Рени беспомощно похлопала по карманам своего комбинезона. Мартина смотрела в сторону и делала вид, что о чем-то задумалась.
- Если это представление рассчитано только на нас, то можете его прекратить, - сказал второй мужчина. Он снял высокий шлем и вытер платком вспотевший бритый череп. - Мы знаем, что вы пробрались к нам извне. И мы ожидали вас.
Он шагнул вперед и схватил Рени за руку. Его напарник задумчиво разглядывал Ксаббу.
- Обезьяну тоже заберем с собой, - сказал первый полицейский. - Я уверен, что никто из вас не хочет затягивать наш разговор, поэтому следуйте за мной. Можете успокоить себя тем, что вас без промедления повезут в Великий дворец. Таков приказ.
Ксаббу нагнул голову, схватил Рени за руку и пошел с ней рядом, когда полицейский повел их к широкой массивной двери.
- Почему вы задержали нас? - спросила Рени. Она понимала, что ее вопрос скорее всего останется без ответа, но не хотела сдаваться без борьбы. - Мы ничего не сделали. Просто путешествовали по стране и немного заблудились. Наши документы остались дома.
Полицейский толчком открыл перед ней дверь. Снаружи стоял большой грузовик с металлическим фургоном. Над кабиной поднимался дым и пар, и это придавало машине сходство с сердитым драконом. Второй полицейский открыл двери крытого фургона и помог Мартине забраться в темное нутро.
- Прошу вас, добрая женщина, - с холодком сказал первый полицейский. Вам лучше приберечь ваши вопросы для наших начальников. День назад мы получили приказ дождаться вашего приезда и доставить вас во дворец. Это большая честь для непрошенных гостей. Наверное, Совет имеет какие-то особые планы, связанные с вами.
Когда Рени и Ксаббу присоединились к Мартине, дверь за ними с лязгом закрылась. В фургоне не было окон. Они снова оказались в темноте.
- Мы провели здесь уже несколько часов. - Пытаясь осмыслить ситуацию, Рени мерила шагами маленькую камеру по одной и той же восьмерке. Это продолжалось так долго, что теперь она могла ходить с закрытыми глазами. Перед ее взором проносились картины недавних событий - джунгли, величественный город и, наконец, эта мрачная подземная тюрьма, будто сошедшая со страниц какой-то древней книги ужасов. И Рени по-прежнему ничего не понимала. - Зачем все это представление? Если они хотят подчинить наш разум, как многорукая Кали, которую я однажды встречала, то почему бы им не сделать это сразу? Неужели они боятся, что мы выйдем из их сети?
- Вряд ли нам это удастся, - ответил Ксаббу. Сразу после того как полицейский запер дверь, он вскарабкался на единственное высокое окно и убедился, что прочная металлическая решетка не позволит бабуину средних размеров проскользнуть между прутьями. Спрыгнув на пол, он сел на корточки в углу и даже поспал какое-то время, чем вызвал у Рени необъяснимое раздражение. - Но, возможно, им известно что-то такое, чего не знаем мы. Давайте попробуем выйти из сети.
- Не стоит, - сказала Мартина. - Это может не сработать. Они уже доказали, что каким-то образом могут манипулировать нашими умами. И даже если нам удастся прервать контакты с сетью, мы просто признаем свое поражение.
- В любом случае эти те, кого мы искали, - произнесла Рени, открывая глаза. Если взгляды ее друзей выражали смиренную беспомощность, то сама она едва сдерживала нараставшую ярость. - Сначала я еще сомневалась в своей догадке, но потом поведение этих хитрых самодовольных полицейских подтвердило мои худшие опасения. За их спинами стоят псы, которые гнались по нашим следам, - чудовища, убившие доктора Ван Блик, Сагара Сингха и многих других людей. Как они гордятся собой! Надменные ублюдки!
- Гнев тут не поможет, - мягко сказала Мартина.
- Не поможет? А что нам поможет? Наши извинения? Давайте пообещаем им, что мы больше не будем вмешиваться в их мерзкую игру, и они, погрозив нам пальчиком, выпустят нас. Ты это хочешь предложить, Мартина? - Рени несколько раз ударила кулаком в воздух. - Вот же дрянь! Я выкручивалась, как могла, рыскала повсюду и тряслась от страха, а оказалось, что они просто... манипулировали мной. Чудовища!
- Рени... - тихо прошептала Мартина.
- Только не говори, что мне не надо сердиться! Это не твой брат лежит сейчас в госпитале. Это не твой брат ведет растительную жизнь, которую поддерживают машины. Это не твой брат верил, что ты всегда поможешь ему в беде!
- Ты права. Они не навредили моей семье так, как твоей.
Осознав, что плачет, Рени вытерла глаза тыльной стороной ладони.
- Прости, Мартина, но я...
Дверь камеры с лязгом открылась. У порога стояли все те же двое полицейских - зловещие черные фигуры в сумрачном коридоре.
- Выходите. Тот-Кто-Возвышен-Над-Всеми, хочет вас видеть.
- Почему бы тебе не убежать? - прошептала Рени. - Ты где-нибудь спрячешься, а потом поможешь нам выбраться отсюда. Я не могу поверить, что ты отказываешься от такой возможности.
Печальный взгляд Ксаббу проник даже через внешность бабуина.
- Я не могу оставить вас одних, почти ничего не зная об этом месте. И потом, если они захотят повлиять на наши умы, вместе мы будем сильнее.
Раздраженный их шепотом, первый полицейский оглянулся и предупреждающе покачал головой.
Они поднялись по нескольким длинным пролетам лестницы и вошли в огромный зал с полированным каменным полом. По высоте и форме крыши Рени догадалась, что их привезли в одну из пирамид, которые она видела из автобуса. Множество темноволосых людей в церемониальных одеждах, украшенных, как у полицейских, пелеринами, суетливо носились во всех направлениях. В спешке и самодовольной целеустремленности они не обращали никакого внимания на пленников. Единственными, кто выказывал к вновь прибывшим какой-то интерес, были шесть вооруженных охранников, которые стояли перед дверью в дальнем конце помещения. Их яркие шлемы, изображавшие головы хищников, выглядели более реалистичными, чем головные уборы полицейских. Эти дюжие мужчины сжимали в руках длинные ружья, похожие на мушкеты, а на их поясах висели внушительные дубинки. Казалось, им просто не терпелось применить свое оружие на деле.
Когда Рени и остальные приблизились, охранники воинственно сомкнули ряды, но затем, тщательно проверив полицейские эмблемы, неохотно расступились в стороны. Пленников протолкнули в следующую комнату, после чего массивная дверь закрылась за ними. Полицейские остались снаружи.
Рени осмотрела роскошный кабинет - почти такой же большой, как тот зал, который они только что оставили. Каменные стены были расписаны сценами фантастических битв между людьми и чудовищами. В центре комнаты, в луже света, изливающегося из электрического канделябра гротескной формы, стоял длинный стол, окруженный пустыми креслами. Самое дальнее из них находилось на подиуме и имело купол, выполненный из золота в виде солнечного диска, который сиял сквозь облака.
- Совет сегодня не собирается. Но я подумал, что вам будет интересно посмотреть на зал заседаний.
Из-за высокого массивного кресла, стоявшего во главе стола, вышел молодой мужчина. Он имел те же ястребиные черты лица, что и остальные обитатели города. Обнаженный до пояса торс прикрывала длинная мантия, украшенная перьями. На груди виднелись ожерелья из бус и острых клыков, а голову венчала золотая корона с голубыми драгоценными камнями.
- Обычно меня окружают фавориты - "бесчисленные словно песчинки на морском берегу", как говорят мои жрецы. И они во многом правы.
Его вполне сносный английский язык звучал излишне мягко и приторно, но в прищуре холодных насмешливых глаз угадывался острый и твердый интеллект. Если этот человек чего-то хотел, он добивался своей цели. Рени поняла, что он гораздо старше, чем выглядит.
- Однако я ожидаю появления других гостей. Возможно, нам понадобятся все кресла вокруг этого стола. Правда, я бы предпочел, чтобы наш разговор проходил сугубо между нами. - Он высокомерно улыбнулся. - Жрецы сойдут с ума, если узнают, что их бог-царь остался один на один с чужаками.
- Что... Кто вы такой?
Рени старалась сохранять ровный тон, но мысль о том, что она смотрела в лицо одного из своих гонителей, сводила ее усилия на нет.
- Бог-царь этой страны. Владыка Жизни и Смерти. Но если вам будет так удобнее - а вы же все-таки мои гости, - я могу представиться и по-другому. Меня зовут Боливар Атаско.
СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Лагерю беженцев присвоен статус нации&
(Изображение: город беженцев на побережье Мериды.)
ГОЛОС: Лагерь мексиканских беженцев, названный его обитателями "Конец пути", объявлен ООН страной. Мерида, небольшой город на северной оконечности мексиканского полуострова Юкатан, увеличил свое население до четырех миллионов из-за серии убийственных ураганов, обрушившихся на побережье, и политической нестабильности в Гондурасе, Гватемале и на северо-востоке Мексики.
(Изображение: грузовик ООН проезжает сквозь возбужденную толпу.)
ГОЛОС: Три с половиной миллиона беженцев находятся фактически под открытым небом, многие больны туберкулезом, тифом и лихорадкой "гуантанамо". Придав Мериде статус самостоятельной нации, ООН теперь может объявить военное положение и взять новую страну под свою юрисдикцию...
Глава 34
Бабочка и император
- Дзанг, Орландо, ты был прав! Ты был прав! - Фредерикс носился по пляжу, едва не сходя с ума от возбуждения и ужаса. - Где мы? Что произошло? Вот же он! Ты был прав!
Ладони Орландо лежали на песке, горячем, шершавом и несомненном. Он зачерпнул горсть, медленно высыпал. Песок был настоящим. Все было настоящим. И город, огромный и восхитительный золотой город, тоже был реальным, простираясь до самого горизонта и протягивая к небу бесчисленные башни и пирамиды, изукрашенные не хуже русских пасхальных яиц. Город, ставший для него навязчивой идеей, стоял всего в нескольких милях, отделенный от Орландо лишь синей полосой океана. А он сидел на самом настоящем пляже и разглядывал свою мечту.
Но перед этим он пережил кошмар. Мрак, потом то жуткое голодное существо...
"Но то был не просто сон. За ним кроется нечто реальное - как в кукольном театре. Словно мой разум пытается понять то, что осознать не в состоянии..."
Но одним кошмаром неправильность ситуации не ограничивалась. Где бы он ни очутился, болезнь, терзающая его реальное тело, осталась. Вот перед ним город - невозможный город, о котором нельзя было даже мечтать, - а он с трудом заставляет себя думать о нем, потому что тает как свеча. Нечто большое и раскаленное, поселившееся внутри него, проедает себе путь наружу, пожирая мысли, заполняя голову и выдавливая изнутри глаза.