Глава 17
На город опускались сумерки, высвобождая из уличных закоулков липкую мглу, а с реки — мистический туман.
Поёжившись от холода, я наворачивала уже, наверное, сотый круг возле дома утех Мадам Жизеллы, что находился в верхнем городе, совсем недалеко от королевского дворца.
Интересно, как жёны знатных лордов реагировали на то, куда именно направляются по вечерам их благоверные? Неужели у них хватало наглости настолько, что они даже не скрывали свои измены под самым носом? Вряд ли женщины могли позволить себе то же самое.
Мойда, как оказалось, работала именно здесь, а не в борделе возле моего любимого трактира. Сейчас же девушка находилась на положении служанки.
Она просто мне сказала прийти и ждать. Вот я пришла и жду.
Тыковка порывался пойти со мной, заметив моё душевно состояние, но в верхнем городе с лошадьми появлялись только стражники. Даже кареты, высадив благородных особ, отъезжали потом в многочисленные конюшни, разбросанные вокруг города, дабы не смущать изысканный вкус местной элиты. Поэтому Тыковка возмущённо фыркая и облизываясь на уличную кошку, остался на попечении Грота. Дома сидеть мой дружочек наотрез отказался.
— Леди Моэр? — Тихим голосом позвала Мойда, окидывая удивлённым взглядом мои брюки, мужскую куртку и кепку, натянутую на самый нос, под которой я спрятала длинные волосы.
— Как я попаду внутрь? — Вместо приветствия, накинулась на девушку с расспросами.
— Ах, вот где байструк?! — Послышался зычный голос из-за угла роскошного коттеджа, к которому подъезжало всё больше карет, — а ну быстро за дровами! Гости приходят, а у нас ни огня, ни тёплой воды!
— Я попросила постоянного помощника сегодня не прийти, солгала, что нашла временную замену, — девушка спешила за мной, пока я бежала к хозяйственными пристройкам за дровами.
И почему у неё такой извиняющийся тон? Да она выкрутилась из ситуации просто гениально! Всё лучше, чем прокрадываться в сумерках и постоянно бояться быть застигнутой врасплох.
Меня с дровами девушка провела через задний ход. Сама Мойда тащила увесистые деревянные ведра с водой. Кухня борделя встретила нас хаосом, выкриками и запахом жаренного бекона.
— Тот, кого мы ждём, ещё не пришёл, — тихо шептала мне сестра Ларта, — но прежде, чем выйти в основную часть здания, здесь надо закончить много работы.
Мойда выглядела виноватой. Девушке и в голову не пришло, что физический труд меня нисколько не смущает и, уж тем более, не оскорбляет, как и само пребывание в таком месте.
Все принимали меня за парнишку. На секунду даже стало обидно за свои женские формы, которые даже не подумали вылупиться в нужных местах в нужное время. Я действительно была похожа на подростка в этой мешковатой одежде, а после быстрой чистки каминов, лицо вообще перестало походить на женское. Теперь я почти как Бахо.
При мысли о мальчике сердце сжалось.
Мой капитан при выезде на первый труп спрашивал, что бы я выбрала: тревогу или страх? Тогда я растерялась. Какая вообще разница, если от обоих чувств внутренности вымораживаются, а мозг не способен мыслить здраво.
«Тревога — абстрактная хрень, которая забирает все силы в никуда. У страха есть имя, образ, лицо, результат. Страх реален. Пойми, чего боишься, справиться будет легче. Воплоти тревогу в страх. Нет ничего более нормального, чем бояться».
Чего больше я боялась: что мальчиков нет в живых или того что я не уберегла? Думаю, второе. О том, что мальчиков нет в живых и думать не хотелось, а тот факт, что я для них могла сделать больше, можно исправить. Я найду способ всё исправить.
— Ты, как тебя? — Ко мне вышла сама мадам Жизелла, строго вышагивая по свежевымытому Мойдой полу.
— Я, э-э-э… Кен.
Уж не знаю, зачем сократила имя герцога, и почему вообще о нём подумала, находясь в борделе, но слово не воробей, вылетит — береги скворечник.
— А ну быстро в алую комнату камин готовь!
Я растерянно оглянулась на Мойду, которая показала пальцами «три» и ткнула указательным наверх.
Дом утех встретил меня с дровами гомоном и тихой переливчатой музыкой. Мои шаги тонули в смехе, ворковании и звоне бокалов. В большом зале до одури пахло сладкими, маслянистыми духами, вперемешку с алкоголем и хорошим табаком.
Я медленно поднималась по лестнице, пытаясь разглядеть всех и сразу. Здесь не было вульгарных девушек, даже наоборот: все они одеты изысканно, грациозно закидывали головы, когда смеялись, вежливо поддерживали беседы. Невольно вспомнился знакомый, «трактирный» бордель. Девушки внешне там ничуть не хуже, но в более пошлых нарядах. От них требовалось вести себя вызывающе, вынуждая зазывать мужиков на улицах, выставлять свои девичьи прелести напоказ, и обращаться с собой не самым достойным способом.
— Третий столик у сцены видишь? — Мойда догнала меня уже на втором этаже, откуда с балкона было удобно наблюдать за гостями, оставаясь незамеченной, — мужчина в фиолетовом жилете. Это Фитха.
Я ожидала увидеть некого варвара, слизывающего кровь младенца с меча, потешаясь над убитыми им невинными, но никак не холёного мужчину, даже слегка жеманного. Длинноватые тёмно-русые волосы аккуратно зачёсаны назад, на лице идеальная борода и широкая обольстительная, белозубая улыбка.
— Но как мне пробраться к нему? Кто этот человек рядом?
— Я его впервые вижу, они не просили принести алкоголь и девочек всех прогоняют.
Мужчины о чём-то сосредоточенно говорили, чуть склонив головы друг к другу. Все девушки были заняты гостями. Вокруг Фитхи с его собеседником в принципе образовался некий пространственный кокон — никого рядом. Этим ещё больше привлекли моё внимание. Казалось, что они буквально говорят о том, где именно сейчас мои мальчики.
Чушь, конечно. Такого совпадения просто не могло быть.
— Ты не знаешь, где живёт Фитха? — Девушка отрицательно покачала головой.
Быстро растопив камин, я вернулась на балкон, продолжая пожирать взглядом Фитху. Казалось, он чувствует недружелюбное внимание к себе, то и дело оглядывался, но не замечал от кого именно исходило столь пристальное внимания.
Подойти к нему не было никакой возможности: там попросту отсутствовали камины, да и мадам запретила показываться гостям на глаза.
А вот я заметила кое-что. А именно маленький чемоданчик у его ног.
Быстренько вбежала на кухню в поисках Мойды, которая как раз нарезала зелень, сдувая пряди со лба.
— Мойда, как можно заставить Фитху уединиться?
Девушка покраснела.
— У него были две любимицы, с которыми он любил коротать вечера: Эвелин и… я.
— Эвелин сможет сейчас отвлечь его внимание?
— Она слегла с хворью, — девушка опустила глаза на свои мозолистые руки.
— Ты ведь понимаешь, о чём я сейчас буду тебя просить? — девушка понимала, её руки затряслись мелкой дрожью, — Мойда, милая, уверяю, с тобой ничего не случиться. Ты просто должна завести его в комнату, а там он всего лишь уснёт. Мне нужно взглянуть на его бумаги в чемодане, прошу тебя.
— Но мадам не выпустит меня в зал, я теперь просто кухарка и прислуга.
— А мадам и не надо разрешать, можно ведь заставить этого Фитху самого попросить её о тебе.
Девушка подумала с секунду и упрямо кивнула, соглашавшись. Среди моих мальчиков был и её младший брат.
Мы зашли в спальню прислуги, где я заставила девушку сменить её рабочее, тяжелой платье на хорошенький наряд нежно-голубого цвета. На затылке собрала её волосы в слегка небрежный пучок, вытягивая пряди у висков, которые нежными локонами обрамляли красивое личико.
Все фартуки, что носила здесь прислуга, некрасиво топорщились отвратительными складками на груди и животе, поэтому я безжалостно срезала верхнюю часть, оставляя лишь ту, что покоилась на юбке, красиво подчёркивая тонкую талию девушку.
Критично осмотрела результат и осталась довольной, почти. Мойда выглядела как ученица приходской школы, с её глухим платьем, но даже я не могла не заметить великолепную, сочную фигурку, которая непозволительно дерзко контрастировал с её невинным лицом.
— А это зачем? — Испуганно прошептала девушка, увидев, как я приближаюсь к ней с угольком в рукам.
— Так надо, облизни, — девушка послушно облизнула уголёк и покорно закрыла глаза.
Я сделала несколько штришком на верхних веках во внешних уголках и прошлась между ресницами. Вот, то, что надо. Теперь её глаза из обычных голубых стали просто морскими омутами. Даже, если Фитха забыл о своей фаворитке, теперь точно должен вспомнить.
Мойда выглядела всё тем же хрупким цветком, только теперь за этими глазами и этим образом виднелась некая тайна. Ни один мужчина не пропустит, а думают они все одинаково.
— Ты просто пойди с подносом к нему и скажи что закуски, это комплимент от заведения, — подталкивала девушку под спину в зал.
— Думаете, это сработает? Нас учили, что надо прикасаться к ним, заливисто смеяться и всякие вещи вытворять с губами.
— Бред! Просто поставь этот чёртов поднос на стол, скажи, мол, угощайтесь, посмотри ему в глаза и резко отведи взгляд, будто смутилась. И мигом сюда.
Я не видела, последовала ли девушкам моим инструкциям или нет, меня попросту сослали таскать воду. А когда вернулась на кухню, то увидела мадам, которая пыталась договориться с Мойдой, чтобы та «утешила мужчину в последний раз».
Девушка подняла на меня глаза и чуть заметно улыбнулась.
— Потяни время, минут пятнадцать, я скоро, — шепнула ей, выходя из кухни.
Быстрая пробежка до фармацевта и обратно заняла даже меньше времени. Но вернулась я, кажется, вовремя. Из-за закрытой двери слышались жалобные всхлипы девушки и тихий тембр голоса Фитхи.
В комнату я зашла совсем тихо, стараясь попасться на глаза только Мойде. Взглядом указала на кувшин с водой, пытаясь выудить из всего своего мимического арсенала намёки на то, чтобы воду она не пила, а вот Фитха отхлебнул как следует.
— Милорд, я так разволновалась, ах, — хрустальный голосок вызвал странный гортанный у мужчины, — нам нужно несколько глоточков воды, остудить пыл, — я мысленно хлопнула себя по лбу. Такой топорной актёрской игры даже в худших фильмах Болливуда не было. Но, кажется, сработало.
Услышав тяжелые шаги, я юркнула под оттоманку. Ноги, затянутые в фиолетовые брюки остановились возле моего носа, послышалась льющаяся в бокал вода, а потом ботинки протопали назад.
Он что-то проговорил девушке, она что-то пробормотала в ответ, а потом вот он! Долгожданный звук падающего тела.
— Тяжелый какой, — мы с Мойдой старались поднять его с двух сторон, чтобы уложить на кровать, — что вы делаете?
— Раздеваю его, — как само собой разумеющееся, ответила я, — одно дело, если он очнётся и начнёт обвинять в том, что его отравили, и совсем другое, если он очнётся голым. Он просто подумает, что ничего не помнит. Мы ещё и пустую бутылку от коньяка оставим, и оботрём его спиртным, пусть думает, что напился до беспамятства.
Девушка, которая несколько лет проработала в борделе, отвернулась густо покраснев, пока я догола раздевала криминального главу.
В одежде он казался просто худощавым, но сейчас, без одежды, передо мной лежал молодой мускулистый мужчина. Скорее поджарый, как те, кто занимается лёгкой атлетикой. Даже в расслабленном состоянии прослеживались чётко-очерченные мышцы под кожей. Такой и догнать сможет, и шею открутить.
— Ты видела, куда он поставил свой чемодан?
Кивнув, девушка кинулась к двустворчатому шкафу, доставая из-под плаща тот самый чемоданчик, что привлёк моё внимание
Меня даже начало потрясывать от ненормального возбуждения, когда я его открыла. Но даже после беглого осмотра, я поняла, что это гиблый вариант: одни расписки, какие-то заметки, но ничего серьёзного.
Должники, должники, должники. Какие-то записи о поставках с пометкой «БТ». Перед многими стояли минусы.
Была запись о поставке драгоценных камней с той же пометкой «БТ» и с тем же прочерком возле даты недельной давности. Только на этот раз порванная бумага выдавала всю степень злости того, кто ставил этот «минус»
— Что-нибудь нашли, леди Моэр?
— Нет, ничего, — я готова была закричать от досады, как моё внимание привлекла ещё одна странная запись: «Пять: восемь, восемь, десять, пятнадцать, тринадцать. Два ЛАА, полночь, сто двадцать пять, «Чёрная Хвоя», БП», — кажется, что-то есть.
— Что там? Там сказано, где Лала?
— Нет, — в привычном нервном жесте я жевала нижнюю губу, — ты знаешь, что такое Чёрная Хвоя?
— Трактир в трёх часах езды от южных ворот. Лала там?
— Не думаю, но, кажется, там Сони и Бахо.
Девушка в нетерпении заглянула в записку и в недоумении нахмурилась:
— Здесь какая-то ересь.
— По-моему, здесь сказано, что пятеро детей: восьми, восьми, десяти, пятнадцати и тринадцати лет будут проданы без посредников за сто двадцать пять золотых в «Чёрной Хвое». Может, и не будут проданы там, а может, уже проданы но Мойда, это зацепка!
— Что такое «ЛА»?
— Без понятия, но это и не важно! Мне надо в это трактир!
Девушка возбужденная, как и я, порывалась пойти со мной, но я настояла на том, чтобы она осталась с мерзким Фитхой. Чтобы он проснулся, а она была рядом, отводила подозрения. Естественно, в одежде. Не хватало ещё и самой стать мадам.,
Найти того, кто доставит меня в трактир, тоже не составило труда. Я вначале порывалась поехать чуть ли не верхом на Тыковке, но Грот остановил.
— Он, хоть и высокий, но не развился до конца. Юное туловище может пострадать, да и для леди не самый удобный способ езды, — Тыковка гордо бил копытом в новой подкове по брусчатке, даже слегка позируя мне, гордясь подарком моих друзей из трактира. Но они правы. Из меня наездник никакой.
Уже, когда меня доставили к трактиру, находящемуся под полной луной в бескрайнем поле, я поняла одну простую вещь: я в наряде беспризорника и без денег. А мужик, что меня привёз сюда, уже развернулся и покатил, тихо гремя деревянными колёсами, обратно в город.
Ну что я за беда такая? Вот почему даже не удосужилась сказать хоть кому-нибудь из мужчин, зачем именно я сюда еду? А если мальчиков здесь нет? А если есть, но они под охраной или вообще спрятаны? Я даже денег с собой не взяла, чтобы снять номер и разведать обстановку!
Мои попытки попасть внутрь ожидаемо закончились провалом. Меня натуральным образом прогнали метлой с порога. Доказывать кому-то, что я какая-то там леди не было ни малейшего смысла. Трактир был полон людей бандитской наружности. В то, что я леди и что со мной надо обращаться соответственно они могли и засомневаться, а вот тот факт, что перед ними молодое, беззащитное женское тело могло привести к катастрофе для меня.
Я пряталась в кустах, придумывая план проникновения, как услышала звук приближающейся кареты.
Судя по уровню заведения, особо высокопоставленных господ здесь быть не могло.
Я выглянула из своего укрытия: четвёрка вороных лошадей нервно била землю, поблёскивая эбонитовой шкурой под лунным светом. За ними возвышалась такая же чёрная карета, и которой вышла дородная женщина и, кутаясь в шерстяной платок, засеменила к таверне.
Я присмотрелась лучше и глазам своим не поверила, увидев знакомый герб.
Тихо прошмыгнув мимо сонного кучера, прокралась к окошку кареты.
Я, немного потоптавшись в нерешительности, всё же постучала в дверцу.
Она распахнулась:
— Здравствуйте, ваша светлость! — Улыбнулась как можно шире удивлённому Кенану, напрочь забыв, что моё лицо перемазано сажей, — дивный вечер, не так ли?