- Имели место три попытки подобного рода, - бесцветно произнес маг. - Все - неудачные, и все - с потерями. Причем Черный Гладиатор уходил в столь эффектном и... гм... эффективном стиле, который невольно заставил вспомнить вас... каким вы были двенадцать лет назад. Манера боя, которую до сих пор никто не смог повторить даже приблизительно... ну и все такое прочее.
- Но ведь я не мог, демон меня раздери, одновременно находиться в двух разных местах!
- Откуда простому народу знать, где вы находились в действительности? резонно спросил Герливадис. - К тому же, как вам хорошо известно, существуют табиту, и некоторые народные умники на полном серьезе утверждают, что в императорском дворце сидит ваш табиту, а вы... Ну, понятно.
- Да... - протянул Рангар, - ошарашили вы меня этой... мелочью. И ею, как мне кажется, придется заняться мне лично.
Он не знал, что, произнося эти слова, ступил на новую линию своей судьбы, которая очень быстро выведет его туда, куда он страстно и тайно мечтал попасть вот уже много лет.
На звездные пути-дороги.
Правда, не знал он и того, какую страшную цену придется заплатить ему за это.
Когда Олвар осторожно заглянул в кабинет, то увидел, что отец дремлет, откинувшись в кресле, и на цыпочках удалился.
На самом деле Рангар не спал, а размышлял столь напряженно, что у него даже заломило в висках. Зловещие загадки, множась, надвигались со всех сторон, и он не видел путей решения ни одной из них.
Постепенно и как-то незаметно его мозг переключился на воспоминания, вначале из недавнего прошлого, затем все более отдаленного. И наконец, память начала слой за слоем проникать в пласты его прошлой жизни (той, которую он точнее, его физическое тело - не переживал, но которую помнил; это был парадокс, но даже Алзору не хватало известных Рангару слов и понятий, чтобы растолковать ему этот парадокс; так Рангар и жил с ним, принимая, как принимают дождь или снег).
И он отдался этой реке памяти-времени, как хороший пловец, подустав, отдается течению, чтобы сэкономить силы...
Ретроспекция 2. Взгляд назад.
Ему казалось, что эта БОЛЬ была всегда. Она существовала до рождения Вселенной и осталась бы после ее смерти в мрачной бездне лептонной пустыни. Он не мог поверить, что когда-то светило солнце, и ласковые волны качали их, будто на сказочных качелях из детских снов, и их руки могли коснуться друг друга, и губы слиться в поцелуе... И что он мог видеть ее, нежную, сияющую и... живую. ЖИВУЮ. Боль была рядом, но как бы вне его. Она сидела очень близко, и он знал, что она очень близко, совсем рядом, и пока он не думал ни о чем и не вспоминал ничего, боль тоже сидела спокойно, но стерегла каждое движение его души, каждую мысль. И стоило ему подумать или вспомнить, как она молниеносно делала выпад, и миллионами раскаленных игл пронзала тело, мозг и самую душу... и все заливала жаркая багровая чернота.
А потом уже не раз пробуждавшееся на короткое время НЕЧТО, таинственное и беспредельное, подало признаки жизни и вновь шевельнулось, будто устраиваясь поудобнее, и он в очередной раз ощутил неимоверную, страшную силу этого НЕЧТО, этого НАД-Я, и вначале даже обрадовался, надеясь с помощью СИЛЫ победить БОЛЬ; но и боль неведомым образом вспыхнула, взорвалась подобно Сверхновой, и все беспредельное могущество СИЛЫ оказалось не в состоянии совладать с равной ей по мощи БОЛЬЮ.
Так они и застыли, словно два титана в смертельных объятиях, не имея возможности одолеть друг друга, а истерзанная человеческая душа Зорова невыносимо страдала... и не было этому конца-краю.
Как в каком-то странном тумане, как в слабом отражении некой псевдореальности, он воспринял перелет на Марс, помещение его в бункер (из которого, кстати, он мог выйти в любую секунду, стоило лишь захотеть...), попытки сканировать его мозг (глупцы! знали бы они, чем им это грозит!..), от которых он избавился одним ничтожным движением СИЛЫ, разрушив их примитивные приборы... И лишь визит Ольги (остальных Зоров даже не выделил, слив в некий собирательный образ) произвел странное, но безусловно целебное действие на его израненную душу. Бальзам женской доброты и участия разбудил дополнительные, скрытые резервы его новой сущности, и постепенно, шаг за шагом, началось выздоровление.
Однажды, когда по местному времени была глубокая ночь и Андрей Троекуров крепко спал, в соседней комнате Зоров шевельнулся и медленно воспарил над кроватью. Затем он опустился на пол и принял вертикальное положение. Он уже мог легко контролировать неведомым образом встроенный в него антигравитационный генератор, и сейчас выключил его, находя удовольствие в привычных человеческому телу движениях. Несмотря на длительное время почти полной неподвижности, мышцы и рефлексы его находились в полном порядке; более того, они заметно превосходили по своим кондициям его прежний весьма высокий уровень. Так, случайно надавив указательным пальцем на стальную (внешнюю) стену, он с изумлением обнаружил, что в прочнейшей стали осталась глубокая ямка... Конечно, он уже немного освоил определенную ступень владения и контроля за своими паранормальными способностями, и в этом освоенном диапазоне пользовался ими без опаски... но он знал, что способен на гораздо большее. Сейчас Зорова можно было сравнить с ребенком, который только-только научился плавать и испытывает свое умение на мелководье, где еще можно достать ногами дно, но пока не рискующего плыть на глубину, хотя уже и ощущая ее властный зов... Многие его способности (что, вероятно, было естественно) развились как бы на замену некоторым технологическим изобретениям человека. О естественном антиграве уже упоминалось, но, кроме этого, Зоров обрел способность "слышать" и "видеть" практически весь диапазон электромагнитных излучений, "осязать" нейтринные и другие корпускулярные потоки, "обонять" гравитационные и психодинамические поля, что не только заменяло, но и намного превышало возможности многих приборов человеческой техники. Обладал Зоров и еще кое-какими способностями, для адекватного выражения которых не существовало понятий ни на одном из земных языков. А ведь это было лишь "мелководье"...
Боль по-прежнему терзала его, хотя он и постиг несколько приемов, с помощью которых ему удавалось на некоторое время ослабить, притушить ее. К тому же в последнее время его иногда поражало странное состояние, вытеснявшее даже ту, главную боль; симптомы этого состояния напоминали частный случай амнезии, когда человеку кажется, что он забыл что-то очень важное, он мучительно пытается вспомнить это... и не может. Судорожные усилия памяти Зорова так ни к чему и не приводили, вот только перед внутренним взором почему-то всплывали глаза Джоанны, такие, как представились они ему перед погружением в гипнотический сон в каюте "Тиля Уленшпигеля" на Планете Карнавалов - огромные, мерцающие, ждущие... Видения эти порождали новый, еще более яростный приступ БОЛИ... он изнемогал в адском заколдованном кругу... и медленно, очень медленно учился контролировать и боль, и бешеный, неукротимый поток эмоций.
Однако той ночью его сердца коснулось новое, доселе неведомое чувство. Какая-то тревога, ощущение надвигающейся опасности... но не для него лично, нет, и даже не для тех, кто был рядом... что-то угрожало другим, далеким от него людям... многим людям.
Широко расставив ноги, наклонив голову и сжав пальцами виски, Зоров замер, "включив" весь спектр своего восприятия. И почти сразу же увидел станцию... это была "Гея-2"... и закованный в гиперонитовую броню цилиндр генератора гравитационного резонанса... и ярко-оранжевые колючки, копошащиеся в расплавленном золоте чистой энергии четвертой пульсационно-резонансной камеры! Зоров-физик знал, что может таить в себе эта на первый взгляд безобидная картина.
...Андрея Троекурова будто толкнуло что-то, и он проснулся, ощущая сильное сердцебиение. И сразу же "услышал" мысленный голос Зорова:
"Немедленно свяжитесь с Чалмерсом. Самому мне это сделать затруднительно ввиду большого расстояния и сложностей с локализацией... впрочем, это не важно. Передайте: станции "Гея-2" угрожает опасность. В четвертой ПРК генератора станции в результате, по всей видимости, стохастической локализации центров конденсации дельта-поля возникла угроза гиперрезонансной раскачки дельта-плазмы. Не теряйте времени".
Остатки сна мигом слетели с Троекурова, и он немедленно включил канал "чрезвычайки".
* * *
Через шестьдесят два часа после этого события Круг Шести собрался в кабинете де Виньона. Докладывал Гордон Чалмерс:
- О том, что произошло на "Гее-2", вы знаете. Однако я позволю себе изложить вам известные факты системно и под таким углом зрения, который допускает единственный вывод. Принимать или оспаривать его, как говорится, дело ваше. Итак, четвертого числа в три часа две минуты по чрезвычайному каналу мне позвонил Троекуров и передал хорошо известное всем сообщение, полученное им телепатически от Зорова. Я немедленно объявил тревогу нулевой степени, императив "Каскад", по станции "Гея-2" и задействовал все тревожные группы АСС этого сектора Солнечной системы. В пять часов тридцать четыре минуты научный консультант опергруппы "Терминатор" доктор физики Эдмонд Лунг сообщил мне, что ГГР станции функционирует в штатном режиме, самый тщательный тест-контроль всех камер, в том числе и четвертой, не выявил никаких отклонений от норм. Вывод Лунга подтвердил экспертный совет специалистов АН и ГЭУ, прибывших на "Гею-2" в пять часов пятьдесят восемь минут. Императив "Каскад" был приостановлен, однако полностью тревогу я не отменил, ограничившись реверсом в первую степень. Это было чисто интуитивное решение, я не мог объяснить его сам себе, однако...
- Однако именно оно и спасло "Гею-2", - тихо сказал да Виньон.
- "Гею-2" спас Александр Зоров, экселенц, - твердо произнес Чалмерс. - А мы все, и я в том числе, едва не погубили ее... И конечно, надо отдать должное Эдмонду Лунгу. Задав вопрос, что могло бы послужить причиной предсказанной Зоровым катастрофы, кроме как очень маловероятной стохастической флюктуации, он сам же нашел ответ - пучок дельта-частиц определенной энергии. Лунг доложил мне об этом выводе и дал рекомендации по раннему обнаружению пучка. По моему приказу были задействованы и соответствующим образом ориентированы все зонды и обсерватории Трансзвездного пояса, и один из зондов-автоматов, находящийся далеко за орбитой Плутона, засек-таки зловещие спектральные изменения в направлении Бета Кассиопеи, свидетельствующее о приближающемся шквале дельта-энергии. Комплексом триангуляционных измерений удалось определить геометрические параметры пучка. Он оказался плотно сфокусирован в пространстве, являя собой чрезвычайно тонкий сравнительно с масштабами Солнечной системы цилиндрический поток энергии диаметром всего в несколько тысяч километров. Однако в пространстве объемом в кубический парсек существовала точка, в которой дельта-луч со снайперской точностью встречал станцию "Гея-2". Поток частиц должен был вонзиться в станцию со стороны энергоблока, и первой попадала под удар ПРК No 4... Времени едва хватило, чтобы подогнать к "Гее-2" рейдер "Орион" и десантный звездолет "Теллур" для установки экранов высшей защиты, ибо вывести станцию из-под удара мы уже не успевали. Строенная мощь экранов этих двух кораблей и самой станции позволила ослабить пришедший из глубин космоса поток дельта-излучения до безопасных пределов, и станция "Гея-2" была спасена. Таковы факты. А вот вам вопросец: каким образом Зоров узнал о том, о чем не знал и знать в общем-то не мог никто?
Чалмерс слегка поклонился и сел. Заговорил, откашлявшись, Эйнард Эйфио:
- Устойчивый самофокусирующийся пучок дельта-частиц до этого, едва не ставшего трагедией, случая рассматривался учеными только как физико-математическая абстракция. Нечто вроде "голого" кварка. Кстати, дельта-частицы в теории гравитации играют не менее важную роль, чем кварки в теории сильных взаимодействий. Так вот, пока никто из специалистов не может представить физическое явление сколь угодно грандиозных масштабов, способное породить дельта-импульс такой мощности. В свете этого предвидение Зорова, - а речь идет, несомненно, именно о предвидении - представляется... гм... особенно интересным. Я убежден, и Зоров, возможно, подтвердит это, что он увидел следствие, а не причину. Вы понимаете, о чем я говорю. У меня, собственно, все.
- Итак, - задумчиво произнес де Виньон, - Александр Зоров ко всему еще и ясновидец. Что в общем-то не противоречит концепции информполя Вселенной. Так?
- Так, - подтвердил Эйфио. - Похоже, мы имеем дело с новым Августом Кауфманом.
- Боюсь, что нет, Эйнард, - покачал головой Шароши. - Кауфман, насколько можно судить, был обычным человеком. Зоров уже сейчас - нечеловек. Поэтому, мне кажется, он далеко превзойдет автора "Завещания". Кауфман был оракулом Земли. Зоров может стать Оракулом Вселенной.
В следующую после этих событий неделю Зоров еще дважды предупреждал Троекурова о возможных катастрофах, благодаря чему оказались спасены контейнеровоз "Амазонка", идущий рейсом Ганимед - Меркурий, и группа "чистильщиков", убирающих с Земли всевозможную смертельную дрянь в рамках набирающих скорость проектов "Надежда-2" и "Зеленая планета". В первом случае Зоров предсказал выброс из недр Солнца редкого по мощности протуберанца, который мог испепелить проходящий точку перигелия корабль. Во втором предупредил работающих на Земле добровольцев о том, что автоматика атомной ракетной базы, на которую они натолкнулись, включила режим самоуничтожения. В обоих случаях предпринятые активные меры позволили избежать человеческих жертв и значительного ущерба.
Затем последовал своеобразный "информационный взрыв". Троекуров едва успевал регистрировать и передавать по инстанции сообщения Зорова, которые хоть и носили прежний характер, но как бы "помельчали". Например, предупреждения о возможном выходе из строя вакуум-створа No 6 лунной базы "Коперник", о поломке криогенного генератора в цехе обогащения и переработки трансурановых руд на одном из комбинатов Меркурия, о коротком замыкании в цепи обратной связи управляющего каскада системы метеоритного обнаружения "Поиск" и многие другие хоть и представляли определенную ценность и на них адекватно реагировали, по масштабу возможных, трагических последствий они заметно уступали первым предвидениям Зорова. Однако высказанное Ларсеном предположение о "дроблении" и "мельчании" дара ясновидения у Зорова было очень быстро опровергнуто. Зарегистрированное под номером 43 предупреждение Зорова гласило: "29 ноября в 0 часов 42 минуты по УВ секторы главной диагонали "Р" с номерами от 140 до 516 должны быть освобождены от наших космических объектов, в случае невозможности с них надлежит эвакуировать людей. Кроме того, в направлении вектора вспомогательной диагонали "Р-12" следует установить гравитационно-пространственный барьер максимально возможных технически размеров. Мне пока неясны причины и суть грядущего катаклизма, но он может быть очень-очень опасным. И не исключено, что сам катаклизм затронет гораздо более обширную область пространства, чем я вижу в данный момент".
...Впервые тревога категории "Ноль" была объявлена по всей Солнечной системе. Планетарные и космические станции в соответствии с введенным императивом "Зеркальный контакт" были переведены в перманентное состояние наращивания защитных ресурсов, пик которых должен был достигнуть в 23 часа по УВ 28 ноября. Отменены рейсы кораблей межпланетного сообщения. Приведены в полную готовность и заняли места в пространстве согласно штатному расписанию многофункциональные корабли Аварийно-спасательной службы. К орбите Юпитера, где должен был произойти предсказанный Зоровым катаклизм, устремились все находящиеся в системе десантные звездолеты дальнего радиуса, базирующиеся на Плутоне, и эскадра тяжелых кораблей Военно-космических сил в составе рейдеров "Зевс", "Марс", "Орион" и крейсеров "Бонивур", "Тиль Уленшпигель", "Спартак", "Робин Гуд" и "Тезей". В глубь указанных Зоровым секторов пространства и к их границам были направлены зонды-автоматы, напичканные всевозможной аппаратурой. Их уделом скорее всего станет гибель, но перед этим они передадут поистине бесценную информацию.
Звездная ветвь человечества готовилась достойно отразить неведомую опасность. Неведомую - потому что в тот момент даже нечеловеческие способности Зорова оказались бессильны постигнуть суть опасности.
К исходу 28 ноября Солнечная система замерла в ожидании. В указанных Зоровым секторах деловито сновали ощетинившиеся сотнями разнообразных датчиков и антенн автоматические разведзонды. Самая различная телеметрическая и видеоинформация передавалась на Марс, Луну, межпланетные орбитальные комплексы "Гея-3", "Наука", "Поиск" и "Пионер", где в окружении холодных и бесстрастных компьютеров томились далеко не холодные и не бесстрастные ученые: астрономы и астрофизики, субквантовики и гравитационщики, пространственники и вакуумщики, специалисты системного анализа и кибернетики...
Все началось в точно предсказанное Зоровым время. Экраны, показывающие во всех мыслимых спектрах область пространства в несколько триллионов кубических километров, разом подернулись необычной светящейся филигранной рябью, которая затем сложилась в пульсирующий узор фантастической красоты и сложности. Наблюдавшие этот узор люди независимо от пола, возраста и уровня психической подготовки впали в некоторое подобие транса и перестали адекватно воспринимать реальность. Особенно это касалось картин, которые они "наблюдали" на экранах. Одни описывали вереницу взрывающихся Сверхновых, другие - распад и гибель всей галактики, третьи - иные катаклизмы, поражавшие яркостью, обилием деталей и грандиозностью.
Объективные же приборы зафиксировали уникальное и так до конца и необъясненное явление, названное "локальным умножением многомерности". В течение нескольких секунд вдоль указанной Зоровым диагонали "Р" метрика пространства подверглась загадочному и грозному изменению: число измерений континуума возросло вначале в два, затем в четыре, потом в восемь раз... процесс грозил взорвать нижние, базисные слои Мироздания... рождались и гибли виртуальные миры, будто бы в этом месте образовался пробой, короткое замыкание, соединившее нашу Вселенную с океаном Мак-Киллана... Все материальные объекты, оказавшиеся в зоне катаклизма, бесследно исчезли. Сам катаклизм продолжался равно восемь секунд и прекратился столь же внезапно, как и начался, оставив после себя медленно затухающий след, который один из наблюдавших его физиков назвал "дрожанием континуума".
А ровно через сутки одновременно в головах восьмерых человек зазвучал голос Александра Зорова. Вне зависимости от того, где они находились, члены Круга Шести слышали мыслеголос столь же отчетливо, как и пребывавшие рядом Андрей Троекуров и Герман Ли Фунг.
"Как мне удалось выяснить, невольной причиной катаклизма стал я сам, мыслеголос звучал устало и грустно, - и поэтому вынужден покинуть вас... причем не только Солнечную систему, а всю нашу фазовую Вселенную... иначе ей грозит уничтожение. Суть проблемы крайне сложна и даже мне не совсем ясна... но в основе всего лежит неизмеримая, непредставимо могучая сила, которую я обрел. Возможно, я научусь правильно контролировать и управлять ею... и тогда вернусь. А пока прощайте. Человек, которого вы найдете на моей кровати, это Зоров Александр Георгиевич, каким он был до перерождения. Он обычный человек, без каких бы то ни было сверхвозможностей. О своем пребывании на Марсе, то есть о самом перерождении, он ничего помнить не будет. Еще я попытаюсь предельно ослабить его боль по поводу утраты Джоанны, хотя в особом успехе этого я, честно признаюсь, сомневаюсь. Еще раз прощайте, люди!"
Круг Шести собрался незамедлительно. Сообщения Троекурова и Ли Фунга подтвердили все, что сообщил им Алзор. После некоторой растерянности и споров Александру Зорову решено было открыть - в общих чертах, - что произошло за то время, о котором он ничего не помнил, предупредив о строжайшем соблюдении секретности во всем, что касалось произошедшего на Планете Карнавалов и здесь, на Марсе.
Как будут развиваться события, не знал никто.
Глава 3
Зоров
Зоров проснулся с коротким вскриком и вскинулся на кровати.
За окном тихо шелестел дождь (чистый, нерадиоактивный - уже давно), прямо в окно светил фонарь на мачте, старинные часы с маятником и кукушкой (трофей Зорова) едва слышно тикали в уголке.
"Опять кошмары, что ли?" - мелькнула пугающая мысль. А ведь он думал, что навек распрощался с ними на станции "Гея-6" ранним утром 2382 года, когда к нему пожаловал собственной персоной начальник ОСК и член Круга Шести Гордон Чалмерс. Правда, еще однажды кошмар посетил его - после злополучного "фактора Кауфмана" на трассе Полигона... и вроде бы Рангар, его брат-близнец (вероятно, в силу известных причин последнее словосочетание следовало бы брать в кавычки, но авторы этого не делали и делать не собираются, поскольку уверены, что "парадокс Рангара-Зорова" был бы неразрешим этически и юридически - особенно юридически! - лишь в XX и XXI веках; описываемые события относятся, слава Богу, к концу века XXIV), видывал нечто подобное на Коарме, прорываясь к микроколлапсару... Но сейчас?!