Рени подсоединила свой пульт к машине Сьюзен. А дальше все пошло очень быстро.
- Оно переносит себя. Так же, как загрузилось на мой пульт.
- Но это не копирование, эта штуковина перемещается. - Сьюзен нахмурилась, глядя на порхающих по своим вычислительным делам диагностов. Рени стало почти жалко специализированные программы доктора, точно те были живыми маленькими учеными, нервно потирающими ручки и спорящими в попытках классифицировать чужеродный объект.
- Я знаю, - проговорила Рени. - Это не имеет смы... - Она запнулась, глядя на экран. Монитор засветился ярче. Диагносты исчезли совершенно, цифры, символы, графики словно выжгло огнем. Что-то проявлялось на экране.
- Что за черт?! - раздраженно вопросила Сьюзен, но в голосе ее проскальзывали нотки настоящего страха.
- Это... город. - Рени наклонилась вперед. Из груди ее рвался истерический смешок. "Все равно что украсть страшно секретную микропленку в старом шпионском боевике, а обнаружить на ней снимки с нудистского пляжа". - Это видеозапись какого-то города.
- Я никогда не видела ничего подобного. - Сьюзен тоже склонилась к экрану, как и стоявший за ее спиной Ксаббу. Свет монитора золотил лица. Смотрите - вы видели где-нибудь такие автомобили? Это научная фантастика какая-то, кусок сетефильма.
- Нет. Он настоящий. - Рени не могла бы объяснить, откуда она это знает. Но она знала. Будь это неподвижный снимок, как наскальная роспись в гостиной Сьюзен, заметить разницу было бы труднее. Но движение экспоненциально увеличивало количество информации, получаемой глазом - и мозгом. Рени занималась ВР не так долго, как Сьюзен, но глаз ее был наметан не хуже. Даже в "Мистере Джи", хозяева которого явно имели доступ к наисовременнейшему оборудованию, она подмечала легкую рассогласованность, неестественность движений. Но город золотых башен, трепещущих знамен и поездов надземки был безупречен.
- Мне кажется, я где-то видел этот город, - произнес Ксаббу. - Это как сон.
Сьюзен взялась за сенсоры и подала какую-то команду.
- Идет на автомате. Не могу найти никакой вложенной информации... Она нахмурилась. - Я даже...
Картина исчезла. На мгновение монитор потемнел, потом на нем посыпался снег облетающих пикселей [Точка, элемент изображения в компьютерной графике.].
- Что вы сделали? - Рени оторвала взгляд от монитора. Мерцающий, искристый свет напомнил ей о последнем жутком часе у "Мистера Джи".
- Ничего. Чертова штуковина сама отрубилась. - Сьюзен перезапустила систему - та включилась, точно и не произошло ничего. - И сгинула.
- Сама отключилась?!
- Сгинула. Сдохла! И следа не осталось.
Десять минут спустя Сьюзен опять бросила сенсоры и откатила кресло от монитора. Она обыскала и собственный компьютер, и пульт Рени, но безрезультатно.
- Глаза болят, - пожаловалась она. - Хочешь попробовать?
- Не могу придумать ничего такого, чего бы вы не пробовали. Как оно могло исчезнуть?
- Автофаг. Отработал и сожрал себя. Ничего не осталось.
- Так что все, что у нас было, - город на картинке, - мрачно заключила Рени. - К чему он - Бог знает. А теперь и его нет.
- Господи! Чуть не забыла! - Сьюзен снова подъехала к компьютеру. Когда эта штука сделала керплоонк, я снимала копию с одного кадра. Посмотрим, что получилось. - Она запустила программу поиска, и через пару секунд экран заполнила паутинно-золотая абстракция. - Вот оно! - Доктор прищурилась. - Как. Когда я снимала копию, четкость уже начала теряться. Ирен, у меня уже глаза не те. Тут можно что-то разобрать, кроме салата из пикселей?
- Кажется, да...
- Вон башня, - медленно произнес Ксаббу. - Там.
- Верно. Тогда это надо перенести на главную систему. Поскольку кадр я снимала сама, можно считать его инертным и безопасным - хотя все это настолько странно, что я уже боюсь утверждать что бы то ни было. Ладно. Она поиграла несколько минут с соединительными кабелями, и вскоре присутствующие уже смотрели на золотое пятно, размазанное по нескольким ярдам стенного экрана лаборатории.
- У меня есть кое-какие программы очистки изображения, они могут помочь, - заметила Сьюзен. - Предварительную работу они могут провести, пока мы обедаем, - отсеять шум, по возможности обратить потерю разрешения. Пошли. У Джереми уже, наверное, истерика.
- Ксаббу! - Рени положила руку на плечо бушмена, завороженного картиной на экране. - Ты в порядке?
- Даже в таком, искаженном, виде этот город кажется мне знакомым. - Он оглядел бесформенные янтарные, золотые, сливочно-желтые разводы. - Я где-то видел его, но это не столько воспоминание, сколько ощущение.
Рени пожала плечами.
- Не знаю, что и сказать. Пошли обедать. Может, еще вспомнится.
Ксаббу неохотно последовал за ней, остановившись в дверях лифта, чтобы бросить назад прощальный взгляд. Лоб его избороздили морщины.
Сьюзен оказалась права: Джереми был оскорблен, что доктор и ее друзья опоздали на обед на целых двадцать минут.
- Рыбу я не начинал жарить, пока не заслышал ваших шагов, - обвиняющим тоном заявил он, - но за овощи поручиться не могу.
На самом деле овощи были выше всех похвал, а камбала - нежнейшей. Рени не могла и припомнить, когда в последний раз так ела, о чем не преминула сообщить Дако.
Тот, несколько умиротворенный, кивнул, убирая тарелки.
- Доктор Ван Блик предпочла бы питаться сандвичами, - заявил он тоном антиквара, у которого попросили свежий комикс.
Сьюзен рассмеялась.
- Просто мне не хочется подниматься и садиться за стол, когда я работаю. В дни, когда я не пропускаю обед, а еще лучше - и ужин, - вот в эти дни я ощущаю свой возраст. Джереми, неужели ты хочешь, чтобы я была старухой?
- Доктор отнюдь не стара, - ответил он. - Доктор упряма и эгоистична.
Он удалился в кухню.
- Бедняга. - Сьюзен покачала головой. - Он появился в нашем доме, когда мой муж был еще жив. Тогда у нас бывали вечера, приходили гости из университета, иностранцы. Конечно, в то время работы по дому бывало больше. Но он прав - сейчас он меня после завтрака и не видит, если только не надо подписывать счета. Оставляет ядовитые записочки о том, что сделал, а я не оценила. Боюсь, я над ними посмеиваюсь.
Ксаббу наблюдал за Джереми с осторожным любопытством.
- Он похож на брата моей матери: гордый человек, которому под силу больше, чем он делает. Это плохо для его духа.
Сьюзен поджала губы. Рени подумала, что доктор может обидеться.
- Может, вы и правы, - произнесла Сьюзен наконец. - Я не ставила перед Джереми серьезных задач в последнее время, надеялась на собственные силы. Может, это эгоизм с моей стороны. - Она повернулась к Рени: - Он пришел к нам, когда порядка в стране еще не было. Почти необразованный - ты не знаешь, как тебе повезло, Ирен. К твоему рождению школьная система значительно улучшилась. Но я думаю, Джереми мог бы добиться успеха во многих профессиях, будь у него возможность. Он учится быстро и очень старательно. - Доктор опустила глаза на зажатую в старческих пальцах серебряную ложку. - Я надеялась, что его поколение станет последним, которому мы отравили будущее.
Рени не могла не вспомнить собственного отца, тонувшего в невидимом для окружающих океане, не способном найти почву под ногами.
- Я подумаю над вашими словами, Ксаббу. - Сьюзен отложила ложку и торопливо вытерла руки. - Может, я закоснела в своих привычках. Ладно, пошли посмотрим, как там наш загадочный город.
Программы-отобразители превратили кадр в некое подобие разборчивой картины. Город превратился в сад расплывчатых, вытянутых по вертикали многогранников, импрессионистские мазки представляли дороги и колеи надземки. Рени и доктор принялись исправлять детали, добавляя их из собственной памяти там, где программы очистки изображения оказались бессильны. Особенно большую помощь оказал Ксаббу. Зрительная память у него была превосходной: если Рени и Сьюзен лишь помнили, что в стене вроде бы виднелись окна, Ксаббу мог сказать, сколько их было и в каких горел свет.
Еще через час картина приобрела отчетливое сходство с золотым городом, несколько незабываемых секунд горевшим на мониторе Сьюзен. Четкость оставляла желать лучшего, в некоторых местах реконструировать приходилось наобум, но всякий видевший этот город узнал бы изображение.