Омакуа пробудилась, чувствуя себя родившейся заново. Ее превращение поразило даже Урубу: она не могла отыскать в памяти Омакуа не только следов сообщения, но даже знания французского языка. Это поразительно смахивало на ментопринтерную программу. Сама она следила за происходящим, оставаясь вне памяти Омакуа, и только поэтому помнила все, что случилось. Подозрения Урубу начали подтверждаться.
В теле каждой жрицы жили две разные личности. Одна - смиренная, но бдительная хранительница истины, другая - преданный солдат МСС. Но где-то на заднем плане маячила скрытая третья личность. Может быть, ментокопия того, кто был воспитан и обучен солдатскому ремеслу в космосе? Не исключено. Во всяком случае, теперь ясно, что об их присутствии на Матрайхе уже догадались.
Должно быть, Главная Система за это время вся извелась. После Джанипура прошло уже столько времени - и никаких признаков покушения на следующий перстень. Наверняка она уже начала думать, что прохлопала что-то, но какая ирония судьбы! Из-за излишне тщательной разработки своих планов Главная Система не могла сделать в этом мире ничего, что не было бы уже сделано.
Покидая святилище, Урубу чувствовала, что теперь может намного успешнее управлять событиями. Правда, выжить в джунглях нелегко, не говоря уже о том, чтобы найти обратный путь в долину, но она должна вернуться. Она потратила много времени, зато обрела средства и власть, необходимые для завершения дела. Теперь по крайней мере можно идти открыто, а в случае чего можно позвать на помощь. Любое племя будет счастливо прийти на помощь хранительнице истины.
И все же обратный путь занял несколько дней, в течение которых Урубу не раз прокляла примитивную культуру, не допускающую даже мысли о животных для верховой езды.
Когда Урубу подошла к долине, разразилась буря. Бурлящие облака вверху, сплошные облака внизу, и единственный просвет между ними - над входом в долину. Отовсюду слышалось громкое шипение лавовых змей, напуганных молниями. Урубу в нерешительности остановилась, раздумывая, не разумнее ли подождать. Но облака в небе мчались по кругу, и буря могла продолжаться несколько дней. Она решила рискнуть и вошла в полосу тумана. Спуск вымотал ей все нервы. Она держалась тропы скорее на ощупь, чем с помощью зрения, но когда уже решила все же вернуться и дождаться, пока рассеется туман, молочная завеса поредела. Впрочем, туг же пошел дождь. Желто-оранжевые пальцы молний пронзали облака, и раскаты грома, подхваченные эхом, метались между скал.
"Надо было быть идиоткой, чтобы сунуться в эту кашу", - сердито подумала Урубу. Даже самые отважные из Людей сейчас прятались в пещерах, пытаясь молитвами умиротворить демонов бури. Она понимала, что и ей стоило бы отыскать убежище, чтобы переждать непогоду. Сейчас не было ни малейшего шанса найти племя Маки, разве что наткнуться на него по слепому везению. Но, пожалуй, ей и без того уже повезло больше, чем полагалось бы.
Оказавшись под защитой деревьев, она стала искать укрытие и вскоре устроилась в глубокой выемке скального выступа. С едой можно подождать, пока не кончится дождь.
Урубу нашла племя Маки только через два с половиной дня, и то лишь потому, что заметила густой дым. Она опоздала. Битва уже закончилась, и теперь полагалось позаботиться о павших. Сражение было кровопролитным - множество трупов кучей валялось у импровизированного погребального костра. На расстоянии невозможно было определить, кто победил и многие ли уцелели из первоначальной группы. Оставалось лишь подойти ближе и рассмотреть всех в лицо. Что ж, лучшего момента для появления жрицы, пожалуй, не найти. Если не считать личных привязанностей, Урубу было почти все равно, кто одержал победу. В любом случае племя было слишком велико, чтобы незамеченным проникнуть на запретную территорию.
"Начнем сначала, - решила Урубу. - Прежде всего надо узнать, кто победил и сколько наших осталось в живых. Потом посмотрим по обстоятельствам". Она смело пересекла цепочку стражей и подошла к костру.
Около пятидесяти пленников со связанными руками и ногами угрюмо стояли на коленях под присмотром немногочисленной стражи. Им предстояло стать членами нового племени.
Увидев Молчаливую, стоящую у костра, на месте хранительницы огня, Урубу немного успокоилась. Впрочем, это еще не означало, что Манка победила. Возможно, другая хранительница огня просто убита в сражении. У Молчаливой была распорота рука и левое бедро. Да, это не прогулка. На Матрайхе войны не были редкостью; здесь выживали только самые сильные и жестокие.
Очень молодая на вид женщина, со свежими шрамами на щеке, подошла к Урубу и преклонила колени.
- Соза приветствует хранительницу истины, - тихо сказала она таким тоном, словно давно ожидала ее прихода. - Жди. Соза приведет вождя.
- Какого вождя приведет Соза? - спросила самозваная хранительница. - Чье это племя?
- Мака-племя, святая хранительница.
- Соза?
Девушка молча показала на груду тел.
- Ступай. Приведи великого вождя Маку, - приказала Урубу, и Соза удалилась. Итак, по крайней мере Вурдаль и Молчаливая живы, но сколько еще осталось из их восьмерки?
Манка Вурдаль дралась как дьявол, это было видно сразу. Она была вся изранена, хромала, но глаза у нее сияли. Этот день был едва ли не лучшим в ее жизни. Наверное, битва была впечатляющая - о таких годами рассказывают у ночных костров. Прежде племя смотрело на Манку как на хозяина - теперь в устремленных на нее взглядах светилось обожание. Она не стала преклонять колени перед хранительницей.
- Мака приветствует хранительницу истины в день великой победы, - сказала она.
В ее свите Урубу разглядела Мари и Миди, но больше, если не считать Молчаливой, не встретила ни одного знакомого лица.
На время Урубу подавила в себе все, кроме личности Омакуа. Она произнесла все слова, которые полагалось произнести, совершила все ритуалы, которые полагалось совершить, и вознесла все молитвы, которые полагалось вознести, а потом председательствовала на пренеприятнейшем пиршестве. Впрочем, здесь каннибализм был в порядке вещей. Эта почесть оказывалась храброму и стойкому врагу. Кроме того, здесь верили, что доблесть павшего воина переходит к тем, кто его съест. К счастью, хранительницы истины никогда не участвовали в подобных пиршествах, а только присутствовали на них. На хранительницах почивала милость богов, они были выше этого.
Последний ритуал послужил окончательным толчком для давно назревавшей перемены в Маке. В течение следующих нескольких дней она будет ненасытной, пока не привяжет всех уцелевших противников к своему племени, не возьмет их под свой контроль и не докажет самой себе собственное превосходство. Ее возбуждение быстро спадет, но зато потом в долине будет только одно племя.
Наконец ужасное пиршество закончилось. Остатки побросали в огонь. Завтра из кострища достанут кости, чтобы сделать новые амулеты для Мака-племени.
Решив, что прежде всего ей необходима информация, Урубу осторожно отвела в сторонку Марию Сантьяго. Мария была умна и вынослива, лучше всего было начинать с нее. Никто не осмелился спросить у хранительницы истины, что и зачем она делает. Только Мака могла бы возразить, но у Маки были другие дела. Так что вечером Урубу без труда уединилась с Мари и пустила в ход волшебное снадобье из своего мешка.
Урубу рассчитывала, что, раз гипнотическое снадобье оказалось достаточно сильным, чтобы сбить их с пути, оно вполне подойдет и для того, чтобы вернуть их обратно. В целях конспирации лучше было говорить на языке, который команда с "Грома" могла понимать, но не разговаривать на нем. В прошлых своих воплощениях Урубу познакомилась со многими языками, и ей не требовалась помощь ментопринтера. Она выбрала испанский: это был родной язык Сантьяго, и его легче всего было снова вызвать в ее памяти. Урубу усадила Марию под деревом и, когда снадобье подействовало, начала.
- Мари хорошо, - сказала она по-матрайхиански. - Мари хорошо и безопасно. Мари не видит, не слышит, не чувствует ничего, кроме хранительницы. Есть только Мари и хранительница. Больше никого. Нет племени. Нет Матери-Земли. Ничего нет.
Мари улыбнулась, не открывая глаз, ее тело обмякло. Урубу перешла на испанский. Мари, разумеется, отвечала по-матрайхиански.
- Кто ты? - спросила Урубу.
- Мари Мака, - еле слышно ответила женщина.
- Где родилась Мари Мака?
- Мать-Земля родила Мари Маку.
- Кто такая Мария Сантьяго?
Мари нахмурилась, смутилась, но глаз не открыла.
- Мари.., не знает, - ответила она, раздираемая внутренними противоречиями.
- КАПИТАН Мария Сантьяго, командир корабля "САН-КРИСТОБАЛЬ", вольный флибустьер, вернись! "Гром" призывает тебя!
Ее лицо исказилось. Этот приказ испугал ее.
- Все умерли... - прошептала она. - Мария-племя умерло. Теперь Мака-племя.
Урубу не была психиатром, она даже не была человеком, но воспоминания тех, кого она поглотила, память мужчин и женщин, профессионалов и простых людей, дали ей уникальное понимание человеческого разума. Внезапно она поняла, почему они так легко попались в ловушку.
Мария потеряла команду - не чувствовала ли она вины перед погибшими, даже если это была не ее ошибка? Не желала ли она понести наказание за то, что осталась в живых? Или все переплелось вместе? Быть может, культурные ценности Матрайха оказались сильнее, и она стала думать о потерянном корабле и экипаже исключительно с точки зрения Матрайха? Да и как могло быть иначе, если к этому ее призывала программа?
А остальные? Женщины с "Индруса" тоже потеряли все. Применительно к Матрайху это означало, что они одиноки - а теперь они принадлежат к племени. Биохимическая связь заставляла их хранить верность новому племени, а прежняя жизнь уходила в прошлое. Достаточно было слабого гипнотического толчка, чтобы они начали делать то, о чем уже давно твердил им внутренний голос. Этот толчок всего лишь удалил слабый налет цивилизованности, позволявший им бороться и сохранять контроль над собой.
Неужели они недооценили Главную Систему? Не является ли Матрайх гигантской ловушкой, где язык, жизненные ценности и биохимия заставляют любого пришельца стать подлинным членом этого общества насилия? Они все время шли по лезвию ножа, и один-единственный сеанс внушения разорвал последнюю ниточку, положив конец внутренней битве между местным и чужим. Сама этого не сознавая, Урубу руководствовалась именно таким побуждением, требуя больше людей. Какое коварство! Чужак неизбежно поднимет тревогу, а тот, кто придет в облике жительницы Матрайха, неизбежно станет подлинным жителем этой планеты.
Вурдаль? Она никогда особенно не верила в успех предприятия, просто ей нравилось калечить и убивать, она всегда была садисткой. Когда она стала вождем на Матрайхе, ее фантазии воплотились в жизнь. Миди и Таег? Им было плевать на перстни, они всего-навсего бежали с Халиначи вместе со своим хозяином. А он их бросил, отдав на откуп тем, кого они однажды предали. Учитывая это, на Матрайхе они были в большей безопасности, чем в любом другом месте.
Урубу почувствовала себя стоящей на краю пропасти. Удастся ли вернуть хоть кого-то? Насколько же легче было той хранительнице порвать все нити, дав людям то, чего они желали всей душой... И как трудно вновь их связать...
- Ты можешь получить новый корабль, Мария Сантьяго, - успокаивающим шепотом заговорила Урубу. - Ты можешь отомстить тем, кто отнял у тебя твой корабль. Ты сильная. Ты стойкая. Ты можешь сразиться с великим злом. Или можешь убежать от него и навсегда остаться Мари. Ты сражаешься или бежишь?
На лице Марии отразилась тяжелая борьба. Она изгнала прошлое и заперла за ним дверь, а теперь оно ломилось обратно. Она ответила как матрайхианка.
- Не Мари выбирает, сражаться или бежать. Вождь говорит - сражаться, Мари сражается. Вождь говорит - бежать, Мари бежит. Мари больше не вождь.
Урубу сплюнула, чувствуя нарастающий гнев.