-- Ммм? -- Егоров вопрошающе наклонил голову и приподнял правую бровь.
-- Я имею в виду Ваш исследовательский центр. Проект "Диагноз".
-- И все-то тебе известно! -- то ли с досадой, то ли с восхищением воскликнул Егор.
-- Ну, не все, но... Собственно меня интересует Диагност. Точнее, как насчет обменять одного из выведенных вами экземпляров на чего-то такое, чего у вас нету?
-- Я -- не против, но это не мне решать.
-- Знаю, но твое слово имеет большой вес, как никак, уже на пятый срок переизбран.
-- Не сыпь мне соль на рану, а то мое весомое слово резко переменит свое мнение.
-- Тогда сведи меня с теми, кто может это решить.
-- Слушай Яр, давай хотя бы завтра, а? А то ты -- с дороги, я -- после нудной штанопросиживальной аудиенции...
-- А я и не налегаю на сейчас. Наоборот, собирался пригласить в какое-нибудь местечко, выпить за старые времена, а то когда еще другой такой случай появится...
-- О! Так бы сразу и сказал...
Шикарный президентский "Ламманти", сверкающий лазурным покрытием на нейтритовой броне, приземлился на главной площадке Центра, эллиптические корпуса которого сверкали багрянцем в лучах восходящего солнца...
Загорский без уговоров согласился отложить визит в Исследовательский Центр на завтра, не уточнив, что "завтра" начнется в шесть утра. Конечно, заявившись к президенту в такой час, он узнал о себе много чего нового и интересного, но это не помешало ему вытащить бедолагу прямо из-под теплого одеяла и, не дав даже позавтракать, потащить его к глайдеру.
Коротко изложив директору проекта, чего он хочет, Загорский продолжил опустошать кофейник и корзинку с печеньем, которые вообще-то стояли здесь из вежливости. В ответ на такие манеры поведения на важном официальном приеме присутствующие скромно промолчали.
-- Я полагаю, -- продолжил Яромир Савельич, дожевав очередное печенье, -- Вам наверняка известна некоторая информация обо мне и о моих частных исследованиях. И, должно быть, некоторые из них вас заинтересовали. Я предлагаю взаимовыгодный обмен.
-- Нам известно о результатах Ваших экспериментов в области реанимации останков живых существ, которые по всем законам природы реанимации уже не подлежат, но тем не менее Вам удалось их заставить самостоятельно двигаться, говорить и принимать осознанные решения и действия.
-- Подобные процессы манипуляций с останками некогда живых существ называются некромантией.
Кто-то из присутствующих презрительно хмыкнул.
-- Я понимаю вашу реакцию на подобное пояснение, но другого вы не найдете, даже полностью изучив этот эффект реанимации, как в свою очередь не нашел и я.
-- Мы бы хотели получить доказательства здесь, в нашей лаборатории.
-- Это не составит больших проблем, если вы предоставите мне достаточно хорошо сохранившиеся останки любого живого существа. К тому же, если это будут останки разумного живого существа, то вы убедитесь, что оно будет иметь такие же мыслительные способности, как и при жизни, и даже лучше, но последнее будет относиться только к игре в кости и карты.
-- Но мы выполним договор лишь в том случае, если результат реанимации нас устроит.
-- А какого результата вы ожидаете?
-- Есть три пункта, которым должен соответствовать результат этого эксперимента. Первое: объект должен самостоятельно двигаться; второе: он должен иметь интеллектуальный уровень не ниже того, что был при его жизни... первой. И третий пункт: объект должен функционировать при всех условиях существования того живого существа, из останков которого он был создан.
-- Ну, во-первых, то что касаемо первых двух пунктов, так это вы получите беспрекословно, а в третьем -- так еще и с лихвой, так как диапазон этих самых условий намного расширится. Насколько -- не скажу, это каждый раз по-разному, но то, что это так -- сами увидите, когда я все сделаю.
-- Да, но нас будет интересовать и обучение одного из наших специалистов, для дальнейших экспериментов.
-- Хе! Да я ж об этом вам с самого начала сказал! Говорю во второй раз: меняю знание на один экземпляр ваших изысканий в области психопати... ментальной диагностики. По рукам?
-- Да.
-- Так когда вы приносите мне покойничка? Если учесть, что ближайший нужный для операции день -- это девятнадцатое января, то есть послезавтра.
-- Завтра доставим все необходимое для операции и отведем лабораторию.
-- Тогда вот кристалл со списком всего необходимого для проведения ритуа... операции.
Зимнее солнце сквозь пластик окон освещало лак искусственного паркета в нескончаемых коридорах Центра.
Обед в столовой утолил голод, но вызвал некоторое омерзение.
-- Слушай, -- спросил Загорский, оставшись с Егором наедине. -- Как они это едят?
-- Ты знаешь, я сам хотел задать такой вопрос кому-нибудь из сотрудников... Помнишь, как ты подбросил Мигги в гороховый суп Хельгину расческу?
-- Нет, я помню, как он машинально откусил от нее самый волосатый кусок.
-- Помнится, тогда тебя за это чуть из колледжа не выперли.
-- Но ведь не выперли, черт возьми.
-- Но что самое интересное: после этого больше всех возмущалась Мэри, на которую при виде этого расческоедства стошнило беднягу Антонио.
-- О, а че у вас тут? -- Яромир Савельич прервал разговор, обратив внимание на одну из дверей. Из-за двери раздавались чьи-то истошные вопли.
-- Не знаю... Вообще-то тут проводится про... -- Егор не успел договорить. Дверь распахнулась и в коридор выскочил какой-то сотрудник в окровавленном белом халате. У него явно не хватало половины правой руки. Проломив пластик окна, он выпрыгнул на улицу, несмотря на семьдесят шестой этаж.
-- Это у вас часто так? -- спросил Загорский, доставая зажигалку.
-- Тебе покурить приспичило? -- Егор показал рукой внутрь помещения.
Взглянув туда, СБ-шник успел заметить лишь человека, лежащего на столе и опутанного кучей каких-то датчиков, да что-то невообразимое, напоминающее тарантула, годзиллу и амебу одновременно, вылезающее прямо из рамки-экрана какого-то излучателя. "Что-то" издало глухой бурлящий вой и нестерпимо высокий писк одновременно. Незримая волна больно ударила по ребрам, несомненно сломав пару оных. Оба почувствовали, как их спины продавливают хрупкий пластик окон и вылетают прочь. В последний момент Яромир ухватил президента за руку. Тварь направилась к окну, издавая своим ротовым отверстием щелкающе-плямкающие звуки, не скрывая свои низменные намерения.
Загорский пролевитировал подальше от окна, зубами пытаясь переключить регулятор зажигалки на полную.
-- Мы че?.. Висим?.. -- только и смог спросить Егор.
-- Угу, -- маленькая шишечка регулятора, как назло, выскальзывала.
Со злобно-гастрономическим видом тварь продемонстрировала несколько рядов острых зубов и дюжину серповидных жвал-клешней на тонком длинном языке, сопроводив все это утробным звуком, отчасти напоминавшим храп Фридриха Оттовича. Тонкая струйка тягучей слюны стекла на остатки подоконника, окончательно разъедая пласталь.
-- Че, милок, высоковато прыгать-то? -- съехидничал Яромир. -- Слабо, а?