- Формально - да. А на деле? Последний римский префект покинул Ис знаешь, когда? Двести лет назад!
- Ну и пусть, - не сдавался Грациллоний. - А следующим буду я!
- Тот, кто удержит Ис от вмешательства в нашу внутреннюю распрю, буде таковая случится - да охранит нас Митра! - окажет неоценимую услугу Максиму. Тогда поддержки у наших императоров поубавится.
- У меня большие полномочия, отец. Союз против пиратов, восстановление торговли и многое другое. Я открою Ис цивилизованному миру... римский Ис. Дай мне несколько лет, и о нем заговорят, как о богатой и могущественной провинции Империи, королеве северных морей. Вот увидишь. Ведь нельзя же всерьез считать огромный прекрасный город логовом колдунов и ведьм!
Выслушав эту горячую тираду, Марк Валерий Грациллоний печально улыбнулся:
- Что ж, дерзай, сын. И помни: со щитом или на щите - ты римлянин!
Только много ли их осталось, истинных римлян? Римлянами теперь называют себя и вчерашние варвары, без капли римской крови в жилах. Они не знают языка Рима, они никогда не видели Матери городов... Как долго сможет Рим рассчитывать на их преданность, когда прельщают и манят отовсюду новые боги?
Глава четвертая
I
Вокруг было море. Раздув паруса, ветер гнал шхуну навстречу кудрявым облакам и малахитовым волнам. От соленого воздуха кружилась голова. Грациллоний стоял возле фигуры лебедя с длинной изогнутой шеей, украшавшей правый борт, и озирал морские просторы. Он был счастлив. Он улыбался. Позади оставался скалистый британский берег, уже почти неразличимый, лишь смутно мерцало в той стороне пятно молочного цвета - фарос Дубрия. Впереди был туман.
Отец учил его: "Представь, что ты сливаешься с кораблем. Что тело твое - стремительный корпус, а руки - мачты. И сразу прекратится качка, исчезнут тошнота и головокружение". Мальчишкой Грациллонию нравилось воображать себя белым парусом. И сегодня он опять превратился в корабль. А завтра будет шагать по твердой земле. Земля не раскачивается из стороны в сторону. На земле многое зависит от твоей свободной воли; на море же человек остается наедине с Господом и всецело подвластен воле Его. Хвала и благодарность Митре за то, что Он исполнил тайное желание одного из своих грешных чад, Гая Валерия Грациллония, и пусть ненадолго, но вернул ему пьянящее чувство свободы, разлитое в морском ветре.
Отчаянно жестикулируя, к нему подбежал капитан.
- Скорее, центурион! Парни там сцепились не на шутку. Как бы беды не вышло!
- В чем дело, капитан?
- У ваших морская болезнь, центурион. У многих. Ну, кого-то и вывернуло на палубу, сразу после уборки. Вахтенные заартачились и не хотят мыть заново. В общем, слово за слово...
- Хороша же у вас на флоте дисциплина! - Грациллоний круто развернулся и направился в сторону палубы.
- Парни и так недовольны, центурион, - оправдывался капитан на ходу. Он еле поспевал за Грациллонием. - В это время флот обычно стоит в гавани, а мы сидим по домам. Если бы не предписание командующего...
На открытом пространстве у мачты в два ряда стояли легионеры. Меньше половины - это Грациллоний определил еще издали. Остальных свалила морская болезнь. Моряков было больше. Они полукругом обступили солдат и размахивали кулаками, подзадоривая друг друга. Рулевой и вахтенные, которых долг удерживал на местах, выкрикивали угрозы издали. Солдаты не решались обнажить мечи без приказа, но кулаки были сжаты, глаза налились кровью. Достаточно лишь искры - и вспыхнет драка. На поясах у матросов висели длинные кривые ножи, и кое-кто уже нервно постукивал пальцами по рукояткам.
Перед заводилой, рыжим долговязым матросом, стоял, что-то негромко втолковывая ему, Квинт Юний Эпилл, помощник центуриона. В жилах этого коренастого воина текла кровь добуниев с примесью италийской, и Грациллоний не ошибся, выбрав его своим помощником. Ему было далеко за сорок, и боец он был опытный, бывалый. Молодежь лезет на рожон, а Квинт Юний всегда действовал обдуманно и хладнокровно. На него можно было положиться.
- Придержи свой язык, матрос! Вот мой тебе совет - придержи язык, Квинт Юний казался спокойным, но не сводил с матроса тяжелого взгляда. - И успокой своих молодцов. Вы оскорбляете не нас, вы оскорбляете Августа, которому мы служим. А это серьезное преступление.
Рыжий на мгновенье смешался, не ожидая такого поворота. В поисках поддержки он оглянулся на своих приятелей, потом, нагло ухмыляясь, выкрикнул:
- Да что ты, солдатик! Мы и в мыслях не держали оскорблять Августа, да продлит Господь его дни! Мы просто думаем, чего это в легионах вдруг решили разводить свиней и взяли тебя на племя? Или легионерам надоело тешиться с овцами? А свинка - она все ж поласковее будет?!
- Извинись, матрос, - Квинт Юний побагровел. - Извинись, не то я вобью эти слова тебе в глотку, вместе с твоими гнилыми зубами!
- Извиняюсь, извиняюсь, - продолжал паясничать рыжий. - Ты, конечно же, не свинья! Не совсем свинья. Свинья, но не совсем. Твой папаша - вот он был свиньей. А мамаша твоя - шлюха.
Воздух огласился боевым кличем Второго легиона Августа. Кинан, из демециев, юный сорвиголова, не выдержал, прыгнул на рыжего и вцепился ему в глотку. Оба покатились по палубе.
- Стоять! - крикнул Грациллоний. - Эпилл, прекратить драку! Стоять! Никому не двигаться!
Легионеры замерли. Капитан выхватил из-за пазухи кусок просмоленного каната и что было сил принялся лупить им матросов по головам. Матросы с криками бросились врассыпную. Квинт Юний Эпилл подбежал к дерущимся, схватил их за волосы, рывком потянул на себя, приподнял и с силой бросил о палубу. Удар привел их в чувство. Кинан и матрос разжали объятия и вскочили на ноги. Оба покачивались и, тяжело дыша, поводили по сторонам мутными, непонимающими глазами.
- Внимание! - Грациллонию следовало довести дело до конца. - Капитан, я требую, чтобы матрос, - он указал жезлом на рыжего, - был наказан плетьми!
- Пять плетей! - капитан взмахнул рукой, и матросы бросились к рыжему. - Ты и ты! - капитан выбрал из толпы двух закадычных друзей заводилы. - Исполняйте! Остальные - проваливайте и благодарите всех святых, что дешево отделались. По местам! - Он повернулся к Грациллонию: - Ваши люди тоже не без вины, центурион, если судить по справедливости.
- Кинан, подойди, - твердым голосом сказал Грациллоний. Он вскинул жезл и хлестнул им Кинана по лицу. На щеке у юноши вспух алый рубец. - Ступай вниз, к лошадям. Останешься там до высадки. Остальным - построиться!
Легионеры быстро построились.
- Все, кроме Эпилла, - правую руку вперед!
Насупившись и не поднимая глаз на командира, легионеры выполнили приказ. Грациллоний прошел вдоль строя и нанес каждому сильный удар жезлом по руке. Впрочем, он никого не покалечил - впереди еще был долгий и трудный поход. Эпилл, наверное, тоже заслуживал наказания, но подрывать авторитет помощника Грациллоний не хотел. В это время раздался резкий сухой щелчок, как будто треснула парусина, следом - отчаянный вопль. Это дружки рыжего наказывали своего вожака и, как видно, не жалели сил.
Наведя таким образом порядок, офицеры, морской и сухопутный, спустились в капитанскую каюту. Капитан достал флягу и налил два полных кубка. Выпив, они посидели молча.
- Это верно, дисциплина на флоте уже не та, - наконец произнес капитан. - И год от года все хуже. В том нет вины матросов. Они же видят, что творится вокруг. Когда-то Рим держал здесь сильный флот. А теперь... Теперь ходят вот такие посудины, вроде нашей. Любая галера саксов ее догонит и перегонит! Саксы творят что хотят, и в море, и на побережье. Где вчера была деревня, богатая, куда матросы к девицам бегали, - сегодня пепелище, головешки еще тлеют, трупы везде...
Саксы наведались. Прошли морем. Мимо нас. А мы бессильны. О каком боевом духе, не говоря уж о дисциплине, может идти речь? Люди подавлены, напуганы. Озлоблены. Ну, а что у вас, на суше?
- На суше не так плохо, - ответил Грациллоний. - Прошлогоднюю войну мы выиграли. Варвары теперь долго не сунутся. Моя центурия недавно вернулась из похода по Британии. Были у ордовициев, привели им нового вождя. Нашего. Недовольства никакого не было. Народ присмирел и принял нас вполне радушно.
- Надеюсь, и тамошние девицы тоже?
- И девицы... - Грациллоний улыбнулся. - В общем, на зимние квартиры все вернулись довольные, считайте даже, что отдохнули. Наш легион стоит в Иска Силурум вот уже лет двести-триста. Так что Иска для нас - второй дом. У легионеров - жены, дети. И холостым развлечений хватает. Оттуда до Акв Сулиевых всего день пути. А там - термы, театры. Веселые дома. С Лондинием, конечно, не сравнить, но все же... Не глухомань какая-нибудь северная, Грациллоний отхлебнул из кубка. - Все-таки армия для человека не худшее место. Бывает, правда, что местные поворчат после учений: мол, посевы потоптали и зачем нам эти легионы... А без легионов что было бы? Нет, где мы - там мир и порядок.
- А бывает, что легионы меняют императоров, - сказал капитан, понизив голос и пристально глядя на Грациллония. - Небось, воображаете себя хозяевами империи?
Тайное становится явным, подумал Грациллоний. Он уже убедился в этом. Британия гудела, словно потревоженный улей: Максим что-то задумал. Нетрудно было догадаться, что именно он задумал, но выговорить это вслух мало кто решался. Это могло стоить болтуну жизни. Тем более не стоило откровенничать с человеком, бывающим по обе стороны пролива. Если в Галлии о чем-нибудь проведают, то, во-первых, тут же к императорам с тайными донесениями помчатся курьеры; во-вторых, объявят мобилизацию, тогда прольется кровь граждан империи. Море крови.
- По моим расчетам, мы должны прийти в порт до темноты, - сменил он тему. - Хотелось бы пораньше устроить солдат на ночлег.
- Если ветер не стихнет - к вечеру будем в порту. А вы, я смотрю, в море не новичок.
- Раньше у отца был корабль. В Гезориак мы заходили трижды. Давно. Я тогда был мальчишкой.
- Что ж, предлагаю вечером развлечься. Готов послужить проводником. Сходим в цирк. Вряд ли мальчишкой вы там бывали. Цирк небольшой, зато в дождь они натягивают крышу, и представление продолжается. И звери у них что надо! Не медведи полудохлые, как в Дубрии. Как-то даже были настоящие гладиаторы!
- Благодарю. Не по мне это все. Мучения, убийства. Для того чтоб чернь потешилась. Много их, любителей потешиться чужой кровью. А наставь на него самого меч или выпусти зверя... Да любой из этих завсегдатаев цирка тут же обгадится со страху!
- Вам голубиная кротость в бою не мешает? - обиделся капитан.
- Не пытайтесь меня оскорбить. Бой - совсем другое дело. К тому же и времени у нас не будет - утром выступаем.
- Ну, если так... - сказал капитан примирительно. - Тогда приглашаю в веселый дом. Туда можно и ночью.