Его лицо невольно привлекало к себе внимание. Мужская красота словно выточенная из мрамора. Смуглая кожа, острые скулы. Суровую симметрию нарушала лишь тонкая белая полоска шрама под левым глазом. Прямая, несколько хищная линия носа подчеркивала пронзительность взгляда его глаз. Они не желтые, а темно-серые, графитовые, умные, острый пронзительный взгляд. Кристал почувствовала силу этих глаз, и, когда их взгляды встретились, ее обдало жаром.
Он был высок и мускулист, создавая впечатления огромной силы и власти, но не выглядел громоздким. Его волосы очень длинные, белые-белоснежные, как чистый не тронутый снег.
Безжалостной белизны снег.
Снег.
Она не любила снег.
Но именно его лицо удерживало внимание Кристал. Это было лицо человека способного на безграничную чувственность или сильную жестокость. Она не могла выкинуть чувство опасности из головы, когда смотрела на него. Красота мужчины была полна мрачной загадочности. Хищное поражающее совершенностью черт лицо было неподвластно описанию. Его рот был красив, как и форма его челюсти, с легкой иссиня-черной щетиной — ей всегда это нравилось в мужчинах — но именно его глаза покорили ее. Его глаза темные, загадочные, хранящие в себе тысячи секретов. Она почти утонула в его взгляде, навсегда поймалась в ловушку.
Кристал не могла прекратить смотреть на него. Она никогда не была впечатлительной, скорее наоборот, но сейчас…
Она не ожидала увидеть его без черной формы, оружия и маски на лице. Она смотрела на росписи на его правой стороне лица, татуированные черные символы спускались вниз на шею и переходили к плечам, но белая рубашка без пуговиц скрывала его тело, у горловины разрез длиной с ладонь зашнурован тонкой скрученной тесьмой. На длинных ногах высокие сапоги на металлических бляшках, носок сапога острый и стальной, в эти странные сапоги заправлены черные брюки. Прямой до колен камзол из плотной черной ткани с серебряной вышивкой на пуговицах был распахнут. В Оноройской Империи мода была на мужскую одежду другая, там мужчины любили щеголять в ярких одеждах, их костюм состоял из нескольких слоев. Сначала мужчины надевали короткую или длинную рубаху, широкие брюки, а следом шел длинный плотный халат с широкими рукавами или легкий шелковый в зависимости от времени года. На ногах мягкие короткие сапоги. Но вся одежда яркая и пестрила своими оттенками, порой не подходящими к цветовой гамме. Ей всегда мужчины и женщины напоминали яркие цветы на лужайках. Но зато было не мрачно.
Но этот мужчина не укладывался ни в одни рамки. Казалось, он состоял только из двух цветов — черное и белое. И он действительно соответствовал своей репутации смертоносного воина. Это была, катастрофа.
Пронизывающий взгляд воина-даргайца казалось читал ее мысли. Этот мужчина был творением тьмы, совсем не похожим на шатенов-красавцев, к которым она всегда испытывала симпатию при дворе императора. Но испытывала тайно, услаждая лишь свой взор беседуя с ними. Учтивый и вместе с тем самоуверенный взгляд даргайца с некоторой долей иронии или насмешки мгновенно привел Кристал в чувство. Прошла секунда, вторая, после чего она взяла себя в руки и присела в кресло.
— Простите меня. Я, видимо, слишком задумалась. Что вы сказали?
Он снисходительно улыбнулся и медленно подходил к ней хищной, плавной поступью, не отрывая от нее глаз.
— Я всего лишь позвал вас по имени, но вы не сразу услышали.
— Я право не ожидала увидеть вас… без маски.
— Судя по вашему взгляду впечатления я на вас не произвел.
— А вам бы хотелось? — она слегка улыбнулась и взглянула на него, поднеся к губам чашечку с чаем, который заботливо приготовила Найтин и оставила поднос с чайными принадлежностями на столике.
— Меня радует, что вы не падаете в обморок от лиц на которые нанесены татуированные символы.
— Признаться я ожидала этого, слухи о вас во дворце бродили, что ваши лица полностью расписаны, как и тела.
— Не у всех. Так я удовлетворил ваше любопытство? Как видите я не монстр.
Он присел в кресло напротив нее. Его холодный взгляд прошелся по ее фигуре, внимательно зафиксировав каждый сантиметр ее голубого наряда и того, что было скрыто под ним. Как ни странно, но видимое отсутствие интереса в его глазах обидело Кристал больше, нежели откровенное вожделение, которое читалось в обращенных на нее взорах многих мужчин в империи.
Лицезреть наложницу императора было все равно что присутствовать на искусном представлении. Она сидела перед ним в гостевых покоях, грациозно сложив руки, полностью скрытые в широких рукавах ее туники, — изящный бутон персика на фоне бесцветных стен. Подчеркнутый изгиб ее губ казался слишком совершенным, чтобы быть естественным. Ее голубые глаза вспыхнули, подтвердив его подозрение о том, что под этой невозмутимой, холодной внешностью скрывается страстная натура. Его охватило необычное возбуждение, пьянящее чувство азарта пополам со страстным желанием, не похожее ни на что испытанное им раньше. Она была достойным соперником и этим отличалась от большинства женщин, которых он когда-либо встречал. Она обладала силой, и в то же время он чувствовал ее ранимость, вот только пока еще не мог определить, в чем именно эта ранимость заключалась. Но он пообещал себе обязательно это выяснить.
— Какой интерес может быть у воина-даргайца к простой наложнице? — она смотрела на него открыто изящно держа в руках чашечку.
— Простой… наложницы? — задумчиво произнес он.
Ардэн откинулся немного назад, пристально изучая Кристал. Само изящество и красота — она была прекрасна. Это зрелище абсолютного совершенства слепило глаза — больно смотреть, но еще мучительнее отвернуться. Мягкий, чувственный рот и выразительные глаза. Один только вид кремовой кожи ее нежной шейки заставлял его пальцы нестерпимо жаждать прикосновения.
— Совсем недавно вы услаждали своей красотой весь двор, — заметил он.
Улыбка тронула ее губы. Она улыбалась, потешаясь над ним. И в то же время для него.
— Вино и музыка — вот и все секреты.
Эти слова сопровождались мелодичным смехом, однако в ее взгляде Ардэн почувствовал холодный расчет. Притягательная и соблазнительная. Каждый жест бывшей наложницы сулил невысказанные возможности. Каждое ее движение словно убеждало ослабить бдительность, тогда как сама Кристал всегда оставалась начеку. У сурового воина не хватало терпения играть в эти игры.
— Мне не нужна наложница.
Эти слова прозвучали безучастно, хотя лишь стоило ему только представить эту женщину в своей постели, как все внутренности буквально скрутило в узел. Он ощутил внезапный приступ мучительной боли.
Кристал плотно сжала губы. Она поставила чашечку на блюдце, громко звякнувшую во внезапно наступившей тишине.
— Я ничего не предлагаю.
— Говорили, одного вашего взгляда достаточно, чтобы мужчина оказался у ваших ног, — заметил Ардэн.
Кристал подперла кулачком подбородок с любопытством, прекрасно отдавая отчет, какое впечатление производит на него.
— Также говорят, будто я соблазнила императора и погубила империю.
— Чушь. — От их реплик его пульс забился быстрее и внутри потеплело. Ему это даже начинало нравиться. — Я прекрасно знаю, что погубило империю, и мне хорошо известно, что силы эти не имеют никакого отношения к любви ослепленного страстью императора к своей прекрасной наложнице.
— Император никогда не любил меня. Хотел — да. Желал — да. Но не любил.
Ее резкое отрицание удивило Ардэна. Опустив глаза, Кристал задумчиво коснулась кончиком пальца чашечки. Облачко грусти исказило ее прекрасные черты. Но это лишь усилило ее привлекательность и пропало так быстро, что он мог только гадать, был ли этот манерный жест искусной наложницы предназначен специально для него. Можно довести себя до безумия, пытаясь расшифровать ее тайные знаки, подумал он.
— О вас также рассказывают разные вещи, — Кристал больше не пыталась очаровать его. Ее голос казался острым, как лезвие кинжала. — О всех тех людях, что вы убивали.
— На то были причины, — спокойно ответил воин-даргайец.
— Значит, вам от меня ничего не надо? — уголок ее рта поднялся в хитрой усмешке. — Вы просто зашли в мой дом, показали оружие и увезли меня. Странно, не находите это?
Кристал держала себя просто великолепно. Только после того, как он замолчал надолго, она позволила себе отвернуться.
— Император умер от болезни в своей постели, господин Даэрон. Я не имею к его смерти никакого отношения, какие бы слухи обо мне ни ходили. Если… — она запнулась, не сводя глаз с кольца с изображением дракона на его втором пальце, — если вы пришли за мной из-за этих слухов.
— Слухи и правда появились, что причиной внезапной смерти императора было отравление, — не спуская с нее цепкого взгляда сказал он.
Кристал спрятала руки под столом, однако он успел заметить охватившую их дрожь.
— Вы больше всех потеряли от его смерти. Император был вашим покровителем.
— Император Иллирий был великим человеком, — заявила она, внезапно показавшись Ардэну очень уязвимой. Он еще не видел ее такой.
Он должен заставить себя думать о ней как о женщине другого мужчины, даже если этот мужчина уже мертв. А еще лучше — вообще не думать о ней как о женщине. Ардэн внимательно рассматривал ее лицо.
— Вы сказали, что вам известна причина распада империи, — продолжила она беседу уже более спокойным тоном. — И в чем же она сокрыта?
— Императорский двор слишком удалился от реального положения дел в стране. Молодые принцы жаждут новых завоеваний и расширения империи. А Иллирий хотел обратить свой внутренний взор на внутренние дела страны и заняться наконец порядком.
— Но с его смертью принцы и военачальники почувствовали вкус крови и власти, — парировала она.
Бывшая наложница явно знала куда больше и занималась не только ублажением гостей императора вином и музыкой. Ардэн внимательно посмотрел на нее.
— Мужчинам, привыкшим к войне, сложно найти себе занятие в мирное время, — провоцируя свою соперницу, заметил он. — Они жаждут вновь ощутить вкус рукопашной, почувствовать дыхание смерти у себя за спиной.
Тончайшая морщинка залегла на ее переносице. Ему понравилось ставить ее в неловкое положение.
— Так же, как и вы, вероятно, скучаете по всем этим заговорам и интригам Несравненная Кристал.
— Скучаю? — ее мелодичный голос внезапно сорвался. — Каждый день во дворце я боролась за свою жизнь.
Она окинула его пристальным взглядом, и жесткий воин почувствовал сталь в ее характере, несмотря на ее элегантную и утонченную внешность. Отблеск обнаженного клинка в шелках пышного платья. Неуловимый и ускользающий. Неудивительно, что художники и поэты пытались ухватить ее сущность, передать в картинах и стихах. А он просто пленил прекрасную соблазнительницу.
Во всем виноваты его глаза, решила Кристал. Именно они пугали его противников. То желтые и пугающие, то бездонные, черные, то, такие как сейчас графитовые и проницательные — ни намека на доброту и сострадание. Глаза человека, способного на все. Тонкая полоска шрама, искажавшего его черты, лишь усиливала зловещее впечатление от всего облика. И как соответствовали ему эти слова о битвах. Она чувствовала его пристальное внимание, понимала, что он пытался прочесть ее тайные мысли, также, как и она старалась понять, что сокрыто в его душе. Взгляд, которым он удостоил ее сейчас, не был доброжелательным… но не был и безучастным. Кристал ощутила внезапный прилив крови к лицу. У нее сильнее забилось сердце. Почему ее тело так реагирует? Почему этот мужчина вызывает в ней такие эмоции? И почему это случилось именно сейчас, когда ей следовало бы думать только о своем положении пленницы?
Он наклонился к ней чуть ближе: — Жизнь с постоянным чувством опасности изменила вас. — Тень улыбки осветила его лицо.
Кристал нервно коснулась пальцем поверхности стола. Взгляд его стал еще более пристальным.
— Меня устраивает спокойствие. Я думаю, что была бы счастлива в своем доме у реки.
— В одиночестве и всеми покинутая? Прекрасной и Несравненной не предназначено увядать в забвении.
— Не зовите меня так. Мое имя… Кристал. Просто Крис. тал.
Почему-то ее ранили его слова, то, как он награждает ее комплиментами. При императорском дворе даже имя ручной зверушки обретало статус официального звания. Кристал попала в особый мир, и ей суждено было принадлежать ему. Уже очень давно она не вела подобных разговоров, и ей это нравилось, несмотря на колкости и опасные намеки. Последние полгода она проводила в спальне больного императора днями и ночами ухаживая за ним. Он не отпускал ее от себя ни на миг. Порой она засыпала прямо на стуле или в кресле. На полгода она стала затворницей в его покоях. Ее уделом стали одиночество и пустые, бессодержательные дни. Однако сейчас, впервые в жизни, она чувствовала себя свободной. Внезапно Кристал ощутила, как утомил ее этот обмен репликами с мужчиной, осознала, как устала она от необходимости быть каждое мгновение настороже.
— Насколько я себя помню, любой мужчина, который встречался мне в этой жизни, хотел заполучить меня в постель или убить, — горько проговорила она. — Скажите мне, к какому из двух типов вы относитесь, и я буду знать, какую маску мне надеть.
Ардэн резко выпрямился, задетый ее прямотой, — А к какому типу относится Штефан?
Она нахмурилась: — Штефан?
Несмотря на то, что они часто виделись во дворце, один звук его имени заставлял похолодеть от страха. Это было самое худшее, что только Кристал могла тогда испытывать, особенно, когда император был присмерти.
— Что ему нужно от вас?
— Я не знаю. Я для него ничто. — Внутренне она пылала под настойчивым взглядом мужчины, задавая себе вопрос, допрашивал ли неумолимый воин людей, чью жизнь ему предстояло забрать. Или просто выполнял волю своего кодекса чести. — Так, значит, вы воины-даргайцы пристально следите за Оноройской Империей? Для вас важно кто будет следующим императором? — заметила Кристал с нарочитой небрежностью.
— Похоже, вас не пугает если на трон сядет Штефан.
— При императорском дворе все заговорщики. Кто знает, кто в итоге займет трон.
— Трон мне не интересен, — заявил он.
Кристал поморщилась, услышав столь циничное высказывание.
— Тогда, что вас интересует?
Он поднялся, и она заметила, что Ардэн так и не прикоснулся к еде или питью, осторожный даже в собственном доме. Она уставилась на тарелку, вспоминая о тех днях во дворце, когда каждый кусок мог оказаться последним. Или он предпочитает не есть и не пить приготовленную для нее пищу?
— Я не голоден, — сказал он, заходя ей за спину.
Мурашки побежали по ее позвоночнику. Он же не читает мысли? Скорее проследил за ее взглядом.
Его длинные пальцы вцепились в спинку кресла, выражая превосходство и власть. Кристал похолодела, не в силах взглянуть на него, страшась того, что может ей открыться. Его длинная тень словно поглотила ее. Пространство внезапно съежилось, и она почувствовала себя в ловушке.
— Принц Штефан завоеватель и не мыслит себя без войн и новых завоеваний, — его голос звучал холодно и тихо.
— А вы не согласны с ним?
— Я не позволю ему напасть на нашу землю.
— Не думаю, что он решится…
— Теперь у меня — вы.
— Но он не знает.
— Догадается или ему сообщат.
— Но кто?! — Кристал вцепилась в подлокотники кресла и вздохнула с облегчением, когда он отступил в сторону. Она больше не желала участвовать в играх мужчин. Пусть принцы и военачальники ведут свои битвы. Все, что ей нужно, — найти безопасное место, где бы ее наконец оставили в покое и забвении.
Сейчас, когда странный даргайец стоял так близко, его присутствие сковывало. Кристал могла лишь размышлять о возможных способах вырваться из ловушки, в которую попала. Она могла стать его любовницей. Судя по тому, как он пожирал ее глазами, она сознавала, что он не будет возражать. Еще даже не коснувшись его, она могла вполне представить себе, каким он будет любовником. Огонь и сталь. Ардэн Даэрон потребует полного подчинения, но он может стать и бесстрашным ее защитником. От одной только мысли об этом Кристал ощутила тревожный холодок, смутное волнение, причину которого сама не могла понять.
Но она не желала торговать собой как какая-то куртизанка. Только не теперь, когда наконец ощутила вкус свободы. Кристал повернулась к суровому воину, однако ей так и не удалось заговорить.
Один из слуг приблизился к ним. Ардэн взглянул на него и быстро оставил ее, едва кивнув на прощание. Еще мгновение назад он нависал над ней, подавляя мощью и непоколебимой уверенностью. И вот уже удаляется прочь, будто она столь незначительна, что недостойна дальнейшего внимания. Невыносимо.
Кристал проводила внушительную фигуру Ардэна взглядом, когда тот вышел во двор. Около нее тут же образовался вооруженный стражник. Он неподвижно стоял подле нее словно огромная скала и терпеливо ожидал, когда она поднимется. И похоже, мог бы пробыть в том же положении до вечера, если бы она вознамерилась здесь остаться. Она окинула молодого человека взглядом. Стражнику, который неотступно следовал за ней, словно вторая тень, исполнилось, вероятно, немногим больше двадцати лет. Лицо его никак нельзя было назвать мягким, однако оно казалось определенно добрее, чем суровая и бесстрастная маска Ардэна Даэрона. А она отчаянно нуждалась в сведениях, а Ардэн открыл ей лишь ничтожную часть. И она так и не узнала, что ему нужно от нее. Но все же той крупицы информации было достаточно, чтобы она поняла, что ей необходимо как можно скорее бежать из этого дома. Ей нужен Эстан. Если он взойдет на трон и вскроется заговор Штефана, то она обретет свободу и покой, о котором мечтала все эти годы. Два могущественных принца готовились начать гражданскую войну, в которую втянутся другие военачальники провинций, и она могла бы положить этому конец если бы заявила на совете волю покойного императора. К ней бы прислушались и у Эстана появилось бы больше союзников против врагов. В плену у Штефана она ничего не могла сделать, но здесь… она могла бы попробовать привлечь воинов-даргайцев на сторону принца Эстана Оноройского.
Кристал встала и направилась в садик, расположенный во втором внутреннем дворике, сад был пуст. Впрочем, не совсем. Помощник садовника сидел на корточках в дальнем углу, вытаскивая сорную траву. Он был таким худощавым, незаметным и юным, что Кристал не сразу разглядела его. Когда ты слаб и зависим, подумала она, единственная защита — смотреть, слушать и запоминать, почти как испуганный кролик, принюхивающийся в надежде ощутить приближение волка. Всю свою жизнь она играла роль этого кролика, и главным было — не выказывать страха.
Стражник сделал ей жест, побуждая продолжить движение к лестнице. Насколько тверды слуги господина Ардэна? Служат ли они ему за страх или за совесть?
— Как тебя зовут? — поинтересовалась у него Кристал, поставив ногу на ступеньку.
— Ронг Миэль.
Она прислушивалась к его размеренной поступи, пока они поднимались наверх.
— Должно быть, ты совершил великие деяния, чтобы тебе доверили столь почетную должность, — рискнула предположить Кристал.
Ответа не последовало. Тишина. Ей отчаянно необходимо было найти хоть кого-нибудь в этом доме, кто не был бы столь скуп на слова.
Дойдя до двери, ведущей в ее покои, Кристал медленно повела плечами, уронив шаль. Тонкая ткань переливающейся волной обвила ее тело и соскользнула на пол. Она остановилась, давая Ронгу достаточно времени, чтобы наклониться и поднять шелковую шаль. Распрямившись, он поймал ее взгляд и неловко склонил голову. У него было широкое, почти квадратное лицо, на котором ясно читались обуревавшие его чувства. Добродетель, верность, преданность.
Кристал сдержала торжествующую улыбку, принимая из его рук невесомую вещицу.
— Спасибо тебе, Ронг Миэль.
Преданностью можно воспользоваться. Она взглянула на стражника еще раз, открыла дверь и скрылась во внутренних покоях.
Кристал еще не поняла, кто из встреченных ею слуг смог бы помочь ей, однако ей следовало действовать как можно быстрее. Она прекрасно сознавала, чем все может окончиться. Штефан и другие военачальники найдут эти земли и ее. Они прорвутся через заграждения и укрепления и сметут тут всех. И если воин-даргайец сам не покончит счеты с жизнью, бросившись на меч, его вздернут на виселице. Какими бы они не были сильными и непобедимыми, но многотысячная армия Оноройской Империи сметет их или заставит покориться. Они все же люди, хоть и величают себя «Непобедимыми воинами».