***
Я резко направил шест себе за спину, туда, куда должна была прибыть в следующее мгновение эта тварь. И не промахнулся.
Тело безотказно подчинялось. Ни один физический навык из предыдущего воплощения не был утерян. Наоборот к нему прибавилась сила.
Осиновый шест пробил мантию на груди. Я попал в сердце. Рычание аллигатора прекратилось. Дементор вспыхнул весь целиком воспламенился
Я сомкнул веки и увидел, что ворон указывает мне на глазное яблоко вайта.
Я пошел в новую атаку.
Но только я не стал бить прямо в глаз. Я ловко врезал шестом снизу-вверх по диагонали по затылку.
Снова удачный удар. Никакой спешки. Полная уверенность в себе. Контроль движений. Из глазницы вылетело черное глазное яблоко и покатилось по снегу.
Ворон клевавший одного из дементоров, повернул голову в сторону катящегося шарика и с силой оттолкнувшись лапами от плеч твари спланировал к черной зенице.
Птица схватила черный глаз словно царскую державу — символизирующую власть и могущество и мощными взмахами крыла начала кругами набирать высоту.
Синее пламя поднималось все выше и выше по одежде дементора, обнажая голубые кости под белой плотью.
Наконец-то показался голубой череп. Дементор рухнул.
Авва добивал второго. Третий, увидев, что остался один, отступил, огляделся и издал ужасающий скрежет.
Вайт метнулся к порталу и через секунду, нырнув в портал, скрылся из виду.
Я подскочил к сражающемуся Авве и присоединился к нему.
— Я добью его! Портал! — кивнул я наставнику в сторону все еще вращающегося диска.
Тот понял и направил энергию своего посоха в зияющую пустоту.
Я бил последнего дементора, но он заметив что портал быстро уменьшается в диаметре вайт метнулся зигзагами и заскочил туда в последнюю секунду.
Я посмотрел на исчезающий голубой череп твари, которую я сжег, если так можно было назвать тот процесс, который воспроизводило ледяное пламя.
Догорая, скелет превращался в белый порошок.
Над нами исчез купол. Авва без сил рухнул на колени и опустил голову.
Я услышал тревожный зон колоколов. Звуки города снова стали поступать извне.
Подул легкий ветерок. Остатки скелета развеивались дуновением.
Словно невесомые хлопья праха, они взмывали вверх и растворялись в окружаем воздухе.
Глядя на исчезающий пепел мне захотелось оставить себе щепотку на память о поверженном враге.
Я подумал, что положу его в мешочек и буду носить вместо кулона на груди. Как это делали в древности охотники, вешая себе на грудь коготь медведя.
Я потянулся, чтобы собрать немного пепла.
— Куда? Стой! Не трогай! — воскликнул наставник, протягивая в мою сторону руку, но было поздно.
Я прикоснулся к пеплу и почувствовал острейшую боль в пальцах.
Я пытался собрать белый порошок, так как человек берет соль из соломки. Тремя перстами.
Я ощутил словно ужасный электрический разряд пронзил мое тело. С головы до пят. Я с огромным трудом сдержался чтобы не заорать. У меня плохо получилось
Мои зубы скрежетали так громко, что мне казалось, что это скрежет слышен по всей столице.
Затем я промычал что-то нечленораздельное от этого невыносимого ощущения.
Уцелевшие ученики с ужасом смотрели на меня.
Они все еще не могли прийти в себя от увиденного.
Еще бы, они только что чуть не стали жертвами этих ужасных тварей.
Боль сковывала мое сознание. Она не уменьшалась. Наоборот — только усиливалась. Рука начала пульсировать. Сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее.
Я сжимал зубы и понимал, что сейчас закричу. На лбу выступили крупные капли пота. Мне пришлось рухнуть на колени, а потом завалиться на бок.
Но тут ко мне подскочил Ваня Горохов и сказал:
— Можно я посмотрю? Я знахарь!
Я послушался его. Иван опустился рядом на колени и осторожно развернул к себе мою кисть.
Он достал из-за пазухи небольшой кожаный мешочек с мазью.
— Сейчас, потерпи. Вначале будет больно. Но потом станет полегче.
Он осторожно растер повреждённые участки кожи небольшой лопаточкой, не рискуя прикасаться к травмированному участку руками.
— Что ты наделал? — услышал я суровый голос Аввакума у себя за спиной.
Я думал, что он обращается ко мне, но повернувшись, увидел, что наставник отчитывает Жаботинского.
Тот стоял, опустив голову и исподлобья зло зыркал в мою сторону.
Я не видел на его лице ни раскаяния, ни тем более благодарности за спасение. Он был разгневан и разочарован своим поражением.
— Ты понимаешь, что из-за тебя пропали ребята?
Жаботинский молча сопел.
— Тебе придется ответить за это! Ты совершил неприемлемый поступок.
Опасность миновала.
Я повернулся в сторону здания титра монастыря, в котором прятались ученики училища. Я увидел, как два архидьякона в чёрных рясах бегут в нашу сторону.
За их спинами я разглядел бегущих девчонок. Симу и Леону. видимо, они пробел позвали архидьяконов на помощь Авве.
Я вспомнил про ворона. Его нигде не было видно.
Я закрыл глаза и попробовал посмотреть на всё сверху. Но в этот раз я ничего не увидел.
После того, как Авва отчитал Жаботинского, он подошёл ко мне.
— Я не знаю, как ты это сделал, но без тебя мне бы пришлось очень туго, — он посмотрел на мою руку, которую обрабатывал Иван и тихо, почти шёпотом, спросил, — ты почувствовал, что в тебе пробудилась сила?
Никто кроме нас троих не услышал его вопроса. Я пожал плечами.
— Я просто понял, что откуда-то явились твари и с ними надо драться. Ничего особого кроме ужасной боли я не почувствовал.
— Я так понимаю, ты никогда о них не слышал, и это твой первый бой с вайтами? Иначе бы ты знал, что к ним нельзя прикасаться руками.
Я понятия не имел кто такие вайты и сообщил об этом наставнику.
— Это моя вина, — тяжело вздохнул Авва, глядя на то, как Иван обрабатывает мои пальцы.
— Да вроде уже и не болит особо, — соврал я, пытаясь успокоить наставника, — ничего страшного. До свадьбы заживёт.
Авва вымучено улыбнулся.
— Теперь до свадьбы надо дожить милый мой. — он задумчиво опустил голову, — но ничего что-нибудь придумаем.
— Это что смертельно? — спросил я после некоторой паузы, но ответа я не долежался. Оба молчали.
Я посмотрел на них и еще раз спросил.
— Почему вы молчите? — спросил я. — Я хочу знать. Если это смертельно, то у меня ещё есть дела, которые я должен закончить.
Иван опустил взгляд и отвернулся. Я чувствовал себя немного получше, поэтому встал и отряхнул свою одежду.
К нам подбежали девочки и остальные ученики. Иеромонахи осматривали то, что осталось от вайта.
Его голубоватый скелет почти исчез, а пепел развеялся. Один из иеромонахов подошел к Авве и предложил помощь.
Наставник отказался.
— Как ты с ним справился?! — воскликнула Киття-Уголёк, показывая на то, что осталось от вайта, — ведь для этого нужно быть архимагом!
Я улыбнуться и молча пожал плечами.
— Это было невероятно! Я думала, что вы все погибнете. Все, кто находился под куполом, — Лиона восхищённо посмотрела на меня.
— Если честно, то ты выглядел бесподобно в этой драке.
— Глаз, глаз вы видели его? — зашумели другие ученики, — это был твой ворон? Ты же Воронов?
Меня засыпали вопросами. И я не знал, что ответить. Ученики благодарили и по достоинству оценивали мой стиль боя.
Киття одарила меня своей прекрасной улыбкой. За ней следом все девочки.
В душе зажглось приятное чувство победы. Особенно здорово было то, что мои усилия не прошли даром и их оценили сразу три красивых девчонки.
С моей точки зрения, я не совершил ничего особенного, но интуитивно понимал, что все, кроме Аввы и иеромонахов, боялись вайтов до дрожи в коленках. Вероятно эти твари наделали больших бед, если бы мы с ними не сумели разделаться.
Теперь в глазах моих будущих одноклассников я был героем. Кем-то вроде Мальчиша-Кибальчиша, Ивана Царевича ну или Наруто.
Глаза у девчонок горели. Киття первая приблизилась, обняла и поцеловала меня в щечку. Она улыбнулась и поблагодарила меня. Затем тоже самое повторили Фима и Лиона.
Ох, ни хрена себе! Как же это приятно. Я вспомнил, что такое для двенадцатилетнего пацана, когда красивые старшие девочки дружат с тобой и обращают на тебя внимание. Из-за разницы в возрасте между нами не могло быть ничего серьезного, но иногда простое внимание могло дать несоизмеримо больше, чем статус "жениха".
Я заметил, что обидчик Китти остался один. Его дружки держались в стороне.
Многие смотрели с презрением на Жаботинского. Он сверкнул в мою сторону глазами.
— Я тебе еще…, — он не успел договорить. Авва приложил посох к его плечу.
— Накладываю на тебя печать молчания на месяц. Тебе о многом нужно подумать. И мало говорить. Что с тобой делать — решим на Думе наставников.
Жаботинский промычал что-то нечленораздельное в ответ.
— Что случилось у тебя с рукой? Ты что прикоснулся к праху вайта? — встревоженно спросила Киття, глядя на процедуры моего нового приятеля знахаря.
Я кивнул головой. В глазах девочек отразился, нет не ужас — сожаление. Она смотрели на меня так, как будто я был обречен.
— Да что это за хрень? Что за ерунда, этот ваш прах вайта? Почему со мной никто не желает поговорить на эту тему? — я начал сердится.
Леона оглянулась на Авву.
— Лучше, чтобы это сделал, кто-то из старших наставников.
— Отрок, — обратился ко мне Авва, — пойдем в мои палаты. Я тебе всё расскажу. Ситуация не безнадёжная.
Он тяжело вздохнул. Я встал и отправился вслед за ним.
***
— Признаюсь, что пока у меня нет готового решения, — сказал наставник, похлопав меня по плечу.
Я разглядывал обстановку в довольно скромном помещении наставника.
Мне казалось, что его статус предполагает большой кабинет с роскошной мебелью, библиотекой и другими атрибутами из жизни аристократии.
Но в его палатах стояла обычная кровать, грубый стол и лавки. На одной из них уселся я.
— Если бы не ты и твой ворон, то город ждала бы большая беда. Спасибо тебе. Я доложу о твоих геройствах, Государю, Великому Князю.
— Да чего уж там, любой бы на моем месте…, — он прервал меня
— Не любой. Расскажи, что случилось. Правильно ли я понял, что Жаботинский стал тебя задирать?
— Батюшка, простите, — я намеренно перешел на «вы», — я стукачом никогда не был и сейчас стучать ни на кого не стану.
— Ну, ладно, ладно тебя. Не хочешь не рассказывай. Я и так все знаю. Я тоже в некотором роде могу видеть всё со стороны. Спасибо, что заступился за Киттю и Леону. В другой ситуации они сами за себя бы постояли. Но сейчас этот паршивец, — видимо, Авва имел ввиду ученика училища Жаботинского, — совсем от рук отбился. Но мы с этим делом разберемся.
Скажи, как ты палку свою без заклинаний вызвал?
— Не знаю, как. Просто подумал и всё. Она сама появилась.
Я вкратце пересказал, всё что чувствовал и видел в схватке.
— Эх. Илюша, Илюша. У тебя очень редкий Дар. Как же жаль, что я не успел тебя предупредить. Мы тебя очень ждали и вот на тебе.
— Батюшка Авва, что вы все загадками говорите. Скажите уже как есть, наконец.
Авва посмотрел на меня добрым взглядом и начал свой рассказ.
— Похвально, что ты любознательный отрок. То о чем я тебе сейчас расскажу знают немногое. Лишь высшие маги нашего мира допускаются к этой тайне.
Он начал свой рассказ, усевшись напротив меня.
Вайты приходят из другого измерения. Они охотятся на одаренных, потому что извлекают из них магическую энергию, которая называется эфиром.
Эфир — это субстанция — симбиоз вселенского времени, источника всей энергии вселенной и сознания, образовавшие материю.
Эфир является пятой стихией после воды, земли, огня и воздуха.
Эфир усиливает и развивает одаренных до тех пор, пока существует баланс на восемь неодаренных приходится два одаренного.
Эфир нельзя передавать простым смертным он убивает.
Одаренные могут накапливать его в себе и развивать магические навыки. Но его нельзя использовать во вред простым неодаренным.
Если злоупотреблять эфиром, то мир сначала остановится в развитии, а потом время начинает течь обратно, до тех пор, пока вся материя, время и дух не собираются в одну исходную точку этого мира.
Так, похоже, что Авва, рассказывал про черные дыры.
В своем измерении, вайты осознанно нарушили баланс. Сначала накопим неисчислимые запасы эфира. Растратили весь эфир на не благие дела.
Они пытались захватить другие миры.
Их собственный мир почти схлопнулся, и они постоянно ищут источник эфира для того, чтобы выжить.
Они постоянно дежурят в поисках брешей. Сегодня они прорвались в такую и утащили троих учеников.
Им могут противостоять только самые сильные маги Земли.
— Значит я один из таких магов? — удивился я?
— Мог бы им стать, — он опустил глаза.
— Что это значит?
— Ты потерял всю свою магическую силу, как только прикоснулся к праху вайта.
— Да нет, я вроде все еще могу…
— Не спорь, просто закрой глаза.
Я сомкнул веки.
— Ну? — нетерпеливо спросил я
— Ничего не замечаешь?
— А что я должен заметить? Темнота и темнота.
— Ты видишь себя сверху, ты чувствуешь птицу?
Блин! Нет!
Точно. Как я сразу не почувствовал это?
У меня пропала связь с вороном. Я больше не видел себя и окружающее пространство с высоты птичьего полета.
Хотя совсем недавно, мы были с птицей, как единое целое. Теперь я эту способность потерял. Осознание этого факта, обожгло душу. Это было очень неприятным открытием. Я уже успел привыкнуть к тому, что я особенный и вижу больше чем большинство окружающих меня людей.
Я попробовал еще раз. Потом еще и еще. Каждая попытка забирала силы, но связи больше не было.
Я почти обессиленный открыл глаза и увидел перед собой серьезное лицо Аввы. Он смотрел мне прямо в зрачки.
— Отрок, это не самой страшное.
— А что самое страшное?
То, что Авва рассказал мне дальше на самом деле больше расстраивало моего наставника, чем меня.
Оказывается, я не только потерял Дар и способность к магии.
Вайты высасывают эфир в другое измерение даже после своей физической смерти. К ним нельзя прикасаться.
Человек, прикоснувшийся к вайту мгновенно умирает. Одаренные тоже обречены на смерть, но они умирают не сразу.
В организме нарушается обмен веществ и тело сначала взрослеет, а потом стареет по восходящей.
Чем взрослее становится одаренный, тем быстрее он стареет.
Авва объяснил, что это будет происходить сначала незаметно, потом я догоню шестнадцатилетних и сравняюсь с ними в физическом развитии.
Когда им будет восемнадцать, я буду выглядеть и чувствовать себя на двадцать пять.
А когда им будет двадцать пять, я буду выглядеть и чувствовать себя на шестьдесят.
Я подумал, что это не самое плохое, что со мной могло бы случится. Я даже нашел в этом некоторые плюсы.
Сейчас девочки считали меня малолеткой, скоро мы станем ровесниками.
А еще через пару лет, я буду взрослее, чем они. Со всеми вытекающими возможностями.
Это по-всякому лучше, чем быть вечным недорослем и ждать времени, когда годам к тридцать разница в возрасте между мной и девушками перестанет иметь значение. Многие подростки желают повзрослеть поскорее, чтобы изведать все радости взрослой жизни. Теперь у меня шанс понаблюдать за физическим воплощением такой мечты.
— Ну что же. Так тому и быть. Сам виноват, сам и буду расхлебывать, — сказал я спокойно Авве, чем вызвал его уважительное молчание, — Я не боюсь смерти. Поживу чуть меньше, зато постараюсь прожить жизнь на полную катушку.
Мне хотелось приободрить старика, потому что мне не нравилось чувство вины, накрывшего его в те мгновенья
Я могу принести много пользы. Ну и раз я однажды завалил такую тварь, то вероятно смогу сделать это еще раз.
— То, что ты не боишься смерти — это похвально. Но ты не совсем верно меня понял, — видимо, мой наставник не хотел вываливать на меня все мрачные перспективы сразу, — есть кое-что ещё.
— Что-то ещё? Что ты мне не рассказал, батюшка Авва?