Глава 31
Я замерла. Кажется, перестала дышать. Даже Густав, вышедший с тарелкой пирожных, услышав последнюю фразу, забылся, и шагнула обратно на кухню. Только дверь уже успела закрыться, так что Густав сквозь неё просочился, а вот поднос со сладостями с грохотом свалился на пол, испугав девушку, которая и так была на взводе.
— Это, кхм, скозняк, наверное, — пробормотала я.
Сессилия поёжилась, будто чувствовала реальный холод, и в задумчивости поглаживала пальчиком каёмку чайной чашки.
— Мой отец работал с Восточной Империей, когда я была маленькой. Тогда в наше поместье часто приезжала семья оттуда, глава был послом и правой рукой Императора, а мой служил десницей нашего короля. Так что мы с Кенаном с самого детства дружили. — Она вздохнула. Наверное, на фоне всего произошедшего, воспоминания о тех временах делали её поистине счастливой, отчего ей становилось слегка грустно, — наши родители ещё тогда шутили, что мы должны стать мужем и женой. Ну, в основном так шутили мои. Его же пытались сделать из сына лицо, достойное Империи. А потом… На одном из балов, много лет спустя, на меня обратил внимание лорд Рейнальд — брат Фитхи. Король пытается скрыть, что Рейнальд его бастард, но он так сильно потворствует прихотям своего незаконнорождённого сына, что ни у кого не остаётся ни капли сомнений. Он вначале пытался красиво ухаживать за мной, но получая регулярные отказы стал более… настойчив.
— Он вас обижал?
— Не напрямую. Но отец потерял должность, позже выяснилось, что у нас есть какие-то долги перед Фитхой. И… Тогда я решилась на позорный шаг. Я попросила Кенана официально заявить о нашей помолвке, чтобы Рейнальд оставил виды на меня. Он разозлился, но всё же не стал идти против Верховного Канцлера. До недавнего времени. Мне всего-то надо было переждать несколько лет в статусе невесты лорда Макбула, надеялась, что я стану слишком старой для этого навязчивого прощелыги.
— Сессилия, мне кажется, только поймите правильно, я вас ни в коем случае ни в чём не обвиняю, но мне кажется, что для этого Рейнальда что-то послужило триггером.
— Чем-чем?
— Ну, некой точкой, отчего он пошёл на этот шаг. Что-то изменилось.
Девушка посмотрела мне прямо в глаза и, даже, с неким вызовом улыбнулась:
— Я решила отказаться от брачного навета и вступить в свободные права наследования, — выпалила она, гордо задрав носик.
— Что, простите? — Я действительно не совсем поняла, что Сессилися имела ввиду.
— Стать такой же, как и вы — свободной.
Ох ж ты. Нравилось ли мне это? Ещё как! Но слегка и настораживало. Всё-таки, одно дело, когда ты выросла в эмансипированном обществе, тогда и на мнение окружающих, особенно мужчин, плевать было легче. И совсем другое — стать первой в этом деле. И да, в моих глазах, именно Сессилия была первой смелой девушкой, которая решила начхать на веками сформированные традиции. А если кто-то припомнит мне, что я сама же говорила о сравнивании людей, что это бессмысленно, тому могу прочесть парочку лекций о необходимости двойных стандартов.
— Вам не страшно?
— Страшно, — охотно кивнула Сессилия, — ещё как. Но замуж я не хочу. Я не хочу прозябать на чайных вечеринках. Понимаете, Аделаида, — она поёрзала на кресле, доверительно склонившись ко мне, — почему я должна быть тенью мужа? Я вдвое образованнее и начитаннее многих мужчин из моего окружения. У них есть ресурсы и власть, но распоряжаются ими только в угоду своим прихотям. Меня пьянили слухи о вас, о том, как вам никто не указ, как вы вольны делать всё, что захотите. Как вы заботитесь об этих детях, потому что сами так решили. А сейчас вы и вовсе открыли свой магазин. Свой собственный, понимаете?
— Но на это мне понадобилась подпись Верховного Канцлера. И вступить во владения не так-то и просто…
— Я справлюсь. — Сессилия заявила это так твёрдо, что я ей сразу же и поверила.
Чаепитие плавно переросло в ужин на большую компанию. Густав и Равиль категорически отказывались присоединиться к нам, но сдались под напором Сессилии. Есть-то они, конечно, ничего и не ели, но за увлекательной беседой никто этого не заметил.
Герцогская невеста по печальным обстоятельствам не видела проектор в действии, как и Атар со своей семьёй, поэтому после ужина в бальном зале мы смотрели сказу про Питера Пена. Хоть мои мальчики уже и видели её, но всё также с восторгом смотрели на ожившие картинки.
— Вы достойная наследница Канрата Найран-Моэр, — Густав по-отечески мне улыбнулся, отчего его мертвецкий вид стал менее пугающим.
С наступлением ночи я отправилась на свою болотную вахту. Пора начинать исполнять свои обещания. Ювелир сказал, что было утеряно как минимум четыре ювелирных комплекта, стоящих баснословных денег.
Он пока держит язык за зубами, пусть это так дальше и остается. Фитха подозревает, что у меня есть влияние на детей, но считает, будто всё связанно именно с моими мальчиками. Но он не знает, что приютские дети, не все, но многие, уже умеют сносно читать. И прекрасно докладывают содержание всех записок, которыми люди ублюдка обмениваются с помощью беспризорников.
А ещё Фитха пока не знает, что в многих заведениях столицы мой алкоголь, но совсем скоро узнает, и пусть, я к этому буду готова. Но вот о том, что у меня есть доступ к его утерянным сокровищам, он не должен узнать никогда.
Уже привычной тропой пошла в глубь болот. Я настолько привыкла бродить здесь одна, не считая Тыковки, что чуть с ума от страха не сошла, когда услышала голос Атара за спиной.
— Из-за вас я едва не поседела, — прошипела ему. Не люблю, когда встревают в моё высокоинтеллектуальное времяпрепровождение без моего согласия.
— Увидел в окно, как какой-то пацан шныряет по кромке болот. Хотел остановить бедолагу, но тут с интересом понял, что эта та самая дамочка, у которой за спиной маленькая секретная армия. Что ты здесь делаешь? — Он не выглядел испуганным, но предусмотрительно ступал за мной чётко по следу.
— Хочу найти то, что вы потеряли.
— Этих проклятых болот боялись все наши. Никто так и не понял, почему надо было сюда соваться, если подъездные дороги и так под нашим контролем.
Я тоже задавалась этим вопросом. Абсолютно нелогично и слишком затратно: мало того, что теряется ценный груз, так ещё и гибнут люди. На мой взгляд эти болота — отличная альтернатива казни. Не угодил человек, а руки пачкать не хочется, отправляешь несчастного ко мне в гости и вуа-ля! Нет тела — нет дела. Может, поэтому?
— Мне тут в голову мысль пришла, — проговорила Атару, наблюдая за призраками в поисках подсказки о местонахождении одного из утерянных сундуков, — если Фитха и Рейнальд сводные братья, а Рейнальд из-за своего родства умудряется предоставлять протекцию такому человеку, то и берёт немало. Как вариант болотный тракт был нужен лишь для того, чтобы скрыть какой-то доход от своего знатного братца.
— Умная дамочка. Что мы ищем?
— Многие сгинули здесь, пронося сундуки Фитхи. Вот эти сундуки и ищем.
— Один из выживших сказал, что группа увязла в топях возле огромного сгоревшего дерева. Как оно могло сгореть одно из всех, ума не приложу. Ублюдок заподозрил молодняка в воровстве и измене и казнил.
Сгоревшее дерево? Кажется, я видела такое, но дорогу сейчас вспомнить будет не так-то просто.
Осторожно ступая по своим болотным тропам, слушая Атара, говорившего занятные вещи, дерево всё-таки нашла. Когда я в первый раз увидела его, могла и не обратить внимания, но рядом с обуглившемся стволом стоял призрак той самой женщины, что помогла вытащить мальчиков из подвала трактира. Некоторые души я действительно научилась различать, а её образ остался в памяти навсегда.
Сундук мы нашли не сразу, пришлось покружить вокруг этого дерева под грустным взглядом призрачной незнакомки. Атар даже предлагал бросить эту идею, но мгновенно воодушевился, когда моя палка стукнулась о деревянный сундук с глухим стуком. Вдвоём с ним тащить найденное было довольно таки легко, но выйти с кладом не дал нам Тыковка.
— Да что с тобой, малыш? — Пыталась успокоить взбесившегося коня, но тот раз за разом хватал меня за волосы, пытаясь вернуть к сгоревшему дереву.
Он то становился на дыбы, то рычал на меня, впервые в жизни, но уйти не давал. Атар в шоке наблюдал за моими тщетными попытками успокоить огромного Тыковку, но и подходить близко опасался.
— Тыковка, успокойся, наконец! — Малыш меня беспокоил. Никогда не видела его в таком возбуждённом состоянии. В очередной попытке дотянуться до его шеи я неудачно соскользнула с кочки и шлёпнулась в болотную жижу, которая тут же стала меня засасывать.
На этот раз Тыковка и не думал мне помогать, даже остановил бросившегося на выручку Атара.
Держа голову как можно выше в неудобном положении, я пыталась руками нащупать хоть что-то на дне, чтобы оттолкнуться. И да, я была обиженна на Тыковку, из-за которого я сейчас вот-вот погибну.
Только хотела бросить что-нибудь грозное перед, возможно, моим последним вздохом, как правая рука нащупала что-то очень странное. Именно в этот момент Тыковка успокоился, даже пропустил Атара ко мне, но продолжил внимательно смотреть на меня своими красными, горящими глазами.
— Дамочка, дай руку!
— Нет, постой, кажется, я что-то нашла.
— Ещё сундук? Бросай его, утонешь скорее.
— Нет, не сундук… Здесь не глубоко.
Округлый предмет сильно увяз в илистом дне. Пришлось попыхтеть, прежде, чем я вытащила его наружу. Это был череп. Дух той самой незнакомки пошёл рябью. Судя по зубам, женщине было не больше тридцати пяти лет на момент смерти.
— Так вот, что ты пытался мне сказать…
Тыковка внимательно следил, чтобы я достала все останки несчастной. Атар не понимал, с кем я говорю, когда спрашивала призрака не она ли это. Как только останки были подняты с болот, призрак женщины стал ярче, отчетливее. Не надо быть экспертом, чтобы понять, что передо мной стоит мама Сони. Он — вылитая её копия.
Мать Сони мы решили похоронить на территории поместья, в самом дальнем углу сада. Атар вместо каменной плиты положил огромный блок от разбитого забора, временно. Я не знала, какие слова применимы в этой ситуации, не знала местных традиций, поэтому просто молчаливо наблюдала за тем, как женщина стояла, склонив голову, над собственной могилой, постепенно исчезая. Надеюсь, она навсегда обретет покой, вместо скитаний по этим болотам. Всё, что от неё осталось, что я могу передать Сони, это простой кулон, скорее всего самодельный.
Мальчика разбудила под утро. Ему я рассказала всё: и как именно она мне указала путь к своему сыну, и что я могла её видеть, но не сразу поняла, кто она такая, хоть догадки и были. И о том, что теперь у него будет возможность с ней попрощаться по-настоящему.
Я осталась с плачущим мальчиком, сжимающий кулон своей мамы, который он сразу узнал, до тех пор, пока он не уснул. Не смогла оставить его один на один со своей болью.
Но самой уснуть так и не получилось.
По сути, всё сводится к двум вещам: убрать Фитху и заработать денег.
Насчёт денег всё несколько проще. Моё издательство при грамотном подходе принесёт достойный доход. Кос говорил, что уже идут заказы от известных и не очень писателей, некоторые даже готовы платить. Но пора бы нам с Донкином сделать то, что мой уставший мозг не додумался сделать в самом начале — запатентовать печатные станки.
Косу пришлось закрыть свою лавку, о чём он не ни капельки не сожалел. После открытия прошло всего два дня, но заказов в издательстве уже было столько, что нам просто необходим персонал, а к нему — руководитель.
Мойда отлично справлялась в книжном магазине. Причём настолько отлично, что даже мои сказки были все распроданы, и уже был составлен лист ожидания для тех, кому экземпляр сборника с волшебными историями не достался. Золушка произвела колоссальный фурор, причём у знати. Но ещё больше покупателей интриговала анонимность этих сказок. Я попросту забыла вписать хоть какое имя автора, но моя забывчивость сработала как грамотный маркетинговый ход: читатели строили предположения, кто мог создать эти «смелые фантазии», пленившие столько народа всего за два дня. Мне приписывали образ прекрасного лорда, мечтающий встретить свою возлюбленную. В каждом герое этих сказок, которые были всё под одну гребёнку, они видели образ того самого лорда.
Ну и пусть, зачем развенчивать то, что хорошо продаёт?
И ещё проекторы.
Вот это может стать золотой жилой, если найду ещё одного художника. С Зайеданом общаться сложно, его творческая натура, во-первых, не терпит конкуренции, а во-вторых «мастера не спешат, каждая работа — произведение искусства!». И сколько бы я не пыталась объяснить про производственные потоки, бесполезно.
И сундуки с болот, опять-таки. Атар говорил, что в некоторых были меха и дорогие ткани, но про это можно забыть. Всё уже давно безвозвратно испорчено. Значит, можно перестать шариться по болотам, как только найду всё, что хотел отобрать жадный ювелир у своих клиентов.
А вот с Фитхой подход надо было менять и быстро. Мой первоначальный план был прост: лишить город в необходимости Фитхи. Зачем нам он, если алкоголь могу поставлять я? Зачем его «крыша», если её даю я? Зачем похищать девушек с улиц, засовывать их насильно в бордели, если их вообще не будет? Но тогда у меня был ресурс, которого сейчас не осталось — время.
Плевать на газеты, я сделала самое опасное из всего того, что могла, а именно забрала человека Фитхи к себе, и отобрала у его братца женщину, которую тот так страстно желает.
Все заведения, в которые поставляет товар Фитха, сейчас нуждаются в нём больше, чем во мне. Я-то всего приволокла одну партию алкоголя. Пусть не содрала в три дорога, как ублюдок, пусть именно того алкоголя, который хорошо продается, пусть, я дала всем возможность сделать выбор самим покупать или нет. Но продукты? Ткани? Материалы? Всё это контролировал Фитха и мне крыть было нечем. Мои болота выходят всего в несколько деревень, и только Мируж мог что-то предложить. Там осталось вина ещё на одну партию, но на этом всё.
Да, тем днём я расставила людей по всему городу, особенно у приюта. Пусть присматривают за ребятами. А потом решила, наконец, начать идти в наступление.
Мы с красными как раки Косом и Донкином вошли в бордель мадам Трутин. Сегодня я собиралась его закрыть. «Женихи» повскакивали с мест, увидев меня, моментально поняли мой жест, и стали настойчиво выпроваживать клиентов на улицу.
— Леди Моэр! — Трутин не выглядело особо довольной, — что всё это значит? Я думала, мы договорились!
— Присядьте, — хоть я и улыбалась, но всё же вложила в свой голос стальные нотки, — и выслушайте моё предложение.
Женщина с неестественно прямой спиной уселась в кресло рядом с моим. Одна из девушек принесла мне чай, а вот мадам от неё отмахнулась.
— Я слушаю, — поторопила та меня.
— На каких условиях у вас сделка с Фитхой?
— Если вы решили пойти против него за счёт меня, то можете сразу отсюда убираться. Ваша охрана из трёх человек не стоит тех проблем, что вы мне сулите.
— Это не тот вопрос, который я вам задала.
Она посмотрела на меня, как на предателя, мол, я вам и место для ваших газет, и секрет храню, и, вроде как, мы договорились, а сейчас вот вы пришли и выгоняете клиентов, обнуляя доход. Но я кое-что узнала про эту милую женщину, и не собиралась больше ей симпатизировать. Как выяснилось, у многих детей из приюта были матери. Как раз эти девушки, что столпились в главном зале и смотрели на меня во все глаза.
Трутин заставляла их принимать весьма опасные препараты, чтобы те боролись с нежелательной беременностью. Некоторым девушкам это помогало, но многим — нет. Дети зачастую рождались либо мертвыми, либо с очень слабым здоровьем. Некоторым везло, но и тогда Трутин не жалела девочек, запрещая им видеться с собственными детьми, которые живут, по сути, не так уж далеко.
Когда об этом доложил мне Донкин, я не поверила. В людях я ошибалась редко, но, кажется, метко. Да, Трутин взяла меня тем, что вошла в моё положение. И ведь такая милая. Но первой мыслью, когда я её увидела, что не могут такие милые женщины заниматься таким делом.
И сейчас мне её было ничуть не жалко.
— Он владеет этим заведением…
— Он не владеет этим заведением, попробуйте ещё раз.
— Да кто вы такая, чтобы врываться сюда и выведывать то, что знать вам не положено?
Иногда, а в моём случае очень часто, иметь связи среди простого населения очень полезно. Перед тем, как зайти в лавку ювелира, я выпила очень много чая с Дорой у неё в трактире вместе с Атаром. Борделем по соседству владел муж Трутин, который был вполне себе жив, но не совсем свободен. Алчная жёнушка так запугала бедолагу, что тот из дома и носа не показывал, и подписывал всё, что тому приносил поверенный. Но Трутин не умела вести дела и влезла в долги, а потом на выручку пришёл Фитха, теперь все её долги принадлежали ему. А то, сколько должны ей девочки, это уже прихоть самой Трутин. Фитхе по барабану, по какому поводу отправлять своих людей для принятия «воспитательных мер».
И этот долг перед Фитхой я собиралась выкупить у Трутин. Донкину эта идея очень не понравилась, когда я рассказала о своём внезапном плане.
— Вы же понимаете, что теперь вы будете зависеть от Фитхи?
— Почему зависеть? Я выплачу всё по долгам. А процент перечислять ему я не обязана.
— Там огромные суммы, где вы их возьмёте?
— У Фитхи и возьму.
В других заведениях тоже хватало мадам, таких же гадких, как и Трутин. Но были и нормальные женщины, с которыми быть такой же жёсткой, как сейчас, мне не хотелось.
— Посмотрите во-о-он туда, — протянула я, указывая на дверь, — это Трей Лавариан, брат невесты Верховного Канцлера, он работает в Королевской Канцелярии. Если лорд Лавариан пройдёт к вам в кабинет и проверит все бумаги, как думаете, у него будет основание и вовсе закрыть это заведение? — Трутин побледнела, понимая к чему я веду, — а теперь давайте подумаем, как отреагирует Фитха, узнав, что из-за вашей алчности он потерял один из источников своего дохода?
— Что вы хотите, леди Моэр?
— Вы останетесь здесь, не волнуйтесь. Но ваш долг перед Фитхой перепишите на меня. Как и само заведение. Естественно, не за бесплатно. Я не воровка.
На этот раз повторять дважды не пришлось. Трутин с лёгкой ненавистью в глаза подписала всё, что положил перед ней Донкин. Суммы за ночной улов хватало с лихвой и на бордель, и на новых людей для моей «секретной армии». Деньги от книжного магазина я решила не трогать. Вершки отдельно, а корешки отдельно. Весь доход должен идти на сам магазин и на издательство.
— Хотел бы я посмотреть на лицо Кенана, когда тот узнает, что именно купила леди Моэр по его разрешению, — смеялся брат Сессилии.
Девочки мадам Трутин после всего подходили ко мне с опаской. Конечно же они волновались, что теперь с ними будет. Как им зарабатывать деньги, куда вообще идти.
— Девочки, тише, не все сразу, — в примирительном жесте я подняла руки вверх, — ответьте на один вопрос: кто желает остаться в этом «деле» дальше? Поверьте, никакого презрения от нас вы не услышите, я на самом деле хочу сотрудничать и помочь вам.
Никто из девушек не ответил утвердительно, чему я была несказанно рада. Честно говоря, раньше не доводилось работать сутенёршей, но пришлось бы идти на поклон к другим мадам с просьбой взять кого-то из них.
— Тогда, знакомьтесь, это Кос. Кос руководит моим издательством, и ему очень нужны руки.
Что ж. Своё первое обещание я сдержала, и слёзы радости на глазах у девочек дали понять, что я всё сделала правильно.
Все последующие дни слились в один. По ночам мы с Атаром находили и выносили с болот сундуки, после я сдавала камни и украшения по ювелирным лавкам.
В моём охранном агентстве людей стало ещё больше. Но это приносило слишком большой убыток, хоть и было, к сожалению, необходимостью номер один. Возле бывшего борделя мадам Трутин уже было много недовольных, вызвавших во мне волну отвращения. Но главное правило — я должна нести естественность за всех, кого взяла под «крыло».
Не все девушки умели читать и писать, зато они ловко смешивали краски и под чётким руководством Коса вполне справлялись с заправкой бумаги в станки. Девушки от такой работы были в полнейшем восторге: они ведь печатали книги!
Второй бордель я закрыла всего день спустя. Но это было сделано иначе: по договорённости с мадам, мы начали его переделывать под что-то вроде кабаре. Сейчас там полным ходом шёл ремонт, нужна была сцена. Одна из девушек прибыла из Восточной Империи, она с радостью начала обучать других восточным танцам. Мой долг перед Фитхой значительно вырос, и это не считая налоговой задолженности. Но я всё равно спонсировала увеселительное заведение с танцами и качественными напитками: строительных материалов, тканей, мебели, да даже музыкальных инструментов надо было много.
Третий бордель я закрыла полностью с помощью брата Сессилии. Условия были настолько ужасны, что лично мне хотелось всё здание просто сжечь, а не придумывать, что с ним можно сделать. Всех девушек увезли в лекарские дома, у некоторых был шанс восстановить здоровье, а для некоторых, увы, всё, что я могла сделать, так это облегчить последние дни. Мадам этого дома ужасов попала в темницу. Это уже было единоличным решением Трея Лавариана.
Художника тоже удалось найти, более сговорчивого, чем Зайедан. Теперь он занимался рисованием слайдов по моему сборнику сказок. Детям из нижнего города мы устраивали показы на проекторе абсолютно бесплатно, а вот знать за один проектор должна была выплатить от восьми золотых, плюс один золотой за одну сказку на слайдах. И знаете? Они платили! Уже шесть проекторов продано, и очередь на сорок девять уже была и только увеличивалась.
У Коса не осталось времени для сна, недорогое, относительно рукописного, издательство произвело небольшую революцию местных масштабов. Книги заказывались для академий, для врачей, даже молитвословы и те заказывались сотнями. Теперь вы сможете меня понять, что мне пришлось взять в долгосрочную аренду ещё одно огромное здание и увеличить количество станков.
А прошло ведь не больше месяца, и уже такой размах, что голова шла кругом. Девушки мадам Трутин остались жить там же, им некуда было пойти, а на мой скромный взгляд, они заслужили владеть своими комнатами в полной мере.
С Сессилией мы виделись каждый день. Она по секрету рассказывала о степени заинтересованности Кенана моими делами, вызывая чувство облегчения. Он приблизительно знал об успехе книжного магазина, но вот мои дела с борделями пока оставались очень туманными даже для его вездесущих людей. Ну, ходила скандальная леди куда-то, но вроде стоят, ничего с ними не случилось. А тот бордель, так его брат вашей невесты закрыл, там всё по закону.
Именно из-за этого пришлось нанять много людей в охранное агентство — они будто невзначай патрулировали улицы. Гвардейцам я не доверяла, во-первых, среди них было много приверженцев Фитхи и Рейнальда, а во-вторых, это с лёгкой руки короны такие заведения работали, уничтожая молодые жизни. Вместо того, чтобы навести порядок на улицах, они предпочли давать жестоким людям то, что те требовали. И неважно, что нарушали свободу и неприкосновенность других людей, «это же женщины, это их обязанность».
— Аида! — Закричали Бахо и Сони, когда я вошла в книжный магазин.
— Где Мойда? — Что-то мне не сильно понравилось выражение лиц мальчиков. Именно так выглядят дети, когда что-то натворили.
— Она закрыла магазин и ушла, — сказал Руни, скользя по перилам.
— Я вижу, что магазин закрыт, а Мойды здесь нет. Что случилось?
— Помнишь, ты говорила, что должна придумать, как разобраться с налоговиком. Мы придумали и разобрались!
Нехорошее предчувствие… Нет, не так. Ощущение надвигающейся катастрофы разлилось внутри. Слишком довольными выглядели мальчики, и Мойда просто так ни за что бы не закрыла магазин посреди дня.
— Где он?
Ребята наперегонки побежали в подвал, утаскивая меня за собой.
— Леди Моэр! — Римма с другой девушкой выглядели растерянными, а ещё они юбками пытались что-то скрыть от меня.
— Этих малолетних нарушителей закона я заставлю месяц выгуливать Тыковку в любую погоду и без выходных, но вот мой гнев за сокрытие их криминальных деяний будет сильным, — девушки расступились, а я облегчённо выдохнула.
Я что, действительно ожидала увидеть хладный труп главного налогового инспектора? Каюсь, в глубине души я этого боялась.
— Вы его похитили! — Чувство мимолётного облегчения быстро улетучилось, оставляя за собой смесь из растерянности и лёгкого недовольства.
А ещё я изо всех пыталась скрыть улыбку, наблюдая за маленьким лысоватым мужчиной, в ужасе наблюдающим за пятёркой детей и двух откровенно привлекательных девушек, которые с неповторимой заботой поправляли ему кляп во рту.
— Вы же обещали, что больше не будете воровать! — Воспитанием своей пятёрки надо было заняться и срочно.
— Но мы не крали кошельки, — чуть ли не обиженно протянул Вуни.
— Люди тоже считаются. Как вы вообще умудрились его похитить? — Уже шёпотом спросила их. Мне действительно было интересно, плюс, надо было немного больше времени на раздумья, как выкрутиться из этой ситуации.
Этого мужчину звали господин Понкит, и никаких грязных слухов о нём ни от девочек, ни от детей у меня не было. Шантаж не пойдёт, просто нечем. И, откровенно говоря, не самое лучшее начало для знакомства с человеком такого уровня.
— Лала, — малыш гордо шагнул вперёд, улыбаясь так сильно, что на пухлых щёчках появились ямочки.
Но вот господин налоговый инспектор моментально пришёл в ужас, увидев трёхлетнего ребёнка. И опять же, что именно натворили мои детки?
— Здравствуйте, господин Понкит, — как можно более вежливо произнесла я, вынимая кляп изо рта, — вы только не кричите, пожалуйста. Мы сейчас уладим это маленькое недоразумение.
Как только налоговик избавился от кляпа, я услышала такую тираду в свой адрес, что даже у Бахо уши всполохнули красным.
— … и эти ваши выродки также заслуживают сгнить в темнице, вместе со своими девками, что их прикрывают, — плевался Понкит.
— А здесь будьте осторожнее, господин Понкит, иначе на ваших похоронах все будут спрашивать что такое пресс для печати и почему вам им леди Моэр нанесла более полусотни ударов. Предлагаю выдохнуть, начать с начала и прогуляться, надеюсь, мы друг друга поняли.
Долго уговаривать мужчину покинуть тёмный подвал не пришлось. На улице он хотел было броситься к гвардейцам, но я мягко остановила его, указав на моих людей вокруг.
— Я не хочу причинять вам вред, в моих же интересах с вами подружиться. Мы просто прогуляемся до банка и там побеседуем с вами и лордом Гранзотти.
— Вы лично знакомы с Гранзотти? — Понкит, кажется, расслабился от этого факта.
— Наша с ним договорённость оказалась весьма выгодной для нас обоих, — владелец банка на самом деле пустил мою идею о депозитных счетах в массы, теперь он со спокойной душой раздаёт крупные кредиты, не опасаясь, что кто-то из клиентов резко решит снять все деньги со счёта, договор не позволит.
Мы с Гранзотти не были близкими друзьями, даже хоть какими приятелями не были, но вот поручиться он за бедную, одинокую вдовствующую баронессу мог. По крайней мере, я так надеялась.
В банке нас встретили как самых важных клиентов и провели прямиком в кабинет грозного банкира.
— Господин Понкит, леди Моэр, признаться, удивлён вашему визиту!
— Я тоже удивлён нашему визиту, — недовольно пробурчал Понкит, плюхаясь в глубокое кресло.
— Вынуждена объясниться, господа, — я чинно присела на краешек кресла, снимая чёрные перчатки, — у нас с господином Понкитом вышло небольшое недоразумение…
— Небольшое недоразумение?! Да на меня трёхлетка бросился с деревянным кинжалом! — Ах, вот оно как было, — и сидел он на огромном коне, чёрным как ночь! Он сожрал мой саквояж!
— Трёхлетка? — Непонимающе моргнул Гранзотти.
— Подозреваю, всё-таки конь. Он добрый мальчик, они оба, просто очень общительные.
— Так, давайте сначала, — Гранзотти начал массировать виски, будто мы с налоговиком вызывали у него приступ мигрени.
— Мои друзья слегка заигрались, за что я приношу свои искренние извинения, но здесь мы, чтобы поговорить о моём долге перед короной.
— Долг в восемьсот шестьдесят золотых, леди Моэр, — бросил Понкит, — и смею напомнить, срок выплаты наступает завтра.
— Если вам нужен кредит, леди Моэр, наш банк с радостью пойдёт вам на встречу, даже в такой сумме. Все условия обсуждаемы.
— Вообще-то, я бы предпочла обсудить о моих счетах, и правах налоговой выставлять требования к ним, — мягко улыбнулась я, брать кредит — последнее дело. Я и так в долгах, как в шелках. А сундуки на болотах не бесконечные.
— Это ещё что такое? — Поёрзал на стуле Понкит.
— Это способ работы леди Моэр с её арендодателями, смею заметить, весьма прогрессивное решение, — охотно заговорил Гранзотти, естественно, чем больше денег будет на моих счетах для тех, кому я должна, тем больше золота я буду приносить в банк. А за каждую операцию они снимают неплохой процент, — Леди Моэр уже успешно заключила сделку с некоторыми её партнёрами, банк же следит, чтобы за неделю до выставления требования к её счёту у неё уже имелась необходимая сумма.
— А если она её не внесёт?
— У леди Моэр на депозитном счету, тоже, смею заметить, её идея, уже имеется неприкосновенный запас в четыреста золотых, которым банк вправе распоряжаться для погашения задолженности.
Если бы всё это сказала Понкиту я, он бы просто сдал меня короне, как неплательщицу, но из уст владельца банка всё это звучало надёжно. Говорили и торговались мы ещё долго, но в конце концов пришли к соглашению. Я плачу двести золотых вперёд, а дальше работаем по принципу ежемесячных платежей.
И ещё я должна новый саквояж налоговику. Но это уже не проблема.
Мы уже прощались, как Гранзотти попросил меня задержаться.
— Я отправил вам приглашение прийти сюда, леди Моэр, но вы опередили моё послание, — извиняющимся тоном произнёс он, когда мы остались наедине.
— Буду рада вам помочь, чем смогу.
— Как вы знаете, сбережения клиентов банка часто вынуждены путешествовать по дорогам королевства в наши филиалы, но, к сожалению, на повозки часто производятся набеги, из-за чего банк терпит порой колоссальные убытки.
— Мне очень жаль это слышать.
— А мне было очень радостно услышать от Донкина некие секреты. О, нет, — он примирительно засмеялся, пытаясь меня успокоить, увидев, как я сжала кулачки, — мы с Донкиным старые приятели. И я рад, что он вернулся к делу своей жизни с вашей помощью. Ваш блестящий ум и его опыт — это опасная смесь, но мне на пользу. Я слышал о некоем Тракте Чёрной Вдовы, а ещё, что та самая Чёрная Вдова может дать надёжных людей для сопровождения.
— Вы не доверяете гвардейцам?
— Доверяю ли я людям, где половина из них работает на Фитху? Думаю, ответ вы знаете и сами.
Двадцать вооруженных людей для сопровождения и вывод огромного количества золота по канализациям и болотам, чтобы обогнуть один из самых опасных участков — вот заказ банка. Платит пятьдесят золотых, за полную сохранность груза и двух его банковских работников.
— Буду ждать от вас отмашки.
— Как я могу отправить вам письмо, чтобы об этом никто не узнал?
— Просто скажите кому-нибудь из детей на улице, и я сразу же узнаю, что пора выдвигаться.
Мне стоило огромных усилий, чтобы не набрать скорость гоночного болида, пока я добиралась до Донкина. В моём охранном агентстве нуждаются! Первый заказ!
Да, без моего участия, они не выйдут с болот, но дальше справятся сами. Фросту и Гроту я доверяла полностью и безоговорочно. Только я не совсем понимала, насколько опасны дороги, и как это всё провернуть. Тыковку отправить было бы хорошей идеей, но я не готова была с ним расставаться надолго, а дорога до филиала займёт три дня минимум, и столько же обратно.
Я ходила по улицам в одиночку и постоянно гасила в себе желание обернуться. Честно говоря, я никак не могла понять, почему Фитха ещё не объявился передо мной с обнаженным мечом наперевес с целью снести мою светлую голову с хрупких, беззащитных плеч.
Герцог Макбул ещё ладно, ему сейчас не до меня. Иногда дети приносили странные сплетни из дворца, которые я пока не рисковала печатать в газетах, слишком они разные. Одни говорят, что кто-то готовит переворот и даже уже были суды над изменниками, а кто-то говорит, что наследнику престола даже угрожала смерть, но всё обошлось. Причём подробности этого были настолько сказочными и размытыми, что были больше походи на самые настоящие сплетни без ядра истины. Видимо, Кенан приложил немало усилий, чтобы информация не просочилась за пределы королевского дворца.
Но вот, что меня больше всего шокировало, так это то, с тем, что я устроила в борделе мадам Жизеллы, было не всё так просто. Тот человек, которого я так боялась, который стал ко мне арктически холоден, просто-напросто обманул меня, сказав, будто не было свидетелей вероломного нападения леди Моэр на кузена короля. Нет, Кенану пришлось подключить немало своих связей, чтобы уладить этот конфликт.
Об этом с интригующей улыбкой рассказала Сессилия, вызывая у меня шквал вопросов. Зачем ему это? Самый простой ответ — чтобы не порочить его же имя. Ведь я ходила и вытворяла всякое, щеголяя как раз-таки печатью Верховного Канцлера. Да, даже мне самой это напоминало фразу «сунь палец, руку откусит», но я не собиралась приносить такого вреда. Так, просто полизать.
Сама же хихикнула от этого образа.
— Привет, крошка, — остановила пробегающую девочку, — что последнее ты слышала о Фитхе?
— Так его нет, — радостно ответила она, — говорят, он ещё Листвахвостых праздников будет не в Столице.
Теперь понятно, почему я всё ещё цела и невредима.
Вечером того же дня отряд для сопровождения банковских капиталов был готов. Фрост подтянул своих сослуживцев, которые сейчас в два стройных ряда возвышались надо мной, сверкая отполированными доспехами в свете луны.
— Лошади готовы, — Фрост отчитался, что дозорный уже был отправлен по обходной дороге, ещё днём, — к тому моменту, как он будет возвращаться, мы уже выйдем с Тракта Чёрной Вдовы.
— Далось вам это название, — пробурчала я, слегка задетая. Но с другой стороны, и что греха таить, было слегка приятно.
Фрост решил разделить отряд, хоть мне это вначале не понравилось. Но он в этом деле понимал больше моего, так что лучше было доверится его опыту. Из его же рассказов, местные войны были чем-то вроде поголовного и жестокого уничтожения людей: недолгого, но очень кровопролитного. И если этот человек пережил такое, должен справиться и с бандитами.
Что ударило по моему карману кроме покупки лошадей, так это гончие собаки. Мы взяли и их поводыря, чтобы не тратить время на привыкание псов к новым хозяевам. Именно с первой половиной отряда они побегут и моментально дадут знать, прячется ли кто в лесах.
Гранзотти дал особое распоряжение вывести деньги из города именно по моим путям под ним, чтобы люди Фитхи не пронюхали про такой ценный груз. Это мы выполнили без единой заминки. Вот по болотному тракту пробирались медленно. Тыковка на этот раз не бегал по поверхностям топей, а чинно шёл за мной, увлекая за собой послушных собак и лошадей, тащащих тяжёлые сундуки.
— Пришлите гонца, как доставите груз, — спустя несколько часов мы уже вышли с болот.
— Всё будет исполнено, леди-хозяин, — отрапортовал Фрост, запрыгивая на коня.
Мы с Атаром провожали их взглядом, пока те не скрылись за поворотом.
— Прямо, как детей в первый класс провела, — пробормотала я вполголоса.
— Честно говоря, — Атар почесал затылок, — никогда раньше не занимался нападениями с двойкой старых солдат, дамочкой и её конём.
— Всё случается в первый раз, мой добрый друг.
— Люди Фитхи с грузом должны появиться через час по северной дороге. Аккурат выйдут на эту развилку. Не замёрзнешь?
Я собиралась впервые в жизни совершить вооруженный набег на отряд из восьми человек. Да будь сейчас на улице минус тридцать, мне наоборот было жарко от адреналина.
У Атара ещё остались друзья среди людей ублюдка, которые с радостью «слили ему информацию». Они хотели переметнуться на сторону Чёрной Вдовы, но я решила не спешить, принимая их в свои ряды. Сначала посмотрим, окажутся ли их слова правдой.
В кабинете Канрата шкафчики были битком набиты с усыпляющими составами. Им, конечно, уже больше ста лет, так что даже для людей Фитхи я не смогу их использовать, но рецепты ведь сохранились.
— Я всё еще не понимаю, что ты собралась сделать с этой штукой и что это вообще такое.
— Это самопал, штука болезненная, но не смертельная. Стреляет недалеко, зато оглушает качественно. На крайний случай.
— А теперь напомни, дамочка, зачем нам это надо? На болотах мы можем поднять товара но большую сумму, чем эти краденные выработки с серебряных рудников.
Я улыбнулась. Зачем? Затем, что у меня так и осталось две цели: деньги и Фитха.
— Хочу, чтобы у ублюдка не осталось людей.
— Он вернется несколько пару дней, ты точно готова к последствиям? И ты же сказала, что не собираешься никого убивать.
— Я и не собираюсь. Люди могут уйти и по собственному желанию. Мне лишь нужно своим с присущим мне обаянием это желание в них разжечь, — вскоре послышались приглушённые голоса и топот копыт. Предвкушающий интересное утро, Тыковка зловеще зарычал, полностью со мной соглашаясь.