Нуте Гунрай находился в своих покоях на борту «Саак'ака». Только вице-король Торговой Федерации собрался насладиться обтиранием плесенью, как все удовольствие было сорвано: запищал его личный комлинк. Массажистка смазала обнаженное тело Гунрая сжиженной зеленой гнилью и усердно разминала мышцы верхней части спины, которые затекли так, что было слышно, как они похрустывают.
В ответ на ворчливое приветствие рядом с массажным столом появилось изображение Руне Хаако. Адвокат не выглядел особо счастливым, но это само по себе еще ничего не значило. Неймодианцы вообще редко выглядят счастливыми.
– У м'еня новости, – тихо сообщил Хаако.
– Подн'имайся ко мне, – ответил Гунрай. – Голограмма исчезла.
Какие бы новости ни хотел сообщить Хаако, лучше их выслушать лично, уединившись с ним в апартаментах. Даже несмотря на то что вряд ли на борту есть кто-то, кто не до конца лоялен, вице-король решил не испытывать судьбу. Он отлично знал, как просто покупается преданность его Охраны и подчиненных.
Гунрай отпустил массажистку, накинул алый халат и начал беспокойно мерить шагами комнату, ожидая прихода Хаако. Согласно этикету, в таком случае неймодианец должен спокойно сидеть в кресле или на кушетке с таким видом, будто какие бы новости не принес его подчиненный, они не настолько важны, чтобы заставить его волноваться и переживать. Но сейчас Гунраю было не до формальностей. Уже сорок восемь часов нет ни слуху, ни духу от нанятого ими охотника за головами, нет известий о Хасе Мончаре, о его местопребывании и планах. А в любую секунду рядом может материализоваться силуэт Дарта Сидиуса, требующий созыва всей четверки и настаивающий на продолжении обсуждения блокады Набу. А что случится, если Гунрай снова будет не в состоянии объяснить отсутствие Мончара? Даже при мысли о такой беседе с Сидиусом Нуте трясся от ужаса, а в желудке выделялась едкая кислота. Гунрай понимал, что так он доведет себя до язвы, но поделать с этим ничего не мог.
Дверная панель скользнула в сторону, и появился Хаако. За ним вошел Даултай Дофайн. Гунрай подтянулся. Ему достаточно было одного взгляда на ссутулившиеся фигуры и постные мины соотечественников, чтобы понять, что хороших новостей от них не услышать.
– Я только что связался с пр'едставит'елем консула нашего посольства на Корусканте, – сообщил Хаако. Он, так же как и Гунрай, желал пропустить все формальные преамбулы и перейти к основному. – Од'ин из наших люд'ей был там убит.
Слюнные железы Гунрая отказывались смочить пересохшее нёбо.
– Это был Мончар?
– По этому поводу нич'его точно не изв'естно, – сказал Дофайн. – Там, очев'идно, произош'ел взрыв. Но неясно, послуж'ил ли он прич'иной см'ерти. Производ'ится ген'етическая идент'ификация т'ела.
– Но, – продолжил Хаако, понижая голос и оглядываясь, будто бы в любой момент ожидая появления Дарта Сидиуса, – на м'есте происшествия найд'ен обрывок од'ежды, который когда-то был частью формы служаш'его вице-короля Фед'ерации.
Нуте Гунрай закрыл глаза и попытался представить, какой бы радостной и приятной была жизнь на ферме по производству мульчи, там, на Неймодии.
– Вдобавок ко вс'ему, – сказал Дофайн, – на месте взрыва обнаррк'ены еще н'есколько т'ел. Одно из н'их окончательно опознано – «охотн'ик за головами» Махви Лихнн.
А выращивание мульчи имеет опред'еленные преимущества, подумал про себя Гунрай. При новом положении дел предстоящее объяснение с ситхом ему не улыбалось.
– Мн'е кажется, что мы должны сд'елать вывод, что Хаса Мончара больше н'ет сред'и живых, – сказал Руне Хаако. Он окал руки, словно выдавливал жизнь из болотною прыгуна, которым собирался пообедать.
– Оч'ень жаль, – захныкал Дофайн. – И что мы скаж'ем влад'ике Сид'иусу?
И правда, что? Вице-король Федерации пребывал в сомнениях. Есть множество вариантов лжи, но проблема в том, поверит ли в них Сидиус? Это вопрос исключительной важности. И ответ, который Гунраю совсем не хотелось давать, – конечно, не поверит. Скрытое капюшоном лицо Сидиуса предстало перед его мысленным взором, и Гунрай содрогнулся. Эти глаза, блестящие из глубины, видят насквозь все увертки и обманы.
Но что остается делать? И хотя мысль об этом сильно его беспокоила, Гунрай знал, что можно просто сообщить правду: что Мончар скрылся; по какой причине – он, Нуте Гунрай, понятия не имеет. Такое может сказать даже полудохлый от недостатка кислорода гаморреанец. Но и у правды есть свои подводные камни, и один из них – то, что эта версия не была представлена тогда, когда Сидиус заметил отсутствие Мончара в первый раз.
Так что прямота и увиливание в данном случае одинаково опасны. А это самый ужасный кошмар для неймодианца: ситуация, из которой не выкрутиться никаким способом. Гунрай взглянул вниз и увидел, что так же судорожно сжимает руки, как и Руне Хаако, и Даултай Дофайн.
Точно только одно. Скоро – очень скоро – им придется что-то да рассказать влад'ике Сидиусу.
Магистр Йода вошел в маленький зал, расположенный перед залом Совета. Мэйс Винду и Куай-Гон Джинн уже сидели за столом. Позади находилось огромное окно из транспаристила, которое открывало вид на бесконечное разнообразие архитектурных стилей Корусканта и длинные потоки движения.
Йода медленно приблизился к одному из кресел. Двигаясь, он опирался на посох, так что Винду пришлось подавить улыбку, наблюдая за движениями Йоды. Йода – старейший член Совета, ему уже больше восьмисот лет, но он не настолько дряхл, насколько иногда притворяется. И хотя реакция его несколько замедлилась с тех пор как Винду узнал великого джедая, искусство владения Йоды лазерным мечом и по сей день превосходило умения всего Совета.
Винду дождался, когда его коллега усядется и заговорил:
– Я не счел необходимым устраивать всеобщее заседание по этому вопросу. Тем не менее проблема, с моей точки зрения, достойна об суждения.
Йода кивнул:
– О «Черном солнце» ты говоришь, м-мм.
– Да, а точнее – о фондорианце Оолте и палаване Дарше Ассант, которая была послана за ним.
– О ней так ничего и не слышно? – спросил Куай-Гон Джинн.
– Да, ничего. Уже прошло почти сорок девять часов. Миссия должна была занять пять-шесть, не больше.
– Отсутствует тоже Аноон Бондара, – сказал Йода. – Не думаю, что совпадение это.
– Полагаешь, Бондара отправился на поиски Ассант? – переспросил Винду. Йода снова кивнул.
– Вполне понятно, – согласился Куай-Гон. – Ассант – его падаван. Если бы он почувствовал, что она в опасности, то наверняка вмешался бы.
– Конечно, – ответил Винду. – Но почему он не предупредил никого из нас о своих намерениях? И почему нет сообщений ни от од ного из них?
Повисло молчание. Трое джедаев обдумывали ситуацию. Потом Йода сказал:
– Нарушение какое-то с ее стороны, о котором знал или подозревал Аноон. Хотел от последствий защитить ее.
Куай-Гон кивнул:
– Его всегда слегка раздражали правила и ограничения.
Мэйс Винду взглянул на Куай-Гона и поднял бровь. Джинн улыбнулся и пожал плечами.
– Имеет смысл, – признал Винду. – И похоже на правду. Но какими бы благородными ни были намерения Аноона Бондары, мы не можем позволить ему или Ассант действовать без ведома Совета.
– Согласны мы с этим, – сказал Йода. – Нужно нам послать следователя.
– Да, – подтвердил Винду. – Но кого? В связи с текущим положением дел в Сенате Республики все наши старшие рыцари пребывают в полной готовности. И могут пробыть в этом состоянии еще некоторое время.
– У меня есть предложение, – произнес Куай-Гон Джинн. – Отправьте моего палавана. Если здесь замешана организация «Черного солнца», он почувствует.
– Оби-Ван Кеноби? Велика Сила в нем, – задумчиво произнес Йода. – Хорошим выбором он будет. Да.
Мэйс Винду медленно кивнул. Йода прав. Будучи еще и не полностью квалифицированным рыцарем-джедаем, Кеноби уже отличился в боевых навыках и терпении. И если кто-нибудь и мог выяснить, что случилось с Бондарой и Ассант, так это он.
Старейшина Совета поднялся:
– Мы решили, да будет так. Куай-Гон, ты объяснишь задание Кеноби и отошлешь его как можно быстрее. Что-то там не так…
Винду несколько секунд молчал.
– Да, – спокойно согласился Йода. – Не случайность это.
Куай-Гон Джинн не сказал ничего, лишь склонил голову в подтверждение сказанного.
– Оби-Ван немедленно отправится в Алый коридор, – сказал он Винду и Йоде.
– Да пребудет с ним Великая сила, – мягко напутствовал Йода.