- Просто я сосредоточился, да и звук включил очень громко. Там была очень интересная передача о подводных фермах, - добавил он примирительно. Образовательные программы Вивьен одобряла. Ему не хотелось говорить, что, поскольку он отключил канал нормального внешнего ввода - то есть передачу звуков от уха к слуховому нерву - он не мог ее слышать. С тем же успехом она могла выкрикивать его имя, находясь на Гавайских островах.
Мать уставилась на него, все еще недовольная, хотя было заметно, что причина недовольства не ясна и ей самой.
- Как ты себя чувствуешь?
- Паршиво. - Это была правда. Суставы Орландо уже начали болеть, да и энергичное пробуждение не пошло ему на пользу. Наверное, анальгетик в организме кончился.
Вивьен достала из шкафчика возле кровати два пластыря, один с анальгетиком, другой с противовоспалительной смесью, которую Орландо принимал каждый вечер. Он попробовал прилепить пластыри сам, но пальцы болели и стали неуклюжими. Вивьен нахмурилась, взяла у Орландо пластыри и умело наложила их на его костлявые руки.
- Ты что, сам пахал морское дно? Неудивительно, что тебе больно, раз ты столько времени торчишь в своей дурацкой сети.
Он покачал головой:
- Ты ведь знаешь, Вивьен, что я могу отключать мускульные реакции, войдя в онлайн. Хорошая штука эти имплантированные интерфейсы.
- Еще бы им не быть такими, раз они стоят целое состояние. - Мать смолкла. Похоже, их разговор опять двинулся по проторенной тропке, и теперь Орландо ожидал, что она или покачает головой и уйдет, или воспользуется случаем и предскажет ему очередное ухудшение здоровья. Однако мать осторожно села на краешек кровати. - Тебе не страшно, Орландо?
- В смысле... сейчас? Или вообще?
- В обоих смыслах. Я хотела сказать... - Она отвела взгляд, потом, решившись, посмотрела на сына. Орландо впервые за долгое время поразился, насколько она красива. На лбу и в уголках рта и глаз матери уже появились морщинки, но линия подбородка осталась четкой, а голубые глаза - очень ясными. При быстро тускнеющем вечернем свете она почти не отличалась от женщины, носившей его на руках в том возрасте, когда он был для этого еще достаточно мал. - Я подумала, Орландо, что это нечестно... Твоя болезнь настолько ужасна, что я не пожелала бы ее самому скверному на свете человеку. А ведь ты вовсе не такой. Да, ты иногда выводишь меня из себя, но ведь ты умен, нежен и очень смел. И мы с отцом очень тебя любим.
Орландо приоткрыл рот, но смолчал.
- Как мне хочется сказать тебе что-то еще кроме "ты смел"... И как мне хочется быть смелой вместо тебя. Господи, как мне этого хочется... - Она моргнула и несколько секунд просидела, зажмурившись. Ее ладонь легко опустилась ему на грудь. - Ты ведь это знаешь, правда?
Он сглотнул и кивнул. Ему было больно и тревожно, но одновременно как-то удивительно хорошо, и Орландо никак не мог понять, что хуже.
- Я тебя тоже люблю, Вивьен, - проговорил он наконец. - И Конрада.
Мать посмотрела на него, печально улыбаясь.
- Мы ведь знаем, что сеть для тебя многое значит, что там у тебя друзья, и... и...
- И нечто вроде реальной жизни.
- Да. Но нам так тебя не хватает, милый. И мы хотим общаться с тобой как можно больше...
- Пока я еще жив, - закончил он за нее.
Мать вздрогнула, словно он крикнул ей в самое ухо.
- И из-за этого тоже, - проговорила она наконец.
Орландо ощутил и понял ее чувства так, как давно уже не понимал. Увидел, в каком она напряжении, как измучена страхами за него. А ведь в каком-то смысле он действительно был жесток, проводя так много времени в невидимом и недосягаемом для нее мире. Но именно сейчас ему как никогда необходимо проводить там больше времени. Орландо задумался: не рассказать ли ей о золотом городе? - но не сумел представить, какие выбрать слова, чтобы рассказ не прозвучал будто глупый бред больного ребенка. В конце концов, он и себя до конца не сумел убедить, что это не так. Он, Вивьен и Конрад никогда не были с жалостью "на ты"; а ему не хотелось совершать поступок, который усложнит жизнь им всем.
- Знаю, Вивьен.
- Может... может, мы сможем каждый день выкраивать немного времени, чтобы... поговорить? Как сейчас? - На ее лице отразилась с трудом скрываемая надежда - такая сильная, что у Орландо едва хватило сил не отвести взгляд. - Хоть чуть-чуть. И ты сможешь рассказать мне о сети, о том, что ты там видел...
Он вздохнул, но сумел сделать это почти беззвучно. Анальгетик еще не успел подействовать, и трудно было сохранять терпение даже по отношению к любимому человеку.
Любимому. Странная мысль. Однако он действительно любил Вивьен, и даже Конрада, хотя отца иногда доводилось видеть не чаще, чем легендарных монстров вроде Несси или снежного человека.
"Эй, босс, - прошептал ему в ухо Бизли. - Кажется, у меня для вас что-то есть".
Орландо чуть приподнялся на подушках, стараясь не замечать пульсирующую боль в суставах, и изобразил усталую улыбку.
- Хорошо, Вивьен. Договорились. Но не сейчас, ладно? Что-то мне спать хочется. - Сегодня лгать ему было противнее обычного, но, как ни странно, мать сама подтолкнула его ко лжи, напомнив, как мало времени у него осталось.
- Конечно, милый. Ты ложись, отдохни. Хочешь чего-нибудь попить?
- Нет, спасибо.
Он снова откинулся на подушку и закрыл глаза, потом дождался, пока мать закроет дверь.
- Ну, что у тебя?
- Во-первых, я узнал номер. - Бизли издал щелкающий звук, каким выражал довольство собой. - Но сперва, как мне кажется, вам надо ответить на вызов. Кто-то по имени Лоло.
Орландо закрыл глаза, но на сей раз слух отключать не стал. Он перенесся в свой виртуальный домик и открыл экран. Как оказалось, его вызывала ящерица с зубастым ртом и карикатурно преувеличенной прической Очкарика - волосы собраны в пучок на затылке и увешаны побрякушками. В последний момент Орландо вспомнил и прибавил громкость голоса. Так он мог разговаривать шепотом, не опасаясь, что Вивьен услышит и придет проверить, почему он не спит.
- Ты Лоло?
- Возможно, - ответила ящерица. Ее голос заглушали всевозможные шумы, гудение, царапанье и прочие искажения. - Ты зачем вызывал Озлобышей?
У Орландо зачастило сердце. Он не ожидал, что на его запрос откликнутся так скоро.
- Ты один из них? - Он не помнил никакого Лоло, но ведь и обезьянок была целая стая.
Ящерица ответила ему презрительным взглядом.
- Все, уматываю, - заявила она.
- Погоди! Останься. Я встречался с Озлобышами в Скворечнике. И выглядел так. - Он быстро продемонстрировал сим Таргора. - Если тебя там не было, спроси остальных. Спроси... - Он напряг память, вспоминая имена. Спроси... Зунни! Да. И еще там был Каспар.
- Каспар? - Ящерица склонила голову набок. - Каспар, он хиляет возле меня. А Зунни, она чикается далеко-далеко. Но ты так и не раскололся зачем бипал Озлобышам?
Было трудно понять, то ли английский был для Лоло вторым языком, то ли кто-то из Озлобышей, нацепивший сим рептилии, настолько привык к детскому жаргону, что почти разучился говорить понятно для остальных, и даже для Орландо. Он решил, что верны, скорее всего, обе причины, а заодно предположил, что Лоло моложе, чем себя изображает.
- Слушай, мне надо потолковать с Озлобышами. Я участвую в секретной операции, и мне нужна их помощь.
- Помощь? Может, кред-время? Писк! Тогда колись.
- Я же сказал, это секрет. И рассказать могу только при встрече с Озлобышами, если все поклянутся его сохранить.
Лоло задумался.