- Точно не знаю, - ответил Кейт. - К тому же, если понадобится, Катра наверняка выяснит это быстрее, чем я.
- Катра? Как же, жди! Она с головой ушла в эту экологию, и ни на что другое у нее просто нет времени!
- Ладно, ладно, попробую узнать, - пообещал Кейт, - А что ты написала в последнем письме?
- Оно где-то тут должно быть, - сказала Катра, подумав. - Я помню, что его читали вслух за завтраком.
В конце концов письмо нашлось у Марма. Оно было завалено чертежами и инструментами, из-под которых торчал только край листка. Холл вытянул его наружу.
- Вот.
В письме говорилось, что, видимо, фирме "Гилбрет" безразлична судьба грядущих поколений, раз она не желает обустраивать систему очистных сооружений, которая могла бы разрешить сегодняшние проблемы уже в ближайшее время.
- Круто! - сказал Кейт. - Прямо за душу берет. У многих наверняка волосы дыбом встанут.
- Видишь ли, Кейт Дойль, мы делаем это не затем, чтобы задать работу парикмахерам. Наша задача посерьезнее. Для того чтобы на этой земле можно было жить в течение многих и многих лет, все эти вопросы следует вынести на открытое обсуждение и решить, что делать с отходами и стоит ли конечный продукт этого производства таких затрат. В настоящий момент мне кажется, что вы не очень-то доверяете своим властям, и, наверное, им и не стоит особо доверять. Газеты мы все читаем. Все эти политики, которые должны отстаивать всеобщие интересы, а думают только о себе самих, напоминают мне "Скотный двор" Оруэлла, где все животные равны, но некоторые равнее прочих.
- Ты это, потише, - сказал Кейт, - а то еще чего доброго Мастер услышит. Или ты думаешь, из-за того что ты стал отцом, он тебя пощадит и не будет давать дополнительных заданий?
- Честно говоря, я бы охотно взял хоть короткий отпуск, - вздохнул Холл. - Третьего дня малышка срыгнула прямо на мой учебник геологии. Даже представить боюсь, что подумают в университетской библиотеке, когда мы вернем книгу!
- Ха, подумаешь! - фыркнул Кейт. - Ты когда-нибудь был в мужской общаге? Видел бы ты, что там делают с книгами! Младенческая отрыжка - это еще цветочки.
Холл кивнул:
- Это хорошо. Мы благодарны за все, что нам достается, даже если те, у кого мы берем взаймы, об этом не подозревают. И стараемся хорошо обращаться со всем, что попадает к нам в руки. Одно дело было, когда мы жили прямо в библиотеке, а тут, на таком расстоянии, все гораздо сложнее. Вся надежда на Больших студентов Мастера. Они всегда приходят на выручку.
- Да, жалко, меня тут нет, чтобы вам помогать, - вздохнул Кейт. - Вы без меня точно обходитесь?
- По-моему, приключений нам и без тебя хватает, - поддел его Холл.
Кейт поднял руки:
- Да нет, я не о том! Компания "Дуплистое дерево" без меня нормально функционирует?
- А ты как думал? Дела идут. Заказы выполняются и доставляются по назначению. Уровень расходов не превышает доходов. Наши изделия по-прежнему популярны. Я разработал новую серию украшений, которые твоя госпожа Вурдман непременно желает видеть на полках универмагов. Живем помаленьку. А что?
- Ну, - неловко признался Кейт, - вообще-то мне просто нравится быть нужным.
- Да ты нам и так нужен, старина! Только пусть это тебе не мешает заниматься своим делом. Я уверен, что это куда более интересно, чем сидеть и смотреть, как я стираю грязные пеленки.
- Ну что ты! - возразил Кейт. - Это ужасно интересно. Пожалуй, мне даже стоит сделать серию снимков этого процесса. По крайней мере, тебе будет что вспомнить, когда малышка вырастет и начнет бегать на свидания. Холл уставился на него, разинув рот. Он временно утратил дар речи. Кейт был очень доволен. - "Этому не бывать", как любит говорить Мавен, так? - ехидно добавил он.
- Слушай, давай я буду думать о том, что случится в ближайший год, а не обо всех грядущих временах зараз? - возмущенно сказал Холл, вновь обретя способность говорить. - Как будто мне мало...
Но тут снаружи послышались отрывистые гудки. Эльфы побросали свои дела и оглянулись на звук. Кейт вскочил.
- Ну, спасибо за гостеприимство, Холл. Мне пора. Это за мной приехали!
Глава 4
На следующее утро Мона Гилбрет открыла редакционную страничку "Фермера центрального Иллинойса" со смешанным чувством отвращения и страха. Эта нескончаемая битва между охраной окружающей среды и промышленным производством - ее производством! - начинала действовать ей на нервы. Она и не подозревала, что в Салливане есть свои "зеленые" - до тех пор, пока около года назад не началась эта газетная кампания. Сперва было опубликовано письмо о том, что в истоки местной речки сливаются промышленные отходы. Потом в той же газете появились завуалированные намеки на то, что ниточка тянется именно на ее завод. А в последнее время намеки сменились открытыми нападками. Вот уже и клиенты начали интересоваться, правда ли все, что пишут в газете про токсичные отходы, которые завод сливает в реку. Это тебе не большая политика: от репортеров центральных газет легко отделаться с помощью готовых отговорок. Все равно она этих писак больше никогда не увидит. Но для того чтобы избавиться от отходов, нужны большие деньги, а все ее средства уходят на избирательную кампанию! Она добилась, чтобы ее выдвинули кандидатом на место в конгрессе, но на то, чтобы выиграть выборы, потребуется еще немало средств. Без пожертвований не обойтись, а спонсоров мало. Кандидатам из маленьких округов трудно добиться поддержки. Кому нужна какая-то зачуханная кандидатка от демократов из центрального Иллинойса? О, как она ждала того дня, когда ее мечты наконец станут явью, когда она займет свое кресло в палате представителей и сможет отряхнуть с себя вонючий прах родного городишки и отцовского заводишки! А когда она уберется отсюда, всегда можно будет сделать вид, что она просто не знала, как было организовано производство... Поначалу Мона гадала, не стоит ли за этими нападками ее соперник. Злые языки уже начали обзывать ее заводик "душегубкой"! А если у людей сформировался какой-то стереотип, преодолеть его чрезвычайно трудно. "У провинциалов на редкость крепкая память", - думала она, вспоминая свое школьное прозвище Оглобля. Не проходило и года, чтобы кто-нибудь из ее бывших одноклассничков его не припомнил! Ну разве она виновата, что в пятом классе вымахала выше всех, так что к тринадцати годам ей не хватало всего дюйма до шести футов? С ума можно сойти!
- Не мог ли кто-то с завода проболтаться этим, с фермы "Дуплистое дерево"? - спросила Мона у своего менеджера Джейка Уильямсона.
- Да ни за что, мэм! Вы же нас знаете! - заверил ее Уильямсон и откинулся на спинку стула, не вынимая больших пальцев из задних карманов штанов. Защитный комбинезон, униформа работников компании, на крепком, накачанном Джейке выглядел как форма тюремного надсмотрщика. Мона чувствовала себя рядом с ним спокойно - возможно, потому, что Уильямсон, один из немногих на заводе, был выше ее ростом. - Мы с чужаками не болтаем.
- Тогда отчего они так уверены, что отходы сливаем именно мы? задумчиво спросила Мона, складывая газету и машинально разглаживая складку.
- Но ведь это и правда мы, верно? - ухмыльнулся Уильямсон.
Мона сделала вид, что не слышит.
- Это не могли быть анализы экологической полиции - тогда бы нам прислали повестку и здесь было бы уже полным-полно репортеров. А что, если они выследили наши цистерны?
- Быть того не может! На наших дорогах есть участки плоские как доска. Если бы нас кто-то преследовал, мы бы наверняка заметили. А что случилось-то? Этот X. Дойль накалякал очередное письмо в редакцию?
Мона кивнула, не поднимая головы. Она судорожно смяла газету и принялась отщипывать по кусочку и кидать клочки на стол. Только публичной дискуссии ей не хватало! Она всегда утверждала, что на заводе все чисто, что правление фирмы заинтересовано в охране окружающей среды... Конечно, партийный съезд для выдвижения кандидатов уже закончился, все решено и подписано, но для того, чтобы быть избранной, нужна народная поддержка. Сейчас главное - победить на выборах, уехать в Вашингтон, и гори они тогда синим пламенем, эти избиратели! Хорошо бы ей раздвоиться. Чтобы одна ездила на собрания избирателей и вешала им лапшу на уши, а другая сидела тут и спокойно следила за выпуском удобрений.
Но сейчас избирательная кампания важнее, ею и надо заниматься. Однако без ее хозяйского глаза дела на заводе шли все хуже и хуже! Как все-таки не вовремя отец умер! Оказаться владелицей предприятия, вокруг отходов которого внезапно поднялась такая шумиха, было совершенно некстати. У фермеров и окружающей среды обнаружилось немало защитников.
Мона провела пальцем по странице в конец письма. Ну, так и есть: "X. Дойль". Этого она и боялась. Общий смысл статьи ей был известен заранее. В прудах и болотах разрастаются сине-зеленые водоросли, а это говорит о том, что в поверхностные воды сбрасываются фосфаты и органика, что приводит к бурному росту сорной растительности. X. Дойль выражал возмущение загрязнением грунтовых вод и спрашивал: что, если отходы сбрасываются в обстановке крайней секретности, быть может, в их состав входят также тяжелые металлы и диоксины?
Мона заскрипела зубами. Ну да, да, "Гилбрет фид энд фертилайзер" действительно уже много лет сбрасывает отходы на ничейные участки. А что делать, денег-то нет! Она бы с удовольствием поставила нормальные очистные сооружения, хотя бы затем, чтобы политическим соперникам не к чему было придраться. Но фирма не могла позволить себе еще и эти траты, вдобавок к заработной плате, рекламе и прочим расходам, без которых ни одной компании не обойтись. А этот X. Дойль наступает на больную мозоль, публично ее унижает! Мона Гилбрет ощутила, как ее переполняет гнев. Ей "вожжа под хвост попала", как говаривала ее бабушка.
- У нас опять накопилось много этого добра, а счета еще не оплачены, будто прочитал ее мысли Уильямсон. - Надо от него избавиться. Резервуары заполнены под завязку, а вывозить его не возьмутся, пока мы не заплатим за старое.
- Скачайте все из резервуаров в цистерны. Сольете, куда я скажу! ответила госпожа Гилбрет, глядя на обрывки газеты.
На пороге домика Холла и Мауры появилась Дола.
- Ну что это такое! - укоризненно сказала она, стараясь перекричать вопли младенца. Холл с облегчением обернулся к ней. Он держал ребенка в охапке и пытался перепеленать.
- Ее аж в сарае слышно! - сказала Дола.
- Слушай, детка, может, хоть ты что-нибудь с ней сделаешь? Она мокрая по уши, у меня дел по горло, а я никак ее уложить не могу!
Дола уперла руки в боки и уставилась на Холла с выражением, живо напомнившим ему ее прабабку Кеву.
- Ребенок плачет, а ты ничего сделать не можешь? Дай сюда!
Она взяла орущего младенца на руки и принялась тихонько напевать колыбельную. Азраи признала голос Долы, прекратила реветь и загугукала. Холл чуть заметно усмехнулся, отступил от пеленального столика, посыпанного тальком, и предоставил распоряжаться девочке.
- Ну-ну, узнала меня, да? - ворковала Дола, укладывая ребенка на столик. Она проворно смахнула со стола рассыпавшийся тальк, протерла Азраи влажной тряпочкой, намоченной в миске, что стояла тут же рядом, потом промокнула пеленкой. Затем постелила чистый подгузник и обернула его вокруг пояса Азраи так ловко, словно он всегда там и был.
- Да, видно, что меня тут не хватало, - сурово сказала Дола, натягивая на малышку просторный комбинезончик в красный цветочек.