Где ясные зорьки,
В рабочем посёлке
Подруга живёт.
Здесь, именно в этом месте, на Стрелке соединяются две великие реки Ока и Волга. И эта характерная особенность этого города, делает его ещё более интересным и значимым для своих горожан и приезжающих гостей и туристов. Уже зажгли освещение. Ярмарочный комплекс нарядился в играющую переливами огней, иллюминацию, радуя глаз и навевая воспоминания о рождественских праздниках.
Мы переехали на противоположный берег и помчались к площади Ленина. На остановке у гостиницы "Центральная" нам махала рукой, с просьбой остановиться, молодая мамочка с летней коляской.
- Может, подберём? Если по пути конечно... А то жалко. С ребёнком всё-таки? - спросил меня водитель.
- Да я, собственно говоря, не против...
Мы остановились. В коляске сидел карапуз. Он, надув щёки пускал пузыри и крутил маленькими кулачками, изображая, крутящего баранку водителя.
- До центра Сормово не подкинете? - с надеждой в голосе спросила мамаша, состроив умоляющую гримасу, в надежде на наше сострадание.
Водитель, взглянув на меня, утвердительно кивнул и вышел из машины, в направлении багажника, чтобы уложить коляску.
- Вот спасибо. Дай Бог вам здоровья, - сказала мамаша, плюхаясь на заднее сиденье, с ребёнком на руках. - А то, его уже спать, пора укладывать. Загуляли совсем, сегодня. А не успей, так всю ночь концерты слушай.
Дальше ехали молча, под негромкую музыку автомагнитолы. Водитель уже не гнал, не смотря на то, что машин на дороге почти не было. Мы подъезжали к центру Сормова. Издалека было видно, как небо пронзают бегающие лучи прожекторов гостиничного двора "Сормовские зори". Молодёжь со всех сторон, как мыши в сказке Ганса Христиана Андерсона, на звуки флейты Нильса, стекалась к ночному клубу.
- Вам где... здесь? - спросил женщину водитель.
- Да вот, прямо на остановке, - ответила она и, положив мне руку на плечо, обратилась:
- Молодой человек, вы нам не поможете?
- Да, да, - ответил я, тоже выходя из машины.
- Подержите, пожалуйста, ребёнка, пока я разложу коляску и достану, кое какие вещи.
Меня одолевало чувство, что я эту женщину, уже где-то видел. Или знаю?... Хотя... мало ли что. Может, они живут где-нибудь рядом, и я, оправляясь по своим делам, мог их встречать на своём пути. Вот и запало в память.
Я взял малыша на руки. А женщина, разложив коляску, стала копаться в сумке с детскими принадлежностями. Она достала из неё, до боли знакомый конверт и протянула мне.
- Это вам. Здесь не открывайте. Посмотрите дома.
Я с подозрением посмотрел на конверт, испытывая нехорошие предчувствия. Конверт был мне до боли знаком. Он был словно братом близнецом, того, что мне преподнесли сегодня в кафе.
- Вы уверены, что это мне? Простите... тут, наверное какая-то ошибка, - попытался отмахнуться я от конверта.
- Ты сам какая-то ошибка, - услышал я громовой бас прямо в ухо. Бери. Быстро... Тебе говорят.
Меня передёрнуло от этого рыка, и я повернул голову, чтобы увидеть, кто являлся его источником. На меня уставилась, мерзкая рогатая, зелёная рожа, со свиным, склизким рылом. Она была вся покрытая прыщами и бородавками. На макушке и заострённых ушах, топорщилась, жёсткая с проседью щетина. Подбородок заканчивался козлиной бородой. Ярко жёлтые, злые глаза, буравили меня, своими маленькими зрачками. Самым противным было то, что эту тварь, вместо ребенка я держал на своих руках. Она впилась своими когтистыми лапами в мою грудь, и хлестала лысым хвостом, заканчивающимся, кисточкой жёсткой щетины, меня по лицу.
Подгибая ослабевшие в миг, ноги в коленях, я разжал свои объятья. Бесёнок, в мгновение ока юркнул в приготовленную для него коляску. Скорчив мне гнусную гримасу, он запустил свою лапу, в мамашину сумку с вещами. Достал из неё огромный батон варёной колбасы и с чавканьем и утробным урчанием, стал рвать его в клочья, своими острыми, кривыми, с пожелтевшим налётом зубами.
Мне стало дурно. Неотвратимая тошнота подкатилась к самому горлу, а по телу пробежал леденящий озноб. Я был в полной прострации и не знал, как поступить дальше.
- Советую не принимать опрометчивых решений, - томным, грудным голосом предупредила "мамочка-ведьма" - И не заставляйте нас применять силу. Уж коли, вляпались - то будьте добры, ведите себя достойно.
Она, встряхнула своими смоляными кудрями и подмигнула мне, сверкнувшим изумрудным глазом. Со страстным чувством поцеловала конверт. Наклонилась вперёд. Прогнула по кошачьи спину. Задрала подбородок вверх и лёгким дуновением, сложенных в трубочку губ, плавным жестом воздушного поцелуя, ведьма отправила в полёт, покоившийся у неё на ладони конверт. Белый прямоугольник с лёгкостью поплыл по воздуху. Описал в полёте мёртвую петлю и так же плавно, как нож в ножны, вошёл в мою ладонь. Я рефлексивно ощутил плотную, шероховатую поверхность конверта и обречённо положил его в нагрудный карман, своей рубашки.
Порыв тёплого хулиганистого ветра, взметнул подол ведьминого платья, играя его оборками и открывая её стройные ноги. Если бы не её чёрные волосы и не подчёркнутая упругость тела, в этот момент её можно было бы сравнить с изображением, на знаменитом снимке Мерлин Монро. Но размышлять над этим сейчас, у меня не было ни сил, ни настроения.
- Так-то лучше,- сказала она.
И взявшись за поручни коляски, сделала крутой разворот, на сто восемьдесят градусов. Ещё раз, подмигнув мне на прощание, покачивая бедрами, она направилась в сторону торгового центра, катя впереди себя коляску с этим зелёным уродцем. Хоть это было бы и странно, но я определённо точно был уверен, что видел её раньше. Но, где? Так, и не могу вспомнить.
Бесёнок перегнулся через спинку и крикнул мне в след, ехидно улыбаясь:
- ЧИТАЙТЕ ЗНАКИ! - сопровождая свою реплику истерическим хохотом.
Кажется, я сегодня это уже слышал...
- А это тебе на чай, Мать Тереза... - раздался всё тот же голос, с издевательскими нотками.
И из-за спинки коляски вылетел недоеденный кусок колбасы, мохрящийся обслюнявленными ошмётками по краям. Он с чвякающим звуком шлёпнулся на голову оторопевшего, застывшего статуей водителя. И медленно сползая по лицу, оставляя липкую и жирную дорожку, мёртвой птицей шмякнулся на асфальт.
После секундной паузы, снова прозвучал этот ненавистный хохот, постепенно становившийся всё глуше, по мере того как, вышеописанная парочка, стала растворяться в пространстве, посреди улицы.
Водитель стоял и хлопал глазами. А когда "мама" с "сыном" окончательно исчезли, он визгливо зачертыхался, вытирая лицо краем футболки.
- Чёрт-те что происходит... Ты к ним... А они... Чур, чур меня... Завтра же... крест нательный...
Я попытался поинтересоваться:
- Ну что командир едем?
Водитель поднял на меня изумлённый и полный негодования взгляд:
- Сгинь... Сгинь... Не губи душу невинную. Забирай свои деньги. Только не трогай.
- Да... брось ты. Ты меня домой довезёшь, или нет?
- Или нет... Конечно - "или нет"!
Он поплевал зачем-то на мои сотенные купюры и бросил их на землю, пританцовывая по ним ногами. После, поплевав на свои ладони и вытерев их о бёдра, отвесил мне нижайший поклон.
- Всё. Ты меня не знаешь, я тебя не видел. Мы с тобой в расчёте, - с этими словами он впрыгнул в машину и рванул с места. Волга с визгом сделала крутой вираж и растворилась в парах выхлопных газов. В воздухе повис запах жжёной резины.
- Да, а, а... - только и оставалось сказать мне.
Я направился к Юбилейному бульвару, в сторону своего дома. Благо тут было уже не далеко. Минут десять ходьбы.