На сей раз пауза была короче.
- Имя мне кажется знакомым. Вы просмотрели книгу?
- Скачала, но никакой связи не обнаружила. Правда, у меня и времени было немного.
- Я сейчас получу копию сама. Быть может, замечу что-то, что пропустили вы.
Рени испытала неожиданное облегчение. "Может, ей и правда удастся помочь. Может, она проведет меня в Скворечник, поможет найти этого Сингха". Но за приступом благодарности пришел укол неуверенности. Почему она так поспешно приняла в союзницы эту загадочную француженку. "Потому, что я в отчаянии, вот почему".
- Теперь вы знаете, кто я, - сказала она вслух, - а кто же вы? Я знаю только, что вы были знакомы со Сьюзен и она пыталась с вами поговорить.
- Знаю, я скрытна. - Похоже было, что Мартину это забавляет. - Я ценю свое уединение, но ничего таинственного во мне нет. Как я и сказала вам, я исследовательница, и довольно известная. Можете проверить.
- Знаете, я собственную жизнь вам доверяю. И чувствую себя не очень уютно.
- Это изменится. В любом случае, я пока изучу эту книгу по антропологии и перезвоню вам во время вашего обеденного перерыва. Еще я вышлю вам сведения по этому Атаско - сэкономите время на поиски. И, миз Сулавейо... - Даже фамилия Рени прозвучала в ее устах по-галльски.
- Да?
- Быть может, в следующий раз будем Мартиной и Ирен?
- Только Рени, а не Ирен. Почему бы и нет?
- Тогда a' bientot [До скорого. (фр.)]. - Рени уже решила, что Мартина повесила трубку, когда голос раздался снова. - И еще одно. Скажу вам бесплатно, хотя вам это все равно не понравится. Госпиталь пригородов Дурбана, где находится ваш брат, этим утром переведен на полный карантин по вирусу букаву-4. Думаю, посетителей туда больше не допускают. - Она снова помолчала. - Мне очень жаль.
Рени, открыв рот, пялилась на пустой экран. А когда, опомнившись, начала задавать вопросы, связь уже прервалась.
Ксаббу застал ее в кабинете во время перекура.
- Ты глянь, - прорычала Рени, взмахнув рукой в сторону экрана.
"... Все вопросы на нашем автоотвечике или свяжитесь с дурбанским департаментом здравоохранения. Мы надеемся, что эта мера окажется временной. Ежедневно будут вывешиваться сообщения..." - в двенадцатый раз повторял задерганный врач.
- Это замкнутая петля, мать ее так. Они даже на звонки не отвечают.
- Не понимаю. - Ксаббу посмотрел на экран, потом на Рени. - Что это?
Вымотанная, хотя не было еще и десяти утра, издерганная постоянным напряжением Рени объяснила: в больнице введен расширенный карантин. На половине рассказа она сообразила, что он еще ничего не знает о Мартине Дерубен, и все пришлось рассказывать сначала.
- Думаете, этой женщине можно доверять? - спросил бушмен, когда она закончила.
- Не знаю. Наверное. Надеюсь. У меня уже кончаются новые идеи, не говоря уже о силах. Можешь посидеть здесь - она позвонит во время перерыва. Потом скажешь, что ты думаешь.
Он неторопливо кивнул.
- Какие сведения она передала вам до сих пор?
Рени уже заглушила повторяющееся сообщение из госпиталя; теперь она разорвала связь совершенно и вывела на экран файлы по Атаско.
- Смотри сам. Боливар Атаско, антрополог и археолог. Очень известен. Богат как черт, это у него семейное. В последние годы более или менее на пенсии, хотя порой еще пишет научные статьи. Имеет дома в пяти различных странах, но Южной Африки среди них нет. При чем тут Стивен - ума не приложу.
- Может, связи и нет. Быть может, она в самой книге, какая-то идея, котоую доктор Ван Блик хотела вам подсказать.
- Может быть. Мартина тоже ищет что-то в этом роде. Может, и найдет.
- А что с той второй вещью - той, что вы нашли перед смертью доктора?
Рени устало помотала головой. Трудно было думать о чем-то, кроме Стивена, все отдаляющегося, замурованного в госпитале, как муха в янтаре.
- О чем ты?
- Вы сказали "скворечник". Все ссылки на этого Сингха или Синего Пса Анахорета, вели к "скворечнику". Но вы так и не рассказали, что это такое.
- Если бы ты меньше учился, а больше трепался с другими студентами, сам бы узнал. - Рени закрыла файлы Атаско. Голова начинала мучительно болеть, и разглядывать мелкие буквы она уже не могла. - Это такая легенда в мире ВР. Почти миф, только он существует на самом деле.
Улыбка Ксаббу вышла горькой.
- Разве все мифы - ложь?
Рени сморщилась, осознав ошибку.
- Я не имела в виду это. Прости. День уже испорчен, а он едва начался. Кроме того, я не специалист по религии, Ксаббу.
- Вы меня не оскорбили, и я не хотел волновать вас. - Он погладил ее по руке - легко, точно кисточкой или птичьим крылом. - Но я часто думаю, что людям кажется, будто настоящее - это то, что можно измерить, а того, чего измерить нельзя, нет вовсе. И оттого что я изучаю науки, это становится еще печальнее - люди считают науку "истиной", хотя сама наука утверждает, что мы можем лишь устанавливать взаимосвязь вещей, не больше. Но если это так - чем один способ показать эту связь лучше другого? Разве английский хуже коса или моего родного языка оттого, что не может выразить все, что способны выразить они?
Рени что-то тяготило - не слова друга, а скорее растущая неспособность понять хоть что-нибудь. Слова, числа, факты, инструменты, которыми она исследовала мир, словно затупились разом.
- Ксаббу, у меня болит голова, и я волнуюсь за Стивена. Честно сказать, дискуссии о науке и религии со мной сейчас не получится.
- Я понимаю, - ответил бушмен, глядя, как она вытаскивает и сглатывает всухую таблетку болеутолителя. - Вы выглядите несчастной, Рени. Это из-за карантина?
- Нет, Господи, из-за всего! Мы по-прежнему понятия не имеем, как вернуть брата, а поиски становятся чем дальше, тем сложнее. Если бы это был детектив, у нас имелись бы труп, пятна крови и следы в саду - определенно убийство, и есть улики. А тут просто мелкие странности, обрывки информации, которые, может быть, что-то значат. Чем больше я думаю, тем меньше вижу смысла. - Рени сжала виски руками. - Вроде как сотню раз повторишь одно и то же слово, и оно теряет свое значение. Просто набор звуков. Вот и со мной так.
Ксаббу поджал губы.
- Я имел в виду нечто подобное, когда говорил, что больше не слышу солнца. - Он оглядел кабинет. - Быть может, вы слишком долго сидите взаперти - это плохо влияет на человека. Вы ведь сказали, что пришли рано.
Она пожала плечами.
- Хотела тишины. В убежище постоянно кто-то рядом.
Улыбка Ксаббу стала бесовской.
- Почти как у меня в квартире. Хозяйка сегодня утром смотрела, как я ем. Очень внимательно, искоса. По-моему, она до сих пор не видела никого похожего на меня и не до конца уверена, что я человек. Поэтому я сказал, что еда вкусная, но я предпочитаю человечину.
- Ксаббу! Нет!