- Вот, - будто оправдываясь, просипел Кеша, - вожусь с этим дерьмом. И не будет мне прощения, сколько уж дней на Земле да около, а на родимой сторонке так и не побывал!
- Да куда он денется! - бесшабашно ответил Дил. - Поезжай домой.
Женуповидаешь, детишек.
- Нету у меня ни жены, ни детишек, - сказал Кеша. - Один только пес остался! - Он ласково потрепал Хара по загривку.
- Знаем мы, какой это пес! - расхохотался Дил Бронкс. - И про тебя все знаем. Нет, Кешенька, на родимую земелюшку тебе лучше носа не совать!
- Сам разберусь! - грубо оборвал хохочущего негра Иннокентий Булыгин.
Оборотень Хар при всем своем грозном виде вдруг жалобно заскулил. В бетонированном, обшитом изнутри пластиковым тесом бункере стало тихо.
Только трясущийся Крсжень громко и нервно сопел.
- Говори быстро и коротко - кто из ваших в России? Где? Адреса, имена?! - неожиданно резко выпалил в сторону пленника ветеран аранайской войны.
Говард Буковски содрогнулся словно в агонии, позеленел еще больше.
- Нет никого! Я не знаю!
- Так нет или не знаешь?!
- Не знаю! Я маленький человечек, я никто-о-о...
- Убью, сука! - взъярился ветеран.
- Оставь его, - влез Дил Бронкс, он больше не хохогал, даже не улыбался. - Плевать на этого болвана, разве в нем дело?! Мы уже четвертый день сидим в бункере!
Мы уже третью неделю чего-то ждем... Ты вот думаешь, он нам сдаст ребятишек из российского отделения Черного Блага, и все будет о'кей?!
На-ка вот, выкуси! - Дил сопроводил свои слова неприличным жестом, если бы его сейчас увидала Таёка, не миновать бы Неунывающему Бронксу взбучки.
Но Таеки рядом не было, и потому Дил гнул свое: - Даже если мы раскопаем еще сто, тысячу агентов, резидентов, отделений, если мы накроем все "черные приходы" в Европе, передавим миллион этих вонючих клопов, разве изменится что-то?! Нет, Кеша! Ни хрена не изменится!
- Заткнись! - Булыгин вскочил на ноги. - За эти две недели мы выпотрошили половину земного шара! Они доперли, что на них есть управа, понял?! Парижский клан обезглавлен и растоптан! Крузя давил английскую гадину, они даже не поняли, что происходит, они расползлись как черви...
Это ты, Дил отсиживался! Это ты все чистюлю из себя корчишь! Мы этих гнид растопчем и вобьем в навоз! Я почти сорок лет не был на старушке Земле, но я не ожидал увидать тут столько дерьма! Мы выведем нечисть!
Бронкс приблизил свое черное, блестящее, будто нагуталиненное лицо к лицу Кешиному и тихо спросил:
- Ну и чего ты этим добьешься?
- Чего надо!
- Остановишь Вторжение?
Кеша промолчал. Зыбкая былинка не остановит бронехода.
- Это называется, Кешенька, - продолжил негр, - бей своих, чужие бояться будут.
- Не ври! Какие они свои... мразь!
- Это точно. Но они еще большая мразь для тех, на кого работают. Ты что думал, ребятки из Системы будут жалеть дерьмоедов, что ты спровадил в ад?
Они тебе спасибо скажут.
- А... - Кеша запнулся, - а тот свет, преисподняя?
- Ты сам-то веришь в нее? - Бронкс улыбнулся. - Не веришь, Кеша. Это у Ивана от переутомления. Система есть, и негуманоиды есть, и армады боевых звездолетов есть, и резиденты их на Земле есть, а вот того света с Пристанищем да прочей муры никогда не было, нет и не будет! Верно я говорю, ну ты, образина?
Оборотень Хар, которому предназначался последний вопрос, угрожающе зарычал. Иннокентий Булыгин засопел, отвернулся.
С Дилом Бронксом трудновато было спорить - поди проверь, чего там есть, а чего нету, никто преисподней своими глазами не видал, кроме Ивана, который, может, и впрямь переутомился в бесконечных мытарствах. Но Кеша не слушал негра, он для себя все давно решил: есть там что-то или нет, он пойдет до конца, ему терять нечего, все одно через "барьерчики" сигать придется, так уж лучше непопусту, не зазря, лучше так, чтоб должок свой выплатить... России и безвинному люду. И пускай Бронкс не болтает, ему есть чего терять, а Кеше нечего, сытый голодного не разумеет. Вообще Кеша значительно скорее сошелся с Хуком Образиной и даже с Арманом Жофруа дёр Крузербильд Дзухмантовским, в просторечии, Крузей. Но с владельцем Дубль-Бига-4 у него не заладилось. Ежели потребуется с ним на смерть идти, придется идти, но под дудку его плясать, нетушки, Кеша имел во всем свое мнение.
- Да и это не главное, - горячился Дил, - это ерунда, пускай все, чего он понаплел, есть, пускай! Но надо же чего-то делать, понимаешь, а Иван сидит да помалкивает, я его вообще таким никогда не видал! Да ежели где чего не так, он хватал капсулу, баки, разгонники, боеприпасов побольше - и только его видали, таких шустрых поискать надо. Он-просто сдох, был давесь вышел, он всех перебаломутил, сгоношил, а сам сник... нет у него никакого плана, понял?! И нет у него уже воли, он растерялся, он лег на лопатки еще до начала боя!
- Давай, черни человека, - сурово вставил Кеша. Он снова сел на свой древний деревянный табурет. Сидел и играл желваками на небритых скулах.
- Не учи! - осек его Бронкс. - Я и ему то же самое говорил, в глаза!
Надо чего-то делать, понял?! Или разбегаться!
- Кто тут собрался разбегаться? - хрипло поинтересовались сверху. И через потолочный люк в бункер свесился огромный, непомерный Гуг Хлодрик.
Он недолго висел, спрыгнул вниз, заскрипел-захрустел своим вечно полуисправным биопротезом, крякнул, насупился. И сказал:
- Там Цай пожаловал. Дела совсем паршивые. И коли кто собрался бежать, беги! А то поздно будет.
- Ты толком говори, нечего пугать, - спокойно отозвался Дил Бронкс и тоже сел, показывая, что ему бежать некуда и незачем.
- Иван просил всех собраться. Где Образина?
- Хук и Крузя во внешней сфере, на третьей орбите, - доложил Кеша.
- Вызвать!
-А этого? - Булыгин пнул сапогом пленника-изменника.
- Седого в погреб! - отрезал Гуг.
Оборотень Хар, не дожидаясь разъяснений, ухватился зубами за край кожаного плаща и сноровисто поволок Говарда Буковски в угол, к неработающему утилизатору. Хару нравилась роль безродного пса, он прямо-таки вжился в нее... ему так было сподручнее, спокойнее, все с ним свыклись, чего еще надо! Допотопные клавиши он нажал своим унылым носом, а вот на педаль надавил лапой - Крежень полетел вниз, в "погреб", в зацементированный мешок без окон и дверей. Никто не знал, что с ним делать, но и отправить на тот свет не решались.
- Где вы торчали? - поинтересовался Дил Бронкс, расстегивая ворот сверкающего полускафа.
- Среди камней и торосов, - вяло ответил Гуг, - посреди унылой и ослепительной Гренландии. Где еще можно торчать беглому каторжнику?!