- Тогда и я отблагодарю вас, - чуть насмешливо кивнул старик. - А пока, я понимаю, вам нужно посмотреть, как там ваши.
Джанни сдвинул брови, подавив желание сказать о том, что сеньор Лудовико и старый приказчик Ансельмо - всего лишь соратники по торговым делам, а никак не родственники, но он понял, что имел в виду старик. Аччера была крестьянским городком - товары сюда привозили в обмен на продовольствие, и для крестьян торговцы были представителями другого сословия.
Свернув за угол с единственной широкой улицы, караванщики увидели слева поток, хлещущий из-под водяных ворот, а справа - горящие руины склада.
- Западный край еще цел! - прокричал Джанни. - Скорее! Может быть, они еще живы!
Он поспешил вперед. Вся его осторожность улетучилась после заверения караванщиков, что кондотьеры из города ушли. Более опытный Антонио рявкнул на возниц, и те, схватив арбалеты, принялись усердно озираться по сторонам.
Сказать, что западный край склада еще цел - это было большим преувеличением. Крыша обрушилась, а главное стропило, упав, прихватило с собой половину стены. Но огонь еще не добрался до покосившегося дверного проема, где лежало чье-то безжизненное тело, и до угла, возле которого скрючился еще один человек. Спешившись и бросившись к складу, Джанни почему-то отметил, что оба одеты слишком просто - не в камзолы, а в просторные полотняные рубахи и штаны. Рубахи несчастных были залиты кровью. Он опустился на колени возле того мужчины, тело которого лежало в дверях, увидел на его шее глубокую рану и лужу крови на земле, Джанни замутило, и, чтобы унять дурноту, он встал и поспешил к другому несчастному. Опустившись рядом с ним на колени, он увидел, что рубаха на груди бедняги залита кровью, но грудь его едва заметно вздымается и опадает. Джанни перевел взгляд на лицо раненого, увидел, как ставшие землистыми губы дрогнули, зашевелились. Раненый пытался что-то сказать.
- Это Лудовико, - сказал опустившийся рядом с Джанни на колени Антонио и поднес флягу с бренди к губам несчастного. Ему удалось влить немного спиртного в рот раненого, тот закашлялся, но открыл глаза, и взгляд его дико заметался.
- Я Антонио, - поспешно проговорил старик. - Синьор Лудовико, я Антонио, вы меня знаете, мы с вами частенько торговали!
Лудовико уставился на Антонио, губы его растянулись, сжались, и наконец он еле слышно вымолвил:
- АН... Анто...
- Да-да, Антонио. Любезный синьор, что тут случилось?
И зачем только этот старый олух спрашивает, когда и так все понятно? Но тут Джанни понял, что только так старик мог хоть немного успокоить Лудовико, подбодрить его.
- Кон... кондотьеры! - выдохнул Лудовико. - Сти... Стилеты! Их было... слишком много... Мы не могли отбиться... но...
- Но все же сразились с ними, - понимающе кивнул Антонио. - Они забрали в плен ваших работников, а вас избили.
- Работники... бежали! - с трудом выговорил Лудовико. - Приказчики... домой!
- Побежали домой, чтобы защитить своих жен и детей? - кивнул и нахмурился Антонио. - Конечно. Ведь не их же товары лежат на этом складе.
- Мы... сражались! - возразил Лудовико. - Арбалеты... вон... - Он кивком указал на разбитый арбалет, и Джанни поежился при мысли о том, с какой жестокостью обрушились кондотьеры на стариков, дерзнувших сразиться с ними.
- Они... решили... мы мертвые, - прохрипел Лудовико. - Слышал... как они говорили.
- Ну будет вам, будет, - успокоил его Антонио. - Вам надо прилечь, отдохнуть.
Он бросил на Джанни многозначительный взгляд, и тот, поняв старика, снял плащ и, свернув его, превратил в подушку.
- Не... надо лежать! - запротестовал Лудовико и с трудом поднял руку. Говорить! Надо... рассказать! Они... говорили... про... про то... что им... платит господин!
- Да-да, я понимаю, - заверил его Антонио. - Вы слышали, как кондотьеры говорили о том, что их нанял какой-то дворянин. Это понятно, об остальном нетрудно догадаться. Принеси воды, Джанни.
Джанни быстро принес и открыл бурдюк с водой. Антонио влил немного воды в рот синьора Лудовико. Купец закашлялся, попытавшись сказать что-то еще, но в конце концов отказался от этой попытки и стал пить. Вкус чистой свежей воды, похоже, лишил его последних сил, и он повалился на руки Антонио.
- Как его рана? - заботливо спросил Джанни.
- Ее надо промыть, - вздохнул Антонио. - Постарайся расстегнуть его рубаху, Джанни, но как можно осторожнее.
Это по крайней мере для Джанни было не ново. Он бережно, аккуратно расстегнул рубаху и отвел ткань от раны. Ткань уже успела пропитаться запекшейся кровью, но Лудовико, похоже, боли не заметил. Джанни, едва касаясь раны кончиками пальцев, потрогал ее, борясь с дурнотой.
- Рана большая и глубокая.
- Значит, его ранили мечом, да еще и крутанули в ране, - кивнул Антонио. Проткнуто легкое, но сердце не задето. Он может выжить. Но все равно рану надо промыть. Вылей на нее немного бренди, Джанни. - Обратившись к Лудовико, он добавил:
- Будет больно, потерпите, надо потерпеть.
Джанни выждал несколько секунд, дабы убедиться в том, что Лудовико услышал предупреждение Антонио, но больше ждать не стал, чтобы Лудовико не успел ничего возразить, и, наклонив флягу, вылил на рану немного спиртного. Лудовико громко вскрикнул и стиснул зубы. Увидев, что Джанни закрывает флягу пробкой, он облегченно вздохнул.
- Прибери тут рядом с ним, - распорядился Антонио. - Будет лучше, если мы не станем его трогать. Джанни нахмурился.
- Но кондотьеры...
- Они сделали свое дело и ушли. Для того чтобы узнать о прибытии в город новых товаров, им нужно было бы оставить тут дозорных, а зачем им оставлять дозорных там, где они уже побывали? Мы туг в полной безопасности, Джанни, как в бастионе. Распорядись, чтобы наши люди постарались загасить пожар. За этими стенами мы еще сможем найти приют.
Джанни сделал не только это: он велел караванщикам отнести подальше от склада все, что могло бы загореться. К наступлению темноты пожар был ограничен и начал утихать. Над несчастным Лудовико устроили полотняный навес, мулов завели в полуразрушенный пожаром склад, задали им зерна, сняли с них поклажу. Люди расселись вокруг костра и принялись готовить ужин.
Антонио вышел из-под навеса и уселся рядом с Джанни у костра.
- Он уснул? Антонио кивнул.
- Боюсь, как бы он не уснул вечным сном. Рана сама по себе не убьет его, но он потерял много крови, и много крови вылилось в легкие. Он очень тяжело дышит.
- Хорошо, хоть дышит, - вздохнул Джанни и, отвернувшись к кипящему котелку, помешал варево. - Как думаешь, неужели и вправду кто-то из благородных господ мог натравить шайку Стилетов на город?
- Нет, - покачал головой Антонио. - Я так думаю, что синьор Лудовико просто слышал, как кондотьеры говорили о новом сражении и о том, кто им выложит плату за него,
Джанни кивнул.
- Шайка Стилетов в последнее время дралась за Рагинальди, но уж больно далеко они ушли от Туманолы.
Антонио пожал плечами.
- Когда нет работы, наемные воины мародерствуют. Нужна им была еда - так они явились сюда и забрали зерно из амбаров Лудовико, а заодно прихватили шерсть и хлопок со складов. И драгоценные камни, само собой.
- Так что же нам теперь, с ними торговать? - возмущенно хмыкнул Джанни.
- С наемниками торговаться можно только тогда, когда от них тебя отделяет толстая крепостная стена, - горько усмехнулся Антонио. - Заговоришь с ними сейчас - так они отнимут у тебя все отцовские товары, да еще и жизнь в придачу, если сильно разозлятся. - Он отвернулся и сплюнул. - Жалко, что Рагинальди заключил союз с Ботеззи. Теперь их наемные псы залягут у стен Реновы и не пропустят туда ни одного честного человека.
- Союз этот был заключен не с легким сердцем, как я слышал, - уточнил Джанни. - И мигом распадется, как только воины найдут себе новую работу.
- Славно было бы, если бы так оно и вышло, - вздохнул Антонио. - Когда солдаты воюют на поле, это скверно, спору нет, но хотя бы их можно увидеть да обойти стороной.
- Ренова и Туманола - самые укрепленные города на востоке Талипона, сказал Джанни. - Так что на сражение можно где угодно напороться.
- Это верно, но хотя бы войско должно тут держаться, поблизости, дабы делать вид, что сражаются за своих господ и недаром плату получают. Не грабят бедных крестьян и честных торговцев. Безработные солдаты превратили бы весь остров в бесовское поприще.