ни о чем не спросила. По удивлению, что плескалось в глазах волхвицы, она поняла, что та, как и она, сама ничего тут не понимает. - Та-а-а-к, - протянула княгиня задумчиво. - Что-нибудь еще сделать можно? Лерка ответила только тогда, когда Диля тряхнула ее за плечо. - А? Да. Конечно... Сцепив пальцы под подбородком, она долго молча смотрела сквозь стену, потом перевела взгляд на раскачивающихся под потолком птиц. Лицо ее просветлело. - Защита у них, получается... Ну, да и мы не в сенях пальцем деланы... Она покачала в руке ковшик, решительно швырнула на стол. - С прошлого раза вещи их какие-то у нас оставались... Остались? Тулица посмотрела на Дилю, та не очень уверенно кивнула. - Наверное. - Несите чего-нибудь... Княгиня, она, конечно, и в Киеве княгиня, но тут, у себя Лерка чувствовала себя хозяйкой и могла покомандовать даже Тулицей. Через минуту все кругом кипело. Появились дружинницы и принесли с собой короб обносков. Первыми Лерке попались под руки драные холщевые портки. - Это, вроде, их безумного колдуна портки. Он не нужен?? Тулица качнула головой. - Бери любые другие. Колдун нам ни к чему.... Она стряхнула с волос остатки воды. - Нам тебя вот так хватает... Она чиркнула ладонью по горлу резко, словно ножом провела. Не смущаясь, Лерка вытолкнула ногой кадушку из-под стола и засунула туда одежду. - Ну, теперь под руки не лезьте... - предупредила она. Диля с Тулицей отошли подальше, к лавкам, что стояли между двух окон и не нарушая тишины стали смотреть как творится колдовство. Из кадушки уже валил то ли дым, то ли пар, но вместо тепла по полу ходили ледяные сквозняки. Вода загустела, стала похожа на болотную жижу только не было от нее ни вони, ни смрада, да пузыри, что буравили поверхность, лопались там, выбулькивая мелодию, которую играли пастухи, выгоняя поутру коров на выпас. Лерке все это было не в диковинку, она слушая это, иногда подпевала. В нужных местах в кадку летело то одно, то другое - порошки из березовых туесов, лягушачьи лапки, пыльные комки паутины. Кадушка в ответ на это сыпала искрами, скрипела, а раз даже вскрикнула человеческим голосом. Пока варево доходило, Лерка прошлась по горнице, касаясь пальцами висящих птиц. - Выбирай, княжна... Какая больше нравится? Под пальцами ведуньи птицы качались туда-сюда, словно пытались взлететь. Тулица молчала, не совсем понимая что хочет Лерка. - Птицу выбирай.. Теперь она тебе проводником будет. Сейчас я ее в зелье окуну, потом посадим ее на что-нибудь она и повернется в ту сторону где богатыри ходят... Найдем...
Глава 12
Иногда на их пути попадались тропинки, но яйцо словно понимая, что такие богатыри как они прямыми дорогами не ходят, перекатывалось через них и уводило их куда-то в глубь леса. Избор шел первый, за ним - Гаврила, а Исин последним. Хазарин шел, разговаривая сам с собой. Воевода несколько раз недовольно оборачивался, но хазарин говорил не громко и его бормотание ловили и комкали ладошки березовых листьев. - Песиголовцы, пожар, камнепад, река из грязи, - выводил он за спиной Гаврилы. Масленников посмотрел на небо - солнце стояло уже высоко, и он повернулся так, чтобы тень была перед ним. Увидев лицо Масленникова хазарин спросил у него. - Ты как-то этот ветер называл? - Самум.... - Пожар, камнепад, река из грязи, самум... С каждым словом в его голосе прибавлялось уважения к самому себе. - Все преодолели, все превозмогли! - Ну почему все? - не согласился с ним Гаврила. Ветка прошла сквозь его голову и хазарин, чтобы не оцарапаться отвел ее. - С нами много еще чего не было... Наводнения, например, снежной бури.. - Это летом-то? - хмыкнул хазарин. Ветка распрямилась и осталась в прошлом. - А чума? А песчаная буря? - спросил задетый тоном сотника Гаврила. - А если они все то, что уже было, по второму разу попробуют? Исин посмотрел на него, потом, на Избора, и обрадовано улыбнулся. - Хорошо бы... Я тогда второй халат себе возьму. Тебе-то он все равно пока ни к чему.. Вскоре яйцо наткнулось на тропу, которая чем-то отличалась от других в этом лесу и покатилось по ней. Они шли по ней всю вторую половину дня и весь вечер, до тех пор, пока тонкий рожок месяца из туманной полоски не превратился в острый клинок, подвешенный над их головами. Они не думали о ночлеге, полагая, что ночь сама позаботится о них. Так оно и вышло. Избор, шедший впереди остановился и предостерегающе поднял руку. Исин с Гаврилой замерли, осторожно поставив занесенные для очередного шага ноги. Гаврила вслушивался в тишину, изредка на прерывающуюся птичьим свистом и ничего не слышал. - Что там? - наконец спросил он. - Ничего не слышу. Дорога перед ними поворачивала, и ее продолжение скрывала рощица молодых березок. Оттуда, из-за деревьев, донеслось звяканье. Металл стучал о металл. Избор даже готов был поклясться, что звенит серебро... Точно также звенели серебряные подвески, что всегда носила княгиня Ирина. - Ох уж эти повороты... - прошептал воевода. - Не люблю поворотов... - Что же их любить? - отозвался тоже шепотом Гаврила. - Для засады самое милое дело. Лучше места не знаю... - Засада? Сквозь грудь Гаврилы просунулась голова сотника. Даже не удивившись его появлению, Избор озабоченно ответил. - Была бы засада, то сидели бы тихо... Звяканье не стихло. Оно постепенно удалялось в глубину леса. - Да и не сидят они. Идут. Гаврила по привычке вытащил меч. - Я схожу посмотрю. Сказал так, что непонятно было, предложил он это или просто поставил в известность. Расставив руки в стороны, чтобы ненароком не звякнуть металлом о металл он канул в темноту. Избор тихонько выругался и поднял с земли яйцо. Едва он успел убрать его, как вернулся Гаврила. - Там люди, - улыбаясь сказал он. - Ясно, что не лошади... Гаврила покачал головой. - И лошади тоже есть при телегах... И даже верблюды. Избор посмотрел на него с недоумением. - Тебя там, в темноте, никто копытом по башке не задел? Верблюды-то откуда? - Купцы с востока, - объяснил богатырь. От его слов в воздухе запахло благовониями. - Хорошо, что не остроголовые, - сообразил Исин. - На ночь глядя такое было бы слишком. - Много их? - Десятка два... - Что делают - Молятся... Избор достал ножи, потрогал остры ли... - Богобоязненные... - Знаем мы этих богобоязненных, - ответил осторожный хазарин, глядя как блестит сталь. Избор коротко вздохнул. - Мусульмане перед едой молятся. Как мы кстати... Тишину леса нарушили голоса - Аллах! Аллах! - и тут же, как по волшебству, небо озарили сполохи огня. Купцы разжигали костры. Богатыри простояли еще несколько минут в нерешительности, и тут до них донеслась волна запахов. - Пошли, - решительно сказал Избор. - Не утра же тут стоять. Может быть, накормят. Эти-то точно не отравят. Исин слушавший разноголосый шум, что несся из леса, сказал. - Настоящие ли они? А то сунемся, и самих съедят. - Зубы обломают. Я злой сегодня... Избор поднялся, расправил плечи - Пойдем. - А если... - Никакого если. Не боясь, что его услышат, он пошел вперед, говоря на ходу. - На лошадях, с телегами... Не на ковре же самолете они сюда добрались? А у кого за неделю до этого ума хватит угадать где мы окажемся... Купцы это... Вскоре они уже видели отблеск огней на вершинах деревьев, а следом и сами костры. Купцы расположились на поляне, поставили телеги в круг и отгородившись ими от неприятностей готовились к ночевке. В прохладном воздухе пахло дымом. Исин, так и не разжиревший на картагиных хлебах, вынюхивал чем кормятся странствующие и путешествующие. - Мусульмане? - вдруг спросил он у Гаврилы. - Сам же слышал, как Аллаха славили. - А почему свининой пахнет? - С чего взял что свинина? Мясом пахнет - да, а что б свининой... - Когда Моряна поросенка из печи вынимает так же пахнет.. У-у-у, она свинину хорошо жарит...- Исин неволей сглотнул. Из темноты с ветром снова донеслось. "Аллах!" Это гортанный выговор знали и Избор и Гаврила. - Ага, свинина... - сказал Гаврила- У кого в темноте глаз ошибается, а у кого нос... И такие, оказывается, есть... А Исин вроде бы и не услышал слов Гаврилы. - Чудные они какие- то. Магомета чтут, а свинину трескают. - Это нос у тебя чудной. Чего с голодухи не покажется... Избор остановился и с силой втянул в грудь воздух. Он пах мясом, пряностями, а рядом с запахом тепла и сытости ручейком звенел запах хорошего вина. - Вином пахнет... - сказал он шепотом. - Влипли....Назад... По Руси, славившейся своей веротерпимостью, бродило множество людей верящих не Перуна, Сварога и Даждьбога, а в своих чудных Богов. Таких иноверцев хватало и в Пинском княжестве, а уж Избор, побродивший по свету и повидавший там много всякого, знал, что последователи пророка Мухаммеда вина не пьют. - Может быть они не все там... - начал Исин, но договорить ему не дали. - Стоять! - скомандовали из темноты, и в грудь Избору уперся широкий как ладонь наконечник копья. - Кто такие? Воевода одним взглядом пробежался по копью от наконечника, точно такого же, какие он видел в сарацинском походе базилевса, до стражника, державшегося за другой конец древка. Он не разглядел лица, но различил чалму на голове, кольчужную сетку на плечах - обычный легкий доспех саркинозского воина. По тону Избор понял, что их не считают врагами, а вопрос задан для порядку. С одним мечом на троих даже в темноте он не походили на разбойников. - Не тебе спрашивать...- нашелся хазарин. - Мы-то здешние, испокон веку тут ходим, а вот вы кто? Стражник глядя им за спины отошел в сторону. - Идите к костру.... Там скажите. Миновав стражника они не спеша пошли к костру. До ближайшего было шагов двадцать, а следом за ним горело еще несколько. Темнота вокруг уже не казалась ни мирной, ни безопасной. Даже звезды в небе искрились словно наконечники далеких пик. Понимая, что теперь придется выворачиваться, Избор шепотом сказал: - Себя не называть. Вы наемники, а я калика перехожая... Ты Гаврила иди по-человечески. У твоей тени я потом сам прощения попрошу. Костров на поляне было несколько, и они пошли к ближайшему. Около остановившись. Тени их фигур отпрянули в темноту и Гаврила, верный зароку, из вежливости повернулся боком, делая вид, что смотрит по сторонам. Жмурясь на пламя они дали торговцам рассмотреть себя. Потом Избор сказал. - Мир вам, добрые люди... Избегая неприятностей они не двигались с места до тех пор, пока кто-то из купцов не ответил им. - И вам мир... Эти спокойные, полные достоинства слова перекрыл звериный рык, донесшийся с поляны. Гаврила повернулся, но в темноте ничего не разглядел. Несколько стражников подошли поближе, разглядывая их. Они не спешили освобождать дорогу к стоявшим недалеко повозкам и понимая, что пришельцы не позволят обыскивать себя просто рассматривали их. Гаврила и Исин уловив в их взглядах вызов расправили плечи, а Избор напротив, улыбнулся как можно шире. Стражники молчали. Через мгновение Избор понял, что всех их интересует не столько он, сколько халат. - Так смотрит, словно видел его уже... - сказал за воеводиной спиной Исин. Избор вспомнил блудливый взгляд старичка и подумал. "Может и правда у них украли. Придет сейчас каравнщик и скажет: "А халат-то мой...Снимай одежонку. А у меня даже меча нет.." - Много вас там? - наконец спросил кто-то. - Мы ни душегубы, ни разбойники. От добрых людей не прячимся... Все, что есть - все перед вами... - Проходите с миром... Страж цокнул языком, провожая халат. Когда они отошли на десяток шагов Гаврила прошептал. - Это он не нас. Это он халат пропустил... Гаврила шел рядом с ним и рукоять меча описывала круги в ночном воздухе. Избор посмотрел на богатыря, на хазарина, узкими глазами высматривающего остроголовых.
- Богатство и сила, - пробормотал он. - Что, что? - Богатство и сила Руси, - сказал Избор громче. - Мы с вами олицетворяем богатство и силу Руси.... Я, точнее мой халат - первое, а вы - не смотря на всю призрачность Гаврилы -второе. Гаврила хмыкнул, но тихо, не желая привлекать к себе внимание бдительного стражника, и провел бесплотной рукой по халату Избора. - Спасибо Картаге. Куда бы сейчас без его халата. Под кустом бы ночевали... - Ты погоди еще радоваться. Кабы тебя самого тут под дерновое одеяльце не уложили... - одернул его Исин. Большой костер, разложенный торговцами посреди поляны, был уже недалеко, когда в воздухе пронесся новый звериный вопль и среди людей сидевших вокруг костра возникло замешательство. Они вскочили с мест, указывая руками в темноту. Богатыри невольно посмотрели туда, куда указывало с десяток пальцев. Поодаль от костра они увидели клетку. Она не была пустой - пламя костра отражалось в чьих-то глазах .двумя зелеными огоньками. Послышался властный голос. - Какой дурак оставил клетку открытой? Где эти неверные? Опять вино пьют? Другие голоса тут же подхватили этот крик: - Дверца! Дверца! Но зверь в клетке не стал дожидаться, когда люди придут в себя, Он мощным ударом распахнул ее - на траву посыпалась какие-то миски, и выпрыгнул на поляну. Сейчас они могли рассмотреть его целиком., Великолепный пардус, размером никак не меньше сажени очутился посреди лагеря. Купцы в большинстве своем не стали проявлять отвагу. У кого не хватило сил убегать - застыл на месте. От зверя до богатырей было шагов тридцать, не больше. Он вошел в круг света, разлитый вокруг костра. Хвост, словно ошалев от страха метался вокруг него, задевая то левый, то правый бок. - Какой он здоровый! - сказал Исин. - Не длиннее меча! - отозвался Гаврила, привычно берясь за орудие убийства. - Ты его как резать собрался? Вдоль или поперек? Избор сделал шаг вперед и его халат вспыхнул словно костер, с которого ветер сдул золу и пепел. Зверь прищурился, заворчал. Уже не обращая внимания на купцов он, прижимаясь брюхом к траве, медленно скользил к воеводе. - Если мы его убьем, то вряд ли обрадуем хозяев. По нашим местам зверь редкий. Дорогой, наверное. - Сердобольный какой... Может быть, тогда и накормишь его? - спросил хазарин, вращая головой, чтобы найти хотя бы палку. - Может у тебя рука или нога лишняя есть? Гаврила задышал и плюнул - вспомнил, что ни пардус ему, ни он пардусу ничего плохого сделать не могут. Его меч со скрежетом вернулся в ножны. - Везет вам. Опять ваша потеха ... - сказал он, скрещивая руки на груди. Любят вас Боги... - Не на всех у них, видно, драконов хватает - напомнил Избор богатырю о недавнем прошлом. - Кому-то приходится и с пардусами дело иметь. - Его бы живым взять!- сказал Исин. - Вот за это они нам спасибо точно сказали бы... - Тебе-то что, очень нужно? Это спасибо? - спросил Исин. - Да не помешало бы. Сделай мы им что-нибудь хорошее, и они ответят нам тем же! Есть же хочется! Исин, как знаток Востока, не мог не согласиться с Масленниковым, но все-таки сказал: - Вы для Руси доброе дело сделайте - талисман сберегите. А уж все остальное по возможности. Переговариваясь, они не отрывали глаз от зверя. Тот тоже не сводил с них глаз, увидев в людях нечто привлекательное. Блестящие глаза его перебегали с одного на другого. Как оказалось, в свете костра могли блестеть не только пардусовы глаза. Камни, усыпавшие халат Избора возвращали свет костра назад, и блеск их привлек зверя. Издали воевода казался похожим не то на догорающий костер, вспыхивающий жаркими углями, не то на туманность в звездном небе. Он сделал шаг вперед. Зверь зажмурился, зарычал, присел на задние лапы. - Сейчас прыгнет, - предупредил сотник воеводу. - Ты бы хоть пальцы в кулак сжал ... Избор не ответил. Под взглядом пардуса он сделал несколько шагов в сторону и встал так, чтоб фигура богатыря оказалась между ним и зверем. Едва Избор спрятался за Масленникова как зверь, которому было безразлично на ком выместить свое голодное раздражение прыгнул на богатыря. Избор видел, как напряглась спина Гаврилы, но он не дрогнул, не отступил назад. Он был неколебим, как скала. После этого все произошло так, как и должно было произойти по расчетам Избора. Зверь, выпустивший когти, пролетел сквозь богатыря. Это получилось настолько неожиданно для пардуса что из Гавриловой спины он вылетел перевернувшись хвостом вперед. Этого-то и ждал Избор. Аккуратно, чтобы упаси Бог, не повредить хвост, Избор ухватился за него, и, крутанув зверя, бросил его назад. Вой зверя, уже не злобный, а жалостный пронесся по воздуху и влетел точно в открытую дверцу. Избор отряхнул руки и сказал, глядя на тени вокруг. - Всего и делов то. Раскрутить и бросить. - Поймать за хвост, - напомнил хазарин. - Конечно.
Глава 13
Они переглянулись и рассмеялись, - Кто бы вы ни были, вы пришли вовремя! - Раздалось у них за спиной. Они повернулись. Стоящий рядом с ними человек был сух и как-то необычайно бородат. В руках он держал сеть, и это делало его похожим на паука. Пока побратимы разглядывали его, он бросил сеть в траву и сразу утратил зловещее сходство. - И все-таки кто вы? Избор смерил его взглядом. Оценил богатый халат, богатые одежды его спутников столпившихся за его спиной сказал: - Хожалые люди, наемники, - ответил Гаврила, как и договаривались Караванщик кивнул. Если он и имел что-то против наемников, то умело скрыл это. Казалось, что в этих трех слов было достаточно, чтоб удовлетворить его любопытство, и он перевел свой взгляд на Избора, - Я - Избор. Калика перехожая. Спутник этих славных наемников. - Калика? - переспросил караванщик. - Что значит " калика"? Гаврила усмехнулся непонятливости купца - ведь вое было так просто. - Калика - это святой человек, угодный Богам, - пояснил он. Лицо караванщика просветлело. - Дервиш? Избор, поколебавшись, кивнул, но Гаврила не согласился с караванщиком и раздраженно ответил: - Я же сказал - Богам, а не только твоему Аллаху! Караванщик в ответ усмехнулся и поправил наемника: - Нет Бога, кроме Аллаха и Мухаммед - пророк его! Гаврила горделиво поднял подбородок. По нему видно было, что уж он-то точно знал, что караванщик ошибается. Караванщик не менее гордо расправил плечи. И не миновать бы драки, если б Избор не встал между ними. - Если ваши Боги слушают вас сейчас, то она наверняка смеются над вами. - Что ты такое говоришь? - надменно удивился караванщик. - Почему? - спросил ревнитель древлянских Богов. - Если вы верите в разных богов, то уж предоставьте им самим доказывать кто из ни более достоин поклонения, Велес, Стрибог, Тенгри-хан, Христос и Аллах договорятся между собой, - он поднял руку. - Там в небесах им сделать это просто. Попробуйте и вы сделать то же самое тут Караванщик поле недолгого молчания кивнул головой - то ли от того что считал себя хозяином положения, то ли вспомнив о том, что именно он является начальником каравана и сделал шаг назад, к костру. - Клянусь Аллахом ты прав, дервиш! Идемте к костру. Может быть, его свет и тепло, данное нам Аллахом, отогреют ваши души и рассеет тьму невежества царящие в них. Избор одобрительно улыбнувшись Гавриле пошел за караванщиком. Слишком уж они были известны и богатырь посчитал нужным вести себя не так как всегда, чтобы обмануть соглядатаев, если они тут были. Люди дошли до костра. Скрестив ноги, караванщик первым сел на ковер и, приглашающе проведя рукой по густому ворсу, указал гостям место рядом с собой. - Дервиш! - обратился караванщик к Избору, но тот поднял руку, обрывая речь торговца. - Я не дервиш. Возможно, что ты оказываешь мне честь, называя меня так, но я не дервиш. Я - калика перехожая. Зови меня лучше так. А кто ты, почтенный, к сожалению, не знаю твоего уважаемого имени? Купец? Хозяин погладил бороду, а заодно и живот. - Да, ты прав. Я купец. Меня зовут Муаммар Каффади. Со своим караваном я иду из славного города Бухары. Он еще раз коснулся руками своей бороды, и пробормотал что-то обращаясь к Аллаху. Гаврила смотрел на него подозрительно, решая не прячет ли купец кинжал в рукаве и нет ли у него кольчуги под халатом. - По этой земле приятно путешествовать, - сказал Избор. - Особенно если путешествие приносит прибыль... Удачно ли оно? - Слава Аллаху удача сопутствует нам! Воевода понимающе кивнул. - А далеко ли лежит ваш путь? Муаммар неопределенно развел руками показывая, что ответ на этот вопрос далеко не так прост. - Цель купца - не место, - сказал за него Гаврила. - А что же? - спросил Исин и проверяя свою сообразительность сказал. - Выгода?
Глаза купца сверкнули. Он замешкался с ответом и Избор первый согласился с хазарином. - Да. Деньги. Прибыль. Они продают свой товар там, где нам дают за него больше денег. И сейчас наверняка едут в такое место. Муаммар кивнул и камень в его чалме сверкнул кровью. Избор пошутил. - Я не удивлюсь, если узнаю, что вы едите в Журавлевское княжество... Купец дернулся и так посмотрел на Избора, что тот понял, что угадал все правильно. - Наверное, ты действительно необычный человек. Ты угадал. Как? - В этом нет ничего удивительного, - пояснил воевода. - Почему-то все кого мы в последнее время встречаем направляются именно туда. - Все идут и едут к князю Круторогу, - подтвердил Гаврила слова Избора. Словно там что-то должно произойти. - Что-то? - удивился купец. - Вы даже не знаете что именно? - Представь себе - нет, - слукавил Избор, - Все выражаются как-то неопределенно... Муаммар понял, что ему представляется редкая возможность рассказать этим странным людям о том, что всем вокруг известно. - Там будет большое празднество! - По какому случаю? - По случаю схода волхвов. Там будет большое гадание, ярмарка! Состязание волхвов! Со всей Руси съедется множество знатных людей с кошельками полными золота и серебра! Глаза купца закатились наверх и замаслились, словно он уже держал в руках чужое золото. Исин недоверчиво покачал головой: - Неужели такая новость, как сход русских волхвов дошла и до славной Бухары? Купец пожал плечами. - На все воля Аллаха. Может быть и дошла. Я узнал о празднике несколько дней назад и развернул караван на Русь. Слава Аллаху мы должны успеть! - Тебе повезло! Самоодовольно улыбаясь купец кивнул. - Меня еще попросили доставить могучему журавлевскому князю подарок - того самого пардуса, которого ты так удачно поймал. Гарила оглянулся на клетку. - Так это не твой зверь? Кто же так любит Круторога, что шлет ему подарки? Муаммар пожал плечами. - Не знаю. С пардусом едут люди, которых я должен довести до места, а они вручат его князю и скажут что нужно... Надеюсь, что князь обрадуется, и его расположение поможет мне продать и мой товар. - Что за товар? - поинтересовался Исин. - Паволоку? Благовония? Драгоценности?
- Почему ты так решил? - Я был на востоке и знаю, чем богаты те края, - ответил хазарин. Муаммар хлопнул в ладоши и на ковре быстро, словно им прислуживала не люди, а духи, стали появляться блюда с едой и кувшины. - И это тоже, - сказал он тогда, когда на ковре появилось все то, что он хотел там увидеть. - Но большая часть нашего товара предназначена отнюдь не для женщин. - Что же это? Купец просмотрел на Гаврилу, потом перевел взгляд на рукоять меча, торчавшую у него над головой. Этот взгляд и был ответом. - Оружие? - спросил Избор. Пальцы, выдавая его, сжались в кулаки, словно обхватывали рукоять меча. Слава Богам купец не заметил его движения, а может быть, просто сделал вид, что не заметил. - Да оружие. Восток богат, а это значит, что мы должны защищать свои богатства. ... Там мечи, кинжалы, луки. Все что угодно душе настоящего мужчины. Есть трехрядные кольчуги, доспехи, изготовленные мастерами из Дамаска. Копья с шести и трехгранными наконечниками, индийские дротики... Повозки забиты так, что и палец некуда сунуть... Перечисление всего того, чем он был богат, доставляло ему истинное удовольствие, а пока он рассказывал о товарах Избор с Исином сметали угощение с блюд. Словоохотливый купец наверняка перечислил бы все, что лежало в его повозках, но тут он заметил, что Гаврила не притронулся ни к одному из стоявших перед ним блюд. Муаммар замолчал и грозно нахмурился. - Как твое имя, человек? Почему ты не ешь? Может быть ты желаешь мне зла? Гаврила спокойно посмотрел на купца. - Те, кому я желаю зла долго не живут, - сообщил он ему. - К тому же все они остались там откуда я возвращаюсь. Сейчас я никому не желаю зла, и меньше всего тебе, приютившему нас в эту ночь у своего костра. Муаммар смягчился и Гаврила, чтобы тот не очень-то радовался, добавил с удовольствием наблюдая, как глаза купца наполняются желтизной. Уже не золото, а желчь плескалась в них: - Я ем только тогда, когда этого хочется мне, и только то, что мне хочется! Избор хотел, было, по привычке коснуться Гаврилова колена, но вовремя отдернул руку. - Не обижайся, уважаемый Муаммар. На этом человеке - благодать его Богов. Он готовит себя к необычайному подвигу, и дал обет ничего не есть. Он не может нарушить своего обещания Богам! Ты понимаешь? Купец, подумав, кивнул. - А сам ты, калика, какой веры? - Я верю в тех Богов, которым угоден, - уклончиво ответил воевода. - Какому же Богу ты угоден? - склонился к нему караванщик, желавший вызнать все до тонкости. - Тому, о котором мы все думаем и которому служим... - Ответил Избор так значительно, что купец принял его за тайного сторонника ислама. Муаммар значительно закивал головой и передал воеводе куриную ногу. Смягчившись, он обратился к Гавриле с вопросом: - Зачем ты постишься? Гаврила задумался для вида, а потом сказал. - Мои Боги избрали меня для совершения подвига, и я должен быть готов к нему! - Твои Боги? - удивился караванщик. - Твоим Богам нужны люди, чтобы совершать чудеса? Он рассмеялся: - Слабы же тогда твои Боги. Аллах в этом не нуждается... - Наши Боги всемогущи. И часть их сил в тех, кто верит в них! Гаврила улыбнулся и хлопнул себя по рукоятке меча. - Часть этой силы и сейчас при мне! Караванщик не дрогнул, хотя это был серьезный аргумент. Он только пожал плечами. - Наши Боги могут быть убедительным, когда это необходимо, - сказал молчавший до сих пор Исин. Он сказал это таким тоном, что-то ли от свежего ночного воздуха, то ли от чего-то еще Муаммар зябко передернул плечами. - Наши Боги горазды на разные чудеса! - добавил Гаврила. - Им под силу убедить в моей правоте даже такого неверующего как ты. - Да, - поспешно согласился с богатырем купец. -Чудеса показывают силу Бога. Аллах не раз пользовался этим для убеждения неверных... - А как все это происходит у вас? - спросил Избор, ловя взглядом движение теней за спиной Гаврилы. Тот как обычно сидел спиной к огню и на фоне костра люди, ходившие за ним, были хорошо видны. - Само собой? Без участия людей? - Все что происходит с нами, происходит по тем же причинам, что и все в этом мире - по воле Аллаха и совету пророка. Масленников улыбнулся, это не понравилось караванщику, но он ничего не сказал и обратился к Избору. - В основе нашей веры убежденность в том, что в мире есть две бесконечные вещи - Воля Аллаха и его милосердие! Благодаря и тому и другому мы иногда можем наблюдать чудеса, которые Аллах, по милосердию своему, производит для вразумления неверных. Этих чудес, да и преимуществ, которыми отличается наша вера перед всеми другими верами, привлекает к нам множество неверных! Откровенное хвастовство бухарца разозлило богатыря. Не то чтобы он был как-то особенно настроен против Аллаха, но... - Впервые слышу о том, что какое-то заблуждение имеет преимущества перед истинной верой - надменно сказал он. - О твоих чудесах мы поговорим позже, а сейчас я хотел бы услышать о том, что ты по заблуждению называешь преимуществами твоей веры. Купец не понял, а точнее не захотел понять богатыря. - Просто Аллах любит своих приверженцев позволяет им кое-что, что запрещено для неверных. Масленников и Муаммар задиристо смотрели друг на друга ощущая, что за каждым из них стоят его Боги. Избору стало ясно, что Гаврила притворяется слишком искренне и уже готов сделать глупость, поспешил вмешаться в разговор: - Я, кажется, догадался, о чем ты говоришь! О многоженстве? Каффади утвердительно кивнул: - Аллах позволяет правоверному мусульманину иметь трех жен и бессчетное множество наложниц! Скривив шею, он заглянул в лицо Гавриле. - Ты говоришь о том, что твои Боги любят тебя? Почему же тогда они не дают вам высшего наслаждения, которого достоин мужчина? Гаврила посмотрел на Исина и рассмеялся прямо в лицо караванщику. - Разве ты не знаешь, что наши Боги позволяют мужчине иметь не три жены, а столько, сколько тот можно прокормить. Муаммар дернул себя за бороду от огорчения, но быстро нашелся с ответом. - Может быть, но вам никогда не достичь нашего рая... - А каков он? - полюбопытствовал хазарин. - О! Наш рай великолепен! Тенистые сады, фонтаны, вечно юные гурии. Даже после смерти самые достойные из нас продолжают жить земные радостями! Глаза Муаммара заблестели и он с воодушевлением начал расписывать жизнь праведников в обществе вечных девственниц. Его спутники вздыхали и закатывали глаза, подтверждая сказанное кивками. - А свинина? - вкрадчиво перебил их хазарин. - А вино? Слабые места противника он знал наперечет и разил без промаха. - Где же хваленая любовь вашего Аллаха к человеку, если ему ни выпить нельзя, ни закусить как следует? - У каждой религии свои запреты, - пожал плечами купец. Против этого выпада возразить ему было нечего. - У нас одни запреты у вас другие. К тому же винопитие, разрешенное вашими Богами, более верно и скоро доводит человека до скотского состояния, чем что-либо другое! Разве это не так? Он посмотрел на Избора, одобрительно кивавшего каждому его слову. Но тот против ожидания ответил: - Не то чтоб я был сильно привязан к винопитию, но не люблю я все эти запреты...Ну их. Зачем себя мучить? Запретом для человека может быть только совесть! - Но ведь совесть и есть голос Бога в душе человека? - опросил купец. Избор согласился с ним. - Да. - А при чем тут совесть? Воля Аллаха священна и ее невозможно остановить! Захочет Аллах, и рыбы поплывут по небу, захочет - солнце взойдет на западе! Гаврила, со спокойной улыбкой слушавший его, не преминул добавить от себя: - То же самое случится, если этого захотят наши Боги! - Докажи! - быстро сказал купец, решив что наконец-то поймал славянина на слове. - Докажи сам! - вернул ему насмешку богатырь. - Приезжай в Бухару, и, по воле Аллаха, мулла Муталиб совершит для тебя чудо! Такое чудо, которое сможет убедить в моей правоте любого неверного! Насколько торжественными были слова Муаммара, настолько ироничными оказались слова киевского богатыря. - В Бухару? - насмешливо переспросил он. - Зачем? Почему не в Нагасаки? Разве сила твоего Бога не находится всегда с тобой? В твоей душе? Каффади молчал. - А может быть тебе просто нечего мне сказать? - Каффади покачал головой. Ему было что сказать. - В воле Аллаха делать чудеса там, где он хочет и когда он хочет. - И все же ты зовешь нас в Бухару? - напомнил ему его слова Исин. - Ты же не можешь предложить мне даже этого. Укажи мне место, где твои Боги могут проявить свою силу и я охотно приеду посмотреть! - сказал караванщик. Масленников, склонив голову набок, смотрел на купца, словно выбирал место, куда хотел вцепиться зубами. Избор, уже представлявший, что может сделать Гаврила, видел, что выбор у того был. - Конечно, я сделаю это! - Кротко сказал богатырь. - И для этого тебе не придется ехать ни в Киев, ни в Гороховец. Из уважения к твоему гостеприимству, в его силе я смогу убедить тебя прямо здесь. И сейчас. Разговор зашел слишком далеко. Сейчас они смотрели в глаза, давая друг другу возможность рассмеяться и обернуть все шуткой. Пока они сверлили друг друга взглядами, Избор оглядел на всякий случай поляну. Четыре костра горевшие на ней отбирали у ночи довольно места, чтоб Гаврила мог показать мусульманам все, что захочет - света и тепла костры давали столько, что он обеспокоясь судьбой путеводного яйца, лежавшего в сумке (как бы не испеклось) отодвинул ее подальше от огня. Тем временем Гаврила медленно, давая магометанам возможность почувствовать удивительность момента, поднялся. Движения его были плавны и полны торжественности. Разгибая колени он медленно вырастал на их глазах, и рост прибавлял ему могущества.. Вытянув руки вверх он во всю силу заорал: - Светлые Боги! Дай мне силы совершить чудо! Убедите неверящих в вас в своей силе! Руки его разошлись в стороны, словно он хотел обнять всех сидевших рядом с ним и прижать их к своему сердцу. Купцы, словно завороженные, поднялись следом. Глядя на них встали и Избор с Исином. У хазарина на губах как приклеенная висела ухмылка. У него перед купцами было одно неоспоримое преимущество. Он догадывался, что сейчас произойдет. С улыбкой превосходства Гаврила Масленников посмотрел в небо, словно вверяя себя древлянским Богам, и сделал шаг вперед. Шаг был невелик, но значение его было в том, что заканчивался он в костре.
Глава 14
- А-а-ах! - вырвалось у купцов. Гаврила спокойно стоял в пламени, кусавшим его колени. Оранжевые языки оплетали его икры, раскаленный уголь окружал ступни, но Гаврила, словно не замечая этого, кротко смотрел на Муаммара Каффади. Молчание на поляне натягивалось как струна. - Ну и что? Велика ли сила наших Богов? Купец судорожно сглотнул и голосом, который казался твердым только ему, сказал: - Разве это чудо? При известной силе воли человек вполне мотет выдержать и не такое! - Тем более если на нем доспехи! - подал голос кто-то из прихлебателей караванщика. Гаврила мог бы сказать в ответ всего два слова -"Встань рядом!", но он не стал этого делать, сообразив, что припертый к стене караванщик может затеять драку. Не сказав ни слова, он вышел из костра. Шагами длинными и плавными, словно действительно Боги вели его, он пошел к клетке с леопардом. - Ва-ва-ва - растерянно забормотал караванщик, но Гаврила миновал клетку заворчавшего зверя и подошел к одной из повозок. Он остановился и, улыбаясь, поманил к себе маловеров - мусульман. Когда те подошли достаточно близко он, пошептал что-то, сложив руки на груди, и медленно вошел в повозку. На глазах изумленных до неподвижности купцов его лицо словно вдавилось в полотняную стенку повозки. Потом, так не медленно и наглядно он просунул туда голову, потом шею и плечи... В конце концов, все его тело кроме ног, стоявших на земле, между колес, оказалось в повозке. Муаммар обежал ее и распахнул руками полог. Оттуда на него глянули острия копий и лезвия секир. - Где ты?! - крикнул он. Купец был так возбужден, что не мог говорить спокойно. - Где ты?! Прошла долгая секунда, прежде чем лицо Гаврилы выплыло из груды оружия. Он не стал выходить полностью, а встал так, чтоб наконечники копий, связки которых и составляли верхние ряды груды, высовывались из его головы. - Я тут, караванщик! - сказал Гаврила. Он переступил с ноги на ногу так, что лезвия и острия вошли в голову и вновь выступили из нее. - Что ты скажешь на этот раз?? У караванщика уже не было охоты что-либо говорить, но под насмешливыми взглядами богатырей он собрался с силами: - Велик Аллах, даже если неверному он позволяет убеждать нас, правоверных мусульман, в своей силе... Он медленно покачал головой, словно с трудом веря в самою возможность того, что происходило на его глазах. - Видно ты угоден Аллаху! Его спутники не отставая, забормотали: - Аллах велик! Под это бормотание Гаврила вышел из повозки. - Послушай, богатырь! - сказал Каффади. - Оставь заблуждения, прими истинную Веру! Ведь это знак тебе! На лице у него светилось столь явно написанное желание обнять нового знакомца, что Избор приготовился вмешаться. - Я не хуже тебя знаю, какая вера является истинной! - ответил Гаврила. - Я родянин! Руки купца опустились. - Какой же ты родянин, если Аллах помогает тебе? - Я хороший родянин, - просто ответил Гаврила. Он посмотрел на друзей. Лицо Исина слегка подергивалось, и Гаврила понял, что тот едва сдерживает смех. - Наверно уважаемый Муаммар считает, что хороший родянин уже наполовину мусульманин? - сказал Избор. Караванщик обрадовался неожиданной поддержке и кивнул. Гаврила, растерянно глядя на купцов, замотал головой. Он отказывался верить своим ушам и глазам. Только что на глазах этих людей он совершил то, что по всем статьям было чудом. Он сделал то, что не мог сделать ни один из них, только вот.... Рука Гаврилы опустились. Он понял, что, чтобы он не делал - все это будет воспринято правоверными купцами как подтверждение силы их Бога. Богатырь грустно покачал головой глядя на обступивших их купцов, не то прощаясь, не то жалуясь на судьбу и пошел с поляны. Исин, даже не дожидаясь взгляда воеводы, пошел следом. Избор подхватил свою сумку и, поклонившись купцам поясным поклоном, поспешил за друзьями. На краю поляны, где к дороге вновь сбредались деревья и стояли воины, он догнал их. Тяжело вздыхая они миновали стражников. - Хорошо вышло.. Без драки ушли... - сказл Исин. -Надо было хоть копье попросить, да чего уж... Куда теперь? - В Бухару что ли съездить? - задумчиво сказал Гаврила.- Удивить этого.. Муталиба. Или не стоит? - Не стоит, - покачал головой Исин.- Возвращаться уж больно далеко. Они постояли, послушали, как галдят купцы, и когда небо очистилось от туч и стало немного светлее они пошли дальше. Путеводное яйцо Избор так и не вынул. Они ведь не шли вперед, а просто искали место для ночлега. Припорошенная белой пылю дорога, казалось, светилась в темноте. За их спинами, там, где остались купцы, тишина то и дело нарушалась криками - "Аллах акбар"! - Купцы, словно стараясь забыть то что видели, славили своего Бога. - Чудные люди! - озадаченно оказал Исин. - Ты им про великих Богов, а они свое гнут... Я так и не понял, кто там кого обманул. Гаврила их или они Гаврилу. - Это как считать... Чудеса-то не Боги творили и не Гаврила, а поганый старикашка Картага... Так что не зря они Гавриле не поверили. Все при своем остались, да поели еще... - Главное мы при талисмане, а остальное... Гаврила махнул рукой, отбрасывая в прошлое недавнюю встречу. - Пусть уж лучше они, чем остроголовые. Час спустя, когда сон начал заплетать им ноги, они нашли рядом с дорогой стожок свежескошенного сена и остановились рядом. Тонкий рожок месяца освещал дорогу и деревья, обступившие поляну со всех сторон. В лесу было тихо. Лес спал. Только изредка ветер, налетавший порывами, шевелил верхушки деревьев. Избор огляделся, понюхал воздух. Запах сена перебивал все остальные запахи, но он, однако, ощутил рядом с ним и запах большой дороги - горьковатый аромат пыли, поднятой за целый день в воздух колесами телег и человеческими ногами, примешивался к запаху подсыхающей травы. - Скоро легче будет! - оказал воевода. - На дорогу выйдем. - Ветер нашептал? - устало спросил Гаврила, садясь около стожка. Он даже не посмотрел куда садится- настолько все равно ему было. - Какой ветер? - сказал хазарин. - Пылью пахнет. Большой дорогой. Масленников несколько раз вдохнул ночной воздух и пожал плечами. Он ничего не ощутил. - Ничего не чувствую, - оказал он. - Проклятый старик! Хорошо хоть говорить могу. - И дышать, - напомнил Исин. - И есть, - добавил Гаврила, косясь на свой мешок. - Вас-то купцы накормили? - Накормили. - А я сейчас поем! - решительно сказал Гаврила. - Одно у меня теперь удовольствие осталось. Он развязал горловину мешка и достал баклажку. Сделав несколько глотков, он замычал от удовольствия и принялся за съестное, Избор с хазарином откинувшись на сено наблюдали за ним глазами сытых людей. - Не переусердствуй. Съешь все сейчас- чем завтра кормиться будешь? Картага сбежал. Кто тебя, теперь бедного, накормит? Воевода проснулся, когда небо над ними стало пепельно-серым и звезды, светившие всю ночь, померкли. Оглядев место ночлега, он не увидел там никаких перемен: все деревья стояли на своих местах и ноги Гаврилы по-прежнему торчали из глубины стога, и так же доносился оттуда сонное сопение хазарина. Избор посмотрел наверх. Небо на глазах светлело и на востоке в его расцветке появились нежные розовые и жемчужные оттенки. Там, из-под земли, мощно, словно гриб после дождя лезло вверх солнце. Широко зевнув, воевода потянулся. Желая разбудить товарищей, он по привычке коснулся ближней ноги. Но прошедшая ночь ничего не изменила в Масленникове, и тот все еще оставался бесплотным как запах. До Исиновой ноги он не дотягивался. - Эй, люди! - позвал тогда Избор - Гаврила! Ночь прошла! Хватит спать! Богатыри никак не дали понять, что хотят вставать. Скорее всего они просто не слышали его. Прислушавшись к мощному сопению, Избор подумал: "Во храпят! Как на конях скачут...Услышат они меня, как же!" Но Гаврила против его ожиданий еще разок всхрапнул, поднялся из травы и заявил: - Какой тут сон? Всю ночь на поляне кто-то храпел! - Точно! - сказал из травы хазарин, прекратив храпеть и раздирая рот зевком. Могу подтвердить, что слышал храп собственными ушами! Он посмотрел на Гаврилу. - Вот человек устроен! Рукой не возьмешь, а храпит как настоящий... - Чья бы корова мычала, - сказал Избор. - Оба хороши. Гаврила не стал спорить. Умывшись росой, они наскоро перекусили, глядя, как Гаврила выгребает из мешка остатки. Остатков оказалось не мало, но и они кончились. - Что у нас впереди? - спросил чуть позже Масленников, с сожалением вытирая рот. - Большая дорога, - ответил Избор. - Большая дорога - большие неприятности, - глубокомысленно сказал Исин. Небо над головой постепенно наливалось румянцем, но не смотря ни на что слова прозвучали не очень грустно. Избор возразил: - По-моему самые большие не приятности нас ждали как раз там, где никаких дорог не было. - Там не было неприятностей. - Не было? - удивился Исин. - Что у нас там тогда было? - Там были опасности и беды... Остроголовые, песиголовцы, драконы, старички Картагины. - А неприятности? - Неприятности? Эго всякая мелочь. Разбойники, например, непогода всякая... - Ну, на счет непогоды можешь, не беспокоится. Денек сегодня будет хороший. Без дождя. - А я на счет разбойников тоже не беспокоюсь. Справимся как-нибудь. Не впервой. Избор достал яйцо и положил его на землю. В этот раз оно решило катится по дороге. Позевывая, и подбадривая друг друга, они пошли вслед за ним и вскоре их дорожка как ручей в реку, влилась в Большую дорогу. Перед тем как ступить на нее Избор посмотрел на следы, что оставили путники прошедшие и проехавшие тут вчера. Дорога вынесла все - и людей и телеги с поклажей и коров и давешних верблюдов. Следов хватало на всех, но воевода был уверен в том, что след , которые оставят на дороге они, удивит кого угодно. Похоже было, что прошли не три человека с яйцом, а двое со змеей. Пока яйцо крутилось, принюхиваясь, он посмотрел в небо. - Интересно, чего это они нас в покое оставили? Ни ковров, ни остроголовых, ни засад... - Это все по другую сторону гор осталось, - сказал Гаврила. - Там сейчас трясут... Кому в голову придет, что мы не к Киеву, а назад попремся? - Да, - согласился Избор. - Нормальные люди так не сделают. Где-то далеко за их спинами Солнце уже поднялось из-за края земли и во всю поливало ее животворным светом, а тут, в лесу царил полумрак. Легкий утренний туман оседал каплями на широких листьях боярышника. Его колючие заросли тянулись по левую сторону от них. Исин сорвал гроздь цветов, и время от времени нюхал их, наблюдая за галками, гонявшими друг друга вдоль дороги. Глядя на все это, Гаврила с душой выругался. - Кончалось бы все это быстрее... - Что? - переспросил Избор. - Да надоело все это... Не человек, а.... Он поискал глазами с кем себя сравнить, на глаза попалась галка, суматошно и бестолково сновавшая над дорогой. - Галка какая-то... - Подожди... Может день еще, может два... Что он еще мог сказать? - И двух дней не прошло, а уже, -добавил Исин услышав разговор. - А что через неделю будет? - Неделя? Ну, нет! - внутри у Гаврилы, все похолодело от мысли, что такое вполне возможно. - Не пугай. Если это яйцо нас сегодня не приведет к зеркалу, я его завтра съем... - А чего тебе неймется? - притворно удивился Исин. - Идешь спокойно. Солнце голову не печет, никто по ней не стучит, ножом в спину не тычут... Драться захочешь- только ковчежец открой и тут же дракона пришлют. Поди, как плохо... - Хочу быть как вы, - упрямо сказал Гаврила.- Чтобы если пардус - так на всех. Чтобы если трудности - то поровну. А не на четыре плеча... Немного смущенный его горячностью Избор отмахнулся. - Какие тут трудности? Слава Богам тут даже опасности нет, не то чтоб каких-то серьезных неприятностей. Иди только да ноги переставляй - вот и все тяготы. Даже чудно как-то... Небо над ними розовело, прожаривая и румяня туши облаков. Нос Избора сморщился, когда луч сонца добрался до него, он чихнул. День обещал быть теплым, не летним даже, а весенним, только пчелы жужжали по летнему. Ничего плохого в такой день произойти просто не могло. - А встретится кто? - прогудел в ухо Масленников, которого эти летние радости ничуть не трогали. - Первый раз что-ли? Гаврила выхватил меч и взмахнул им. Клинок пролетел сквозь Исина и через ствол огромной березы. Хазарин покачал головой, а Избор понимающе кивнул: - Подраться захотелось? Гарила поскреб в голове и признался. - Подраться - это по возможности.. Просто хочу, чтобы все как у людей... Глядя на хазарина, беспечно размахивающего руками, на спину его, не отягощенную мечом, добавил. - Случись что - хоть помочь смогу. - Да что тут случится? - повторил воевода. Гаврила и сам не знал. - Не знаю. Но что-нибудь обязательно... Избор усмехнулся и вроде в шутку сказал: - Завидуешь.... Нашел чему завидовать... Нам этих драк еще на всех хватит. Гаврила молчал. Избор не душой даже, а просто кожей ощутил то, что посчитал Гавриловой завистью к нему и Исину. - Ну, хочешь, что б тебе легче было, я тоже драться не буду? - вырвалось у воеводы. Брови Масленникова поползли вверх. - Ты соображаешь, что говоришь? Под недоуменным взглядом богатыря воевода вскинул руку вверх, призывая в свидетели Богов. - Конечно! Светлым Богам клянусь не вступать в драку до тех пор, пока ты не станешь таким как мы с Исином или... Вылезающие на лоб глаза Гаврилы замедлили речь Избора.. - Или? - переспросил богатырь, не веривший ушам, но увидавший в этой оговорке проблеск присущего воеводе здравомыслия. - Или до тех пор, пока с меня сапоги не снимут! Воевода туже понял, что сморозил глупость и добавил, уменьшая ее размер. - Или пока не дойду вон до того поворота... Гаврила не решился ничего возразить, боясь показаться смешным, только сказал. - Я думаю, что не зря на тебя надеюсь. - А я надеюсь, что ничего не случится, - смущенный своей запальчивостью и данным обещанием сказал Избор. Гаврила посмотрел на него и чуть поколебавшись, кивнул. До поворота было не так уж и далеко - шагов сто.
Глава 15
- Вы чего? - спросил хазарин. - Умом повредились? Чего чудите? Взгляд его перебегал с одного на другого, готовый рассмеяться при первой же улыбке. Но никто не улыбался. - Не чудим.. Шутим... - серьезно поправил его воевода. -Теперь, ежели что до поворота случится, тебе за всех стоять... Исин повернулся и почти как Гаврила сделал несколько шагов спиной вперед. - Постою... Надо было тебе Гаврила у купцов хотя бы оружием разжиться. Зря, что ли чудесами удивлял?.. Масленников пожал плечами, словно удивляясь нахальству хазарина. - Я при мече, а если тебе что-нибудь от них нужно, мог бы со мной в костре постоять... Чего отстал-то? Огонь от тебя не дальше чем от меня был. Хазарин посмотрел на не оставляющие следов богатырские ноги, на мягкую кожу сапог, не тронутую вчерашним пламенем. - Так не холодно было... Вроде не зима. Чего в костре-то делать? Гаврила не успел сказать, что хазарин должен был делать в костре. На глазах Избора он зачем-то скакнул в бок и стал медленно заваливаться вниз. В нелепом своем падении он замахал руками, то ли ища опору, то ли отмахиваясь от пыли, что поднялась над дорогой, упал на землю. Пальцы его прочертили десять глубоких борозд , а потом он вообще взлетел в воздух и повис над землей. Неведомая сила дернула его в бок, перевернула и ногами вверх подняла к вершинам деревьев.. Никто не успел не рассмеяться, ни посочувствовать хазарину, вниз головой висевшему между деревьев - из кустов с обеих сторон полезли бородатые морды. То, что это разбойники было ясно уже по их виду. Первый держал в руке изогнутую саблю, лезвие которой до половины терялось в окладистой бороде. Другие были не краше. На этот раз обошлось без молодецкого посвиста и без страшных воплей. Лихих людей оказалось пятеро, и они не стали тратиться на пустые крики против троих... нет теперь уже двоих - висевший в петле не счет - почти безоружных путников - Верно люди говорят, "Кто рано встает, тому Бог дает!" - сказал кто-то из них. Голос был сиплым, словно говоривший еще не проснулся. Яйцо, почуяв, чем все это может кончится для него, нырнуло под громадный камень, лежавший у края дороги и затаилось. Уверенные в своем превосходстве разбойники окружили их и бесцеремонно разглядывали. Избор поежился. Смотрели больше на него. Точнее на халат. Он вытянул шею, пытаясь рассмотреть за кучей разбойников, ставший вдруг очень далеким поворот, но встретился взглядом с атаманом и понял, что до него ему добежать не дадут. Разбойники стояли молча, стараясь не спугнуть удачу, подавленные свалившимися невесть откуда счастьем. Наконец кто-то не выдержал и радостно изумленно воскликнул. - Это же сколько тут каменьев? Столько и за год не пропьешь! Очнувшись от этих слов, атаман свирепо напомнил. - Кто это там хлебало разинул? Еще раз услышу - укорочу на голову. И пить нечем будет. Потом он посмотрел на Избора. Именного на него, а не на халат, и деловито предложил: - Снимай-ка халат, прохожий... Избор коснулся ножей на поясе, посмотрел на Гаврилу. - Черт тебя за язык тянул, - сдавленным голосом сказал богатырь. Он вытащил из-за спины меч и провел им вокруг себя, словно творил волшебство. Над зарослями шиповника, наполнявшего воздух вокруг запахом меда, поднимались стволы берез, рассекавшие небо белыми стрелами. Кругом было так тихо и мирно, что воевода вполне миролюбиво спросил. - А зачем это тебе мой халат, добрый человек? Настроение утра ощутил не только Избор. Сам атаман, казалось, от этой красоты утратил часть своей свирепости. Он рассмеялся и снизошел до ответа. - Потому что тебе он больше не понадобится. Покойнику халат только обуза... Избор покачал головой. Он еще раз прикинул сколько осталось до поворота, оглянулся на беззвучно болтавшегося на ветке хазарина, посмотрел на всякий случай в небо, нет ли там Мури. Позади атамана, расперев кусты, на дорогу высовывался здоровенный камень, тот самый под которым сидело теперь яйцо. Стремительным прыжком Избор вскочил на него. - Халат.. Эко диво. Возьми лучше сапоги. Он приподнял полы халата, показывая добрую кожу. - Прикажи друзьям - пусть снимут... Не простые сапоги- скороходы... Атаман не стал даже смотреть на них. - Вытряхните его из халата, только так, чтобы кровью не испачкать. Приказать-то было легко, а вот сделать.. Через мгновение перед камнем уже стоял Гаврила Загораживая атамана, навстречу ему шагнули двое - один с тяжелой секирой на мощной рукояти другой- с двуручным мечом. - Эх, я бы вас... - с тоской сказал Гаврила. - В другой раз, может ты нас, а уж в этот - мы тебя. Обладатель меча обрушил удар на голову, а мгновением позже на него обрушилась секира. Богатырь встретил удар не дрогнув. Но каков это был удар! Видя перед собой доспехи, разбойники вложили в удар всю силу, рассчитывая если не срубить богатыря, то хотя бы сбить его на землю, но картагино волшебство сослужило на этот раз добрую службу. Не причинив вреда человеку, меч и секира пронзили его и встретились с камнем. Веселый звон пролетел вдоль лесной дороги. - Славный удар, - сказал Масленников, глядя на меч и секиру, торчавшие из его груди. - Но никак не лучше моего! Разбойники стояли напротив него и в их круглых от удивления глазах уже теплился страх. Между ним и разбойниками был только один шаг и меч богатыря блестел как настоящий, но разбойники приклеенные к земле страхом даже не попытались увернуться. Больше всего на свете их сейчас занимали сведенные судорогой руки. Обездвиженные удивлением и болью разбойники застыли не в силах что-либо сделать, и чтобы заняться остальными он должен был покончить с теми, кто стоял перед ним. - В глаза смотреть! - крикнул он, так, что эхо заходило под березовыми кронами. Он обращался к тем двоим, что стояли перед ним, но глаза всех тех, что стояли на дороге были прикованы к нему.. Медленно, отлично понимая, что перепуганные разбойники никуда от него не денутся он четырьмя ударами крест на крест "разрубил" стоявших перед ним людей. Выдержать этого не смог ни один не другой и оба без чувств повалились ему под ноги. - Призрак! - в две глотки заорали оставшиеся. - Вурдалак! - Ха-ха-ха-ха - плотоядно захохотал в ответ Гаврила - Напьюсь нынче кровушки! И медленно, стараясь дать им время прийти в себя и сбежать, стал подступать к разбойникам. Одним прыжком атаман оказался рядом с помертвевшими от страха товарищами и тряхнул их за воротники, не дав страху спуститься до ног. - Кого боитесь, трусы? Вот я вам сейчас покажу! Он кулаками прошелся по лицам. - Не его. Меня бояться нужно! - Бежим, - крикнул один, отступив на несколько шагов. - Его же не убить! - Ерунда! - отмахнулся атаман. -Если уж мы ему ничего сделать не можем, то уж он нам и подавно. Сейчас я его к Ящеру отправлю... Он повел рукой, делая какой-то охранительный знак и тут, чувствуя в руке обманчивую тяжесть меча, Гаврила забылся и совершил ошибку. Вместо того, чтобы пугать разбойников он сделал выпад и мгновение спустя его меч по рукоять сидел в груди разбойника. - Сам ступай к Ящеру. Там твое место.... Атаман ужасно ахнул, ухватился за грудь. Несколько мгновений они неподвижно стояли друг против друга - богатырь и насаженный на меч разбойник. Слабея ногами, но не потеряв твердости духа, он медленно опустился на дорогу, глядя как оружие не причиняя боли и не оставляя следа, движется в нем через грудь и шею. Когда бесплотный меч проходил через переносицу глаза разбойника сошлись к лезвию и отразились в полированной стали. "Один хороший удар в лоб и он навсегда останется косым!" - подумал Гаврила. Но нанести удар было некому: Исин беззвучно дергался на веревке, Избор связан дурацким обещанием, а сам он - бесплотен. Атаман сел в траву и с облегченной улыбкой счастливо вздохнул. - Напугал, - честно признался он. - А ведь не напугать, а убить хотел? Не дожидаясь богатырского ответа, он сказал оторопело стоявшим на одном месте разбойникам. - Ну, что я вам говорил? Он же безвредный. Чего его бояться? А гонору, как у жука-притворяшки. Он неожиданно ловко и легко подпрыгнул и рассек Масленникова саблей. Гаврила отбил, точнее попытался отбить удар, но сталь пронеслась через доспехи невесомая и бесплотная, как клочок тумана. Только что обездвиженные страхом разбойники на глазах Избора приходили в себя. Не разобравшись еще что тут такое творится они поняли главное - единственный обладатель меча, что стоял на пути к заветному халату был не опаснее дурного сна. Словно цветы, попавшие под дождь, разбойники на их глазах поднялись, расправили плечи. Из согнутых страхом людей они превратились в хозяев большой дороги Сейчас они были даже, пожалуй, более опасны - они еще помнили свой страх и видели перед собой тех, кто был причиной его и свидетелем.. - А приятель его не такой же? - спросил один. Меч уже не ходил в его руке, а спокойно покачивался. - А по мне хоть и так, только был бы халат настоящий... - отозвался товарищ. Они осторожно пошли к Избору, поигрывая мечами. Желая хоть как-то задержать их, Гаврила бросился навстречу, но разбойники не обратили на него внимания. Размахивая оружием, они просто прошли сквозь него и стали с двух сторон обходить камень. Гаврила зло задышал. Он не сомневался, что Избор сдержит слово. Приближалось неотвратимое. - Дерись! - голосом, полным безнадежности воззвал Гаврила - Дерись же! - Не могу, - глухо сказал Избор - Слово!... - Дурак! - горько выдохнул богатырь. - Какой же ты дурак! - Сам знаю. Ничего выберемся. Избор для виду взялся за ножи. Разбойники остановились и напомнили. - Халат. Воевода послушно развязал пояс с ножами, бросил вниз, к разбойничьим ногам. Видя такую покорность, разбойники опустили оружие. Следом за поясом туда же упал и халат. На голой груди Избора заблестела поддельная "Паучья лапка". Атаман молча показал на нее, а потом на халат. Не возражая, Избор подчинился и этому. - Что в мешке? - Второго халата там нет... - с сожалением сказал Избор. - Слушай... Раз халат забираете, так и сапоги берите... Чего это я как дурак в сапогах пойду? Но разбойникам было не до сапог. Не обращая внимания ни на Гаврилу, ни на Избора, ни на все еще лежавших на земле товарищей они теребили халат. Атаман очнулся первым. Расклад был прежний трое против одного, но никакой пользы извлечь из этого уже было нельзя - путешественники были обобраны и не опасны. На всякий случай - не из надобности, а из простого любопытства он еще раз ударил Гаврилу мечом (тот даже не заметил), а потом посмотрел на Избора. - Почему он еще живой? - притворно удивился атаман. - Если не можете убить одного, так зачем оставлять в живых остальных? - А сапоги? - спросил Избор. - Там в каждом каблуке по жемчужине! - Возьмем, возьмем, - сказал разбойник. - Только не сейчас, а чуть по позже Он повернулся к товарищу и сообщил. - А сапоги-то точно не плохие... Не люблю носить вещи с покойников, но что поделаешь? Придется привыкать... - Кровью ведь испачкаю, - предупредил он их. Разбойники не ответили. Избор понял, что пришло время выбирать между жизнью и интересом Руси и верностью слову. Через головы разбойников посмотрел на Гаврилу. Тот разжал окаменевшие губы. - Русь важнее нас. Убей их. Пожалуйста... Чего тебе стоит? Разбойники оглянулись на Гаврилу и собрались, было рассмеяться, когда Избор сказал. - Хорошо. Конечно. - Убьешь? - рассмеялись разбойники - Попробуй! - Убить не убью, - серьезно сказал Избор, - но, извините, изуродую... Разбойники рассердились. - Добром слезай! Они ухватили его за ноги, собираясь сдернуть воеводу с камня, если тот воспротивится, их не остановил даже облегченный смех призрачного богатыря. Мгновение их руки лежали на Изборовых лодыжках, но тот не стал дожидаться рывка, что смел бы его к ногам разбойников, а сам прыгнул вперед, через разбойничьи головы. Призывая в свидетели Богов, он крикнул. - Я бос! Они таки сняли с меня сапоги! Пусть потом никто не говорит, что я слово не держу... Пошевелив пальцами ног, он попробовал, не скользко ли будет драться. Двое разбойников подходили от камня, двое других лежали рядом. Атаман оставался за спиной. Сейчас он был самым опасным противником. - Сзади! - крикнул Исин сверху. - Берегись! Избор присел и откатился в сторону. Над головой свистнула сабля, с влажным шелестом упали на землю срезанные ветки. Атаман выругался. Разбойники перешли на бег, но атаман остановил их. - Я сам! Он ждал легкой победы, но Избор уже поднимался, сжимая пальцы в кулаки. Конечно, голые руки слабая защита от отточенной стали, но у Избора имелась голова на плечах и поэтому, поднимаясь, он ухватил в каждый кулак по горсти песку. Еще дважды увернувшись от ударов атамана, он дождался порыва ветра, дунувшего в спину, и швырнул пыль по веру, целя в лицо разбойника. Ветер подхватил пыль и в одно мгновение донес ее до атамана. Тот попытался увернуться, но воевода расчетливо добавил к первой горсти вторую. Песок попал туда, куда и требовалось. Разбойник замахал руками, отскочил в сторону, попытался закрыться от пыльного ветра, даже зажмурил глаза и проклиная всех тех, кто пришел ему на ум в это мгновение еще быстрее замахал саблей. Но это уже было не страшно. Проскользнув между двух разрезавших воздух рядом с ним ударов отточенной стали Избор подобрался к разбойнику поближе и одним ударом руки остановил несуразный поединок, свернув атаману скулу на бок.. Ругань перешла в стоны и поперхнувшись очередным богохульством враг свалился на траву. - Добей его! - крикнул Гаврила, давясь счастливым смехом. - Добей его! - Ничего... Пусть живет пока. Попостится. И лучше него люди постились.... Он повернулся к разбойникам. Кивком указал на атамана. - Как сказал - так и сделал. Одного изуродовал...
Глава 16
Наклонившись к силившемуся подняться атаману, он хлопнул того по затылку, припечатывая к земле. Тот ткнулся носом в землю и затих. Не спуская глаз с разбойников, воевода нашарил атаманову саблю, крутанул ее кистью, привыкая к необычно легкому весу. Он успел подумать, как трудно, должно быть придется ему отбивая этой легкой полоской удары тяжелых мечей, но тут разбойники набросились на него. Он легко отбил оба удара (сабля выдержала!) и по тому, как умело лесные злодеи отклонились от его ударов понял, что перед ним люди бывалые, успевшие повоевать в своей жизни. Эти умели драться и точно знали ради чего обнажили мечи. Сейчас они не только защищали свои жизни, но и драгоценный халат, и жизнь атамана. - Что ты возишься с ними? - возмущенно закричал Исин. Раскачавшись, он зацепился за ветки и теперь висел, изо всех сил дергая ногами, пытаясь порвать веревку или хотя бы ослабить петлю на ногах. Гаврила стоял около мешка, скрестив на груди руки, с видом человека, готового в любую минуту двинуться в путь. - Не могу, - крикнул в ответ воевода, отбивая удар сверху и уворачиваясь от бокового. - Я обещал их изуродовать, а не убивать. Я слово держу. - Кончай! - подержал Гаврила хазарина. - Провозишься с ними, так потом по жаре идти придется. Много ли по жаре пройдешь? Пока Масленников рассуждал о погоде, Избору чуть не отсекли правую руку. Не смотря на все их умение, каждый из разбойников не стоил и половины Избора, но на пару они могли доставить ему неприятности. Они приноровились и начали наносить удары одновременно. Пока один бил сверху второй пытался достать его или боковым или каким-нибудь обманным ударом... Но разбойники все же трусили. Тот, что держался слева отскочил назад и, сорвав со спины рог, протрубил. Гаврила, не рассуждая, бросился на него и тот не окончив, уронил рог в траву. - Кончай с ними. Пока жалеть их будешь, глядишь, еще кто-нибудь явится... проорал с дерева Исин. Избор не хуже хазарина понимал бессмысленность происходящего. Он хотел, чтобы устрашенные разбойники убежали, но те, завороженные блеском халата ожесточенно махали мечами и не помышляли о бегстве. Так было до того мгновения, пока трубач не уронил свой рог на землю. Теперь он искал его там, оставив своего товарища один на один с Избором. Не опасаясь второго меча, воевода ухватил разбойника за запястье, и рукоятью сабли стукнул того по лбу. Деревянный стук пронесся над дорогой, и разбойник опрокинулся навзничь. Не отпуская руки, Избор аккуратно опустил его в траву. Трубач, по-прежнему шаря рукой по земле, переводил взгляд с Избора на лежавшие повсюду тела и обратно. Он вполне мог убежать, но это даже не приходило ему в голову. Воевода с жалостью посмотрел на него. Не хотелось никого убивать и все тут, но поведение разбойника не оставляло другого выхода. Все было предрешено. Его взгляд перехватил Гаврила. - Оставь его мне! - крикнул он, и Избор опустил занесенную для удара руку. - С этим я сам справлюсь... Гаврила сунул меч в ножны и прищурив глаза, словно слепой пошел на разбойника. Когда их отделяло друг от друга три шага разбойник начал медленно отступать. Лицо его посерело, покрылось потом. Это был холодный пот ужаса. Избор дернулся, было вперед, представив, что будет, если Гаврила почувствует запах пота, но опомнился. Слава Богам запахов Гаврила еще не ощущал. - Сейчас я войду в него, и он перестанет быть самим собой! - простонал Гаврила, словно простуженный призрак. - Я войду в него, и он исчезнет! Подходя к врагу, богатырь принимал позу, в которую того поставил ужас. Прищуренные глаза богатыря смотрели на разбойника так, что тот почувствовал себя халатом, за которым пришел хозяин. Он мелко дрожал. То, что обещал враг без тела было куда как более ужасно, чем-то, чем грозил враг с саблей. Воевода смотрел на него сочувственно, словно говорил: " Не завидую я тебе дружочек... Но что поделаешь? Видно судьба..." И разбойник не выдержал. Что он не мог решить сам за него решил страх. Подстегнутый ужасом он швырнул в Гаврилу мечом и боком, боком, словно огромный перепуганный паук, влетел в кусты. Упругие ветки захрустели, не пропуская разбойника как если бы были заодно с Гаврилой, но продравшись сквозь их сплетение разбойник исчез в лесу оставив товарищей на поругание победителям. Треск стремительно удалялся и вскоре пропал совсем. - Здорово мы их! - крикнул Исин. Он все еще висел, не сумев освободится и сверху ему видно было как колыхались кусты на пути разбойника. Избор прикинул, что означало "мы" в устах висевшего на дереве хазарина и ничего не сказал, а подобрав оброненный меч швырнул его вверх. Сталь ударила по натянутой веревке и хазарин охнув свалился на землю. Меч упал рядом и хазарин тут же цапнул его, прибирая к рукам. - А я вижу, что не остроголовые, ну, думаю, сам справишься... Чего мешаться? Избор улыбнулся. - Так висеть неудобно ведь было? Чего же терпел-то? - Ничего. Перетерпел. Главное, что опять наша взяла! - Наша? Ну, уж нет. Мне чужой славы не нужно, - гордо сказал Гаврила, свысока глядя на хазарина. - Мне своей хватает... Избор всех положил. - И мне чужой не нужно, - возразил воевода. - За мной только один, за тобой трое... Тут, как ни крути, придется нам славу на троих делить, ну, а большую часть конечно сотнику. - Чего это? - Командовал хорошо.... - Ладно. Славу поделили, теперь уходить поспешим. Не зря он трубил-то - звал кого-то. Избор кивнул и пошел за сапогами. Он нашел их за камнями, рядом с "зарубленными" Гаврилой разбойниками, вытряхнул мусор, одел. Легкий ветерок, воровски скользнувший вдоль дороги донес до Избора волну мерзкой вони. Он поморщился, отмахнулся ладонью. Пахло как из выгребной ямы. - Этого еще не хватало... - Что еще? - насторожился Гаврила. - Запах. Не чувствуешь? Гаврила даже не стал отвечать. - Тухлятиной пахнет. Гаврила оглянулся, оглядывая дорогу, березы и боярышник. Он не чувствовал запахов, но память и здравый смысл подсказывали, что все это должно пахнуть как-то иначе. Вполне доверяя носу Избора, он сказал. - Надеюсь, что это не от яйца. Избор оглянулся, отыскивая проводника, но оно где-то пряталось. - Не могло же оно с испугу протухнуть? Исин крикнул. - Яйцо! В траве рядом с камнем зашуршало, и мелькнул молочно-белый бок. Не чувствуя опасности оно выкатилось на дорогу, готовое вести за собой каждого, кто пожелает идти к Черному зеркалу. - А с этими, что делать будем? - спросил Исин кивая на недвижимых разбойников. - Так оставим? - Неужто ты их собрался с собой взять? - удивился Гаврила. - А хоронить их вроде рано... Или нет? - Ну, я думал, может добить? Они ведь как в память придут поквитаться захотят... Гаврила хмыкнул, поняв, откуда шла вонь. - Нет. Сперва они отмываться пойдут, а речка тут не близко... Успеем уйти. Воевода натянул халат, подпоясался и принялся пристраивать на спине меч. Саблю с легким вздохом уронил рядом с атаманом. Махать ей было легко, но против хорошего двуручного меча, которым мог оказаться вооружен его следующий противник, она могла и не устоять. Разбойники лежали беспомощные, и Избор сказал. - Одних... В лесу... Беспомощных... - Пойдем, - настойчиво сказал Гаврила. - Если уж ты пошел в разбойники, то тебя можно понять, но никак не простить. Да они и сами знают, что лучшей доли не заслуживают... В обиде не будут. Исин ушел уже шагов на двадцать и теперь оглядывался, ожидая Гаврилу и воеводу. - Ты говоришь так, словно и сам был таким. Гаврила покачал головой. - Таким? Нет. Я был куда как более удачливым. И чистым. Он посмотрел на разбойников и поморщился, представив, как они теперь пахнут. - Никогда не поверю, что и тебе пришлось пошалить на дорогах... - На дорогах? Ну, нет. Пока крестьянствовал - не до этого было, а когда воином стал - то уж и вовсе... Мое дело война. Там ставки гораздо выше. - Да уж конечно, - подтвердил Исин. - Какие там халаты.. Там княжества, сундуки с золотом, царские дочери... Избор не согласился с хазарином. - Нет, сотник. Есть вещи более ценные, чем золото и камни. Война может дать и земли и титулы... - Да, конечно. Только иногда это не имеет никакого значения. - А что имеет? - Да какая разница? Другое главное. Чтобы ты не брал чужого, это может кончиться либо хорошо, либо плохо, либо никак.... Исин из слов Гаврилы понял только одно - помогать разбойникам он не собирается. У него самого такого желания было не больше. - Что-то ты с утра загадочный... Как это "никак"? Дорога тянулась перед ними, словно кошка, пришедшая в охоту. Избор встал на нее, и Гаврила, не смяв ни травинки, встал рядом. - Так что значит "никак"? - "Никак"? - Гаврила повторил вопрос. - Это и значит никак. Думаешь, что будет так, а на самом деле.. - "Эдак"? Масленников покачал головой. Ему трудно было объяснить, что он имеет в виду. - И ни так, и ни эдак. Никак. Он посмотрел на дорогу. Пыльная лента убегала далеко вперед и пока была безлюдной. Время для рассказа у него было. - Был такой случай у меня, - начал он. - Я тогда по ромейской земле ходил, страх свой в пыль растирал, а у базилевса в тех местах свои дела были - воевал он с кем-то, ну и повстречался я однажды где-то на границе с Патрикием Самовратским. Его Император послал забрать наследство Джян-Бен-Джяна. - Наследство? Так он умер? - удивился воевода. - Не слышал... Гаврила с уважением посмотрел на воеводу. Не всякий вот так на Руси мог бы удивится этому имени. Джян-Бен-Джян слыл могучим волшебником и на Востоке всяк знал его имя, но что бы тут, в глуши... Он почесал голову. Потом он вспомнил, что воевода побывал и у ромеев и дрался с саркинозами. - Если бы так! Дошли до Императора слухи, что он то ли исчез, то ли помер... Кто их магов разберет. Все они с чудинкой, как наш Муря... Короче отправил он Патрикия захватить магические вещи. Только не все там связалось как нужно. Суффи-ас-Ассейн узнал об этом первый и захватил Аккореб - замок Джян-Бен-Джяна раньше Патрикия. Захватить-то он захватил, только предметами распорядиться не сумел, и сделала единственно правильный шаг - направил гонцов за знающими людьми - Халдейскими магами. Те уж точно во всем разобрались бы и тогда ромеям с ним ни за что не справиться. Но Патрикий успел вовремя. Гаврила не успел разогнаться и Избор остановил его: - Погоди, погоди.... А ты-то, каким боком к ним? - Мимо шел. Пристал, - не стал вдаваться в подробности Гаврила. - Так вот Патрикий окружил замок и предложил Суффи-ас-Ассейну на выбор две вещи... - Не похоже не ромея... Враг в его руках, а он ему предлагает какой-то выбор.... - сказал подоспевший хазарин. Гаврила понимающе засмеялся. Он ромеев знал не хуже, чем Исин. - Да, выбор ему оставили. Или сдохнуть с голоду или выйти в поле и сражаться ... Дорога под ногами повернула, и яйцо повернуло вслед за ней. Гаврила вспомнил эти дни и расставил все по своим местам. - Хотя, по чести говоря, какой это выбор? Ромеев было почти втрое больше. - И что Суффи-ас-Ассейн? - Благоразумно отказался. У него еще оставалась надежда, что кто-нибудь из соседей придет ему на помощь. Ромеев в тех краях не любят. Патрикий понимал это не хуже самого Суффи-ас-Ассейна и начал штурм замка. Он задумался, припоминая давнее. - Восемь дней ромеи то влезали на стену, то падали с нее. Ты знаешь, именно тогда я понял насколько забавной бывает война, если смотришь на нее со стороны и не видишь ни грязи, ни крови... Ромеи все же проломил стену и ворвались в замок. Суффи-ас-Ассейну, потерявшему почти половину своих людей, все же удалось скрыться в цитадели. А потом у ромеев начались неприятности. Суффи-ас-Ассейну удалось голубиной почтой вызвать к себе на помощь племя Бледных людоедов, кочевавших на его счастье где-то рядом. Они пришли на четвертый день после того как Патрикий ворвался в замок. Опоздай они, приди на день позже, и ромеи справились бы. Четыре дня без воды настолько измотали их, что слабые духом начали бросаться с башен вниз, прекращая жизнь, полную мучений. Но нам теперь пришлось бороться сразу с двумя врагами. Теперь и речи не могло идти о нашем численном перевесе... - Нашем? - удивился Исин. - Ты же сказал, что не ввязывался в это дело? - Нашем. После этого пришлось выбирать, на чью сторону вставать. Людоедам я был не нужен - их и так было слишком много, да и не люблю я человечину... До Суффи-ас-Ассейна идти было дальше и по жаре, а Патрикий вот он, рядом стоял... Так что выбор напрашивался сам. Да и уйди я к людоедам пришлось бы потом ромеев есть, а я не люблю этого. Избор улыбнулся. - Нас было меньше, чем врагов, но мы были лучше вооружены и более злы... Днем людоеды оттеснили нас за реку, а ночью я с темя десятками личной охраны Патрикия переправился назад. Эта переправа стоила жизни четверым из нашего отряда - их утащили крокодилы, но мы все же добрались до берега и огнем и мечом прошлись по становищу людоедов. Гаврила замолчал и молчал шагов двадцать. Избор слушал его тяжелое дыхание, дыхание человека только что вырвавшегося из боя. - Так просто? - спросил Избор. - Просто? - Гаврила покачал пальцем. - Как бы не так! После вылазки из тридцати нас осталось двенадцать. Нас осталось бы еще меньше, если бы Патрикий не пришел на помощь, но в том бою Светлые Боги были на нашей стороне. К рассвету мы уже вломились в цитадель и началась резня... И людоеды, и воины Суффи-ас-Ассейна понимали, что терять им нечего - после таких потерь ромеи никого не собирались щадить - и дрались отчаянно. Но Патрикия драка интересовала меньше всего. Все, что он искал, хранилось в сокровищнице на самом верху башни и пока воины добивали людоедов мы с ним полезли на стену сокровищницы. - Добрались? - Добрались. Только... - Гаврила задумчиво посмотрел в небо. По тому, как он поднял голову, воевода понял, что башня была не маленькой. - Только ничем это не кончилось... - Ничем хорошим? - уточнил Исин, чтобы понять. - Нет. Все "никак". Пришел Джян-бен-Джян и всех выгнал... Вздорный старик оказался живым и здоровым... Избор расхохотался. - Ничего себе - война за наследство. Я бы на его месте осерчал. Как это он вас живых еще отпустил? Не заметил что ли? - А что меня можно не заметить? - обиделся Гаврила. - Да я сроду не прятался.. И там не стал. Колдовство спасло! - Колдовство? - недоверчиво переспросил Избор. Уж больно не вязались эти две веши - колдовство и Гаврила. - Ты что же колдуном стал со страху? Гаврила молчал и Избор добавил: - Хотя со страху... Со страху все возможно... Кто штаны марает, кто колдуном становится. - Если бы со страху... Я к тому времени уже мало чего боялся. Не мое колдовство спасло. Его... Брови у Исина поднялись. Он посмотрел на Избора и встретил почти такой же взгляд. Что-то у Гаврилы не сходилось. - Совсем ничего не понятно... Как же ты жив остался, если он тебя убить хотел?
Гаврила удивился их бестолковости. - Просто. Я же говорю - колдовство. Я там наткнулся на щит Джян-бен-Джяна... А когда он озлился и стал молнии метать щитом загораживался... Честно говоря спасло нас то, что Джян-бен-Джян вернувшись слегка подрастерялся . Никак он не ожидал встретить у себя в замке столько народу, а когда пришел в себя, то не стал разбираться- досталось и правым и виноватым.. - Кто же там был правый? - спросил Исин. - Пришли без спроса в дом, драку учинили - хозяйских вещей поделить не смогли. - А что за щит? - поинтересовался Избор. - Чудной ты. Щит Джян-бен-Джяна!!! Из-за щита это все и было затеяно... Знаменитая вещь! Имеет форму дубового листа, а сам склеен из семи драконьих шкур при посредстве желчи отцеубийцы. Нет оружия, что могло бы пробить его! Он настолько крепок, что выдерживает даже попадание молнии! - Врешь! - убежденно сказал Избор. - Чтобы Перунову стрелу выдержать, это же какую крепкость нужно! Гаврила усмехнулся. - Была крепкость.. Только ей и спаслись, когда он начал по нам молниями гвоздить. Еле живые ушли... - Ну, как же это "никак"? - удивился Исин - Выгнал он вас и все тут... - Ну, выгнал, - согласился Гаврила - Так ведь не убил же. Избор покачал головой- не убил, мол, нашел чем хвастать... - Ну, вот я это и называю "никак". Ни мы его не убили, ни он нас... С разбойниками так же вышло. Все при своем остались... Они приумолкли, Гаврила достал свою баклажку, промочил горло. Избор прислушался. В этот раз плеску там почти не было. Сам вид пыльной дороги будил жажду. Избор представил как дорога, петляя между деревьев уходит к виднокраю и полюбопытствовал праздно. - Чего у тебя там? Вода? Вино? Гаврила еще раз тряхнул рукой, грустно прислушался. - Да, считай, ничего нет... - А вон там есть! Исин показал рукой на кусты справа от дороги. Из-за них бесшумно, пара за парой выезжали поляницы. Женщины довольно улыбались и даже на лошадиных мордах, казалось, цвели улыбки. Впереди всех ехала Тулица , а рядом с ней Диля держала на копье чудную деревянную птицу. - Ба! Старые знакомые! - сказал Избор, вынимая меч. - С той стороны у нас обычно бородатые вылезают, а тут... Зачем пожаловали? - За вечной молодостью, - ответила ему Тулица. Голос ее звенел смехом. - Зачем же еще?
Глава 17
В глазах главы Совета плыли искры, круги, квадраты и треугольники. Растирая пальцами веки он со злостью думал, что вся Евклидова геометрия слетелась в это забытое Богом и удачей место чтобы досадить чародею. И если б только она одна! Кроме понятных и знакомых фигур в глазах еще прыгали чертики, жирные цветные кляксы, загогулины и еще Бог знает что. После того как он использовал все шары, что нашлись у запасливого Тьерна он уже плохо соображал что, где и как. В голове смешались десятки бородатых лиц, похожих друг на друга как медвежьи морды, голоса и просьбы, одна чуднее другой. Воеводы, купцы, простые ратники - он не ставил никого, всех послал на поиски талисмана и теперь, закончив, мог хоть немного отдохнуть ото всей этой сумятицы. Подперев голову ладонями, Санциско посмотрел в зеркало. Ничего. Лицо держалось. Все было на месте, и даже глаза не казались рыбьими. Несколько мгновений он просидел, глядя на себя, вминая вглубь хребта тупую тянущую боль. Ему нужен был отдых. За пологом заворочался Тьерн, и Санциско вдруг остро позавидовал своему собрату, лежащему там на мягком, и в бесчувственности своей не ведающего никаких забот. Злость, обычная человеческая злость, вскипела в нем, но пробитая копьем света улеглась на дно души. Он дернулся вперед. Нет. Ошибки не было. Куча шаров, что еще лежала перед ним засветилась. Сердце стукнуло раз, другой и Санциско ухватил себя в руки. Кто-то звал его. Кто-то из тех, кто мог знать о "Паучьей лапке". Шары лежали перед ним невысокой горкой и свет шел откуда-то изнутри. Он ткнул рукой вглубь, ухватил нужный шар и глядя краем глаза как раскатываются по столу остальные, водрузил сиявший чистым серебряным светом шар в треножник. В жаровню полетели травы, и через мгновение там мелькнуло женское лицо. - Здорово дева! - донеслось до него. Санциско даже не пришлось вспоминать имя.
- Здравствуй, Тулица.... Помощь, какая нужна? Совет? Княгиня виделась ему четко. Она стояла не в доме, а где-то в поле, в лесу. За широкими плечами тянулись деревья, по солнечному небу плыли облака, слышался женский смех и ржание коней. - Это тебе помощь нужна. А мне от тебя яблоки требуются. Просила Избора с Гаврилой найти? Он думал, что уже разучился волноваться, но тут волна крови ударила по затылку. Боль только что упрятанная в глубину тела словно рыба вынырнула и ударила хвостом. Дыхание сперло, и он сперва кивнул, а только потом овладел голосом. - Да. - Ну, мы и нашли.... Шум в ушах превратился в ликующий рев труб, победный грохот литавр. - А они драться полезли, - донеслось слева. Санциско повернул шар и увидел смутную фигуру княгининой подружки. - Не захотели добром-то... - А вы? Голос его все же выдал. - Ну, мы их и зарезали. Наверное лицо у Санциско дрогнуло, потому что Тулица быстро сказала. - Ты же сама просила, чтобы мы зарезали их, помнишь? - Где они? Покажите! Тулица подвинулась, давая простор взгляду. Два тела он увидел сразу. В спине ближнего торчал меч, а у того, что лежал подальше - в боку сидели сразу две стрелы. - Их двое было? - Трое. - А третий? - Убежал...Чего тебе от них нужно было-то? Может шар в крови намочить? Он смотрел на трупы и не верил собственным глазам. Люди, когда-то убившие Игнациуса и истребившие сотню Челнака, люди ускользнувшие от Сельдеринга и его отрядов, люди доставившие столько хлопот ему самому лежали перед ним и чья это была заслуга? Женщины! Княгини полудикого сброда, считавшего себя воинами. - Ожерелье... - хрипло сказал Санциско. Он сжал невидимые женщинам пальцы в кулаки. - У них должно быть ожерелье. Найдите его. Это важно... На его глазах Тулица наклонилась над телом и сняла с шеи белоголового ожерелье. - Это? Отчаяние упало на мага как наковальня. Это была явная фальшивка из тех, что он уже видел и в Пинске и в Вечном Городе. С виду такое же как и настоящее но у него не было того, что было у настоящего талисмана. Носи покойник настоящий талисман так открыто, то теперь, когда были подобраны нужные заклинания, найти его было бы проще простого. А сейчас настоящий талисман забрал бы всю силу у шара и ни шар и никакая другая волшебная вещь рядом с ним не смогла бы работать. А шар действовал. Он видит и Тулицу и фальшивку в его руке. - Ищите другое... Тулица вытащила меч и ногой, боясь перепачкаться в крови, перевернула тело. Санциско не успел ничего рассмотреть - картинка в шаре качнулась, словно кто-то наклонил шар, потом шар и вовсе погас, но через мгновение вновь налился светом. - Корова, - донеслось с неведомой полянки. - Ходить не умеешь! Смотри куда прешь! - Тут ларец какой-то в мешке... Тащите... Сюда дай... Шар замерцал, и сердце мага наполнилось трепетом, предчувствуя удачу. Шкатулка в руках Тулицы колыхалась, словно дерево на его глазах превращалось в дым и стремилось растаять в воздухе. Сила талисмана оказалась столь велика, что даже в шкатулке, запечатанный чудовищной силы заклятьем он влиял на шар. Маг следил за женскими руками, ожидая, что едва княгиня откроет крышку, как волшебство вокруг талисмана исчезнет. Женщина сделала шаг вперед. Она еще даже не тронула крышку, как шар главы совета стал обычным куском прозрачного стекла. Волна ужаса, смешанного с наслаждением опустошила душу Санциско. Он застыл в кресле, безвольный, как кукла, потерявшая хозяина. Он не успел опомниться, как шар снова вспыхнул, и Тулица спросила. - Эвон как тебя перекорежило... Яблок, что ли жалко? Нам много не надо. Штук пять всего... Яблоки! Он едва не рассмеялся. Забивать голову такими мелочами... - Ожерелье в шкатулке? Она тряхнула ладонью, и в шкатулке звякнул металл. - В шкатулке. Так как с яблоками-то? - А сами вы где? - спросил вместо ответа маг. - В лесу, - ответила Тулица. - Около дороги на Муром. Глава Совета локтем раскатал карту, и начал водить пальцем отыскивая дорогу. Дорога, что нарисовали Имперские писцы, стремилась к реке, а там, совсем рядом с горами стоял кружок. Город. Он склонился, разбирая маленькие буквы. Потом прикинул, когда сам может туда успеть, и покачал головой. Время было дорого, но не дороже головы. Он посмотрел на Тьерна. Нет. Большой магией перед Белояном хвалиться не хотелось, особенно теперь... Оставался ковер-самолет. Он повернулся к шару и ждавшим его в нем женщинам. - Спросите у первых купцов, что встретятся, как добраться до Труповца. Там в корчме завтра вас будет ждать человек... Он сам подойдет отдаст яблоки. А вы ему - ожерелье.... - А шар? - Какой шар? - Твой шар.. Санциско спохватился. " Оказывается удача может сделать из человека безумца," - подумал маг. Он слишком увлекся и так перегибать палку все же не следовало бы.
- А? Да, конечно и шар тоже... В первую очередь. Он на несколько мгновений задумался, взвешивая варианты. "Может быть, следовало послать на перехват этих женщин головорезов Белого Ежика" - мелькнуло в голове. Соблазн был велик, но он одумался. Торопить события не стоило. Поляницы и сами привезут то что нужно и куда нужно, а подвергать Паучью лапку еще и превратностям войны... Маг тряхнул головой отгоняя соблазн. - Да. Так и сделайте.... Встретимся в Труповце. Шар погас, оставив женщин одних. Ветер прокатившийся по поляне растрепал березовые космы и унес запах свежей крови. - По коням! - скомандовала Тулица. - Засиделись тут мы... Глядя на окровавленных богатырей Диля весело напомнила. - Похоронить бы их по-людски... Герои вроде, да и не чужие... Тулица глянула на Избора, лежавшего под копытами, на пальцы, сжатые в кукиш и улыбнулась. - Ничего. Вороны похоронят... Избегая превратностей путешествия Тулица и Диля скакали в середине отряда. Княгиня ехала хмурясь. - Хорошо получилось, - сказала Диля, заглядывая в лицо подруги.. - Как они из-за яйца-то переполошились... Чисто куры... - Петухи. - А ведь вышло, как хотели. Вышло! - Сошло, - чуть улыбнувшись, поправила подругу Тулица. - Везет нам что ли? - Может и везет... Пруха пошла. От такого кто откажется? Когда пруха идет нужно только ладони подставить... Боги не обидят. - Сказала бы еще рот раскрыть. Нам твоя пруха еще вот как понадобится... Они рассмеялись и прибавили ходу. Санциско сидел, сцепив пальцы в напрасной попытке успокоить себя. Со стороны глядя, был он спокоен как пруд, но в душе его, невидимо для окружающих, бушевала буря. Не зря! Не зря он стал главой Совета! Жизнь она сама все расставила по своим местам, отделив агнцев от козлищ. Он и в самом деле был сильнее, а главное, умнее тех, кто до него брался за это дело. Где они теперь? Игнациус лежит где-то под камнями, растертый в пыль безумным Гы. Где лежит Тьерн, он знал, но тот тоже оказался мелковат для схватки с Белояном. Все они - и Игнациус и Тьерн сломали свои шеи на этом деле, а он - нет. Он достиг того, к чему стремились самые сильные, и стал сильнейшим. Внизу грохнула дверь. Санциско склонился, прислушиваясь к тому, что происходит в нижнем зале. Маг не спускался вниз, хотя нетерпение грызло его как цепной пес, а только слушал голоса, что доносились оттуда. Те, кого он ждал, появились только спустя час. Глава Совета посмотрел на них, прикидывая, чего можно ждать от таких гостей с поляницами он сталкивался впервые. Он сразу попытался почувствовать "Паучью лапку". Маг головой понимал, что его заклинания бессильны, что талисман не даст обнаружить себя, но сердце просило и он не мог не попробовать - каким бы могучим не было заклятье так близко такой маг как он мог бы почувствовать его находясь в десяти шагах от талисмана. Санциско напрягся, готовый ощутить запах колдовства, но тщетно. Его не было. Первый раз он подумал о женщинах с уважением. " А они не дуры. Пришли без талисмана... Придется играть дальше..." Дождавшись пока они выберут стол и усядутся он не спеша спустился вниз. Вылепленное час назад новое мужское лицо зудело, под кожей словно кололо иголками, но он сдерживался, не давая себе чесаться. Пронзая запахи, маг добрался до стола, облюбованного поляницами и сел напротив, не спрашивая рады ему тут будут или нет. Все терпение его осталось поверхом выше, и он сразу взял быка за рога. - Ну, красавицы, привезли? Тулица посмотрела на него с искренним удивлением. - Чего тебе, добрый человек? Шел бы своей дорогой....Не лез бы к проезжающим, своим бы делом занимался... Санциско уселся поплотнее, словно давал понять, что никуда уходить не собирается. - А я своим делом и занимаюсь, родненькие мои... Надобно мне от вас пару вещичек принять... Он посмотрел в окно, постукал пальцами по столешнице. - Принять? - Ну и дать кое-что взамен, конечно... Не без того. Договор дороже денег. Он выставил на стол узелок. Из него в воздух пролился тонкий запах яблок. - А с вас за эти яблочки ожерелье и шар... - окончательно удостоверяя себя сказал он. Диля протянула руку, но Санциско засмеявшись, отодвинул узелок. - Давайте же, ну... Глава Совета терял терпение. В глазах женщин он увидел удивление. Мельком пришла мысль о лице, он коснулся его пальцами - там было все нормально, но тут же понял, что не его словам удивились поляницы. Позади него послышался вздох и скрипучий голос позвал . - Хозяин, хозяин.. Санциско повернулся. Перед ним стоял маленький старичок - опрятный и улыбающийся. Растопыренные пальцы он протягивал магу, словно хотел, чтобы тот удостоверился в их чистоте. Санциско не успел ни понять, ни удивиться. Он нахмурил брови, соображая, что к чему, но его размышления прервал удар по затылку. В глазах вспыхнули звезды, но тьма тут же поглотила их. Тулица от неожиданности отпрянула назад и в тоже мгновение почувствовала, что ноги под столом стянула веревка, а около горла блеснул нож, сжатый маленькой, почти детской ручкой. - Во ребятишки пошли, - прохрипела Диля, с которой происходило все то же самое... Женщины застыли и тогда прямо перед ними, из-под стола вылез маленький седобородый человечек. Он быстро окинул глазами женщин и знаком приказал тому, кто стоял за спиной у Тулицы поднять кинжал повыше, к жиле, где стучала кровь. После этого довольно кивнув, улыбнулся. - Здравствуйте, красавицы... Здоровы ли? - Твоими молитвами, дедушка... - ответила Тулица. Старичок довольно кивнул. - Ну, коли так, значит вам здоровья на два века отмерено... Только о вас и молюсь ... Прошу Богов, чтобы, значить, дали вам сил да здоровья поболее.... Он встал бочком, и переходя к делу сказал. - Поговорить бы надо... - Можно и поговорить.... Только друзей своих убери, чтобы разговор у нас получился.. Старичок поднял брови. - Друзей? Нет тут друзей... Вот, может быть с вами подружусь... Если получится... - Что нужно-то, дедушка? Тулица говорила спокойно и глазами обшаривала стол, отыскивая выход. Старик не стал играть с ними . - "Паучью лапку". Я знаю у вас она... Диля засмеялась. - Знаешь же, что нет ее при нас.... - При вас нет, - согласился старичок. -Прячете где-то... Вот и хочу узнать где... Он попытался развести руками, и поляницы увидели, что старик - безрукий калека. - Нам за него кое-что обещано было, - сказала Тулица. - И не мало... Хочешьпоторгуемся? - Так ведь и я не даром.... - обрадовался старик деловому разговору. - Ну, вот ей же ей не даром! Я вам за него... Я вам... Да я вам за него по жизни подарю! расщедрился старик. - Жить-то поди, хочется? Привыкли уже к травке да к солнышку? - Привыкли... Только вот незадача. Мы его уже вон тому, что под столом лежит обещали. Тулица слегка кивнула, и лезвие процарапало кожу на горле. - Если слово не сдержим - нехорошо получится... Картага почесал голову. Он слез на несколько мгновений под стол и Тулица услышала как он сделал несколько шагов, и догадалась, что старичок измеряет лежащего под столом человека шагами. Потом он вылез. - Да. Незадача...- Пустой рукав дернулся - он хотел почесать голову, но не сделал этого. - Что ж придется колдовство применить. - Да ты колдун? - Диля хотела всплеснуть руками, но на них повисли и не дали подняться над столешницей. - Ты руками-то не маши, - сказал ей старичок отскочив в сторону. - Целее будут. А колдун я простой. Железом могу колдовать и кровью... Он задумался, даже не потрудившись объяснить что это такое. - Да.. Задали вы мне задачу... Слыханное ли дело слово нарушать? Раз другой от слова откажешься, и Боги на тебя не взглянут, люди отвернуться... Да-а-а-а. Придется колдовать - переводить этого из-под стола в покойники. Тогда и обещанию вашему конец... Он щелкнул пальцами. - Эй, Меркас... Старичок не успел отдать приказание, как полумрак зала осветился десятком факелов. Огонь обжег щеку Тулицы, ее волосы треснули и затлели. Пахнуло близкой гарью. Она дернувшись покатилась вниз, под стол, обрывая горящие пряди. Только что безмолвный воздух огласился воплями. Подхватив оброненный кем-то нож, Тулица разрубила путы на своих ногах и бросила нож Диле. По залу катались клубки огня. Живые факелы, рассыпая искры метались по залу, оставляя за собой витые кольца синего дыма, от которого слезились глаза. Диля расчихалась и под этот чих первый из охотников до "Паучьей лапки" вылез из-под стола, придерживая голову руками. Страшно оскалясь он смотрел на исходящих огнем и искрами старичков, а потом повернулся к поляницам. - Вокруг всякого большого дела всегда мелюзга крутится, делу мешают, да себе жизнь укорачивают ... Он тряхнул головой, словно сбрасывал боль. - На чем-то интересном ведь перебили... Да. Ожерелье.... Давайте-ка по честному.... Одно против другого. Яблоки вот... - По честному? Это можно! Тулица сунула руку за пазуху и Санциско замер. В одно мгновение его благодушие перешло в настороженность. Он точно знал, что талисмана там не было. Его просто не могло там быть. Маг мгновенно поставил защиту, и нож Тулицы каплями стек на стол. Сбоку возникла напряженная фигура ее подружки. От нее навстречу ему летела стальная молния. Глава Совета отшатнулся, и невидимый щит перехватил и этот удар. Княгиня уже поняла, что не все вышло так, как она хотела и вспрыгнула на стол. Не дожидаясь продолжения, он упал под стол и оттуда бросил в оскаленные лица женщин горсть отысканного в запасах недужного Тьерна порошка. Уберегая себя от неприятностей, он юркнул под стол, и задержал дыхание. Порошок на глазах ложился на доски пола и через мгновение он услышал два тупых удара. Потом наверху по столу что-то прокатилось, на пол рядом с ним упал и брызнул медовухой кувшин, покатились блюда и куски мяса. Он поджал ноги и тотчас, придавив их, на него упала Тулица. Недвижимая, бездыханная, но живая.... Санциско еще немного посидел под столом, ожидая, что княгинина спутница рухнет следом, но секунды текли, и ничего не происходило. Тогда он высунул голову, чувствуя себя черепахой, выглядывающей из панциря, и невольно улыбнулся. Княгинина подруга стояла, держась за нож, вонзившийся в деревянный столб, что держал крышу, и похожа была на мраморную статую, из озорства кем-то наряженную в мужскую одежду. Оценив обстановку, он не спеша вылез из-под стола. Опасности более не было. Санциско склонился над княгиней, и руки его заскользили по телу, отыскивая ковчежец. Он уже понимал, что ничего не найдет там, но надежда требовала этого. Ничего не найдя он обшарил их мешки. Там тоже было пусто. "Как же так? - подумал он. - "Я же видел его! Своими глазами!" Санциско схватился за лицо, стараясь стиснуть разбегающиеся мысли. Не в его воле было набить железные обручи на голову, а то он бы с удовольствием сделал бы это. Удача, маячившая так близко, в который раз вместо благосклонной улыбки показала зубы. Не желая терять драгоценное время, он перетащил женщин на верхний поверх и привел в себя. И часа не прошло, как они встали перед ним с руками, связанными за спиной. Надобности в этом не было никакой и это понимали и они и он. Санциско было достаточно сделать только одно движения бровью, чтобы незримые путы, куда более крепкие, чем человеческие веревки надежно связали бы их. Они знали об этом, но Глава Совета был уверен в том, не будь на них веревок упрямые женщины обязательно попробовали бы освободиться, а ему очень не хотелось бы трать время и свою силу по пустякам. Несколько мгновений он разглядывал их, решая как повести разговор и, наконец, скорбно сказал. - До чего же вы, женщины непонятливы. Мало того, что сами ничего не поняли, так и других норовите запутать. Сказано ведь вам было - не меня убить нужно, а других мужичков и талисман вернуть... А вы? Он явно приглашал их в игру. - Красавицам Боги ума не дают, - мрачно отозвалась Тулица. - Если бы я еще и умной была, кто бы такое счастье выдержал? Санциско понял, что она имела ввиду. - А бывает еще не только не дают, а еще и отбирают, что раньше дали... У дурака все лишнее. И жизнь то же... Раз вам молодость не нужна - то зачем все остальное? Тулица попробовала в очередной раз разорвать веревки, но и в этот раз ничего у нее не получилось. Ей хватило ума сообразить, что сейчас они всецело находятся во власти этого колдуна. - Ты, колдун не шуми... Все одно чего тебе нужно у нас нет, а где оно - мы не знаем... Так что даже если бы была у тебя сила нас говорить заставить, все одно ничего не узнаешь. - Ладно, - сказал Санциско нахмурясь. Они были правы. За всем этим чувствовалась рука Белояна. Это был враг - сильный, опытный и не допускающий таких оплошностей. Он мельком подумал, что можно было бы попробовать заставить их повиноваться, сказав слово Власти, но остерегся. Они говорили с Верховным волхвом, а тот мог предусмотреть и такую возможность, и кто знает, чем окончится эта попытка. Глава Совета покачал головой, усмотрев и тут ловушку. - И без вашей помощи найду. - Мог бы - так давно нашел, - уверенно сказал Диля, косясь на остроголового, что стоял позади нее и прикидывая достанет она до него ногой или нет. - Нужна тебе помощь. - Будет нужно - найду помощь. Мне любой поможет. Хоть князь здешний, хоть кто... Он мало того, что дурак, так еще и человек порядочный - что ни пообещает - все выполнит... А вы свои убогим умом даже понять не можете во что ввязались... С чем взялись силой мериться... Почему-то ему захотелось рассказать им о том во что они вляпались, но княгиня опередила его. - Может быть...- равнодушно отозвалась Тулица. - Только тебе помогать -время зря изводить. Все равно Белояна тебе не пересилить...- Он, таких как ты троих в порошок разотрет и выметет с Руси, чтобы воздух чище был... - Да и помощников у него сколько... - поддержала подругу Диля. - Не сладить тебе с нами. Губы Санциско свелись в тонкую, как след от ножа линию. Он проглотил приготовленные для женщин слова. Все равно они ничего не поняли бы. - Ничего... - произнес он медленно. - У нас сил на всех хватит...И мечей... И на Белояна, и на всех его помощничков...На каждую седую бороду!